Читать книгу Свиток Силы: Пески судьбы - - Страница 2

Был какой-то сон. И впервые за долгое время, он не оставил после себя тяжелого послевкусия. Я просто открыл глаза, потянулся… И совершенно не понял, где нахожусь. Полутьма, над головой тент шатра. Подушки. Я накрыт отрезом какой-то полосатой ткани. За полотняными стенами негромкий гомон.

Край шатра взметнулся, снаружи резануло солнечным светом. Я на мгновение зажмурился, когда открыл глаза, в палатке горел алхимический светильник, а рядом с моей постелью стояла высокая женщина крепкого сложения. Волосы покрыты темным платком с сине-красными узорами, ткань ниспадала до пояса. Темно-зеленый кафтан ниже колен, ниже выглядывали красные шальвары и туфли с загнутыми носками цвета охры. Незнакомка сложила руки на груди и мрачно рассматривала меня своими темными глазами. Крючковатый длинный нос и поджатые губы. Я почувствовал тонкое вздымание Силы рядом с собой.

– Приветствую вас, – я встал и чуть поклонился, приложив руку к сердцу. Мне показалось, что так будет уместно.

Одновременно отметил, что я совершенно гол, при движении покрывало с шорохом опало на пол. Под ногами разглядел красно-желтый геометрический узор на ковре. Голый ступни ощущали, что ворс достаточно тонкий, а под ним пересыпается песок. Одежды нет, но не связан. Наверное, не в плену.

Незнакомка все с таким же недовольным видом вынесла вердикт:

– Полностью здоров.

– Да, чувствую себя хорошо, – подтвердил я, – Спасибо.

– Оденься, – кивнула она головой, и я заметил сложенную рядом с подушками одежду, – И не вздумай смущать мою ученицу! Она сейчас принесет тебе еды.

Я пожал плечами и послушно стал облачаться. Женщина еще краткое время понаблюдала за моими движениями. Потом недовольно хмыкнула, резко повернулась, отчего ее одежды хлопнули, как крылья у большой птицы и, отдернув полу входа, вышла в полыхнувший солнечный свет.

Судя по обстановке, не похоже, чтобы нас захватили люди Калифа. Скорее Абдур с приятелем добрались до своего лагеря, не бросив меня по дороге. То есть я у кочевников, у Пустынных Львов.

Удивительно, что я здоров и не чувствую ран. Я недоверчиво ощупал, осмотрел себя и, не зная, что и думать, покачал головой. Ошейник блокирует зелья и технику исцеления. Только Калиф знал способ, как можно применять алхимию, не смотря на рабский ошейник. А так остаются только варварские методы – отвары, примочки и надежда на время. В основном время.

Сколько же я провалялся у Львов? И как ошейник не погнал меня обратно к Калифу на цепь? Я ощупал свою шею, но как всегда под пальцами ничего не ощутил… Наверное, артефакт решил, что исцелиться входит в служение Калифу. Ошейник обладал подобием разума, что позволяло ему более менее успешно контролировать своего носителя, если тот что-то злоумышлял против хозяина.

Прикрывающая вход ткань опять дернулась, полыхнув по глазам светом, но я уже был готов и лишь кратко моргнул. В шатер зашла молодая девушка, на полголовы ниже меня. На волосах белая, полупрозрачная накидка. Длинный до пола халат светло-красного, почти розового цвета, в желтую продольную полоску. Широкий красный пояс и короткая верхняя накидка – затейливый растительный орнамент на черном фоне.

– Эффенди, – девушка опустила глаза, и ее щеки немного зардели.

Она поставила поднос с едой на низкий столик, который я сразу не заметил среди цветастых подушек. Он выглядел, как небольшой шестигранник из темного дерева, с гранями-стенками, прорезанными частой резьбой, от чего казался невесомым, даже можно было рассмотреть предметы, находившиеся за ним.

Девушка распрямилась, кинула на меня быстрый взгляд и выпорхнула из шатра. Полог хлопнул, полыхнул светом, и палатка опять погрузилась в полутьму. Я скрестил ноги перед подносом. До обоняния донесся аромат горячей еды – курица, овощи. Я вдруг ощутил зверский голод и в мгновении ока смел все, что предложили. Если вылечили, вряд ли станут травить.

