Читать книгу Воспоминания. Война 1914—1918 гг. - - Страница 5

Французское наступление крупного масштаба в Лотарингии оправдывалось как демонстрация, имевшая целью сковать в этом районе находившиеся там значительные германские силы.

Нашествие на Люксембург и Бельгию, развивавшееся в это время, должно было увлечь в северные области и удержать там большую часть армий противника.

Наступлением в Лотарингии нельзя было рассчитывать на успехи на этом самостоятельном направлении, изолированном от главного театра военных действий. Нельзя было ожидать успехов, способных изменить результаты великого столкновения, в котором наши главные силы должны были встретиться с основной массой противника в отдаленном районе.

Кроме того, это наступление представляло серьезное затруднение и реальную опасность. Действительно, Лотарингия была изолированным театром, замкнутым почти со всех сторон, имевшим своеобразный рельеф и особенно сильно укрепленным. Она представляла собой вытянутый треугольник, основание которого, составлявшее общую границу Франции и Германии, было открыто, а двумя сторонами которого служили р. Мозель на западе и р. Саар на востоке – две серьезные преграды.

От театра, где должно было произойти столкновение между главными силами, район отделяла р. Мозель. Эта река была заперта крепостью Мец – Тионвиль, прикрывавшей берега реки на большом протяжении. Тем самым еще увеличивалась и без того значительная сила преграды, имевшейся между Лотарингией и северным театром. Вместе с обширными прикрывавшими ее укреплениями эта река являлась превосходной базой для контратак многочисленными резервами. Противник мог в тот или другой момент выделить из своих ведущих операции армий эти резервы. Ему нетрудно было быстро перебросить их по нескольким железным дорогам, сходящимся к Мецу и Тионвилю, и собрать в районе, полностью прикрытом артиллерией этих крепостей. Отсюда ему было бы легко бросить их в сражение в Лотарингии, если бы это доставило ему какую-нибудь выгоду.

На востоке и на севере р. Саар также являлась хорошей преградой, поддержанной с тыла и с юга крепостью Страсбург и линией р. Брюш с Мольсхеймским укреплением. Она несомненно могла обеспечить сосредоточение значительных германских резервов. Таким образом, она представляла собой вторую линию, могущую служить исходной базой мощного контрнаступления.

Между этими двумя реками, близ середины треугольника, линия р. Роттэ, Альбе, являющаяся продолжением линии р. Немецкий Нид, была уже несколько лет укреплена и связана укреплениями с Тионвилем. Она образовывала прочную поперечную линию, третью преграду и исходную базу для маневра, которую можно было легко и с выгодой использовать в сочетании с двумя первыми.

От высоты Дельм, крайнего пункта передовых укреплений Меца, до р. Саар под Саарбургом имелось пространство шириной в 45 км, открытое для французского наступления. Большая часть этого пространства (от Саарбурга до Дьёза, 25 км) была, не говоря уже об обширных лесах, сильно пересечена каналами и большими прудами, что очень облегчало противнику оборону. На остальном пространстве (от Дьёза до Дельма, около 20 км) виднелись многочисленные вышки, установленные за несколько лет перед тем и распределенные в полосе глубиной в несколько километров, начиная от самой границы. Эти вышки были признаком специальной подготовки к артиллерийской борьбе на данном участке.

Как мы видим, Лотарингский театр, сам по себе узкий и изобилующий естественными препятствиями, обладал еще и многочисленными фортификационными сооружениями. Со своими фланговыми позициями и фронтальными оборонительными линиями, опиравшимися на большие крепости Страсбург и Мец – Тионвиль, располагая густой сетью железных дорог, он представлял в руках германского командования поле сражения, отлично подготовленное для того, чтобы небольшими силами задержать противника. В случае же необходимости они могли нанести ему чувствительное поражение, комбинируя фронтальные сковывающие действия с фланговыми контратаками. Он обеспечивал также германскому командованию при небольшой затрате сил более широкий маневр армий, ищущих решительного сражения на сравнительно открытых равнинах Северной Франции. Но Лотарингский театр нельзя было рекомендовать командованию в качестве исходного плацдарма для крупного наступления, которое привело бы в очень трудно проходимый район без всяких шансов захвата объекта решающего значения.

