Читать книгу Добро пожаловать в Мир Юрского Периода! Часть 2 - - Страница 1

После ночного инцидента выходить на свет божий особо не хотелось. Лена бы продолжала изображать спящего в берлоге косолапого, если бы в процесс не вмешались высшие силы. А именно противный наставник, жаждущий кушать и кушать вкусно, и такой же вредный старгар, такой же голодный.

Пришлось вставать.

Зевая, Лена стояла у плиты, поджаривая сочный стейк, когда ощутила за своей спиной чужое присутствие.

Не оборачиваясь, она поняла кто это.

– Ты покраснела, – шепнул на ухо Дойл, осторожно убрал выбившуюся за ухо прядь волос, а после не торопился убирать наглую конечность. Пальцами прошелся по ушной раковине, заставляя бежать по коже мурашки, замер на мочке… Вот тут Лена не выдержала чувствительной пытки, и отстранилась.

– Оно само, – пробормотала девушка.

– Испугалась вчера?

– А кто бы не испугался? – фыркнула она. – Вы как два титана, вам-то ничего, а мне в блинчик превращаться не хочется.

– Почему блинчик? – озадачился Дойл.

– Так расплющили бы.

Мгновение тишины, а следом последовал смех. Ей нравилось, как Дойл смеялся.

– Ох, Лена, поверь, есть много того, что с тобой хотелось бы сделать, не прибегая к радикальным мерам. Даже в припадке ярости никто бы не причинил тебе вреда.

Пожарова легко догадалась, что имел ввиду диносаурум, отчего покраснела ярче помидора.

– Дойл! – пискнула она.

– Я не сказал ни слова не правды, – отошел он к навесному ящику и принялся доставать посуду. Кто-то решил помочь ей с сервировкой стола. Приятно.

– Послушай, – Лена не знала, как сказать, – я не хотела вчера… То есть хотела, но… В общем…

Что за детский лепет? Почему гложет мысль, что она должна оправдаться перед Дойлом за поцелуй?

Но мужчина ее прервал.

– Лена, ты не должна мне что-то объяснять или доказывать, – жестко произнес он. – Ты не сделала ничего предосудительного или запрещенного. Раз случилось, значит случилось.

– У вас с братом не будет проблем? – робко поинтересовалась она. Ей и в страшном сне не могло присниться, что она спровоцирует соперничество между двумя близкими диносаурамами. Еще присутствовала некая горечь, будто она повела себя, как вертихвостка. Это не так! Но как объяснить?

– Мы решим между нами недопонимания и разногласия, в любом случае тебя оно не коснется, – отрезал Дойл.

Лене бы хотелось донести до него свою мысль, но помешали прибывшие на завтрак голодающие. Вожак тоже спустился. Она было подумала, что станет тяжко от напряжения между братьями, но ошиблась. Между ними будто и не происходило стычки. Может она преувеличила собственную значимость? Хотелось бы в это верить. Но эмпатический дар подсказывал, что девушка стала важна для этой парочки, и лучше бы ей больше не дразнить хищников необдуманными поступками. Пора отвечать за собственные действия.

– Еления, зайдешь ко мне через полчаса, – потребовал наставник, после того как прожевал сочный кусок мяса, который она практически не прожаривала. Хищники, что с них взять?

Озадаченная Лена, кивнула.

Но как не силилась понять по мимике Диэра, о чем пойдет беседа, это было невозможно. Дойл и Глэр, если и были в курсе, так же ничем не выдали ни намека, ни подсказки. Пришлось смириться.

– Вы не в курсе, как дела у скалии? – решила девушка разнообразить тишину разговором на кухне.

Она сильно скучала по этой длиннющей недо-змее. Вроде бы столько времени прошло, пора забыть, но сердце было не готово к этому. С тех пор, как она попала в стихийный катаклизм, та не появлялась и не напоминала о себе. После пробуждения в больнице и последующего стремительного отъезда из Обливиона, было не до разговоров. Позже Лена просила наставника разузнать что-то о скалии, но любые контакты и информация из внешнего мира были ограничены, и исключений не было ни для чего и ни для кого. Она смирилась, но не забыла, хотелось знать, что у кото-змеищи все хорошо.

Чешка, видать, понял, что заговорили о конкурентке, потому что в тот же миг оказался рядом с хозяйкой, положив слюнявую голову на колено. Свиненок что-то даже пережевывал, но старательно требовал ласки. Пришлось гладить.

– Ее отправили в заповедник, где обитают скалии, – ответил Глэр. – Если хочешь, то по возвращению в Обливион, получишь отчеты, видео и фото материалы о наблюдении за ней.

– Очень хочу! – радостно улыбнулась Лена.

Разговор снова стих, и никакие темы больше не поднимались. Она чувствовала, что мужчины не особо готовы к общению. Похоже, что-то случилось и было не до праздных разговоров. Что и подтвердилось, когда завтрак закончился. Все разбежались стремительно, лишь задержавшись на помощь Лене: загрузили посуду в моющую машину, убрали за собой, попрощались. И все.

Смылись. Но было приятно, что не бросили с горой грязных тарелок и ложек.

***

Лена постучала в дверь кабинета наставника и прошмыгнула внутрь, когда с той стороны раздалось: «Заходи».

Привычно забравшись в кресло с ногами, стоящее напротив кресла Диэра Сина, она приготовилась внимать.

– Хочу рассказать тебе немного о правящем роде, – наконец заговорил он.

– Хм, я уже знаю, – осторожно подчеркнула она.

