Читать книгу Курсант. Назад в СССР 9 - - Страница 3

– Позовите заведующего отделением, – шеф развернул свежеиспечённые корочки, показав их медичке, и важно добавил. – Моя фамилия Горохов.

Фамилия должна была произвести впечатление на судмедэксперта, ведь уже не только в узких кругах наша межведомственная группа была широко известна. Газеты пестрели заголовками о деятельности нашего коллектива после каждого громкого дела. Но девица нас не признала.

– Вы из области? Слушаю вас.

– Мы из Москвы, – хмыкнул Горохов. – В удостоверении же написано.

– Я в ваших удостоверениях не разбираюсь. Так что вы хотели?

– Я уже озвучил свою просьбу, – в голосе Никиты Егоровича появились нотки раздражения. – Немедленно позовите главного. Дело срочное.

– Я и есть заведующая отделением. Титова Вера Павловна.

Никита Егорович на секунду раскрыл рот, признаться, и я был удивлен, что такая молодая-зеленая – и уже в начальство выбилась. Сколько ей? Лет двадцать пять, может, двадцать семь? Где-то так.

– Замечательно, – шеф подобрал челюсть и вошел в русло делового разговора. – Мы расследуем убийство Бочкина, того, которого два дня назад вам привезли.

– А, этого пожарного, – кивнула Вера. – Я лично его вскрывала.

– Отлично, мы хотели бы осмотреть тело, и расскажите нам подробно причины смерти. И все, что может быть полезным для следствия.

– Тело в холодильнике, пройдемте, – Титова уверенно зацокала каблучками к дальнему ответвлению коридора.

Даже халат не смог скрыть перекаты ее упругих ягодиц. Девка явно со спортом дружит. Света, заметив мой взгляд «не туда, куда надо», одернула меня за руку и гневно зыркнула.

– Это у меня профессиональное, – шепнул я в оправдание и улыбнулся. – Людей при первом знакомстве разглядывать, чтобы понять, что они собой представляют.

– Еще раз увижу, что на задницу пялишься, профессионал, – прошипела она мне на ухо, – в отдельный номер переедешь.

Мы приблизились к непомерно широкой двери, обитой крашеной жестью. Сбоку на стене плакат: «Уходя, гаси свет!» с изображением тети с мужиковатым лицом, которая грозила пальцем.

Титова распахнула дверь. Комната-холодильник оказалась без изысков. Это в фильмах «картотека трупов» в моргах устроена в виде штабелей удобных выкатных ящичков. А тут все по-простому. Помещение без окон. На потолке – ржавые трубы. Все заставлено каталками, на которых покоятся усопшие. Запахло формалином и тухлятиной. Далеко не все тела были первой свежести.

Внутрь заходить, естественно, никто не захотел. Титова вошла одна. Взяла каталку с нужным телом, накрытым простыней, и потянула ее к выходу. Перешагнула через истерзанный временем деревянный порог. Скрипучие колесики уперлись в преграду и никак не хотели перескакивать.

Девушка откатила тележку чуть назад, чтобы взять небольшой разгон, но к ней подскочил Федя:

– Позвольте, Вера Павловна! Я помогу.

Он отважно взялся за ручки облезлой каталки и, стараясь не смотреть внутрь комнаты, где в мрачном холоде сгрудились подобные же тележки с трупами, с силой дернул ее на себя.

Тележка перескочила через порожек, колеса ее завернулись, и она вплотную приблизилась к Погодину. Труп вытащил синюшную руку из-под простыни и ударил по бедру Федю.

– А-а! – тот отскочил в сторону, как ошпаренный.

Мы тоже вздрогнули. Хотя, конечно, это просто рука от тряски выпала, а не мертвец ожил. Но Федя, так старательно изображавший смелого джентльмена, теперь прилюдно сконфузился. Титова глянула на него снисходительно:

– Что вы кричите? Это вам не поликлиника. У нас пациенты всегда спокойные.

– Мне показалось, что он меня схватил, – Федя ткнул пальцем на свисающую руку.

– Трупное окоченение прошло, вот он и «шевелится», – поморщилась медичка.

Она, не церемонясь, сдернула простынь прямо в коридоре, не утруждая себя откатить тело в смотровую.

