Читать книгу История Мари. Настоящее - - Страница 17

Сегодня с утра, я долго стояла под душем, а после долго выбирала наряд. Настало время исполнить просьбу Вулкании и наведаться в один интересный дом. Надев красивое платье, я собиралась на обратном пути сходить в театр. Вот только моим планам не суждено было сбыться.

– Жрица, чтоб тебя бездна поглотила, прожевала и выплюнула.

Я уже минут десять, ругала подругу на автоответчик, так как телефон она заранее выключила. Пусть послушает на досуге и поймет, как я ее «люблю».

Стоя на пороге психиатрической больницы «Радужный Приют», долго решалась войти внутрь. К слову самое здание могло быть дорогим отелем. Внутри все было в белых тонах и лишь охранники выделялись черным пятном. Как я разглядывала совсем не давно вывеску, так сейчас они разглядывали меня.

– Мне к Калине. – я протянула свою визитку – Он ждет меня.

– И с каких это пор психи сами приходят сюда? – пошутил один охранник

Увы я его веселья не разделяла.

– С тех самых пор как тупых горилл приняли на работу.

– Ах ты ж с …

Он готов был наброситься на меня и попинать, но договорить и сделать желаемое ему помешали появившиеся люди. Директора больницы звали Калин Ал, но все его звали Калина. Высокий, худощавый, в очках, черные волосы по плечи перетянуты резинкой. На белом халате виднелись следы чернил. Рядом с ним шла девушка не высокого роста и тщательно записывала его слова в журнал. Увидев меня Калина улыбнулся и даже развел руки для объятия, но увидев мой недоуменный взгляд, поцеловал руку.

– Очень рад, что вы прибыли Мири. Ваша сестра много хорошего говорила о вас. Вот только мы ожидали вас раньше.

– Дел было много. – глухо отозвалась я

– Да-да, Виктория рассказывала, что вы очень занятой человек. С такой диссертацией как у вас на одном месте не просидишь. Попрошу вас оставить здесь сумочку и украшения.

– Ваши охранники не вызывают у меня доверия.

– Они просто ослеплены вашей красотой. – счастливо сообщил он, но тут же добавил строго – Головой отвечаете за сохранность вещей. Не сохраните или сделаете гадость, пущу на опыты.

Оставив вещи и расписавшись в журнале, мне вручили белый халат и повели на экскурсию. Калина еще не раз назвал Жрицу Викторией, отчего я не заметно вздрагивала. Ну ненавистно мне это имя и с этим ничего не поделаешь. Точнее само имя нормальное, но одна ведьма Вики, так осточертела мне, что теперь и имя вызывает ненависть.

Слова директора психбольницы я слушала в пол уха. Коридоры были пусты, словно нет никого в здании. Директор сначала рассказывал саму историю больницы, что было до и как он его купил. О первых пациентах он тоже рассказал.

– Здесь нет камер? – удивилась я – Как же вы следите за ними?

– То, что вы их не видите, не означает, что их нет. – подмигнул мужчина – Думаю с самими больными вам встречаться не стоит, но я готов вам показать вам интересные истории.

– Доктор я не думаю, что это уместно. – зашептала девушка

Я сделала вид, что не слышу их заинтересованная рисунками. Девушка пыталась отговорить его от этой глупости, чисто из-за того, что я ничего не записываю и вообще странная. Ухмыльнувшись, я вкратце я перерассказала всю нашу беседу и ухмыльнулась. Их челюсти валялись на полу от шока.

В кабинете все было в темных тонах. Мягкие кожаные кресла, круглый стол и больше ничего. Подойдя к стене, Калина вставил ключ, и дверца открылась.

– Вся документация хранится в этих стенах. Если лечебница загорится, ничего не спасти.

– Возможно оно и к лучшему. – прошептала я, принимая папки

По словам директора, Вулкания, то есть Виктория сама отбирала эти дела. Мне пришлось внимательно пролистать около двадцати не тоненьких папок, чтобы определить, что так заинтересовало подругу. Отгадка нашлась в последней папке.

«Тимофей Дмитрич из деревни Семиозорье. Считает, что сейчас 17.. год. На улице бросался на людей с криками, что скоро за ним придет Кровавая Леди, чтобы убить. По его словам эта леди сжигала людей с помощь магии, но детей не обижала. Тимофей Дмитрич считает, что виноват перед ведьмой, и она обязательно отомстить ему.»

– Как интересно.

– Да. Он вечерами рассказывает, что на самом деле ведьма была доброй и знала, что они убьют ее. Он не хотел бросать первый факел, но против толпы не попрешь.

– На фото он в странной одежде.

– Таким его привезли правоохранительные органы. Там есть его картины. Говорит, что если много раз хорошо нарисует Кровавую Леди, то она его простит. Я же считаю, что рисование его просто успокаивает и не дает впадать в припадки.

Я слушала внимательно его, просматривая рисунки. Он рисовал исключительно углем и скажу честно, это первые портреты, что мне понравились. Тимофей Дмитрич сумел показать всю волну эмоции происходящих в моей душе, отразив ее во взгляде или мимике.

– Я хочу с ним поговорить. – без эмоционально произнесла я

– Хорошо, но предупреждаю …

– Я всего лишь хочу посмотреть на него.

Что-то Калине не понравилось в моем взгляде, раз он вздрогнул и после согласился проводить меня до палаты больного.

Тимофей Дмитрич не любил гулять и пока все были на прогулке, он рисовал. Над ним смеялись и врачи, и больные, но он верил, что еще немного, и ОНА простит его.