Я услышал шорох песка под быстрыми решительными шагами, и вход в шатер в очередной раз отдернулся. Я лениво прищурился на вспыхнувший свет дня, и в палатку ворвался Абдур.

– Я рад, что ты очнулся, Тао! – сходу улыбнулся он.

– Ох, спасибо, Абдур! – вскочил я и благодарно, от души поклонился, прижав руку к груди.

Я действительно был очень благодарен. Хотя и был вроде бы момент, когда я преисполнился мрачных мыслей о бренности бытия и бессмысленности моего дальнейшего существования. Но тело, похоже, было умнее хозяина, потому, что сейчас, когда ничего не болело, а воздух был наполнен покоем, то меня наполняло удивительное чувство полноты ощущений, хотелось дышать полной грудью, петь и танцевать. Хм, может они что-то подсыпают в еду? Да и Предки с ними!

– Эх, – улыбаясь, ответил молодой воин, тряхнув выгоревшими на солнце волосами, – Думал, отдам тебе долг жизни, но ты опять опутал меня обязательствами.

Я недоуменно вскинул брови.

– Думаю, мы в расчете, жизнь за жизнь.

– Хм, а кто предупредил нас на выходе из Хары? Когда мы чуть не попали прямо в руки Калифа?

– Агх, ну если так смотреть…

– Да, именно так! Ты спас нас с Захиром. Нас и, что важнее, наш груз.

– Хм, думаю то, что ты вытащил меня и вылечил…

– В твоем исцелении нет моей заслуги. Это Чемеза, наш благословенный лекарь!

– Я благодарен ему.

– Ей, Тао, ей! Не дай Кормчие, ты ляпнешь такое при этой женщине. Она лекарь осененная богами, но характер у нее, что Пожиратели со стоном удерут к себе в пески!

– Аргх, в мыслях не было как-то обидеть лекаря.

– Она, кстати заходила к тебе, она мне и сказала, что ты очнулся и полностью здоров.

– Хм, уже две женщины заходили ко мне в шатер.

– А-ха-ха, ты становишься популярен!

– Хм, надеюсь, ты скажешь, что Чемеза – это молодая девушка, которая была здесь до твоего прихода…

– Ах-ха-ха, – Абдур, хлопнул ладонью по колену, – Если бы еще Чемеза и выглядела, как Нариз, то… Я не знаю, племена бы передрались из-за нее. Нет, Чемеза уже стара, хоть и мудрость ее неизмерима. Девушка, которую я встретил от тебя – это ее ученица Нариз.

– Хм, Абдур, но если Чемеза учит Назир, то вполне возможно, что она будет не менее умелым лекарем. Тогда будут оба слагаемых – красота и мудрость! Как ты и говоришь!

– Ха-ха, это ты удачно меня подловил, – затем помрачнел, – Но никаких столкновений из-за не будет. Нариз? Вот еще! Эта девушка будет моей!

– Хм, ладно, – я постарался не улыбаться, – Похоже я случайно задел твои сердечные дела, извини.

Абдур поморщился, видимо все не настолько хорошо клеилось, хоть он и был сыном шейха.

– Не важно, ты отдыхай пока, я бы хотел вечером с тобой поговорить.

– Хорошо, – я кивнул.

Надеюсь, я действительно смогу остаться до вечера, и рабский ошейник не погонит меня обратно к Калифу. Странно, что артефакт еще никак себя не проявил. Лекарь сказала, что я в порядке, да и сам я это чувствую. То есть даже такие соображения, как сохранность имущества уже не должны останавливать артефакт. Вообще очень странно, так хорошо я уже не помню, когда себя чувствовал. Нет этого постоянного давящего присутствия.

И как они меня интересно вылечили? Неужели отвары, припарки и все эти смешные замены настоящей медицины на самом деле скрывают в себе такое могущество?

Абдур отодвинул рукой полу входа и уже почти сделал шаг, как в шатер ворвался пышущий яростью великан Захир.

– Ты, очнулся, отрыжка Пожирателей! – он чуть не сбил с ног своего приятеля, и тот удивленно воззрился на него, – Чемеза сказала, ты уже здоров, значит готов к кругу воинов!