На листе из нержавейки лежал голый мужик комплекции далеко не маленькой.

Брюшная полость и грудина уже были достаточно аккуратно зашиты после вскрытия. На черепушке, словно кусочек из пазла, присобачен фрагмент лобно-теменной кости. Как он там держался, я не понял. Казалось, если еще раз тряхнуть тележку, то он отвалится.

Света поморщилась и отвернулась. Федя же, чтобы реабилитироваться, даже подошел поближе, но держался бочком, в стороне от грозно свисающей руки.

– Причина смерти – асфиксия, – голос медика стал занудно-лекторским. – Судя по обширности гематом, повреждению кадыка, удушение было произведено, предположительно, захватом руки, плечом и предплечьем. Как видите, следов от веревки, удавки, или другой петли – на шее нет. Кроме того, обратите внимание на левую боковую поверхность туловища и левой ноги. Обширные гематомы от удара тупым предметом или от удара об таковой образованы примерно в одно время с временем смерти.

– Они могли образоваться от удара об асфальт или землю? – спросил Горохов внимательно разглядывая тело.

– Да, – кивнула судмед. – Кроме того, имеются подтверждающие это травмы. Перелом тазовых костей слева.

– То есть, его хорошенько приложили о землю, а потом задушили? – уточнил следователь.

– Скорее всего. Это похоже на борцовский прием. Например, бросок через бедро.

– Вы разбираетесь в борьбе? – спросил Федя с улыбкой, маскируя флирт под деловой вопрос.

– Немного. Занималась раньше, в студенчестве, спортом разным.

– Не думал, что такие хрупкие девушки спортом занимаются.

– Это в прошлом, – отмахнулась судмед.

Но Погодин от этого не перестал загадочно (как ему, видимо, казалось) улыбаться.

Теперь ясно, откуда у Титовой такая задница. Все-таки спортсменка. Еще и комсомолка, наверное – в общем, Федя, похоже, крепко запал.

– У остальных жертв тоже подобные повреждения? – спросил я. – С ними тоже вы работали?

– Да, переломы различной локализации, но тоже все слева.

– То есть, убийца, – я задумчиво почесал гладко выбритый подбородок (Света теперь заставляла бриться каждый день), – применяет свой, так сказать, коронный борцовский прием. Отточенный до автоматизма, который никогда не даст сбой?

– Верно, – кивнула медичка. – Похоже, что он не вступает в открытую схватку. Повреждений на лице или где-то еще нет. Только на левом боку. Убийца, скорее всего, нападает неожиданно, заставая жертву врасплох. Я это так представляю.

– Ну, да… Никто не ожидает, что проходящий мимо прохожий может шваркнуть тебя об асфальт, – подытожил я. – Но почему они потом не сопротивляются? После броска? Дают спокойненько себя придушить? Странно…

– Скорее всего, после полученных травм потерпевшие находятся в болевом шоке. Беспомощны. А может, и сопротивляются, просто убийца гораздо проворнее их. После броска берет их на удушающий и добивает.

– Странный способ убийства, – поморщился Горохов. – Совсем не тривиальный. Почему не нож? Или обломок кирпича, на худой конец?

– Мне кажется, что убийца хочет показать свою силу, – вмешалась Света. – Это видно даже по выбору жертв. То есть, вы понимаете, это же мог быть кто угодно. А что мы видим? Все трое погибших – крепкие мужчины. Нападает он ночью на одиноких прохожих, но выбирает именно таких. Только не понятно, почему.

– Может, мстит? – предположил Никита Егорович.

– Возможно, – кивнула Света. – Нужно будет проверить, что общего у троих погибших.

– Уже проверяли, – сзади нас неожиданно нарисовался Вася Жмых.

Вот паразит! Все-таки за нами увязался. Мы приехали на своей машине, его с собой не взяли. Велели ему ждать нас в УВД и заниматься бумажками, а он все равно приперся в морг.

– Василий, – Горохов недовольно зыркнул на него, – я же тебе сказал информацию собрать на всех ранее судимых за убийства. Какого рожна ты здесь делаешь?

– Так все готово, Никита Егорович! – развел тот руками.

– Так быстро?

– Так я своим поручил это еще вчера сделать, информация у вас в кабинете на столе. Вот, пришел вам доложить.