Этот мир, в котором мужчина оказался, ему совсем не нравился. Слишком шумный, злой и куда-то спешащий. Когда его доставили в лечебницу, он успокоился. Во снах ведьма из прошлого, приходила к нему, лишив покоя. Поняв, что словами не вымолвить прощения, он стал рисовать. Единственное, что Тимофей Дмитрич сразу для себя решил, так это не рисовать ее злой и казнь.

– Я нарисую ее настоящей. Той, которой она была для детей. И той какой встретила меня у камня подношений. – пообещал он сам себе, когда ведьма приснилась ему в первый раз

Тимофей Дмитрич очень удивился, когда вошедший главврач сказал, что к нему пришли гости. Поначалу решил даже не обращать внимание, продолжая рисовать, но что-то заставило его оглянуться. Перед ним стояла женщина, которую бывший трактирщик тут же узнал и уронив грифель, мужчина побледнел очень сильно.

– Ты пришла убить меня, Кровавая Леди? – спросил он испуганно, но вдруг расхохотался и попытался наброситься на девушку – Сдохни ведьма. Мы убили тебя один раз, убьем и еще раз. Нынешняя ты не способна на добро, ты истинное зло. Умри.

Когда он выговорился, то потерял сознание, обмякнув в руках санитаров. Калина, который закрыл меня собою, пылал гневом. Ну, а я еле сдерживала смех.

«Что бы он не сказал, это смешно. Нападение – это лучшая защита, вот только боишься ты больше. Ничего, так даже лучше.»

– Прошу прощения. Такое у нас в первые.

– Ничего страшного. У него явная боязнь алого цвета.

– По его словам, та женщина была огненной ведьмой и всегда ходила в красном.

Уехала я через час. Директор напоил меня чаем, сто раз извинился и много чего еще рассказал.

Выйдя на улицу, я вздохнула полной грудью и села в машину. Вулкания по-прежнему была не доступна, и я очень злилась. Что бы мой план прошел успешно, мне необходима ее помощь. Но в итоге справилась сама.

Появившись по среди ночи в коридоре, я взмахнула руками. Теперь у меня есть три минуты, чтобы найти его и сбежать, до того, как здание вспыхнет как свечка.

В нужной мне палате было темно и очень тихо.

– Я ждал тебя. – донеслось тихое с ближайшей постели

Если бы в палате не было так темно, он мог увидеть, как напугал меня. Повернувшись к нему лицом, бесшумно «подплыла». Тимофей Дмитрич смотрел на меня, сидя на койке.

– Я знал, что ты …

– Заткнись. – прошипела я – Ты просил прощения и покоя? Вот я и пришла. Пойдешь со мной? – я протянула руку, а он задумался – Решай быстрее, сейчас или никогда.

Мужчина взял меня за руку, и мы исчезли из здания. На следующий день в новостях сообщили, что никто не выжил. Ох как мне было плохо от этой новости, вы не представляете. Я же хотела устроить неразбериху, а получается убила невинных. Мужчину я переместила в дом тысячи дверей и погрузила в сон. Ксирон, зная о своей роли, стал читать будущему домовому разные истории. Одну я даже осталась послушать, присев поближе к рассказчику.

Это случилось после победы над Тьмой. Маг, что потерял свою возлюбленную, явился в горы злым и убитым горем. Никто точно не знает, что произошло, но он решил уничтожить все что когда-то его радовало. Сам Господин Горных Дорог, разбуженный гневом сына, решил наказать свое чадо и заковал его в вечные льды. Только истинная любовь могла растопить эти льды, но прошло много лет и лед стал таять. Молодой маг понял свою ошибку и продолжил жить как раньше, но уже никто не видел его радостным. В его сердце навсегда поселился образ ведьмы вод Наяды. Он видел ее во сне, слышал голос в журчание ручейка. Аэнто очень любил Наяду, но отказался от мести, все еще помня холод льдов …

– Я об этом не знала. – прошептала я, в глубокой задумчивости

– И он забыл, увидев тебя. Хорошо хоть не убил.

– А как я была удивлена, что Нэс не с ним. Ладно, иди сделай чаю, а я поколдую.

– Но почему именно здесь?

– Потому что ты задолжал мне массаж. – хихикнула я, так как Ксирон исчез

Это странно, но только в священном доме он был человеком, а стоило выйти за порог как снова становился вороном, без права на перевоплощение.

Начертив на полу мелом пентаграмму, я поставила черные свечи кругом. Переместив Тимофея Дмитрича с помощью магии на рисунок, я стала колдовать. Свечи, то вспыхивали ярко, то еле горели и все это зависело от интонации моего голоса. Данное колдовство было тяжелым и не только из-за того, что его надо было произнести три раза и при этом ходить по кругу, разворачиваясь на определенных словах, но и потому что я в данным момент выступала в роли бога. Хоть я этого и не хотела, но как ни крути, а вмешалась в его жизнь и меняю с человека на магическое существо. А еще это заклинание было старым и от слов, язык завязывался в узел, но как бы тяжело мне не было следовало говорить внятно и ни в коем случае не прерываться.

Когда все завершилось, свечи потухли, а тело мужчины изменилось до неузнаваемости, я рухнула на пол и смеясь во весь голос, приподнялась на локтях.

– Вот почему ты такая глупая?

– Пусть до определенного дня спит. Как и решили тогда.

– Ползи уже от сюда. Что б глаза мои тебя не видели.

– Я не змея, чтобы ползти.

– Но тоже ядовитая.

Я бы хотела запустить во вредного друга чем-то, но портал открылся внезапно, и я рухнула на кровать. Хорошо хоть свою.