Читать книгу S-T-I-K-S. Богиня смерти - - Страница 2

Любой рейдер в Улье вам скажет, что стронги в дела стабов и политику не лезут, предпочитая свои собственные дела не афишировать, потому как, враг у них могущественный и многочисленный – это внешники и их подпевалы муры. Вот этих мы и кошмарим при любом удобном случае.

В регионе глубокого Северо-Востока дела обстоят также, но местный суровый климат толкает иммунных держаться больших коллективов и обустроенных стабов – так проще выживать на полупустых обширных северных кластерах. Это обстоятельство и порождает неповторимый местный колорит.

Я сидел, плотно сцепив зубы, чтобы те не выбивали дробь от холода, на своей стрелковой позиции, добивая во второй рожок все оставшиеся патроны 5,56. Позавчера муры погнали своих свежаков и штрафников на штурм. Как бы ни старался я экономить боезапас, один чёрт, извёл большую его часть.

Своим монотонным, но, несомненно, нужным занятием был поглощён не всецело, время от времени бросая настороженные взгляды вокруг. Откровенно говоря, это было не так чтобы и необходимо. Земляную насыпь, на которой громоздилась несуразная пёстрая и местами ржавая стена, туман укрыл таким плотным саваном, что даже очертания ближайших кустов едва угадывались. Возбуждённый длительным отсутствием впечатлений, мозг постоянно рисовал в них то притаившегося заражённого, то передовое подразделение неприятеля, каким-то чёртом перебравшееся через широкий защитный ров к нашим позициям. Неслышно подкрасться к нам врагам, а уж тем более, заражённым, не было никакой возможности. Беспилотники с той и с другой стороны зорко за этим наблюдали.

А вокруг было сыро и промозгло так, что пробирало аж до самых костей. Когда всё это закончится, я буду сутки отмокать в горячей ванне, выгоняя холод из своих потрохов. Откровенно осеннее, раннее утро выдалось холодным и туманным. Выкопанный ров шириной в полтора километра, без всякого сомнения, добавлял стабу Железнодорожный много очков к защите. Заражённые не любят водных преград и лезут в воду с крайней неохотой, либо не лезут совсем, да и с наскоку такое место не взять даже хорошо оснащённому отряду иммунных. Ведь наплавной понтонный мост только один. Он прекрасно простреливается, и его можно взорвать в любой удобный момент. Если кому-либо захочется блокировать стаб и взять в осаду, то придётся постараться, так как запасы воды у осаждённых практически неисчерпаемы. Всё так…

Но как же это оборонительное сооружение портило здешний климат… Начавшийся восход светила Улья косыми лучами пробивался сквозь плотную завесу густой взвеси тумана. Само светило не греет, да и не видно даже намёка на него. Это не Солнышко, согревающее родную планету Земля. В мутном, призрачном свете Железнодорожного, бессильном разогнать серую промозглую хмарь, это чувствуется особенно остро и тоскливо. Улей – другой мир. Тут другие правила игры.

Кроме убедительного рва стаб защищает ещё сплошная стена, собранная из морских контейнеров, скреплённых друг с другом и залитых изнутри бетоном. Да, не такая монументальная, как в Зимнем, но всё же ни приблудная орда заражённых, ни хорошо оснащённая банда жителей Железнодорожного не озадачат внезапным нападением.

