Читать книгу Очерки из жизни одинокого студента, или Довольно странный путеводитель по Милану и окрестностям - - Страница 6

Сухие, довольные своим благоразумием люди выходили из домов под проясняющееся небо. Мой приятель уже никого не презирал, ибо все свое презрение он обратил на себя. Устав от изумленных и немного боязливых взглядов, он свернул в первую попавшуюся тратторию. Таких тратторий, нужно сказать, было в этих краях с избытком. В них проводили приятные вечера чопорные пенсионеры откуда-нибудь из предместий Лондона или Гамбурга, потягивая редкие (более по цене, нежели по вкусу) вина, смакуя вонючие сыры и аккуратно отсчитывая услужливым «камерьере» свои евро, однако так аккуратно, что для их банковских счетов за горами такой отпуск оставался практически незамеченным.

Мой приятель, появившийся в дверях, совсем не походил на немецкого пенсионера, поэтому тут же обратил на себя внимание всех присутствующих. Будучи по натуре человеком скромным, он сначала было смутился, но тут же вспомнив, через что сейчас прошел, отчаянно перешагнул порог и сел за первый попавшийся на пути стол. Немцы с британцами начали было соревноваться в своей чопорности и неизвестно бы еще, кто победил, если бы на помощь не пришла скромная итальянка. Милая девушка, видимо подрабатывавшая здесь летом официанткой, сразу сообразила, что парень не из простых. Она, нужно полагать, недолюбливала своих ежедневных посетителей – с ними ей было невыносимо скучно.

Почувствовав своим женским чутьем, на чьей стороне сила, она быстро подошла и встала у столика моего приятеля, чем всех примирила.

– Что-нибудь горячее, пожалуйста!, – выпалил он на ломанном итальянском.

– Простите, не совсем поняла вас, – смутилась было девушка.

– Я ходил…наверх…горы…потом дождь…

Он не знал, как сказать «гром», поэтому изобразил его руками. Девушка вдруг засмеялась, видимо, открыв в нем довольно импонирующую ей черту – нелепость.

– Зачем же…как неосмотрительно…в такую погоду… Тут она наконец сообразила, что ему нужно.

– Одно мгновение. У нас есть кое-что для тебя! Она и сама не поняла, как перешла к нему на «ты». Немного покраснев от собственной смелости, она быстро скрылась за ширмой кухни.

Приятель мой остался сидеть довольный тем, что его не только не выставили за дверь, но еще готовы обслужить наравне с чопорными британцами. Вода, из которой он теперь состоял не на 80 процентов, а на все сто, стала постепенно теплеть. Паспорт, дабы его распрямить, он положил под пресс – тяжелую вазу, стоявшую тут же. Наконец, он заглянул в кошелек и нашел, что деньги можно отличить от билетов. Про телефон же он решил пока не думать: «Я подумаю об этом завтра», – вспомнил он слова главной героини из любимой мелодрамы своей бабушки. Тут появилась официантка, держа на подносе дымящийся напиток.

– Это грог, – заявила она с видимым удовольствием, – как раз то, что тебе сейчас нужно! Кстати, ты откуда? Случайно не русский?

Он только улыбнулся во весь свой синий рот. Это было настолько очевидно, настолько ясно, что, кажется, все, сидевшие в траттории, поняли это, стоило ему показаться на пороге. Отсюда, верно, было все их высокомерие и отсюда же такое оживление в девушке. Она, было, залилась звонким смехом, но, видимо вспомнив, что он здесь клиент (хоть и русский), а она – работник, укоризненно посмотрела на него и перешла к другому столику.

Не зная, что его больше согревает, грог или внимание к своей персоне милой официантки, он сидел и вновь наслаждался мгновением. Но радость эта была совсем не дикая, как давеча, а тихая и смиренная. Он всецело признал себя недостойным не то, что царского венца властителя животного мира, но также и завидного звания человека разумного. Вокруг него, очень может быть, и сидели люди разумные, но сам он (по крайней мере на этот вечер) зарекся относить себя к их числу.

Он сидел тихо, благодарный небу, что жив, и людям вокруг, что не замечают его. Подходило время прибытия автобуса. Он расплатился своими мокрыми и скомканными бумажками, чем снова вызвал сдержанный смех официантки, попрощался, как умел, улыбнувшись всем, и словно в награду за свои дневные испытания, неожиданно услышал из прекрасных уст: «Возвращайся, русский!»