Он дернул из-за пояса джамбию, которая для его рук казалась небольшим ножом, но на самом деле по размерам была сравнима с изогнутым шамширом на поясе Абдура.

Места в шатре для такого гиганта, как Захир было мало, поэтому он был вынужден пригибаться. Находясь в таком скрюченном положении, он даже не смог до конца высунуть широкое лезвие своего клинка и так и застрял, яростно прожигая меня глазами.

– Э-э-э, стой Захир, какая муха тебя укусила?! – попытался остановить друга Абдур.

– Не лезь, мелкий, я уже говорил, он мне должен, и я возьму с него кровью.

Абдур закаменел лицом и решительно произнес:

– Остановись Захир, Тао наш гость, и мы не будем устраивать смертоубийство в лагере.

– Агх, ну конечно, узкоглазый спрячется за традициями, как я мог забыть, – и с лязгом вогнал джамбию, обратно в ножны.

Не понимаю, причины его ярости. Я что-то сделал, что-то сказал, что его задело? Да, на самом деле плевать. Я почувствовал, как легкость, наполнявшая меня после пробуждения, уходит, а чувства опять начинают покрываться заскорузлой коркой. И от не возможности ухватить и удержать недавнюю мимолетную легкость бытия, я почувствовал, как наполняюсь злостью. Если бьешь – бей больно, если кричишь – кричи громко.

– Не убирай так быстро свой смешной ножик! Круг, так круг.

Я повел плечами. И правда, нужно размяться, уже день перевалил за половину, а Ужас Агбы еще никого не отправил к Предкам. Так и имя потерять можно.

– Да, стойте вы!.. – отчаянно возопил Абдур.

Мы, не сговариваясь с великаном, молча посмотрели на белобрысого. Не видя понимания в наших глазах, он обреченно махнул.

– Ладно, глаз выше бровей не поднять, – мрачно буркнул Абдур, – Вас уже вижу не отговорить. Но условие – до первой крови. Устраивает?

Я пожал плечами.

– Устраивает, я его смерти не хочу. Вы вдвоем вытащили меня, и я благодарен за это. Но и от драки бегать не буду.

Захир недовольно засопел.

– Устраивает. Иначе ведь шейху скажешь, вообще все запретит.

***

Солнце палило сверху. Свет отражался от песка и слепил глаза. Я застыл напротив гиганта Захира, ожидая сигнала к началу поединка. Импровизированная арена была организована прямо в центре лагеря. Здесь у кочевников получалась, как бы большая площадь, окруженная палатками. Вокруг, поглазеть на бесплатное зрелище, собрались остальные Львы. Шумно подбадривали Захира, но и особой враждебности по отношению ко мне тоже не выказывали. Похоже, круг был распространенным развлечением в племени.

Хм, ничего не прозвучало о запрете использования техник, странно. Спалим же их палатки. Я обвел взглядом подпирающую по кругу толпу и заметил пару сухоньких старичков, которые ярко горели на Духовном плане. Ага, похоже, вот, кто будет удерживать барьер вокруг поединщиков.

– Вы все еще хотите пустить друг другу кровь? Еще можно поговорить и решить дело миром, – сделал Абдур последнюю попытку примирить нас.

– Нет.

– Нет.

Интересно, как он это себе представляет? Да зрители сами теперь пустят нам кровь, если не увидят обещанного представление. Большинство ведь, специально все дела отложили. Я так понял, Захир не частый гость круга. Слишком силен, и ему сложно найти противника.

– Тогда, бой!

Я быстро побежал к гиганту, чуть отведя меч в сторону. Захир застыл на месте, Сила вокруг него вскипела. Он топнул ногой, и от него отделилась огненная волна. Техника, похожая на мой Громовой удар. Да, не доступный мне Громовой удар.

Волна огня достигла меня, скрутилась в тонкое веретено и без остатка поглотилось кольцом Скриза на моем пальце. На лице Захира отразилось глуповатое выражение. Он на пару мгновений подвис, не доверяя своим глазам, чем и поплатился. Я оттолкнулся, в полете отвел его любимую джамбию, которую он предпочел даже во время поединка. На мгновение застыл одной ногой на его колене, вторую оперев в районе живота. Меч мой был прижат к его кадыку. В глазах Захира мелькнул страх и недоумение. Я криво ухмыльнулся и, крутанув сальто, отлетел назад.