– То, что общедоступно, – отмахнулся наставник. – Учитывая, что братья заинтересованы в тебе, хочу, чтобы ты была готова.

Лена сцепила руки в замок. Вроде бы и не совсем закрылась, но почувствовала дискомфорт.

– Тебе они не нравятся? – уловил жест наставник, ее эмоции без необходимости он не читал. – Совсем никто?

– Не в этом дело… Дойл, он… – Лена запнулась.

– Вот оно что. Дойл, значит.

– Вы не так поняли! – Лена вскинула взгляд на наставника, и снова опустила, не договорив.

Если она сама себя пока не понимала, то как донести мысль до наставника?

Диэр вздохнул:

– Я не буду лезть в тот эмоциональный клубок, что касается твоих переживаний по поводу братьев, тут будешь разбираться сама. Это твое личное дело и исключительно твой выбор. Но расскажу то, благодаря чему тебе станет легче понимать их и мотивы их поступков.

Лена приготовилась слушать, ей необходима была информация о мужчинах, которые претендовали на ее руку и сердце. Ну, может быть руку и постель, но вдруг и сердце когда-нибудь пригодится.

– Прежний Вожак, Динос альт Коурос, отец Глэра и Дойла, считался жестким правителем-тираном. Благодаря ему Земля расширила свое влияние в Галактическом Союзе, смогла отбить несколько нападений из космоса и заключила множество выгодных сделок. Погиб Динос в Серую Пятницу, исполняя свой долг.

– Самый темный период в жизни диносаурумов, – задумчиво пробормотала Лена. Откуда-то пришла далекая память о бездонных трещинах в земле, о падающих с небес огненных метеоритах, о наползающем тумане, уносящем живых без следа в никуда, о поднявшихся мертвецах и о чудовищах, у которых не было названия, но они неизменно сеяли смерть.

Щелканье пальцев перед лицом, привело девушку в чувство.

– Не отвлекайся, рано тебе еще заглядывать туда, – потребовал наставник. Увидев, что Лена прониклась, продолжил. – Динос альт Коурос был тираном и в семье. Он не любил жену, не испытывал к ней добрых чувств, Ильнара альт Коурос была для него исключительно инкубатором для будущего наследника. И если правителем он был пусть и жестким, но лучшим, то семьянином отвратительным. Это был тот редкий случай, когда диносаурум был не способен испытывать к своей паре ничего, кроме равнодушия. Считать Вожака невозможно даже сильнейшему менталисту, но и по другим признакам можно определить то, что он был социопатом. Постоянные измены, равнодушие и словесные оскорбления свели Ильнару в могилу. Однажды она не выдержала издевательств и отправилась в Храм Блаженных, где вошла в ритуальный костер.

– Какой ужас. То есть она покончила с собой?

– Так и есть, но если диносаурум приходит в Храм, и просит покаяния у монахов, подобное не считается грехом.

– Сколько лет тогда было Глэру?

– Совсем мальчишка, всего сотня.

У Лены сжалось сердце от грусти, и правда – совсем мальчик.

– Тогда же в доме появился стопятидесятилетний Дойл. Динос забрал его у матери, когда узнал о сыне. Пусть тот незаконнорожденный, тем не менее сын Вожака, а прежний Вожак не мог подобное проигнорировать.

– То есть мама Дойла скрыла свою беременность?

– Верно, она прекрасно понимала, что ребенка у нее отберут, поэтому приняла решение прятаться. К сожалению, для нее, получилось недолго.

– Что с ней стало?

– По официальной версии с ней произошел несчастный случай, и она погибла в аварии. Из неофициальных источников – не все так однозначно.

– Динос альт Коурос приложил к этому руку?

– Вполне вероятно.

– Он… какой-то монстр! – Лене стало зябко и она обхватила себя руками. Страшно было представить, что испытывали двое мальчишек, чьи жизни так жестоко топтали. – Зачем такая жестокость?

– Суровые времена, безжалостная натура, постоянный риск смерти – все это играло роль. Динос не был склонен к сантиментам, был помешан на защите Земли. Вот, что было для него первостепенной задачей. Остальное и остальных он считал или средствами в достижении целей, или помехами, которые стоит устранить. И Глэра, и Дойла он начал обучать и тренировать, как только мальчишки оказались в полной его власти. Это были жестокие тренировки, пробуждающие в обоих худшее, опасное, но закаляющее характер, волю, делающее сильнее. Динос пробуждал в них дух соперничества, заставляя постоянно противостоять друг другу, тем самым развивая навыки, потенциал до феноменальных уровней.

– Они ведь должны были возненавидеть друг друга…

– И возненавидели, долгие годы питали ненависть, но всегда помнили, что братья. Это тоже в них вбил Динос. Все начало меняться, когда Вожак погиб, а его место занял Глэр, действия во время Серой Пятницы заставили их сплотиться сильнее, чем они думали. Поначалу Глэр в своих действиях не сильно отличался от отца, но со временем материнские гены начали брать свое, влияние отца ослабевать, и Глэр все больше обретал свою собственную личность. То же самое происходило и с Дойлом. В отличие от отца ни тот, ни второй не были социопатами. К тому же их собственная воля была настолько сильна, что ее не смог додавить даже такой диносаурум, как Великий Вожак.

– Что братья сейчас чувствуют друг к другу? Я не чувствовала между ними ненависти, хотя мне сложно их прочувствовать полностью, – призналась Лена.

Наставник задумчиво посмотрел в окно.