– Ладно, – смягчился Горохов. – Что еще наработали?

Василий, воодушевленный, что теперь все внимание – к его персоне, даже приосанился и одернул пиджак в дурацкую клетку:

– Не похоже это на месть.

– Почему? – следователь уставился на своего нового подчиненного уже с интересом.

– Потому что, все-таки, жертвы случайные. Не мог убийца их так выследить красиво. Первый убитый – на работе задержался допоздна. Нечасто он так делал. Второму вдруг приспичило среди ночи во двор спуститься к машине своей, по показаниям – он в ней кошелек забыл, на видном месте, на переднем сиденье, побоялся, что стекло разобьют и украдут. Третий от любовницы домой возвращался, пока жена на смене была. Получается, что знать наверняка, когда жертвы выйдут ночью на улицу, никто не мог. Если, конечно, круглосуточно за ними не следить.

А Вася не такой уж дурачок оказался, мыслит дельно. Я одобрительно кивнул:

– Версию слежки нельзя исключать на все сто, но тут я согласен с Василием Николаевичем. Жертв маньяк, скорее всего, подбирает стихийно, но избирательно. Убивает только мужиков. Причем не алкашей, на которых возле гаражей можно легко охоту открыть, а вполне себе состоявшихся граждан. Как сказала Светлана Валерьевна, выбирает сильных, чтобы победа не казалась фальшивой.

– Такое поведение не подходит под типичного маньяка, – продолжила мою мысль Света.

– Почему? – спросил Вася.

– Стремление убивать у типичного маньяка сопряжено с сексуальным желанием. Маньяк обычно глумится над жертвой, таким образом достигает сексуального удовлетворения. Они чувствуют уверенных людей. Таких, кто может дать отпор, и на таких избегают нападать. А тут – обратная картина. Никакого сексуального подтекста, и жертвы достаточно сильные и уверенные, судя по профессиям, люди.

– Может, это не маньяк вовсе? – предположил Горохов. – Серийный убийца без мании и без всяких психологических закидонов. Просто холодный расчет.

– Тогда каков мотив? – пожала плечами Света.

– Вот это нам и предстоит выяснить, – Горохов что-то тем временем записал в своем блокноте.

Я обошел каталку с трупом с другой стороны.

– А почему у трупа на правом плече вырезан лоскут кожи?

– Все-то вы увидите! – улыбнулась мне медичка. – Я до этого еще не дошла. Это самое интересное. Извините, вас как зовут? Лицо мне ваше почему-то знакомо.

– Петров Андрей Григорьевич, – улыбнулся я в ответ, ловя на себе косые взгляды Светы.

– Петров? – оживилась девушка, официоз в ее голосе вдруг исчез, она с нескрываемым интересом уставилась на меня. – Случайно не тот самый Петров, который возглавляет спецгруппу по розыску маньяков?

Теперь уже косые взгляды на меня кидал Горохов.

– В нашей группе старший Никита Егорович, – кивнул я на следователя, который недовольно закряхтел.

– Извиняюсь, но про Никиту Егоровича я ничего не слышала, а про вас в «Комсомольской правде» читала. Там и фотография ваша даже была. Признаться, восхищаюсь вашими методами работы.

– Спасибо.

– Рада лично с вами познакомиться, – Титова кокетливо протянула мне руку, я пожал ее, а девушка, не обращая внимания на присутствующих, будто мы были одни, спросила. – В какой гостинице остановились? Раньше не были у нас? Могу устроить вам экскурсию по городу.

Света протиснулась между нами и оттеснила медичку в сторону:

– Нам не до экскурсий, Вера Павловна. Вы немного отвлеклись от темы. Что там про лоскут кожи хотели рассказать?

Психологиня прожигала судмеда взглядом. Та, повернувшись к Горохову, заискивающе улыбнулась:

– Извините, я просто не думала, что Андрей Григорьевич приедет в наш город.

– Ну, почему же? – вмешался Федя. – Мы всегда там, где маньяки обитают. Андрей со мной в паре всегда работает. Уже восемь лет как. Меня тоже в газете упоминали.

– Не сомневаюсь, – Вера не удостоила Федора даже взглядом.

Она подошла к трупу там, где была отметина на плече, и продолжила:

– На правом плече каждого убитого обнаружена имитация татуировки в виде головы волка.