С другой стороны, французское наступление с целью дать сражение в Лотарингии можно было вести лишь с большой осторожностью.

Удобным для наступления был только промежуток от Дельма до Дьёза, шириной около 20 км; при этом приходилось считаться с наличием там таинственных вышек. Восточнее Дьёза начинались леса, каналы, пруды, тянущиеся до самой р. Саар. Таким образом, наступающим французским войскам угрожал бы с правого фланга противник, могущий выйти с Верхнего Саара и р. Брюш.

Продолжая продвижение по лотарингской земле, левый фланг французов оказался бы под ударом противника нз района Меца и р. Мозель. Кроме того, в своей узкой полосе наступления могли встретиться преграды, могущие задержать их продвижение.

Трудно было надеяться на успех такого предприятия, как наступление при постоянной угрозе обоим флангам. Эта угроза возрастала бы по мере продвижения. Нельзя было предвидеть, где и когда тактический успех положит конец все возрастающей опасности и позволит изменить стратегическое положение, дающее немцам возможность на каждом шагу свести на нет наши тактические успехи.

В самом деле, раз немецкая мышеловка была устроена так, как это было в августе 1914 г., могли ли мы надеяться мощным натиском прорваться через нее, несмотря на ее незначительную глубину в 60 км, и выйти из нее, чтобы добиться решительных результатов, прежде чем она захлопнется? Это было бы более чем рискованно. Но нам достаточно было посредством повторных ударов демонстративного наступления заставить противника держать эту мышеловку открытой, чтобы сковать его силы в этом районе и тем самым оказать поддержку великому сражению, которое должно было разыграться в другом месте.

12 августа командующий 2‑й армией присылает свои распоряжения относительно операций, которые намечалось начать 14 августа. 2‑я армия, прикрывшись в северном направлении, должна сперва действовать наступательно, растягиваясь на восток в район Аврикур, связаться там с 1‑й армией, а затем перейти в наступление слева от этой армии, в северо-восточном направлении.

Эта операция должна быть проведена 16‑м и 15‑м корпусами и главными силами 20‑го корпуса уступом слева, причем остальным частям приказано прикрывать наступление.

В частности, 20‑му корпусу придется наступать на гребень Донлэ, Жювлиз. Справа от него 15‑й корпус поведет наступление в направлении на Эллокур, 16‑й корпус – на Аврикур, тогда как слева 9‑й корпус, расположившись от Монселя до р. Мозель, будет прикрывать наступление.

Наконец, в тылу 2‑я группа резервных дивизий (59‑я и 58‑я)[11], выгружающаяся в настоящее время на железной дороге, должна по мере прибытия своих частей расположиться на позиции, подготовленной к востоку от Нанси.

Во исполнение этих распоряжений моему корпусу предстояло выступить в 7 час., имея 11‑ю дивизию справа и 39‑ю слева. Он будет прикрываться отрядом под командой ген. Вирбеля, действующим по обе стороны шоссейной дороги на Монсель, имея связь с 9‑м корпусом.

Сведения, добытые авиацией, указывают на то, что немцы усердно производят оборонительные работы в непосредственной близости к границе, вдоль шоссе из Меца на Саарбург между Дельм и Мезьер.

От внимания командующего 2‑й армией не ускользнули вышеуказанные трудности наступления, предпринятого в этом районе. Поэтому он обратил внимание командиров своих корпусов на необходимость планомерной организации атак путем подготовки и поддержки каждого скачка пехоты вперед сильным артиллерийским огнем. Кроме того, он указывает рубеж, которого им надлежало достигнуть к концу дня, но не переступить.

План, намеченный на 14 августа, осуществляется сначала без серьезных затруднений. Утром дивизии 20‑го корпуса легко заняли высоты, командующие над пограничным гребнем. Сторожевое охранение, выставленное на этом участке фронта, отошло без боя.

Насколько легким было продвижение корпуса утром, настолько же трудным оно становится после полудня. Хотя, приближаясь к гребню, части встречают лишь очень осторожно действующую пехоту, зато они подвергаются огню артиллерии, в том числе в большом количестве тяжелых орудий, отлично пристрелявшихся по главным ориентирам, расположенным на границе. Благодаря своей дальнобойности эти орудия расположились на такой дистанции, что наши полевые пушки не могут их поражать.