– Окончательно ненависть прошла, когда оба попали пленниками на Черную Планету. Это место, в котором содержатся самые опасные заключенные. В тот год корабль с Вожаком возвращался из дальнего космоса, летали на межгалактический саммит, но попали в засаду. В той бойне выжили только братья, но все же их удалось пленить и на время обезвредить. Около года Дойл и Глэр жили на Черной Планете, выживали и невольно сблизились, потому что только друг другу могли доверить собственную спину. Только так им удалось сбежать и вернуться домой.

– Это нападение было случайностью или все-таки кто-то предал диносаурумов?

– Ты правильно поняла, это было предательство, и попытка ликвидировать власть на Земле. Виновные впоследствии были наказаны и казнены, никого не пощадили.

Лена прямо спросила Диэра, когда он замолчал:

– Зачем вы мне это рассказали?

– Это то, что они сами никогда не расскажут, но знать ты должна, чтобы быть готовой в будущем.

– Готовой к чему? – скептически спросила Лена. – Ваш рассказа и напугать может какую-нибудь девушку с нежными нервами. А вдруг озвереют однажды, как папаша?

– Ты действительно в это веришь? – просканировал ее взглядом наставник.

Лена вздохнула:

– Нет, теперь нет, но в это было бы не сложно поверить, не успей узнать обоих, пусть и немного.

– Скажи мне, что ты поняла теперь?

– Что несмотря на ужасное детство и обстоятельства жизни, ни Вожак, ни Дойл не превратились в бездушных монстров. Смогли выбраться из той ямы, в которые их бросил отец, и создать себя заново. Что рядом с ними будет спокойно и надежно, что не бросят и не предадут в трудную минуту.

Диэр Син добродушно усмехнулся:

– В целом ты поняла верно.

– Похоже на сводничество, – подмигнула ему Лена.

– Возможно, – хохотнул наставник, – но цель иная. Не будь ты эмпатически травмирована, я бы не стал вмешиваться. Однако ты уязвима, а они уже теряют терпение, готовые ринуться в бой за твое внимание. Вчера ты совершила небольшую ошибку, дав Вожаку то, с чем следовало повременить.

– Знаю, – Лена виновата вздохнула.

– Теперь же они перестанут осторожничать, инстинкт зверя с каждым новым днем будет все сильнее требовать получить желаемое и методы будут более решительными.

– Я не хочу становиться между ними.

– Уже встала, но они не перейдут черту, тебя не коснется их противостояние.

– Мне кажется Дойл более уравновешенный, невозмутимый.

– Кто? Дойл? – наставник снова издал смешок. – Ты ведь не видела его в деле?

Лена помотала головой.

– И даже в заброшенном метро?

– Я тогда в невменяемом состоянии была, мало что помню, – несмотря на это было тяжко вспоминать даже те огрызки.

– Что ж, надеюсь и не увидишь. Дойл не просто так возглавил специальный отряд антитеррора по ликвидации особо опасных преступников. В каком-то смысле от отца он унаследовал больше жестоких черт, чем Глэр. В свое время Динос тренировал его одновременно, как телохранителя будущего Вожака, и как ликвидатора неугодных. На данный момент только Глэру известна истинная сила своего старшего брата, данная информация не разглашалась нигде и никогда.

Разговор между Леной и наставником затянулся, незаметно пролетело несколько часов. В какой-то момент беседа перетекла с братьев на диносаурумов вообще, коснулась доминантной иерархии и менталитета. Лена много спрашивала про это, многое и узнавала. Суровый мир требовал больших знаний о нем, особенно землянке-иномирянке с ментальной травмой.

Когда она покинула наставника, то находилась в некоторой задумчивости. Рядом тенью вышагивал Чешир, удивительно, но все это время не шкодил, а терпеливо ждал, когда они закончат.

– Идем погуляем? – предложила она старгару, на что кот радостно запрыгал вперед, будто поторапливая.

Погода, как говорится, шептала. Было на удивление тепло, даже уютно, хотя полумрак нависающих туч намекал на предстоящие дожди. Лена посмотрела на бархатистое небо и чуть прищурилась, пришло четкое понимание, что дождь пойдет ближе к ночи, а значит времени на прогулку достаточно. Мягкий ветер почти незаметно теребил листву на деревьях, создавая мелодию присущую только природной стихии. Откуда-то донесся крик местных диких гусей, клином улетающих в свои неведомые странствия. Извилистая тропа вела вперед, позволяя любоваться потрясающей природой, тишиной и покоем, что окутывали мягкой волной. В какой-то момент Чешир вырвался вперед, носясь вокруг, как угорелый. Его неподдельная радость заставляла Лену смеяться и наслаждаться прекрасными мгновениями.

Незаметно для себя они добрались до озер, где девушка смотрела на зеркальную гладь и чувствовала небывалое умиротворение.

– Что ты там так долго рассматриваешь? – раздалось внезапно над ухом.

– Ой! – пискнула от неожиданности Лена и, соскользнув со скользкого камня, полетела прямо в воду.

Только внепланового купания не случилось, девушку перехватили за талию и легко притиснули к мускулистой груди.

– Дойл! – от возмущения она шлепнула его ладонью по плечу. – Сколько можно меня пугать?!

– Прости, малышка, не намеренно выходит. Просто ты слишком пугливая.

– Да в вашем мире невротиком станешь.

Ворчала Лена недолго, в какой-то миг осознав, что стоит слишком близко к диносауруму. Настолько близко, что чувствовала, как ее грудь оказалась притиснута к его груди, бедра соприкасались с бедрами… Острые, незнакомые ощущения, граничащие с откровенностью. Хотя казалось бы? Оба одеты, ничего такого не происходит, все прилично. Но эмоции зашкаливали от хлынувших потоком эмоций.