В абсолютной тишине я застыл в чжане от противника. У него на скуле горел свежий порез от моего клинка. Ярко-алая капля крови скатилась и сорвалась вниз.

– О-о-о! – грянул восторженный рев Львов, – Тао! Тао! Тао! – скандировали они.

Захир в противоположность моим ожиданиям открыто улыбнулся и, заткнув свой кинжал за пояс, сделал пару широких шагов вперед, с восторгом хлопнул меня по плечу.

– Вот теперь я верю тебе! Спасибо, Тао!

Он приложил руку к груди и глубоко поклонился.

***

В тени палатки блекло отсвечивал красный коврик. Может быть, выцвел на палящем солнце, может быть въевшийся вездесущий песок скрадывал цвета. Рядом на коротких ножках обретался и столик. Половину его занимала столешница из тонкой каменной пластины серого цвета, а половину короб с песком. Снизу потрескивал огонь, в коробе, в песке, почти до половины была зарыта пузатая турка с кофе. Огненное светило Великих песков палило нещадно, и мне кажется, что напиток вполне бы приготовился и без дополнительного огня. Но традиции…

Я спокойно сидел, скрестив ноги, выпрямив спину. Жаркий ветерок обвевал кожу, шевелил белую ткань гутры, которая ниспадала на спину, забирался под широкий балахон дишдаша. Было неожиданно приятно, как будто попал домой.

Я привычным усилием воли вымел ростки чувств, только логика и холодный разум. Бездумно проследил, как Абдур, скрестивший ноги напротив, в такой же одежде, потянулся к столику и вытащил из песка вскипевший кофе. Черная жидкость плеснулась в две маленькие белые чашечки.

Фарфор из Империи, – отметил я про себя, – Дорогое удовольствие.

Аромат напитка щекотал ноздри, оттеняя приятное впечатление, которое у меня складывалось от лагеря кочевников.

Абдур осторожно взял чашку и пригубил, сделал маленький глоток. Горячо. Отставил обратно на столик. Я видел, что мой знакомый мнется, не решаясь начать разговор. Поэтому поднес свою чашку к губам, глоток кофе ожег нёбо, и, опередив собеседника, решил раскрыть ему часть правды, в благодарность за спасение и светлые чувства, которые я испытал у Львов. Да, они мне понравилось. Ошейник не должен среагировать, это никак не угрожает Калифу.

– Благодарю, что спас меня.

Белая чашечка стукнула донышком о камень столика.

– О, я только дотащил тебя до лагеря, а все остальное сделала Чемеза. Наш благословенный лекарь!

– Да будут дни ее долги, – кивнул я.

– Да будут долги, – тут же отозвался Абдур.

Он порывался продолжить, похоже, построил уже в голове беседу, подобрал слова, как рассказать мне какую-то не удобную вещь. Но я поднял руку, перебивая его. Я просто должен так сделать, если чувствую хоть каплю благодарности.

– Постой Абдур, пока ты вдруг не рассказал мне какую-то тайну.

Круглые синие глаза белобрысого расширились еще больше. Хотя, казалось бы, куда еще? Похоже, я попал в точку.

– Ты должен кое-что узнать обо мне, – я опять сделал глоток кофе. Напиток уже не обжигал и раскрылся нотками вкуса на языке. Горькими, кисловатыми – как моя жизнь в Песках. Привычно выкинул ростки сожаления и чувств. Оставив только лишь холодный разум. Ну, почти.

– Ты слышал об Ужасе Агбы? – спросил я и дождавшись кивка Абдура, продолжил, – Знай, что теперь ты его и видел.

Чашка стукнулась о столик в повисшей тишине, и я пояснил мотивы своего признания.

– Когда я могу проявить волю, я привык на добро отвечать добром, на зло злом. Я каждый раз пытаюсь вскарабкаться на тонкую грань. Справедливость – единственное, что держит меня, позволяя противиться Судьбе. Поэтому ты должен знать. Я раб Агбы. Я не волен над своей судьбой, я знаю, что вскоре приду к Пустыным Львам, неся горе и плач. За твоим отцом, за тобой, за каждым, на кого укажет Калиф. Он не остановится, пока не рассеет ваше племя.