Однако, несмотря на этот огонь и вызванные им потери, корпусу удается достигнуть указанных ему рубежей.

Части первого эшелона окапываются на занятых ими позициях, обеспечивая их против контратак, и находятся в готовности двинуться с них на другой день вперед. Штаб 20‑го корпуса располагается в Серре.

Уже сказываются превосходство вооружения противника и все выгоды, вытекающие для него из оборудованной для обороны местности. Не говоря уже о количестве орудий, введенных им в дело, его крупнокалиберные орудия, превосходящие своей дальнобойностью нашу артиллерию, завязывают и ведут бой на дистанции, на которой мы отвечать не можем. Они ведут очень меткий, заранее подготовленный огонь. Уже теперь выясняется, что необходимо, прежде чем на поле сражения сможет действовать пехота, подавлять артиллерию противника. Пехота может двигаться только небольшими частями. С самого же начала стремление пехоты сблизиться с противником, раздавить его своим огнем и броситься на него в атаку разбивается об огонь артиллерии противника. Придется подавлять эту артиллерию огнем нашей артиллерии, прежде чем требовать от последней подготовки и поддержки наступления нашей пехоты. Столкновение между двумя большими армиями после сорока лет мирного времени привело к поразительным откровениям в военном искусстве. Нам предстояло постепенно выправлять и дополнять нашу тактику. Но с первых же дней на высшее командование легла забота о том, чтобы сдерживать порыв слишком увлекающихся людей и заставить их более тщательно подготовлять свои боевые действия.

15‑го числа наступление должно возобновиться в 4 часа утра.

На 20‑й корпус возложена частная задача прикрывать наступление 15‑го корпуса на Мезьер и с севера, а остальными силами наступать на Донлэ.

Чтобы начать движение, ему приходилось ждать выхода 15‑го корпуса на одну линию с ним. Но в действительности 15‑й корпус оказался в течение всего дня прикованным к месту.

Из 15‑го корпуса утром доносят, что он сможет возобновить наступление только 16‑го, так как накануне корпус понес большие потери и вынужден сменить дивизию первого эшелона.

Для 20‑го корпуса это означает остановку, неподвижность, тем более неприятную, что германская артиллерия держит его под сильным и метким огнем орудий крупных калибров.

Несмотря на неблагоприятную обстановку, вытекающую из этого вынужденного ожидания, и связанные с ним потери, 20‑й корпус остается готовым возобновить наступление на следующий день.

Согласно приказу командующего 2‑й армией наступление предложено продолжать 16 августа на всем ее фронте.

С другой стороны, выводы, сделанные из боев 14‑го и 15 августа, заставляют командующего 2‑й армией обратиться к командирам ее корпусов с запиской «об образе действий при атаке оборонительных сооружений». В ней говорится о необходимости методически руководить продвижением вперед «до того момента, когда прочное оборудование занятой местности и тщательная подготовка стрельбы артиллерии позволят организовать комбинированные атаки пехоты и артиллерии против намеченных для захвата пунктов».

Со своей стороны я указал своим войскам на первостепенную важность действий артиллерии и обратил их внимание на это обстоятельство, связывая его с предстоящими боями 16 августа.

16 августа события развиваются совершенно другим темпом, чем в предшествующие дни.

В 7 час. правофланговые части 20‑го корпуса начинают продвигаться вперед.

Перед ними пустое место, и они продвигаются вперед, не подвергаясь ни ружейному, ни артиллерийскому огню со стороны противника. Местные жители сообщают, что немцы еще с утра 15‑го начали отходить в направлении на Дьёз и что их отход продолжался всю ночь на 16 августа.

Одиночные пленные единогласно признают деморализующее действие наших 75‑мм пушек.

Местами мы находим следы поспешного отступления. Так, офицерский разъезд 5‑го гусарского полка доносит о найденных им в большом количестве снаряжении и снарядах, брошенных противником.

При такой обстановке я тороплю войска, приказываю энергичнее установить соприкосновение с противником на всем фронте и как можно скорее завладеть линией Донлэ, Жювлиз.

К концу дня 20‑й корпус прочно располагается в этих пунктах, имея левый фланг на р. Сей в районе Шато-Сален.

17 августа 2‑я армия начинает поворачиваться фронтом на север, имея в виду последующий переход в наступление в этом направлении.

