Читать книгу Костяная колдунья - - Страница 3

В голове эхом раскатывались голоса всех тех, кто давал мне наставления на случай, если кости когда-нибудь выберут меня.

Во-первых, на кости следовало немедленно нанести свою печать, иначе они станут легкой добычей для чужаков, а наш магический род придет в упадок и не восстановится до скончания веков. Во-вторых, надо было привязать к себе фамильяра для помощи в защите и становлении способностей, которые проявятся со временем. А в-третьих… Черт, что же было в-третьих?

Я снова и снова повторяла про себя порядок действий, чтобы мой мозг выдал знания, которые хранились где-то в его лабиринтах. Итак, в-третьих… Надо добавить в кисет кость, которая обозначит меня и мое вступление в права остеоманта.

Вспомнив этот пункт, я почувствовала невероятное облегчение, но от его осознания меня всю передернуло. Так, где же взять для этого кость? Она должна быть человеческой или можно зайти в ближайшую закусочную, съесть ножку жареного цыпленка и этой кости будет достаточно? В желудке заурчало при мысли о еде, но я отбросила ее и сосредоточилась на последней, самой важной задаче.

Итак, в-четвертых, следовало занять место своего предшественника в лавке и направлять тех, на кого укажут чары. При кажущейся простоте этого пункта меня снедало плохое предчувствие, что все обернется совсем иначе. У меня были и другие заботы: вступление в наследство, взаимодействие с Орденом, управление способностями, которые появятся внезапно, как нежданные родственники… Но важнее всего было выполнить первые четыре задачи.

Я застонала, как пятилетний ребенок, который вот-вот сорвется на рев. Надо было собраться с силами, накопленными за тридцать лет жизни, а не топать ногами и ныть о ее несправедливости. Я неохотно придвинула к себе бархатный кисет с середины стола и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Затем потянула за черный шнур, которым он был перевязан. Запахи амбры, черной смородины и бальзамина вырвались из приоткрытого мешочка в знак приветствия, и меня словно укутали покрывалом, сотканным из ароматов.

Мелкие косточки и осколки останков покрупнее покоились на дне кисета, не предвещая ничего хорошего. На каждом из них был вырезан один или несколько символов. Пока я не знала, что они означают, но все пойму, как только пролью на них свою кровь и запечатаю на себе их магию вместе с их прошлым. Засунув руку внутрь, я вытащила осколок кости с вырезанным перечеркнутым ромбом. В каждом углу было изображено что-то вроде зигзага молнии.

Я водила пальцем по узорам, завороженная гулом силы, которая пробивалась сквозь них, – а ведь я пока даже не установила с ними связь! По рукам пробежали мурашки, а по всему телу – дрожь. Мотнув головой, чтобы прогнать тревожные мысли, я отнесла кисет с костями на кухню. Покопавшись в ящике для приборов, достала оттуда нож для стейка.

Не теряя времени, я прижала его к ладони и провела лезвием прямо по линии сердца. Хоть я и не в восторге от того, что кости выбрали меня, но мне нужно было перестать жалеть себя и паниковать. Тад и тетя Хиллен были правы: пора приниматься за дело.

Кровь вытекала из раны, скапливаясь на ладони. Я поднесла ее к раскрытому бархатному кисету и медленно развернула: волшебная гемоглобиновая струйка потекла внутрь него. Задержав дыхание, я наблюдала за тем, как часть меня проливается, покрывая кости, опечатывая их моей сущностью и провозглашая, что они мои, как бы я от них ни открещивалась.

В изумлении я наблюдала, как алые капли крови медленно исчезают, словно кости впитывают их и завладевают мной вместе с ними. Вдруг раздался оглушительный треск. Невидимая сила оторвала меня от стойки, на которую я опиралась, наполняя кровью кисет с костями, и подбросила под потолок.

У меня перехватило дыхание. Хрипя, я изо всех сил старалась набрать воздуха в легкие, но леденящий душу холод пронзил меня насквозь. Кожа то покрывалась пупырышками, то будто горела от обморожения. Каждую клеточку словно сковало льдом, но в легких не осталось кислорода, чтобы высвободить безмолвный крик истерзанной души.

Меня окружил хор голосов: тысячи шепотков вертелись вокруг и проносились мимо, сбивая с толку. Находясь в центре этой леденящей агонии, я не могла разобрать ни слова. В глазах мельтешили черные точки, и если бы я ничего не знала о происходящем, то подумала бы, что вот-вот умру, задохнувшись в пустоте и промерзнув насквозь.