Наверное, не перенеси ее Дойл на берег со скользкого камня, Лена бы вновь учудила глупость. Но он перенес. И оставил привкус разочарования.

– Ты легко меняешь облик на второй? – кашлянув, спросила она, чтобы заполнить неловкую паузу. Правда неловкую только с ее стороны.

Потом еще подумала, что правильнее было бы спросить, зачем он нашел ее. Или последовал следом? Тут уж что больше нравилось. Но вопрос уже был задан, а ответ было интересно получить.

– Сейчас легко, но было время, когда он доставлял много проблем, – Дойл поймал девушку за руку, и повел по берегу озера, прогуливаясь. В это время рядом пронесся Чешир, и в прыжке плюхнулся прямо в воду. Вот кому не страшен был холод!

Лена чуть покраснела, ей очень нравилось ощущать свою маленькую руку в крепком, надежном захвате.

– Почему?

Дойл смотрел вперед, но, кажется, перед его взором мелькали картины прошлого.

– Переходный возраст, сложная обстановка, бунтарство. Мне хотелось свободы в тот период жизни, но я не мог ее получить, а результат – держал собственного зверя в кандалах. Поэтому переходы между ипостасями были мучительными и сложными.

Помолчав, Лена все-таки решилась признаться.

– Наставник мне кое-что рассказал о вашем с Вожаком прошлом.

– Вот как? – Дойл задумался, будто оценивал все «за» и «против». – Впрочем, это даже лучше, чем незнание.

– Некоторые говорят, что чем меньше знаешь, крепче спишь.

– Это цитата из твоего мира?

Лена кивнула.

– Но на самом деле я тоже думаю, что хорошо немного узнать про вас.

– Думаешь поможет?

Оу! Это флирт, провокация или и то, и другое?

– М-м-м, немного, наверное.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом рассмеялись. Получилось забавно.

– Хочешь покажу тебе своего зверя? – огорошили Лену неожиданным предложением.

– Хочу, – так же неожиданно согласилась она.

В предвкушении приготовилась к ожиданию, которое не продлилось долго. Плавный переход из одного состояния диносаурума в другой скорее зачаровал, чем поразил. Чудеса вокруг нее не притуплялись со временем, не становились обыденностью, но продолжали восхищать.

Руки непроизвольно потянулись вперед, и нахально, не спрашивая разрешения, Лена погрузила их в бархатистую шерсть на шее мощного зверя. Дальше она гладила саблезубого кота везде, где могла дотянуться. Ощущения вызывали детский, ни с чем не сравнимый восторг, сказочную радость.

Когда первое желание «тискать большую кису» немного спало, Лена осознала, что Дойл ни разу, ни на мгновения не выказал недовольства и не шевельнулся. По морде смилодона было сложно что-то понять, эмоции поддавались с трудом, но все-таки она улавливала смесь нежности и доброй насмешки.

– Сложно удержаться, – пробормотала Лена, продолжала путать пальцы в пушистом мехе. – Когда еще я смогу погладить саблезубого тигра?

– Попросишь и погладишь, – проговорил Дойл, без предупреждения возвращая себе человеческий облик. Девушка непроизвольно отшатнулась, но снова была схвачена за талию, снова это оглушительное ощущение: она в сильных руках.

– Ох! Ты специально это делаешь?!

– Ты забавно реагируешь, невозможно удержаться.

– Ну ты и… и…

– Кто?

– Жук хитрый!

Дойл на миг застыл, а потом расхохотался:

– Лена, ты удивительная.

– Чем это? – подозрительно спросила она. – Тем, что сравниваю такого крутого тебя с жукоподобными?

– И это тоже. Идем еще прогуляемся.

– Идем.

Лене давно не было так хорошо, и компанией диносаурма она наслаждалась. Вроде бы они не говорили ни о чем важном, не делали чего-то значимого. Просто болтовня. Просто мгновения ни о чем.

Но факт в том, что ни разу за это время ей не захотелось вырваться из его рук.

***

Прошло несколько дней, как уединение Лены и наставника было нарушено братьями. Несмотря на это мужчины легко вписались в компанию, не было ощущения тяжести от их присутствия, не было скованности в действиях. Лена все чаще ловила себя на мысли, что с ними интересно разговаривать, и разговаривать на самые разные темы. Когда-то ее бы заинтересовал вопрос, почему ей двадцатилетней с хвостиком девчонке интересно с тысячелетними «старцами» и почему разница не чувствуется. А сейчас было не важно.

Учитывая, что наставник практически закончил работу с ней на данном этапе, появилось много свободного времени. И она проводила его в компании Дойла и Глэра, иногда вместе, иногда по отдельности.

Вот и сейчас, после нескольких часов за интересной книгой, так как на улице вовсю заходилась гроза, Пожаровой захотелось общения.

Братья засели во втором кабинете наставника, находились там достаточно долго, чтобы начать их выманивать.

Подходя к кабинету, Лена чуть приоткрыла дверь, когда услышала фразу, заставившую застыть.

– Что сказал? Есть информация по девушкам? – спросил Глэр.

– Пусто, – отрезал Дойл. – Слишком много времени прошло, – сомневаюсь, что найдутся хотя бы какие-то следы на данный момент.

Какая неожиданность! Самое время проявить любопытство!

– О каких девушках вы говорите? – потребовала она ответа, входя в кабинет.

Два пары бездонных глаз скрестились на ней. У обоих она заметила проскользнувшее недовольство, мужикам явно не хотелось делиться с ней информацией.

