Читать книгу Про сельского участкового и нечистую силу - - Страница 3

– Слушай меня внимательно, капитан, – говорил Николаев Игорь Васильевич, – я никогда ни у кого ничего не крал, клянусь тебе. И эти гумеровские коровы, тоже не моих рук дело.

– Я не верю ни единому твоему слову, дед. Против тебя улики, понял? Так что не надо мне тут лепить горбатого.

– Послушай меня, Федя! Меня подставили, понимаешь? Под-ста-ви-ли!

– Не ври мне, старый, у тебя дома в углу, лежит ворох одежды, запачканной кровью! А ещё там на рубахе нет одной пуговицы, которую я нашёл… э-э-э в одном месте…

– В лесу что-ль?

– Откуда знаешь? Я ни о чëм таком не говорил.

– Ха! Откуда знаю, откуда знаю! От верблюда. Сорока на хвосте принесла. Я тебе официально заявляю, я тут не причём и точка!

– Тогда кто причём?!

– Спроси у жены моей, она темнит что-то, племянничка своего, скотину такую, выгораживает. Ведьма старая!

– Подожди-ка, отец, скажи, а умер-то ты почему?

– Напугали меня, вот и умер. Ну всё, пора мне, капитан. Разберись тут, уважь старика. Прощай.

– Стой, Василич, подожди, кто тебя напугал? А как же…

Вдруг вокруг Ожогина разлился сильный запах, от которого перехватило дыхание и заслезились глаза. Это была нашатырь. Мужчина зажмурился и отвернулся, силясь спастись от зловония.

***

– Ожогин, очнитесь, Ожогин! – словно сквозь огромное расстояние слышался голос Родиной.

– Что… что случилось? – промямлил полицейский, с трудом разлипая глаза.

Эльвира Альбертовна совала ему под нос ватный тампон, противно воняющий нашатырным спиртом. Пришлось отстранить её руку от лица, дабы не вдыхать более этого смердящего зелья.

– Фу-ух, Ожогин, Ожогин, ну и напугали вы нас.

– Что случилось? – повторил вопрос постепенно приходящий в себя капитан и огляделся.

Над ним склонилась фельдшер Родина, а чуть поодаль, у стола, сложив руки на груди, стояла Надежда Климовна. Лицо её было белее белого. Напугалась поди, или только сделала вид? "Слава тебе господи, слава тебе господи, слава тебе господи," – шёпотом твердила она, – "живой, родненький, как же так вышло…"

– Вам по голове икона упала. Старинная. Тяжеленная. Повезло, что относительно не сильно досталось. Так, гематома и рассечение, но ничего, компресс сделаем, перевязочку и будете как новенький, до свадьбы заживёт, – бормотала Эльвира Альбертовна и чем то холодным, и мокрым, обрабатывала Ожогину рану.

– Игорь Васильевич где? – прохрипел участковый, принимая сидячее положение.

– Так ведь там же и лежит, где лежал…

Фёдор проверил наличие служебного удостоверения в кармане и пистолета в кобуре. Убедившись, что всё на месте, он строго поглядел на хозяйку.

– За чем же орать, Надежда Климовна, да ещё так громко и неожиданно? Я чуть не обделался…

– Да ты, что, касатик, я не в жизть ни на кого голоса не повышала. Никогда не орала, да и вообще, человек я мягкий, не скандальный. И чего тебе там в этом углу надобно было то, а, господи Боже мой. Иконы-то там еле-еле держатся, я давеча Игорю говорила, чтобы починил там всё, но не успел он… помер, мой ненаглядный.

– Скажи-ка, хозяйка, а одежду грязную кто сюда сложил, под иконы-то?

– Какую такую одëжу? Не было там никакой одëжи, отродясь не было.

Участковый огляделся. Действительно, от кучи грязных вещей не осталось и следа. "Причудилось, что-ли?" – подумал он, разглядывая неподдельное удивление старухи.

– Тут и правда не было ничего, – подтвердила Родина.

– Да-да, не было, – кивнула Надежда Климовна.

Капитан вежливо отстранил от себя руки фельдшера с бинтами да перекисью водорода, и аккуратно потрогал ушибленное место. Удар пришёлся прямëхонько по темечку, там образовалась огромная, болючая и кровоточащая шишка.