– Как это – имитация? – почти в голос спросили мы.

– Чем-то нарисована, ненастоящая. Еще не выяснили природу красящего вещества. Я для того и вырезала лоскут кожи и отправила химикам.

– А на прошлых трупах? – спросил Горохов. – Выяснили?

Титова очень серьезно покачала головой. Отвечала она ровным голосом, почти не меняя темпа речи – наши вопросы не ставили ее в тупик. Несмотря на явно не очень большой опыт работы, она будто уже наперед знала всё, что мы будем спрашивать. Да, ее удивило, что я заметил срез на плече, но дальше все снова шло так, как она могла ожидать.

– Следователь, который вел расследования, не посчитал это важным для дела и не назначил соответствующую экспертизу. Хотя я следователю говорила, что неплохо бы химикам отправить и провести соответствующий анализ. Он не внял моим замечаниям. Вы же знаете, что эксперт не может самостоятельно отбирать материал для исследования и ставить в экспертизе себе соответствующие вопросы на разрешение.

– Бардак, – фыркнул Горохов. – Это же «фирменный» знак, который оставляет убийца на своих жертвах. Неужели местные следователи настолько недалеки?

– Когда обнаружили изображение на первом трупе, мы вообще приняли его за настоящую татуировку, – пояснила Титова. – Родственники при опознании ее не заметили, соответственно, вопросов не задавали. Но когда появился второй труп с такой же псведотатутировкой, мы ее уже сфотографировали и приложили к экспертному заключению. Ну, а теперь на третьем такую метку обнаружили, и все-таки наша прокуратура сподобилась назначить химическую экспертизу.

Эксперт легонько развела руками, чуть улыбаясь своей правоте.

– А можно посмотреть на этот самый рисунок? У вас же должен храниться второй экземпляр заключения по прошлому трупу.

– Да, конечно, мы их еще не подшили в номенклатуру, в кабинете у меня лежит, – Вера зашла в одно из ближних помещений, слышно было, как она там перебирает бумаги.

Через минуту вынесла нам стопку листочков, скреплённых скрепкой.

– Вот, – она отлистала до нужного места, туда, где была фототаблица (приложение с вклеенными черно-белыми снимками, каждый из которых отмечен по углам оттиском печати).

На одном из снимков было четко видно правое плечо трупа. На плече красуется оскаленная волчья голова. Нарисована схематично, в несколько штрихов, но злобный хищник легко узнаваем.

– Жуткая татуировка, – закивал Вася.

– Жмых? – повернулся к нему Горохов. – Ты почему нам про рисуночки эти ничего не доложил?

– Так не я занимался этими делами! Это сейчас их объединили. Когда третью жертву нашли – и еще один, как вы говорите, рисунок. А так считали, что убийства не связаны.

Горохов лишь пренебрежительно поморщился, но костерить местных сыщиков не стал. Чем бледнее они выглядят, тем ярче мы на их фоне.

– Спасибо, Вера Павловна, за познавательную консультацию, надеюсь, все, что вы рассказали, будет отражено в заключении. Кстати, когда оно будет готово?

– Уже завтра, – кивнула медичка. – И стрельнув в мою сторону глазками, спросила. – Никита Егорович, ну так что? Нужна вам экскурсия по городу?

– Конечно, – воскликнул Федя.

– Нет, – отрезала Света.

Сказали они это одновременно, а Горохов улыбнулся:

– Вот поймаем вашего маньяка, тогда и покажете город. А сейчас работы много. Спасибо.

Мы вышли из морга. Процессия чуть впереди, а мы со Светой отстали. Взялись за руки. Чирикали птички, летний ветерок приятно трепал волосы. В такую погоду совсем не хочется работать. Сейчас бы «Жигулевского» бидончик, вяленого леща и «в школу» не пойти.

– А зря Горохов от экскурсии отказался, – проговорил я, хитро поглядывая на Свету. – Погодка самое то.

Света вырвала руку и шлепнула меня по заднице:

– В морг больше ни ногой! Ты меня понял?

– А экспертизу забрать завтра? – лыбился я, уворачиваясь от второго шлепка. – Труба ж зовет.

– Перебьешься. Погодин заберет. Или Жмыха озадачь.