Вдруг зрение переключилось: вместо кухни я увидела перед собой какие-то лица. Они мелькали так быстро, что невозможно было сосредоточиться на каком-то одном, но через пару секунд я начала замечать между ними сходство. Высокие скулы, схожие линии подбородка, глаза необыкновенного оттенка… Это были мои предки. Те, кто был остеомантами задолго до меня.

Наконец промелькнуло лицо бабушки Руби – и исчезло, слишком быстро. И тут лица внезапно преобразились в кости. Они перемешивались и раскладывались передо мной в одно предсказание за другим. Только кости с отметинами и талисманы, которые помогают разобраться в предсказаниях, виднелись в наступившей тьме. Я чувствовала, будто каждое пророчество вытягивает из меня знания и силу. Но внезапно поняла, в чем смысл. До меня дошло, как правильно истолковать все части целого, скрытого в кисете. Новые способности вплетались в мою сущность, но их мощь была настолько грубой и ошеломляющей, что я не очень представляла, как именно смогу применить этот дар.

Сила притяжения вернула меня на землю: я камнем упала с потолка на пол. Болезненный удар привел меня в чувство. Я лежала, оглушенная и притихшая, пока из груди, нарушив тишину, не вырвался судорожный вздох. Наконец мне удалось втянуть немного ледяного воздуха, но только чтобы испустить наполненный болью стон. Прижимаясь щекой к ламинату, я думала лишь о том, что пора бы подмести под шкафами… А! И что это, черт возьми, со мной произошло?

Возможно, за меня говорила паранойя, но я была почти уверена: таким образом предки влепили мне затрещину за то, что я не проявила особой благодарности за их выбор.

«Ясно-понятно, предки! Вот теперь, блин, дошло…»

Передохнув еще минутку, я соскребла себя с кухонного пола, как блинчик. По ощущениям, я постарела лет на сто. Меня будто сбил грузовик, причем перевозил он перцовые баллончики, и так уж вышло, что все они протекли прямо на меня – ай, как же больно!

К счастью, жжение постепенно начало утихать, и я поднялась. Пошатываясь, оперлась на стойку, чтобы перевести дух и заодно втолковать своим ногам, что им совсем не обязательно дрожать, будто я – Бэмби на льду.

Я бросила взгляд на кисет. Кость с рассеченным ромбом и молниями по углам все еще лежала на верху кучки. Понятия долг, честь и благодарность всплывали на поверхность моего сознания, словно я была магическим шаром [6] с ответами на любой вопрос.

Завязав мешочек с костями, я запрокинула голову к небесам.

– Я все поняла, хорошо!

Затем уставилась в пол и произнесла это еще раз, потому что черт его знает – наверняка кто-то из предков был и там, внизу.

Как только ноги перестали трястись словно желе, я потопала к входной двери. Отражение в зеркале, висящем над столиком в прихожей, застало меня врасплох. Я запнулась на полушаге: кудрявая грива цвета темного шоколада и корицы определенно знавала лучшие дни. Как ни странно, мое смуглое лицо сияло, как никогда раньше, а кожа отливала золотом. В противовес паршивому самочувствию я выглядела слишком хорошо. Глаза цвета карамели были переполнены смятением, изумлением и сомнением.

Некоторое время я вглядывалась в свое отражение, пытаясь увидеть в нем женщину, которая когда-нибудь станет достойна наследия, свалившегося на нее как снег на голову. Но как бы ни старалась, ничего не выходило.

Из зеркала не появилось ни капли магии: оно не сказало, что я прекрасней всех на свете, и не отвечало на вопросы, сквозящие в моем взгляде. Так что, схватив сумочку и ключи дрожащими руками, я отвернулась. Бросив прощальный взгляд на бархатный мешочек, отныне принадлежавший мне, я открыла дверь и вышла. Нужно было отыскать фамильяра прежде, чем у костей иссякнет терпение и привязанные к ним предки снова нанесут мне удар.

– Охренеть вы грубые, если кому-то интересно мое мнение, – пробормотала я себе под нос, захлопнув дверь и заперев замок.