Мы мёрзнем в окопах третью неделю не просто так. Мы воюем. Что такое война в Улье? Это что-то навроде затянутой и невообразимо скучной партии в шахматы, когда цель вроде и имеется, но до её достижения невообразимо далеко. Основные стабы региона сейчас все хорошо защищены. Брать такие с боя может себе позволить только очень и очень богатый противник, потому как сначала всё нужно основательно раздолбить артиллерией, желательно, находящейся на закрытой позиции. И это помимо мастерства расчётов, потому как нужно не просто стрелять и попадать в цель, нужны ещё и вагоны боеприпасов, которые тут в большой цене. Пожалуй, такое себе может позволить только Зимний, но это старое объединение стабов, скорей даже древнее. Говорят, что основали Зимний ещё белогвардейские офицеры при проклятом царизме, а к рукам прибрали в итоге революционные матросы. А кроме Зимнего со своим производством, почитай, всего необходимого, есть только внешники, боеприпасы которым приходят железнодорожными составами из родного мира. Вот с ними-то мы тут и воюем. Однако внешники ограничены своей привязкой к базам, потому более или менее свободно могут действовать только руками своих союзников муров. Кластеры – клетки шахматной доски с различным временем перезагрузки, постоянно подкидывают те или иные сюрпризы. Так что тривиальная задача по доставке боеприпасов превращается в многоходовый квест эпического уровня сложности с неопределённым концом, даже если подключить к расчётам мощный тактический компьютер. Не могут учесть программисты и электронные мозги всех вывертов безумного мира. Вот и приходится воевать, отбирая по несколько раз друг у друга слабозащищённые плацдармы, временные стабы, громя автоматические огневые точки, взрывая переправы, минируя дороги и грабя караваны с боеприпасами, провизией, амуницией, оружием. Ничего нового.

Я попал в Улей в тринадцать лет, а сейчас мне около сорока. Может, больше немного. Звёзд особо с неба не хватал, да и зачем мне это? Я тут не стометровку бегу, а марафон. Приключений не ищу, они сами меня находят. Такой мир… Закинуло меня сюда в районе Полиса. Очень богатый и спокойный стаб, там я пару лет ходил в местную школу и жил в интернате. Потом шесть лет служил в службе безопасности Полиса. Научился стрелять, орудовать тесаком и клювом. Ничего такого. Рядовой боец, отрабатывающий долг за обучение и проживание. После двадцати лет некоторое время был трейсером – занимался промыслом споранов и других ништяков в составе небольшой группы. Когда всех убили и съели заражённые, я спасся чудом. Решив, что таким образом Стикс указывает мне на то, что я засиделся на месте, пристроился в караван охранником. Увы, скопить ничего особо не получилось. Трейсеры весь свой хабар оставляют в барах и борделях. Я от своих не отставал.

В караване торговцев я ходил недолго. Нападение муров поставило точку в моей карьере охранника. Сейчас я состою в отряде стронгов под командованием Кокоса.

Череду воспоминаний и размышлений прервало появление мутной фигуры на бруствере под стеной. Она словно бы сверхъестественным образом материализовалась, медленно так, по частям. Спустя несколько секунд, я снова поставил свой компактный АК-102 на предохранитель.

– Кали? – спросил я тихо, но в голосе не удалось скрыть напряжение.

– Не дёргайся, Смак, – насмешливо ответила блондинка. – Витязь где?

– Дрыхнет твой Витя сном праведника…

– Кто это тут моё имя всуе поминает? – раздался голос моего напарника. – Что стряслось?

– Кокос всех собирает для вылазки. Пойдёте? – спросила Кали.

Только я собрался ответить что-то вроде: «Да вы долбанулись совсем? У меня два рожка патронов осталось», но меня опередил Витя.

– Конечно, – сказал он, стряхивая ладонью с короткой стрижки воду. – О чём вопрос. Боеприпасы на исходе. Могла бы не спрашивать. Сидим тут… Грибами скоро прорастём или сами корни пустим.

Артиллерия по нам долбила уже третью неделю. Отряд нёс потери, практически не огрызаясь. Желание поквитаться и у меня имелось, но не таким же самоубийственным способом.

Спустя всего несколько минут мы погрузились в надувные лодки и в полной тишине переправились через ров. На берегу нас уже поджидало около десятка наших, приплывших сюда раньше. Пока Кокос ставил задачу, я накрутил на ствол своего АК-102 банку автоматного глушителя 6Ч65. План очень простой. Подобраться под прикрытием тумана к батарее гаубиц и взять сонных муров в ножи. Мы, конечно, в тельняшках, но вот только сильно меньше по количеству.