– Лена…

– Нет уж! Знаю я вас! Меня это не касается, да? Слишком эмоционально не стабильна? Не выйдет! Что случилось с девушками? Это ведь мои соотечественницы?

Дойл и Глэр страдальчески переглянулись, но выбора в данном случае им не оставили. Хотя… если бы они реально хотели что-то скрыть, тут уже Лене пришлось бы отступить.

– Верно, это твои соотечественницы, – откинулся на спинку кресла Глэр, сканируя ее взглядом.

– И-и-и?..

– Три девушки пропали без вести.

Лена где стояла, там и села. Точнее собиралась сесть, потому что ее ловко перехватил Дойл и уже сам усадил в свободное кресло.

– Как так? – хрипло выдавила она. – Нас ведь охраняют…

– Эти девушки пропали до прибытия в Обливион и другие места назначения. В списках значились, но по полученным данным от расследования так и не сели в авторобусы.

– Почему пропажу не заметили сразу?

– Халатность, невнимательность, равнодушие – выбирай любой вариант. Виновные уже понесли наказание, но толку от этого минимум. Берлоговцы роют носом землю, чтобы найти пропажу, но…

– Следы давно затерялись, – договорила Лена за Глэра. – А что менталисты? Неужели и они не могут помочь?

– На месте работала Элим, – ответил Дойл. – Единственное, что ей удалось добиться, что девушки были. В остальном ментальный след оказался пустым, будто присутствовали оболочки, содержимое же – пустовало. Но это очень странная пустота, такая, что ее можно считать необходимым нам следом. Посмотрим.

– Разве подобное возможно?

– Как видишь.

Не понимая как, но Лена уловила насколько данная ситуация приводила в ярость диносаурумов.

– Практически все данные по девушкам были стерты из базы Центра, восстановлению они не подлежат. Тот, кто провернул подобную операцию, несомненно обладал большими знаниями, умениями и возможностями.

Лена содрогнулась:

– Представляю, что было в Центре, когда все открылось. Но как установили факт отсутствия девушек, если о них даже не подозревали?

– Начали сверять списки, повторно проверили каждую из переселенок и ее местонахождение – так и выяснили, что трое отсутствуют.

Пожарова обхватила себя за плечи руками. Стало зябко, будто холод пришел изнутри.

– Как думаете, смерть Дэни и похищение этих девушек как-то связаны?

Дойл кивнул:

– Этот вариант рассматривается как первостепенный в расследовании. Проблема в том, что нам не ясна цель похищений и убийства твоей подруги, а так же попытки похищения второй девушки.

– Может были исчезновения диносаурумов и пришельцев с других планет? – осторожно спросила Лена.

– Проверяем пропавших без вести за последние тридцать лет, – сказал Глэр. – Встречаются нераскрытые дела с интересными деталями, есть пара особых случаев, но ничего такого чтобы наводило на определенные мысли.

Такие безрадостные новости вызывали у Лены и страх, и волнение. Очень странным было то, что некий злодей не оставлял практически никаких зацепок и следов. Неужели был настолько неуловимым? И что давали ему иномирянки такого, что он начал их убивать и похищать?

Она бы могла продолжать расспрашивать мужчин, допытываться детализации, но не стала этого делать. Всего ей все равно не скажут, да и не нужно этого.

Единственное, о чем хотелось помолиться, так это скорейшем решении ситуации. Несмотря на то, что сказали братья, Лена верила – убийца будет пойман. А как иначе? Ведь Дэни должна спать с миром.

***

Лена вздрогнула, когда на нее упала мокрая капля, и… проснулась. На нос снова упала дождливая капля, пронзительный ветер обжег холодом, и она поняла, что пора возвращаться в дом, а не спать в гамаке закрытой террасы.

Закрытой?

Лена открыла глаза, хмуро смотря на широко распахнутое окно, которое, вообще-то было, закрыто, когда она пришла.

В цветочные оранжереи наставника она любила приходить время от времени. Иногда поспать, иногда почитать, иногда просто побыть наедине с собой и ни о чем не думать. В своем прежнем доме она не была любительницей цветов, но тут почему-то нравилось. Возможно, потому, что в террасах располагались миниатюрные водопады с озерами, в которых плавали крохотные рыбки, и это создавало более уютную атмосферу.

Как бы там ни было, но сегодня она пришла сюда именно поспать в дневное время. Сон напал внезапно, и она не стала себе отказывать в удовольствии. Наставник вместе с Вожаком уехали куда-то по делам, в доме оставались только она, Чешка и Дойл. Но Дойлу так же было необходимо поработать в кабинете, а Чешир неожиданно решил составить ему компанию.

Поежившись, Лена встала с кушетки, такими темпами она подхватит обычную простуду и снова окажется на больничной койке. Надоело!

Прежде, чем уйти, она закрыла распахнувшиеся створки. Единственное освещение в оранжерее было около места, где спала. Специально включила, прежде чем сон сморил ее, потому что время двигалось к вечеру, а темнело тут быстро. Наверное, нужно было проверить цветы и растения – не заморозило ли их? Но Лена мало могла им помочь, ничего не понимая в ботанике. Поэтому лучше дождаться наставника, и рассказать все ему.

Поначалу Лене показалось, что послышалось.

Какой-то шорох.

Обернувшись, она вгляделась во мрак оранжереи, но ничего кроме журчания водоема и водопада не заметила.