Затем я осторожно огляделась, моля о том, чтобы никто из них меня на самом деле не услышал. А вообще не следует мне забивать голову всякими глупостями, когда я тащусь вниз по лестнице, чтобы найти фамильяра, как это и положено маленькому хорошему остеоманту.

С жалобным стоном я протерла глаза. Уверена, меня ждет сокрушительный провал. Может, кости выбрали меня шутки ради. А может, те, кто был до меня, нуждались в небольшой встряске, и ее устроили за мой счет.

Вдруг на меня спикировал мотылек. Завизжав и пригнувшись, я прихлопнула его и чуть не свалилась с последних двух ступенек. Долбаные жуки! Боже, только бы мне не достался в фамильяры какой-нибудь мотылек или, того хуже, хорек… Мне и без вонючих надоедливых питомцев с трудом удается найти нормальных парней.

– И никаких золотых рыбок! – заорала я, пытаясь перешутить предков раньше, чем они меня.

И снова заорала, но уже от испуганного мужского вскрика: я не заметила, как кто-то вышел из-за угла. Креветки скампи, которые я так ждала, вылетели из пакета в руках растерявшегося курьера. Но перед тем, как упасть на землю и расплескать содержимое по всему тротуару, контейнер описал идеальную дугу. Кусок креветки попал на носок моего ботинка, и пока я смотрела на весь этот бардак, парень из доставки застонал и принялся меня отчитывать.

Я вздохнула, открыла приложение на телефоне, дала курьеру двадцать долларов на чай и молча пошла дальше. Не жизнь – анекдот. А теперь пора найти фамильяра, который, очень надеюсь, не будет креветкой или каким-нибудь еще ракообразным.

* * *

– Ты где? – спросил с плохо скрываемым упреком Тад, когда я ему позвонила.

– А ты как думаешь? В приюте, выполняю пункт номер два. Но есть одна проблема: не могу вспомнить, что делать после того, как я его найду, – призналась я кузену, медленно шагая вдоль ряда прозрачных боксов с кошками.

– Где твое пособие?

– Дома. Можешь просто взять свое и сказать, что мне, черт возьми, делать дальше? – попросила я в надежде на то, что мое отчаяние заставит его поторопиться.

– А почему оно дома? – спросил вместо этого Тад, в то время как я, держась на максимально возможном расстоянии, обходила рыжего полосатого кота, сверлившего меня взглядом.

– Знаешь, второпях я как-то забыла о нем, пока запечатывала кости и получала магическую взбучку! Так что, пожалуйста, не мог бы ты просто напомнить, что в нем говорится о фамильярах? – взмолилась я, буквально ощущая, как Тад качает головой.

Услышав, как он зашагал вверх по лестнице в свою комнату, я облегченно выдохнула. Так и знала, что ничего у меня не выйдет. Хотя, по правде говоря, даже я не была готова к такому фиаско. Пора снова пропить гинкго билоба: я тщетно пыталась вспомнить хоть слово из того, что вбивали мне в голову практически с самого рождения. У меня абсолютно все вылетело из головы, и я совершенно забыла о книге с подробным описанием порядка действий на случай, если это все-таки произойдет.

Я терпеливо ждала, слушая, как шуршит в своей комнате Тад, и наклонилась к очаровательному трехцветному котенку, лакавшему воду из стальной миски. Улыбаясь и умиляясь, я едва открыла рот, чтобы высказать ему свое мимими, однако при взгляде на меня котенок тут же выгнул спину и зашипел. Каждая шерстинка на его спине встала дыбом, будто я оскорбила своим присутствием все до единого его фолликулы. Я поспешила отойти от разъяренного пушистого комочка.

«Вот блин».

– Так, давай в двух словах, – заговорил Тад. – По большому счету здесь говорится о том, что фамильяр необходим и им может стать любое живое существо. Когда найдешь того, кто подходит именно тебе, почувствуешь покалывание, – сказал Тад.

Я слушала, как он перелистывает страницы, пытаясь отыскать в пособии еще что-нибудь важное.

– Да, это все. Не считая заклинания для того, чтобы привязать к себе фамильяра.

В голове неожиданно всплыли слова, произнесенные с определенной интонацией, и я поняла, что это и есть упомянутое Тадом заклинание. Странно. Может быть, мои извилины просто слегка заржавели и не такие уж никчемные, как мне казалось.

Тад начал читать первую строчку заклинания.