Я вздохнул, посмотрел на чистое небо, на барханы песков до горизонта и снова перевел взгляд на Абдура и закончил:

– Ты проявил себя благородно, поэтому я даю тебе шанс. Ты знаешь кто я.

Круглые глаза белобрысого успокоились и в них появилась смешинка. Я в мыслях сокрушенно покачал головой. Он не воспринимает мои слова всерьез. Думает обо всем можно договориться – убедить, разъяснить. Неразумное дитя.

– Абдур, я…

– Даже теперь Ужас Агбы придет и убьет меня? – он, улыбаясь, завертел каким-то серым невзрачным ободком над своей головой.

Я присмотрелся. Ошейник?! Я схватился за горло. Но тут же отдернул руку, и раньше этот артефакт не ощущался – так я не пойму. Есть только один способ. Я отвел глаза, прислушался к себе, представил, как я пронзаю ненавистного Калифа мечом… Месть! Темное чувство поднялось изнутри. Месть!

И алая полоска артефакта не вспыхнула на моей шее, я не почувствовал бьющих через меня разрядов, никто не душил меня обжигающей удавкой. Я с удовлетворение мрачно подтвердил – месть. По привычке притушил чувства, вымел их почти полностью из головы, оставив лишь холодны разум.

Перевел взгляд на Абдура. Смотрел в его синие круглые глаза и молчал. На лице белобрысого начало проглядывать беспокойство. Он убрал разомкнутый ошейник и с тревогой пощелкал пальцами перед моим лицом.

Восемь лет. Восемь долгих лет я носил ненавистный ошейник, исполнял его волю. Изучал его, собирал по крупицам слухи о нем, лелея надежду когда-нибудь снять. По капле, по песчинке выстраивал свою волю, учась держать в узде свои чувства, ничем не выдавая свою горячую ненависть к Калифу, Хозяину. И вот, я свободен! И… Я не знаю, что с этим делать…

Свободен. Снова заняться поисками потомков Кира, найти мудреца, что позволит справить с проклятием кольца. Оставить вечную войну пустыни ее жителям и наконец-то заняться своими делами…

Справедливость. Судьба, – я прикрыл глаза, – Я не отрину эти устремления, что, все восемь лет позволяли мне сохранить разум и не уйти за грань, превратившись в опьяненное кровью животное. Судьба.

– Я чувствую себя должным, – я посмотрел в глаза белобрысого, – Это очень дорогой подарок. Я беру на себя Долг Жизни, и оплачу его. Даже, если придется погибнуть.

– Тогда помоги нам захватить Агбу и свергнуть власть Калифа!

– Что ж, расскажи мне о ваших силах. Я скажу достаточно ли их. От своих рабов Калиф не скрывал ничего, ошейник был достаточным стражем. Крушителя я возьму на себя.

И подумал, что, возможно, действительно придется заплатить жизнью, чтобы одолеть Риза. В своей огненной ипостаси он очень силен.

– Под началом моего отца пятьдесят тысяч воинов!

Я удивленно посмотрел на Абдура.

– Нет, я тебя не обманываю. Это не только Пустынные Львы. Все вольные племена Песков решили объединиться, чтобы сбросить удавку Агбы со своей шеи.

– Что ж, если вычесть Ужас и Крушителя, то это уже выглядит выполнимым. Не легкой задачей, нет. Калиф могущественный практик, который уже сотню лет открывает тайны алхимического искусства. У него наверняка что-то припрятано в рукаве.

– Мы тоже так думаем, – кивнул Абдур, – И Крушитель именно то, о чем я хотел попросить тебя. Но ты не думай, – он встрепенулся и поймал мой взгляд, – Мы не отправлен тебя без шансов на верную смерть!

Я пожал плечами. Они слишком переоценивают Риза. Да горящий камень выглядит эффектно. Но у меня достаточно сил его прикончить. И достаточно причин. Я справлюсь с ним, даже несмотря на заблокированные техники. Пусть кольцо блокирует техники, но и дает взамен защиту, пожираю Силу из чужих плетений.