Тем не менее выключать единственно-горящую лампу расхотелось. Лена решила оставить все так, как есть, вернуться в дом, а завтра выключить. Ну или попросить Дойла сходить вместе с ней назад, и, опять же, выключить лампу. Особенно уверилась в этом решении, когда неопознанный шорох повторился. Можно было бы предположить, что, пока она спала, компанию ей составил хулиганистый Чешир, но старгар не стал бы шутить над хозяйкой, даже с учетом всей своей вредности. Девушка принялась медленно отходить к выходу, стараясь не поворачиваться спиной на странный звук. Она бы побежала, но инстинкт подсказывал, что бег только раззадорит неизвестного. Странным было то, что она совершенно не могла уловить эмоциональный фон того, кто издавал шорох. Если бы она ничего не слышала, то могла бы подумать, что никого нет. Но… он… неизвестный был.

Вот! Шебуршение повторилось!

Следом за ним последовала странная смесь шипения с рычанием. Приглушенные, едва уловимые, но теперь уже слишком явные в ночной темноте.

У Лены сжалось сердце. Неужели кто-то проник в оранжерею пока она спала? Кто-то опасный? Если опасный, то почему не тронул ее, пока она была беспомощна и спала?

Ответа не было, да и знать не хотелось.

– Можешь не пытаться убежать, – внезапно раздалось из темноты, – барьер тебя не выпустит.

Голос показался знакомым.

– Кто вы? – Лена отступила на шаг.

– Тот, чью жизнь и карьеру ты, дрянь, разрушила, – последовал ответ, пропитанный злобой и ненавистью.

Девушка вздрогнула, обхватила себя руками за пдечи. Вот теперь ее опалила непередаваемая волна самых негативных эмоций! Яростных, ядовитых, отталкивающих!

Еще недавно она сказала бы, что у нее нет врагов. Нет, не было и не может быть.

Но это было в прошлом.

Один враг все-таки был на самом деле.

Несмотря на то, что видела она этого диносаурума лишь раз, запомнила навсегда. Иногда он приходил к ней в кошмарах, как напоминание об утраченном или… несбывшемся?

– Вспомнила меня? – оскалился мужчина. – Вспомнила.

– Я тебе ничего не сделала, – сглотнув, Лена все-таки смогла заговорить.

– Не сделала?! Из-за тебя я лишился статуса, карьеры, будущего!

Глаза диносаурума полыхнули багрянцем от едва-сдерживаемой злости. Он не понимал, не осознавал и не собирался обдумывать ничего из сказанного Леной. Таких, как он, невозможно было ни в чем переубедить или доказать. И не важно было, что жертвой во всей сложившейся ситуации была только сама Пожарова.

– Пришло время платить по счетам. И ты заплатишь, сучка!

Ухмыляясь, Ренал Киз выступил на свет, перестав прятаться в полумраке.

Он мало изменился с той последней встречи: худощавый, тонкокостный, со светлыми волосами и неприятными желто-черными глазами. Его рот кривился, руки с острыми когтями напоминали миниатюрные иглы. Любым из них он мог перерезать ей горло. Или же… нет. Ненависть Киза была настолько огромна, что он хотел бы видеть ее страдания, долго, с упоением наслаждаться ими. Хотелось бы Лене спросить: за что? Ответ был таков, что бывшему «полицейскому» Берлоге так было легче всего. Перекинуть с себя ответственность на того, кто не виноват. Так многие делают. Лена будто вновь оказалась в ледяной допросной, сидящей на обжигающем стуле и слушающей необоснованные обвинения. Неотвратимая память принесла и страшный образ погибшей Даниэлы, которая все еще не обрела покой, потому что убийца не был найден, а охота на иномирянок продолжалась.

– Почему? – зачем она спрашивает? – Почему ты обвинил во всем меня?

Но не спросить не могла.

Не из-за себя. Из-за Дэни.

– Ты дура? Это было логично! Чешуя, труп – проще всего сложить и получить ответ!

– Обвинив невиновного? Не разобравшись? Не найдя настоящего убийцу?

– Зачем напрягаться, если ответ лежит перед носом?!

Все-таки зря она спросила.

Лене горько было осознавать, что тот, кто должен был защищать жертв преступлений, не выполнил своего долга. Оказался на одной ступеньке с таинственным убийцей. Разве не на смерть он обрек ее саму?

Она и предположить не могла, что жизнь их снова сведет вместе. Слышала лишь однажды от Дойла, что Ренала Киза с позором уволили. Видать, обида и ярость оказались куда сильнее разума.

– Как ты меня нашел?

– О! Это было непросто! Но у меня все еще остались друзья, они и подсказали, что тебя взял под опеку Диэр Син. Адрес его владений не засекречен, бывшему берлоговцу найти несложно.

– Неужели думаешь, что убив меня, чего-то добьешься? В доме находится Дойл, он выследит тебя и заставит заплатить за содеянное.

Лена лихорадочно думала, что ей предпринять. Кричать бесполезно, пытаться сбежать тоже – диносаурум догонит ее в два счета. Единственное, что оставалось, попробовать отбиться собственными способностями и верить, что помощь придет скоро. Ведь должны же дома ее хватиться!

Ренал Киз неприятно расхохотался, совершенно не прячась и ничего не боясь.

– Детка, а меня здесь нет и не было. Зато компания у тебя будет, отменная компания.

Именно после этого давешний шорох повторился. Лена думала, что тот шорох издавал Киз, но ошиблась, в оранжерее находился еще кое-кто.