– А где ваш племянник, а, Надежда Климовна? – неожиданно спросил полицейский.

– Так ведь помер он, – опешила женщина от неуместного вопроса, – лет пять тому…

***

Фёдор Сергеевич сидел в кабинете, пил вожделенный кофе и заново прокручивал прошедший день. Да уж, денёк выдался ещё тот, он был не просто богат на события, а буквально кишел ими. Причём события эти, касались как служебной деятельности полицейского, так и его здоровья. Ожогин аккуратно потрогал внушительных размеров шишку и поморщился от боли. Конечно, фельдшер Родина, заботливо обработала и перевязала "производственную травму", облегчив бедолаге страдания, но болевые ощущения не прошли. И похоже пройдут совсем не скоро. Капитан посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся, с этой повязкой на голове он был больше похож на раненого комдива Чапаева, нежели на участкового уполномоченного Самосваловского сельсовета. Но внешность, а тем более схожесть с легендарным красным командиром, его беспокоили мало. Он больше переживал за вновь открывшиеся обстоятельства по делу о пропаже крупно-рогатого скота. А также, не выходили из головы странности, связанные со смертью старика и тем, что Фёдору почудилось. Несомненно, какая-то логическая связь между обнаружением останков скотины в лесу и тем, что произошло в доме Николаевых, тут присутствовала. Однако какая? Как говорил отставной майор Стас Саныч Наумов, в прошлом лучший участковый района, – "Нужно уметь отделять мух от котлет – мухи отдельно, котлеты отдельно". Вот Ожогин и отделял, и раскладывал их по отдельности, куда котлеты, куда мух. Пытался добраться до истины.

Участковый включил компьютер, а пока он загружался, допил свой кофе и вымыл чашку. На экране высветилось требование ввести логин и пароль. Набрав одному ему известную комбинацию символов, Фёдор вошёл в ведомственный информационный ресурс. Пробив "по базе" покойного Игоря Васильевича, а потом его вдову Надежду Климовну и не получив никаких результатов, капитан ввёл в поисковой строке их адрес. По месту жительства семьи Николаевых значилось два происшествия, одно случилось сегодня – "скоропостижная смерть Николаева И.В. 1949 г.р."; а вот второе имело место быть пять с половиной лет назад с формулировкой: "смерть Володина П.Т./суицид". Выбрав функцию "просмотреть подробности", Ожогин погрузился в изучение происшествия.

Из информации, почерпнутой участковым из базы данных, следовало, что некто Володин Павел Тимофеевич одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, был обнаружен повешенным в сарае по адресу: село Самосвалово, улица Зелëная, дом пять. Обнаружила его Николаева Надежда Климовна, с её слов установлено, что умерший являлся её племянником, был сиротой. В кармане трупа найдена предсмертная записка, смысл которой сводился к тому, что в смерти господина Володина виновато ни что иное, как его душевное заболевание, связанное с любовью к коровам. Материалы происшествия переданы в районный следственный отдел, где в дальнейшем принято решение о прекращении разбирательства в виду отсутствия состава и события преступления. Инициатором сообщения был предшественник Ожогина – майор Наумов; смерть Володина констатировала фельдшер Родина.

Капитан позвонил Эльвире Альбертовне, та ответила с недовольством. Оно и понятно, пол двенадцатого на часах.

– Эльвира Альбертовна, простите за столь поздний звонок, вас беспокоит участковый Ожогин.

– Слушаю вас.

– Вы помните некоего Володина, который покончил с собой во дворе дома Николаевых? Что можете о нём сказать?

– Тоже мне, Фёдор Сергеевич, нашли кого вспомнить на сон грядущий. Конечно помню, такого забудешь пожалуй. Маньяк и извращенец, вот что могу рассказать про него. А вообще, господин полицейский, приходите ко мне в ФАП, я вам всё расскажу про него и покажу документы. Но потом вам придётся проводить меня домой, я, после воспоминаний о Павлике, боюсь идти одна. Поздно уже.

– Буду через полчаса, – сказал Фёдор Сергеевич, а про себя подумал: "Либо она меня клеит, либо действительно страшный человек был этот Володин Павлик".