– Не надо, я вспомнила! – тут же закричала я, чтобы прервать его, пока он не дочитал заклинание и не превратил Малыша, Пушистика и Свирепышку в моих фамильяров.

Он умолк, а я схватилась за сердце. Пронесло! И отошла еще подальше от по-прежнему рассерженного котенка.

– Спасибо, Тад. Я сообщу тебе, когда найду его.

– Поторопись! Уже почти семь, все зоомагазины и приюты скоро закроются.

В панике я бросила трубку, оборвав его на полуслове, и поспешила вернуться к своей миссии. С надеждой пробежав взглядом по оставшимся клеткам, я продолжила осматривать кошачью часть приюта, который нагуглила первым. Я буквально совала нос в каждую клетку, при этом взгляд мой был напряженным, а тело натянулось как струна. Осматриваясь по сторонам, я ждала обещанного покалывания, но даже на втором круге выбешивания кошек ничего не произошло. Я устало вздохнула и признала: расчет найти фамильяра в первом же попавшемся месте был, вероятно, чересчур самонадеянным.

Я вышла из секции с кошками. Шаги по шлифованному бетонному полу отзывались эхом поражения. Я стала рыться в сумочке в поисках ключей и одновременно гуглила список других приютов или зоомагазинов, куда еще успела бы попасть до закрытия.

Неистовый разноголосый лай отвлек меня от приложения с картами. Подняв взгляд, я увидела ряды клеток с уймой собак разных размеров.

Черт! Кажется, я вышла не в ту дверь.

Я повернулась, чтобы пройти обратно к выходу через секцию с кошками, но ручка двери, через которую я сюда зашла, заела. Я попробовала еще пару раз, проклиная свою везучесть. Закрыто. Осматриваясь по сторонам в поисках другого выхода, я содрогнулась от пронзительного, отчаянного лая вокруг.

Натянув футболку на нос, чтобы хоть немного перебить запах сырой шерсти и тревоги, пронизывающей это место, я начала пробираться вдоль клеток в поисках выхода.

Собаки скулили и подвывали, когда я проходила мимо них; я ускорила шаг. Шум и запах становились все более невыносимыми.

Двойные двери, похожие на путь к спасению, возникли в поле зрения, когда я проходила мимо клетки, из которой доносился особенно громкий лай. И тут же все тело пронзило покалываниями: это было как засунуть пальцы в розетку. Держу пари, если бы я сейчас увидела свое отражение, в нем мои локоны стояли бы дыбом из-за заряда, прошедшего через меня.

«Вот черт!»

Я зажмурилась, закрыла глаза, потерла дрожащие руки и, закинув голову назад, вопросила:

– Собака?!

Ну конечно, это собака! Одна из тех жалких вонючек, которым просто необходимо все твое время и внимание. А мне было необходимо более независимое и самостоятельное животное. Такое, чтобы не испытывать чувство вины за то, что не умеешь о нем заботиться. Я была почти согласна на кошку, но, честно говоря, предпочла бы вообще ежика или змею, а не какую-то надоедливую дворняжку. Тем более в моей квартире запрещалось держать собак.

Я напомнила себе, что это мог бы быть хорек, и попыталась скрыть раздражение. Покалывание, охватившее меня целиком, становилось все ощутимее, и я сердито помотала головой, открывая глаза. «Тад говорил, что покалывание означает нашу с фамильяром совместимость. И это вовсе не значит, будто я должна забрать животное только потому, что вся из-за него наэлектризовалась». Подумав об этом, я сделала глубокий вдох и решила посмотреть, что же меня ждет. Я нерешительно заглянула в клетку, у которой стояла, и в этот самый момент из темного угла, словно со страниц эпического фэнтези, на меня выскочил чертов лютоволк! Дверь в клетку зловеще грохотнула, а он рычал и смотрел мне прямо в глаза, предельно ясно давая понять, что разорвет дрянь в клочья и сожрет ее, кусочек за кусочком.

Собака снова бросилась на решетку, и я, в страхе отшатнувшись, врезалась в клетку позади себя. Ни за что, черт возьми, я не заберу этого монстра домой! Должно быть, кости пошутили.

– Ну все, предки, посмеялись – и хватит! – воскликнула я, практически отчаявшись.

Но требование насмешливым эхом вернулось, отскакивая от бетонных стен просторного помещения и приплясывая вокруг меня, будто детская дразнилка. Я озиралась по сторонам, дабы убедиться, что никто не наблюдает за моим приступом безумия, который разворачивался, словно флаг на ветру.

