Читать книгу Гостья - - Страница 13

Покорить сердце женщины. Убийство чудовищного волка Фенрира7 или победа в каком-нибудь рыцарском поединке.

Подвиг, Полиночка. Самый настоящий! Пахнущий кисляком сбродившего в желудочке Яна молока.

– На вот, – не скрывая брезгливости, Викинг сунул мне грязный подгузник, как доказательство верности и серьезности намерений.

Весьма непонятных намерений, Поля…

Я так и не смогла сомкнуть глаз, несмотря на то что этой парочки (которая, похоже, прекрасно спелась?) не было четыре с лишним часа. С напускной холодностью я спросила, поспал ли ребенок. Викинг кивнул, опустошая третий по счету стакан воды.

Ответственный Викинг страдал всё это время от жажды и голода. И я посчитала справедливым предложить кофе и яичницу.

К жуткой досаде, он отказал!

Не первый раз отказал. Он опять выставлял границы, но уже другие. И ты знаешь, по какой причине, блин…

По всем разумным законам, этот его жест должен был порадовать. Однако после пылкой речи Викинг как-то изменился, стал замкнутым и задумчивым. И это съедало и без того израненную душу отчаянием и иступленной обидой!

Жалкая-жалкая мать-одиночка, по сути, совершенно ненужная ему. Обуза, которую он взял на себя лишь по причине того, что испытывал угрызения совести, а вовсе не из-за…

Любви, Полечка? Забудь!

Он нашел предлог отлучиться из дома. Забрать чемодан и купить сим-карту, и я была вообще не уверена, что он вернется. Он уже один раз подло и малодушно предал. Поэтому, как только он вышел, я принялась умолять всех существующих богов, чтобы Викинг не вернулся. Чтобы он снова выбрал гадкий путь труса и предателя.

Причина холодности? Это ведь лежит на поверхности.

Сын, которого он считал чужим ребенком. Мальчик – плоть и кровь Викинга. Удивительно странные понятия Викинга о благородности и любовь к разным кодексам, замешанная на страсти к нарушению всех допустимых норм и морали. Он пытался балансировать. Он вновь балансировал. Но теперь уже не между мужской солидарностью и страстью к недоступной женщине. Он находился где-то между жалостью и чувством долга за прошлые грехи.

Этот факт впился мне в сердце таким раскаленным шилом, что так и хотелось крикнуть ему вслед: «Не приходи, не появляйся тут! Заклинаю! Ты животное, которое снова втаптывает меня в грязь, унижает, заставляет чувствовать себя жалкой и нежеланной!»

Чудовище, которое когда-то задыхалось от страсти и возводило меня на пьедестал как самую красивую и вожделенную, теперь швырнуло оземь, даже не подозревая, что сын, который стал для него невидимой преградой, ЕГО сын!

И я как никто заслуживала стоять на том пьедестале. Быть уважаемой, почитаемой, королевой, божеством.

Нет, никогда-никогда не открывать ему тайну! Пусть поиграется в благородного воина-защитника, плевать. Пусть и правда отработает за прошлые грехи и предательство. Не переломится, в конце концов, ведь. Даже если он и скорефанился с Яном, то всё равно это для него чужой ребенок. Так тому и быть.

Быть навсегда!