Проклятый Скриз! – я скрипнул зубами, опять вспомнив об одноногом ящере, – Все же смог отомстить мне.

– Есть легенда про кристалл Забвения, – продолжал тем временем Абдур, – Не думаю, что ты слышал, – он покачал головой, – Это из легенды одного из северных племен о проклятом городе Кагрим.

Я кивнул, соглашаясь, что не слышал.

– Если пройти все испытания, что назначит дух города, то в награду можно получить кристалл Забвения, который позволяет вдохнуть жизнь в голема, либо разрушить.

– И многие прошли испытания, что кристалл все еще там? – поинтересовался я.

– Ну, – смутился Абдур – Раньше про легенду не вспоминали, тут ведь не всегда понятно – где правда, а где ложь. Был ли Кагрим, был ли кристалл. Так что есть все шансы, что Кристалл еще там.

– А сейчас вдруг, почему такой интерес к этой сказке?

– Ничего и не сказке! – возмутился белобрысый, – Недавно один из наших шпионов, подслушал, что синие собирают экспедицию в Кагрим, и смог перерисовать карту!

– Хм… Еще и люди Калифа… Но значит там действительно что-то есть.

– Ну, вот, а я что говорю! И мы точно успеем первыми! – просиял он, – Ты же Ужас Агбы! А я пойду с тобой!

Затем Абдур нахмурился, что-то вспомнив.

– Да, и не держи зла на Захира!

Я пожал плечами.

– Даже не думал.

– Этот абалдуй прознал про наши планы с путешествием в Кагрим и вбил в голову, что должен тебя испытать. Он немного обижался, что я запретил ему идти со мной. Его помощь, конечно, была бы неоценима, – с сомнением протянул Абдур, – Но он сейчас нужнее в Шархиме, на переговорах с племенем Орлов.

Я согласно кивнул и сделал очередной глоток из маленькой фарфоровой чашечки. Божественно!

Что-то небольшое в полторы ладони величиной метнулось от края палатки ко мне. Рука моя метнулась и в полете цапнула меховой комок, который, похоже, целился запрыгнуть ко мне на колени.

– У-и-и… – круглые темные глазки беззащитно смотрели на меня.

Вытянутая мордочка, пухлое тельце, напоминающее небольшой кабачок. Маленькие ушки и раскраска крупными пятнами – белое и рыжее. Зверек повис в моей руке и смотрел на меня как будто с надеждой.

– О-о-о, – округлил рот Абдур, затем рассмеялся – Это Финик! Шарится тут по лагерю, ни у кого рука на него не поднимется, а сам все не может ни к кому прибиться. Его хозяин Тарис – погиб в прошлой сече. И Финик – это единственный, кто после него остался. Грустная история, – он вздохнул, видимо вспомнив недавние события, затем со смехом закончил, – Похоже, он выбрал тебя. И тут – либо забирай, либо окончи его мучения!

Я посмотрел в эти умильные глаза, которые уставились на меня с мохнатой мордочки. Финик значит? Как будто у меня есть выбор.

***

Невесту в атласном зеленом платье с золотой вышивкой, внесли в небольшом паланкине. Места там было только, чтобы сидеть, скрестив ноги и гордо выпрямив спину. Что молодая девушка с удовольствием и улыбкой на устах и делала. На голове ее поблескивал обруч, по бокам которого спускались тонкие цепочки с золотыми монетками на концах. На шее поблескивало ажурное плетение золотых цепочек, с маленькими фигуркам львов.

Над Великими Песками спустилась ночь, и темноту разгоняло только пламя костров. Музыканты выдавали зажигательную музыку. Один из них, прикусив язык от старания, с капельками пота на лбу и съехавшей на бок чалмой, не жалея рук, выстукивал ритм на маленькой табле. Еще пара его товарищей слажено выдували мелодию на мизмаре – небольшой дудочке с широки раструбом. Больше всех старался последний участник, размахивающий большой погремушкой систром, он с таким энтузиазмом мотал головой, что казалось она скоро оторвется и улетит в темноту к испуганным шакалам, которые иногда подвывали празднику издалека.