Отблеск тусклой лампы и в следующей миг она увидела это существо. Оказывается, оно все это время находилось в неподвижности. Оказывается, оно находилось в двух шагах от Лены, а она этого не замечала! Тонкое, жгутоподобное тело, покрытое серебряной чешуей – тусклой, будто отражающей любой свет, а потому светлый окрас не мешал ему прятаться в тенях. Наоборот, словно превращал в невидимку. Вытянутая морда, в пасти которой пугающе скалились острейшие клыки. Такими возможно было перекусить не то, что человека, самый крепкий металл в мире! Белесые глаза казались слепыми, но Лена ясно ощущала, что ее видят, слышат, чуют. Длинный хвост змеей извивался, создавая ощущение дополнительного, страшного оружия, как клыки в пасти, так и мощные лапы с лезвиями когтей.

От этого создания не исходило никаких эмоций – чистый лист, но Пожарова со всей отчетливостью поняла, рассчитывать не на что.

– Рептилоид, – вырвалось у нее.

Попав в мир динозавров, она столько раз слышала про них, сама рисковала превратиться в одного из обратившихся монстров.

Она видела их только на фотографиях, но встретив в реальности, узнала сразу.

– Как такое возможно?

– Спроси у своих подружек-переселенок, – хихикнул Киз. – Ты должна быть рада вашей встрече.

Лена видела, осознавала, но поверить было практически невозможно.

Неужели это существо действительно одна из девушек? Но если бы обращение произошло бы, то про это сразу узнали бы в Логове! Или же… Она вспомнила, что несколько иномирянок пропали. Неужели это одна из тех?

– Что ж, поговорили и хватит, время возвращать долги. Пришло платить по счетам, леда Пожар.

Фразы было достаточно, чтобы рептилоидная молния сорвалась с места. Лена даже не успела уловить в полной мере то смазанное движение, скорее намек, чем понимание. В голове лишь вспыхнула мысль, что на этот раз, скорее всего, ей не повезет оказаться на больничной койке. Дорога сразу на кладбище.

Смерть…

Смерть?

Лена открыла глаза и поначалу решила, что все-таки умерла, потому что перед глазами застыла тьма. Когда разум стал немного соображать, осознала, что «тьма» вполне себе осязаема и имеет форму. Еще спустя миг ясность ума стала окончательной, и она поняла, что это широкая, мужская спина закрыла обзор и свет от единственной лампы.

– Дойл…

– Спрячься, Лена.

Хоть он и не видел, но она кивнула, начав отступать поближе к стене, где стоял стол с тяжелыми кадками цветов. К выходу был путь закрыт, через окно она бы выбраться не успела, единственная возможность спастись – не попасться кому-нибудь под горячую лапу. Она была невероятно рада, что в этот раз ей не «посчастливилось» оказаться на больничной койке. С появлением Дойла будто пришла стопроцентная уверенность: с ней все будет хорошо, ведь он не позволит причинить ей вред.

Никому.

Хотя в идеале лучше бы оказаться подальше от места драки вообще, но… за неимением выбора…

– Киз, решил пасть ниже, чем уже произошло? – поинтересовался Дойл. Несмотря на то, что обращался на диносаурума, он не спускал взгляда с замершего изваянием рептилоида. Его серебряно-тусклая фигура не подавала никаких призраков присущих живому существу. Разве только едва-уловимо подрагивали кончики ноздрей на морде. Он принюхивался, выжидал.

– Еще спроси, где я себе чешуйчатую зверушку достал, – хохотнул Ренал Киз. Но Лена явственно уловила нервозность, которую он безуспешно прятал. Для эмпата безуспешно. Куда-то делись все те эмоции, которые он испытывал ранее и сменились… страхом?

Он испугался Дойла?

– Спрошу, не сомневайся.

Поначалу показалось, что в помещении погас последний светильник, но потом пришло осознание, что это не так. Он как горел, так и продолжал. Вот только откуда-то начала наползать тьма иная, более темная, более страшная, более непроглядная, чем приходящая с ночью. И исходила она от Дойла.

Лене бояться было нечего, но при этом каждая клеточка ее души вопила об опасности. Она чувствовала, как содрогается воздух вокруг, когда все больше пространства поглощается могучей силой. Ощущала, как стынет от ужаса все вокруг, до сих пор наполненное жизнью, стягиваясь непреодолимой воронкой, способной смести на своем пути все вокруг. Удушающая, мертвая зыбь неотвратимости. Угрозу, исходящую от Дойла, ощущал и Киз, и рептилоид. Диносаурум пытался держать лицо, но в глазах явственно стыл ужас. Ящер будто весь ощетинился, хотя все так же продолжал изображать недвижимое изваяние. Каждая клеточка его тела была напряжена до предела, оскаленная пасть издавала утробный, рычащий звук. Во всем его облике клокотал едва-сдерживаемый ураган в противовес спокойной, но страшной ярости Дойла. С явственной четкостью Лена осознавала, что увидит в эти мгновения не просто легендарный бой, а истинную сущность мужчины, который служил эталоном невозмутимости.

Лена сильнее вжалась в угол, как никогда жалея, что все пути перекрыты и пройти мимо врагов не получится. Внезапно она ощутила рядом с собой пушистую шерсть, и облегченно обвила руками мохнатую шею Чешира. Конечно! Он бы ее точно не бросил! Старгар не мог полностью закрыть девушку собой, но был достаточно крупным, чтобы послужить щитом в случае чего. Когда она это осознала, хотела сунуть его подмышку себе, чтобы рядом был, а не прикрывал, но зверюга воспротивилась. Может четвероногий, но мужик, который всеми силами готов был защищать хозяйку.

– Разве не хочешь спросить у меня еще что-нибудь? – сглотнул Киз, непроизвольно отступив назад.

Всего лишь шаг назад.