20‑му армейскому корпусу приказано только расположиться фронтом на север и стянуться к левому флангу, имея правый фланг на высотах к югу от Марсаль.

Передвижения, необходимые для выполнения этого распоряжения, производятся в течение дня. Дождь, который не переставал с 16 августа, продолжается весь день 17‑го и очень затрудняет движения войск. К наступлению темноты головы колонн 20‑го корпуса выходят на высоту к югу от р. Сей, между Марсаль и Шанбрэ, фронтом на север.

В течение дня 5‑й гусарский полк после стычки с германским отрядом занял Морвиль и Шато-Сален.

18‑го днем 2‑я армия заканчивает свой поворот и подготовляет переход в наступление в северном направлении.

По завершении этих предварительных мероприятий наступление должно возобновиться 19 августа и вестись энергично, нося характер преследования, так как, выражаясь словами директивы № 3 командующего армией от 18 августа, «противник отходит перед нами; в частности он очистил Саарбург и Шато-Сален.

В общих интересах необходимо преследовать его со всей возможной энергией и быстротой.

Для достижения этого командующий 2‑й армией рассчитывает на энергию и порыв всех войск.

Он предлагает командирам корпусов вдохнуть в свои войска настроение, отличное от методичности, необходимой при наступлении на заранее подготовленные оборонительные позиции.

С этой же целью части, замедляющие движение, должны быть переведены в хвосты колонн до того времени, когда представится необходимым ввести их в дело».

Порядок выполнения директивы указывается в приказе от того же числа:

«…Завтра, 19‑го, армии продолжать наступление с целью выхода на фронт Саарбрюкен, Понт-а-Муссон.

Головам главных сил пройти в 8 час. линию р. Сей, канал Салин и к концу дня достигнуть линии р. Альбе ниже Ленинга, Вирминген, Моранж, Баронвиль.

16‑му армейскому корпусу, прикрывая армию с востока, двигаться в общем направлении на Ленинг, Сент-Аволь…

15‑му армейскому корпусу наступать в общем направлении на Родальб, Пон-Пьер.

20‑му армейскому корпусу перейти в наступление западнее Марсаль (для 20‑го корпуса вкл.) в общем направлении на Шато-Сален, Фолькмон.

Группе резервных дивизий прикрывать левый фланг армии в общем направлении на Мец. По мере продвижения расположиться фронтом на северо-запад, чтобы воспротивиться наступлению противника из района Меца.

С 17‑го числа 18‑й армейский корпус больше не входит в состав 2‑й армии.

9‑й армейский корпус перешел в распоряжение главнокомандующего».

Выход этих двух армейских корпусов из состава 2‑й армии значительно ослабил, а следовательно, и уменьшил ее возможности. В частности для обеспечения своего левого фланга она располагала теперь только группой резервных дивизий, которой по мере продвижения армии предстояло растянуться более чем на 50 км. Это было более чем ненадежное прикрытие, можно сказать, несуществующее прикрытие. Главное командование несомненно имело какие-то весьма серьезные сведения, если оно при таких условиях предприняло наступательное движение, стараясь его ускорить, и для которого оно указывало такие отдаленные цели, как дорога из Понт-а-Муссон в Саарбрюкен.

Вот первая мысль, на которую натолкнуло меня чтение этих распоряжений. События, в которых до сих пор принимала участие 2‑я армия, не представляли, по моему мнению, серьезного столкновения с противником. Они не могли принудить его к отступлению крупного масштаба, а тем более повлечь за собой его разложение.

До сих пор имело место только единоборство артиллерии. Для того чтобы 2‑я армия с только что ослабленным составом, к тому же ненадежно прикрытая со стороны Меца, могла предпринять предписанное 18 августа быстрое продвижение в районе, представляющем уже известные нам опасности, и с такими отдаленными целями, очевидно, было необходимо, думал я, чтобы главное командование получило особые сведения, могущие оправдать намеченную операцию.

Как бы то ни было, я во исполнение этих распоряжений отдаю 20‑му корпусу приказ о наступлении на фронт Баронвиль, Моранж, причем 11‑я дивизия была нацелена на фронт Моранж, Синьяль де Баронвиль, а 39‑я дивизия – на Баронвиль, Синьяль де Мартиль.