В следующий момент в круг вышла невеста. На голове повязан зеленый с орнаментом платок, глаза ее, улыбаясь, смотрели над полупрозрачной вуалью. Одежда плотно подогнана – короткая рубашка до пупка и красные широкие штаны, которые сужались книзу, оставляя голыми ноги. На обозрение оставалась полоска округлого живота, который вместе с бедрами хозяйки двигался под такт мелодии.

Кожа девушки поблескивала в свете костров и была покрыта сложной вязью узоров, выполненных охрой – на кистях рук, открытых лодыжках и даже на лбу. Девушка подняла руки к верху и прищелкнула в так музыки пальцами, стали заметны закрепленные на руках сагаты – небольшие латунные тарелочки. Она задвигалась под ритм, барабан гремел изо всех сил, дудки выдавали пронзительные звуки, гремящий систр подзадоривал зрителей.

Сначала еще одна девушка не выдержала и выскочила на песок, включаясь в движения танца, затем еще одна. И вот уже пятеро молодых девушек кружатся вокруг щелкающей сагатами невесты. Мелодия подошла к концу, и вся женская часть лагеря затянула на одной ноте:

– О-о-о-о, – они быстро прикрывали ладонями рот, чтобы получался прерывистый звук, получалось как будто звучание еще одного большого инструмента.

Звуки музыки стихли, но добродушный гомон людей, складывающийся из отдельных фраз, продолжал наполнять воздух. Под смех соплеменников выскочил статный жених. Он подхватил, закружил смеющуюся невесту. И под смехи и советы соплеменников нежно отнес в свой шатер.

Празднующая толпа сомкнулась обратно. Жених и невеста исчезли, но праздник остался и зазвучал с новой силой. Набравшиеся сил музыканты опять затерзали свои инструменты, начав новую веселую мелодию. Вместо невесты выскочила другая девушка, которая стала танцевать под музыку. Пустынные Львы хлопали в ладоши, поддерживая ритм, и выглядели полностью счастливыми и довольными жизнью.

Мне было приятно смотреть на эти искренние эмоции, но они, как вода о камень, разбивались о мое почерствевшее сердце. И так же, как вода, понемногу подтачивали его. Ошейник был снят, мне больше не нужно было жестко держать в узде свои эмоции.

А на утро мы вышли на поиски проклятого города.

***

Поднялся ветер и песок иссекал лицо, заставляя закутываться в капюшон джелабы. Верблюды отворачивали морды от ветра и жалобно ревели. Впереди виднелся силуэт Абдура, который скрючился меж горбов животного, еще двое верблюдов с припасами, и я на последнем. Все животные были соединены общей веревкой, которая проходила через упряжь.

Ветер усиливался, от песка, поднявшегося в воздух, уже ничего не было видно. Моя рука, которая лежала на узле веревки, почувствовала три рывка. Абдур условным знаком предупреждал о привале.

Мой верблюд издал очередной жалобный рев, и мы остановились в небольшой ложбине на гребне бархана. Совсем в низину, между песчаными холмами спускаться было нельзя – во время бури просто погребет под песком. Будь ты хоть трижды гениальный практик, а Великие Пески не перебороть.

Наш белобрысый предводитель уже скинул мешки с одного из верблюдов и разворачивал навес. Я продрался к нему сквозь завывающий ветер и пелену песка и вдвоем мы быстро установили приспособление, которое почти горизонтально лежало на земле. Уложили верблюдов под ненадежное укрытие, и сами залегли между их шерстяными боками. Стоит переждать поднявшуюся бурю, без солнца не понятно, куда двигаться.

Ветер ревел выше, а в ложбине под укрытием навеса было относительно спокойно. Животные смирно уложили свои морды на песок, ободренные, что мы сохраняем спокойствие. Финик недовольно высунул пятнистую мордочку из моего капюшона, оглянулся на творящееся безобразие и опять исчез. Погода ему явно не нравилась.

Абдур придвинулся поближе и, чтобы скоротать время, завел разговор:

– Тао, а как появился Ужас Агбы? По практикам конечно не понятно сколько им лет, но мне кажется, что ты не так уж и стар. Когда я был ребенком, то я ничего не слышал о воине из Агбы.

Я хмыкнул. Подумал. А почему бы и нет? – и начал рассказ о своем появлении в Великих Песках.