Вдруг из клетки, к которой я прижималась, чтобы спастись от пса-демона, послышалось фырканье. Рык монстра отрикошетил от моей спины, когда я повернулась, чтобы посмотреть, откуда доносится недовольное хрюканье.

И тут мои расширенные от удивления глаза встретились с парой глаз цвета лунной пыли. Это был пес какой-то неведомой мне породы, напоминающей помесь мопса, бульдога и колли: дерзкие вздернутые уши, сморщенная мордочка и длинная шерсть оттенка темно-серой сажи, которая топорщилась и выглядела такой же наэлектризованной, какой чувствовала себя я. Он лежал, и в глазах оттенка лунного сияния отчетливо читалось, что его не интересуют глупости вроде тявканья или повизгивания от восторга.

Покалывание, которое я чувствовала до этого, усилилось и пронзило меня насквозь. Я чувствовала себя полной энергии и в то же время как будто плыла в пространстве; ощущение облегчения смешивалось с тревогой. К счастью, мое шестое чувство пробудило не чудовище из «Игры престолов». Но это все-таки была собака, и это по-прежнему совсем меня не радовало.

Вдруг послышался громкий лязг. Испугавшись неожиданного звука, я вздрогнула и обернулась, надеясь, что бешеной твари из клетки напротив не удалось вырваться наружу.

– Что вы здесь делаете? – раздался резкий голос.

Худенькая женщина направлялась в мою сторону.

Я подняла руки, будто перед полицейским, и отступила назад.

– Я была в секции с кошками и прошла сюда через эту дверь. И я хотела вернуться, но ее заело, – попыталась оправдаться я.

Женщина покачала головой.

– Простите, я думала, ее починили. Если вы ищете собаку, вам не сюда. Здесь мы держим невостребованных животных. Пойдемте, я покажу вам, где можно выбрать собаку.

И она зашагала к выходу, но я не торопилась пойти за ней.

Я не хотела собаку, но еще меньше хотела затягивать поиски и ждать очередного подвоха от предков. И хоть мне все это жутко не нравилось, отказаться от животного было бы еще хуже. Я взглянула на серого четвероногого эвока [7], дабы убедиться в том, что это и есть мой фамильяр, и вздохнула.

– Погодите, я хочу взять вон того парня, – заявила я вслед женщине, закатив глаза при мысли об очередном «везении».

Поискав глазами надпись с кличкой на клетке серой собачки, я узнала, что его зовут Забияка.

Женщина обернулась, проследила за моей рукой и, увидев, на какую именно клетку я показываю, озабоченно нахмурила брови.

– Знаете, он довольно мил, но совсем не любит играть и не желает взаимодействовать с людьми. Кажется, ему нравится только спать да тереться обо все подряд. Его несколько раз забирали и возвращали, – предупредила она, очевидно, предполагая, что эта информация заставит меня подумать еще раз.

Но она и представить не могла, что для меня его лень и нежелание вести себя как нормальный питомец были не минусами, а несомненными плюсами.

– Меня все устраивает, – бодро выпалила я. – Я все равно не в восторге от всего этого дерьма собачьего!

Услышав такое признание, женщина взглянула на меня настороженно. Потом сочувственно посмотрела на приземистого пса с плоской мордой, потом снова на меня. Пожав плечами, она подошла к клетке.

– Вам придется заполнить много документов. Если вы получите право забрать его, я не против. Его все равно собирались усыпить через пару дней. Возможно, вы и есть тот самый последний шанс, которого он заслуживает.

На моем лице проскользнула обнадеживающая улыбка, а Забияка неразборчиво всхрапнул. Похоже, я нашла своего фамильяра.

– Слышите, предки? Второй шаг пройден, – радостно объявила я, надеясь, что они оценят, как быстро и беспрекословно я все выполнила.

– Что, простите? – в голосе сотрудницы приюта зазвучали беспокойные нотки.

– Да так, ничего, – заверила я ее со смешком, который, надеялась, больше напоминал дружелюбный и естественный, чем безумный.

Хотя, судя по взгляду, брошенному на меня, прежде чем продолжить, не очень-то женщина мне поверила. Я отмахнулась от грусти и в мыслях поставила себе пятерку. Третий пункт, я уже иду!