Зря.

Потому что хищник любит охотиться.

– Нет необходимости.

Глухой удар, похожий на раскат грома, и мир содрогнулся. Всего мгновение и от цветочного розария не осталось ничего кроме обломков. Тогда же Лену дернули вверх за шкирку, это Чешир заставил ее встать и бежать, перепрыгивая через обломки некогда чарующего места. Над головой полыхнули звезды, как никогда яркие, ночную мглу разорвали жуткий рев и вопль: «Не сбежишь!». Лена ахнула, когда нечто сбило ее с ног, и она больно упала на асфальтовую тропинку, сдирая коленки и ладони. Не сразу осознала, что ее придавило сильное тело Чешира, а над головой что-то пронеслось – серебряное, стремительное и смертельно-опасное. Пронеслось? Нет! Это отшвырнуло от себя нечто с чудовищной силой.

Дойл!

Темно, но так все отчетливо видно, когда в страшном танце смертельной битвы схлестнулись двое. Один – монстр, способный уничтожать города, второй… второй тоже был монстром. Как оказалось. Под гладью спокойствия и доброй улыбки таился живой кошмар, на чьем пути не следовало вставать никому. Лена теперь это отчетливо видела, не только внешние изменения, но и внутренние. Фиолетовая чешуя разрослась на теле Дойла более сильно, став похожей на тончайший непробиваемый щит. Глаза она не смогла бы рассмотреть при всем желании в данной ситуации, но почему-то не сомневалось, что их заволокло непроглядным мраком. Когти на руках удлинились, превратившись в смертоносное оружие. Но внешние изменения были ничем по сравнению с внутренними. Там, в глубине естества диносаурума разрасталась бездна, полная чернильно-удушающим ароматом крови и неотвратимостью конца. Будто шлейф, будто погребальный саван эта бездна начинала заглядывать в реальность и покрывать ее собой.

Дойл обрушился на рептилоида с безжалостностью машины – ничего не чувствующей, ничего не мыслящей. Когтями он полоснул по стальной плоти, распарывая ее, заставляя рептилоида выть от боли. Но и тот не отставал от противника. Страшные челюсти вгрызлись в плечо диносаурума. Чем-то они напоминали челюсти крокодила, та же невиданная мощь и железная хватка. Два смертельных врага давили друг друга, причиняли ужаснейшие муки, отрывали куски плоти, оскверняя землю вокруг багрянцем крови. Лена бы и рада не смотреть на страшное действие, но не могла отвести глаз, будто загипнотизированная. Она знала, что потом ей будут сниться кошмары, а оглушительный рев будет преследовать в мыслях, но сейчас даже под страхом смерти она не могла отвести взор в сторону. Она видела, как Дойлу распороли бок вверх до самой подмышки, видела, как Дойл вырвал кадык рептилоиду. Она смотрела и видела, видела, но не понимала, как после столь смертельных ран все еще можно было драться друг с другом! Как можно было оставаться живыми!

Лена не сразу поняла, что ее оттаскивали подальше от места сражения. Вот оно, наглядно… она ни разу не боец, а среднестатистический тормознутый обыватель, которого убивают в первые секунды начала фильма о катастрофе. Если бы не верный Чешир и Дойл, блокирующий любые попытки рептилоида добраться до нее, то можно было прощаться с бренным миром.

Вокруг продолжал рушиться кусочек мира, в прямом смысле этого слова. Два чудовищно сильных существа вспарывали своими ударами землю, ломали деревья подобно тонким прутикам, и наносили друг другу такие раны, о которых не представляли даже бессмертные горцы из знаменитого земного сериала. Лена смотрела в черную беспроглядную мглу, но видела багровые реки крови. Невыносимая вонь смерти – приближающейся, неумолимой – уже накрыла реальность собой. В какой-то миг мрак разорвал пронзительный вой, полный страдания, а девушка увидела, как Дойл ловко извернулся так, чтобы оказаться на спине рептилоида. Захват челюсти, рывок мощных рук и страшное существо разорвано на две части, оставив после себя лишь кровь и внутренности, ставшие удобрением на века. Схватка завершилась окончательной смертью ожившего кошмара, которым пугали детей Земли-2. Да и не только детей.

Лена медленно встала на ноги, выбравшись из-за укрытия, куда спряталась благодаря Чешке. На этот раз старгар противиться не стал.

– Киз где? – задала она вопрос.

– Сбежал паскуда.

Она направилась к застывшему рядом с трупом диносаурму.

– Не приближайся! – последовал окрик.

Но Лена должна была увидеть. Обязана.

Дойл хотел ей помешать, оказавшись в мгновение ока рядом с девушкой, но она жестом попросила его не мешать. Бездонный взгляд мрачно сверкнул, но он позволил, и это было особенно ценно.

– О господи! – вырвалось у Лены, когда она все-таки рассмотрела останки рептилоида.

В тот же миг ее прижали к широкой груди, пряча от ужасного зрелища.

Обхватив руками талию Дойла, Лена застонала. Перед глазами навеки застыл не мертвый ящер, а то, что осталось от человеческой девушки, вернувшей себе первоначальный облик в смерти. Зрелище было еще более страшным, учитывая, как та была убита.

– Это одна из попаданок, – прошептала Лена, – моя соотечественница. Как же так?

– Мы разберемся, мы со всем разберемся, – шептал Дойл, – только не плачь.

Но при всем желании она остановиться не могла.

Лена оплакивала несчастную судьбу девушки, которую не успела узнать, но которая все-равно была ее сестрой.

Ведь их связал новый мир.