Читать книгу Жюли - - Страница 2

Практика Жюли. История Софи

Оглавление

Начало недели перед Рождеством не предвещало никаких неожиданностей, настроение у всех было праздничное. Воздух был наполнен ароматами свежести, хвои и традиционных рождественских блюд. Радостные лица и врачей, и пациентов создавали некую атмосферу веселья и праздничного предвкушения. Близилось время, когда природа и человек должны будут объединиться в гармонии во имя жизни, любви и надежды.

Каждый понедельник с утра доктор Бернард осуществлял прием своих постоянных пациентов, которые делились с ним личными навязчивыми состояниями. Жюли с подозрением относилась к их видениям, фантазиям и снам, полагая, что пациенты занимаются сочинительством ради возможности поболтать с ее милым доктором. Жюли на минуту задержалась у двери кабинета месье Бернарда, чтобы понять, кто именно из них находится на приеме, а затем, тихо приоткрыв ее, вошла и заняла место на стуле под старинными настенными часами, стараясь не выдать свое присутствие.

На кушетке с закрытыми глазами лежала рыжеволосая девушка и взволновано рассказывала доктору свой сон. Жюли без труда узнала в ней известную фотомодель Софи и, иронично взглянув на доктора Бернарда, стала слушать ее таинственную историю.

«В глубине потускневшего неба, где облака сливаются с бесконечностью, Печальная Рыба медленно прокладывает свой путь. Она, словно дух из другого мира, стала символом загадочности этой вселенной.

Я парю рядом с ней и вижу, как одинокий орел, обычно король небес, теперь спит глубоко в пучине морской, будто перепутав свое предназначение. Где-то вдали водоросли покачиваются под мелодию медузы, которая поет не от страха перед бездной, но ради своей совести, ее глубокой внутренней истины. Эта мелодия вибрирует в воздухе, заставляя мои пьяные мысли танцевать в такт ее пению.

Внезапно утренний багровый закат разрывает темные облака, и я вижу зрелище: жираф, величественное создание, стоит среди пустыни и смотрит на пингвина, который исполняет па-де-де. И все это было под прицелом огромного Циклопа, который, мигая своим единственным глазом, наблюдает за каждым движением этой абсурдной реальности.

Вдалеке мелькают сцены из разных времен и пространств. Слон, умело управляя доской для серфинга, с грацией спускается по песчаным дюнам, а на облаке спит рыжий кот.

Я опускаюсь с облаков на землю, и мои ноги бегут вперед, и вот я уже стою перед заброшенным заснеженным замком, из окон которого доносятся волшебные звуки арфы. Я вижу Паганини, по его лицу струится пот, каждая нота наполняет атмосферу тревогой, и когда рвется последняя струна арфы, маэстро в отчаянии убегает, оставляя меня одну в этом мрачном месте.

Я вижу, как небесная бледность луны проникает в окна старинного замка, освещая протяженную галерею. Я чувствую холод каменного пола даже сквозь свои туфли. Я ищу что-то или кого-то, но не могу понять, кого именно. Стены увешаны портретами, каждый из которых кажется живым. На них изображены знатные дамы с таинственными взглядами в роскошных нарядах с искрящимися ювелирными украшениями.

Я ощущаю, как их глаза следят за мной. Где-то вдалеке, как эхо, я слышу шепот: „Будь со мной рядом…“ Я подхожу к портрету, где изображена бледная девушка в радужном платье, а на ее руке сверкает огромное кольцо с красным камнем, похожим на каплю крови.

Я хочу коснуться этого кольца, но вдруг рука девушки на портрете вытягивается из рамы и трогает меня, а таинственный голос шепчет мне на ухо: „Ты одна из нас…“ Я чувствую на губах горечь яда. Кажется, что дамы на портретах пытаются отравить меня. „Ты одна из нас, и ты не уйдешь, – шепчут они. – Ты одна из нас…“

Галерея мне кажется лабиринтом. Я понимаю, что выхода из этого кошмара нет. Все вокруг чудится каким-то больным сном.

Каждый раз, когда я думаю, что нашла дорогу домой, меня ждет новая загадка, новое испытание. И каждый раз я возвращаюсь к вопросу: „Ой, ой, ой, когда попадем мы домой?“»

Софи продолжала рассказ, словно ни на секунду не сомневаясь в реальности своего сна. Доктор Бернард внимательно слушал, делая заметки в блокноте. Жюли, несмотря на изначальную скептическую настроенность, не могла отрицать внутренней силы и живости этой истории. Сны Софи были живописными и полными символизма, в каждом ее слове чувствовались эмоциональная насыщенность и глубина переживаний.

Доктор Бернард, подняв взгляд от блокнота, спокойным голосом спросил: «Софи, а как вы себя чувствуете, находясь в каждом из этих мест? Какие эмоции вы испытываете, когда видите Печальную Рыбу или когда стоите перед замком с музыкой арфы?»

Рыжеволосая девушка задумалась на мгновение, прежде чем ответить: «Каждое место… оно как отражение части меня. Печальная Рыба – это моя задумчивость и одиночество.

Жираф и пингвин – это странность и абсурдность моей жизни, контраст между тем, что ожидают от меня люди, и моими собственными желаниями.

А замок… это моя потребность в защите, в том, чтобы скрыться от всего, но также и страх быть забытой».

Слова были как окно в душу фотомодели, и Жюли начала понимать, что каждый сон, каждое видение Софи – это не просто бегство от реальности, но и способ самовыражения, путь познания себя. Доктор Бернард записывал все без малейшего удивления или насмешки, словно это был обычный разговор о погоде, что еще больше усиливало доверие между ним и пациенткой.

Софи продолжала: «Когда я увидела Паганини, я почувствовала отчаяние и страх, но в то же время и свободу. Как будто его музыка освобождала меня от каких-то внутренних оков».

Жюли с удивлением отметила, что и ей стали интересны эти истории. Они перестали казаться ей обычным бредом или внимание ищущим поведением. Наблюдение за тем, как доктор Бернард помогал Софи разобраться в ее снах и фантазиях, показало Жюли, что ее задача здесь – не просто ассистирование в передаче кистей и красок, а работа с человеческой душой, и ее роль в этом процессе становилась все более значимой.

Доктор Бернард взял Софи за руку. И произнес: «Я буду считать до трех. На счет „три“ вы откроете глаза и забудете все, что сейчас говорили. Раз, два, три!»

Софи медленно разомкнула веки, взгляд ее был слегка ошеломленным, но постепенно приходил в норму. Она огляделась по сторонам, словно пытаясь вспомнить, где находится и как сюда попала.

«Как вы себя чувствуете?» – спокойно спросил доктор Бернард, убедившись, что его пациентка пришла в себя.

«Я… я не знаю. Помутнение в голове, как будто проснулась от глубокого сна», – ответила Софи, потирая виски.

«Это нормально. Это часть процесса. Вы отлично справляетесь», – ободряюще произнес доктор, наливая ей стакан воды.

Тем временем Жюли, вышедшая из кабинета, старалась осознать услышанное. Таинственные сны Софи и ее истории оживали с такой силой, что порой казались реальностью. Жюли поняла, что слова Софи о доме были не просто рифмой, а вызовом, метафорой той тонкой грани между реальностью и миром снов, которую Софи переступала каждый раз, закрывая глаза.

Жюли задумалась о значении снов и о том, как часто люди ищут ответы на свои вопросы в них. Она решила, что при первой же возможности обсудит с доктором Бернардом сны Софи и то, как именно он планирует использовать эту информацию для ее лечения.

Жюли

Подняться наверх