Читать книгу Невольница - - Страница 2

После первой прогулки с султаном по парку прошел месяц. И за это время случилось очень много событий – в Варшаве за такой же период у Ядвиги не случалось ровным счетом ничего нового. Впрочем, и за куда более длительный период ничего не происходило…

Началось все с того, что Ядвига попыталась сбежать. Сначала ей казалось, что из дворца выйти незамеченной не получится: за ней постоянно следили служанки и охрана. Первые приходили утром и не оставляли Ядвигу до вечера, что ее безумно раздражало. Они прибирались, переодевали ее, приносили и уносили еду, сопровождали на прогулках. А даже если ничего не делали, то просто сидели на низеньких диванчиках, вышивая или перешептываясь. Охранники стояли в коридоре и, когда Ядвига пару раз высунула нос из своих покоев ночью, она мгновенно их заметила – проскочить мимо явно не вариант в любое время суток. Борьбу за свободу душили на корню.

Но однажды, буквально через неделю после ее появления во дворце, султан объявил о параде, который он захотел провести во время грядущих празднований по случаю его дня рождения. Всю охрану собрали вечером для репетиции парада буквально на час. Ядвига сказала служанкам, что устала и рано ляжет спать. Они ушли, а она быстро выскользнула в опустевший ненадолго коридор. Оттуда Ядвига пошла к боковой лестнице, которая вела к спуску на песчаный пляж.

Уже стемнело, и Ядвига надеялась, что, несмотря на фонари, ей удастся незаметно пройти к берегу, а там в итоге покинуть территорию дворца и попасть в город. В городе официально заявить в полицию о похищении, но еще лучше – найти польское посольство и просить защиты.

До берега Ядвига добралась без приключений. Правда, с моря дул ветер; песок был влажным и прохладным. Ядвига не догадалась захватить с собой что-то более теплое, и теперь дрожала от холода в своей ночной рубашке, больше походившей на вечернее платье, но вообще не гревшей. Тонкая, белая ткань развевалась на ветру, неудобные туфельки без задника утопали в песке. Девушка с трудом пробиралась вперед, зная лишь одно: вскоре она выйдет к небольшому утесу, за которым начиналась дорога, ведущая к городу. И тут Ядвига поняла, какую ошибку она совершила – сверху ее было прекрасно видно! Особенно в белом платье на фоне темного неба и сливавшегося с ним моря…

– Что, тебя плохо кормят?! – кричал на нее Фарид Садриддин. – Плохо одевают?! К тебе плохо относятся?! Тебе предоставили отдельные покои, работать не заставляют! Чего еще желать?!

Забившись в угол кровати, Ядвига с ужасом смотрела на разъяренного султана, которому мгновенно доложили о ее неудавшейся попытке бежать.

– Я хочу домой, – проблеяла она. – Да, я там хуже ем и одеваюсь. Там мне приходиться рано вставать, а не валяться в постели в свое удовольствие. Но там мои друзья и родные, любимый город, хоть он не идет в сравнение с вашим дворцом. Мне самой странно, но мне реально иногда хочется поработать.

Султан вздохнул и сказал чуть более добрым голосом:

– Многим сначала бывает сложно. Привыкай. Пути назад у тебя нет. Чтобы не скучать, найди себе занятие, – он задумался на минуту, – вышивай, например. Велю принести тебе ткани и нитки с иголками.

Вот уж чего не хотелось, так это вышивать! Ядвига от этой мысли содрогнулась: у нее со школы не ладилось с уроками домоводства, а после она к ниткам с иголками не прикасалась. Даже одежду старалась покупать с чем угодно – молниями, поясами, шнуровками – только не с пуговицами, которые теоретически могли оторваться и вынудить взяться за иглу.

– Не надо тканей и иголок, – сказала Ядвига тихо, но настойчиво. – Я подумаю, чем заняться. Спасибо за совет.

Позже служанка, отпаивая ее горячим чаем, шепнула:

– Госпожа, вам повезло! А то бы посадили под замок в подземелье для острастки. Говорят, там страшно – жуть! С вами, госпожа, ничего такого не сделали, видно султан, действительно, к вам по-доброму относится. Но вы больше не бегите отсюда. Все равно поймают.

Но Ядвиге надоело однообразие. Может, это и не подземелье, но тюрьма точно: три комнаты, часть дворца, парк – вот и все раздолье.

– Книги-то у вас есть? Библиотека что ли какая-нибудь? – спросила она у девушки. – Я бы почитала. Про интернет не спрашиваю: его точно нет. Уверена.

На лице служанки отразилось непонимание. Однако она ухватила первую мысль.

– Книги есть. Только надо спросить дозволения господина. Если он вам позволит, то мы вас сопроводим в великое хранилище книг.

Но до великого хранилища книг дело не дошло, потому что вскоре случилось второе событие: умерла старшая жена султана. Она долго болела и, тем не менее, ее смерть повергла весь дворец в уныние. Более всех, конечно, страдал султан. Он пришел к Ядвиге в покои и разоткровенничался.

– Она всего на три года меня моложе, – рассказывал Фарид Садриддин Ядвиге за обедом. Он не всегда приходил к ней разделить трапезу, однако, в этот раз ему явно хотелось с кем-то поговорить. – Мы познакомились, когда были детьми, и я сразу решил на ней жениться. Лиара – дочь нашего соседа, дочь султана. Она отличалась необыкновенной красотой и прекрасным характером до самых последних дней. У нас есть сын. Ты скоро с ним познакомишься – он прибудет из путешествия к моему дню рождения. Больше детей нам судьба не дала.

Во дворце поговаривали о странной болезни Лиары. Якобы, она отличалась отменным здоровьем, но после рождения первого сына больше зачать не смогла. А в последние два года слегла, лишь изредка вставала с постели для короткой прогулки. Лекарь не смог ее вылечить, хотя и готовил зелья из лучших трав, которые росли в его огороде. Лекари, приезжавшие из других стран, тоже не смогли ничем помочь – только разводили руками. О странной болезни никто не слыхивал, а лечить неизвестное непросто, а то и невозможно. Даже великий колдун султаната смог лишь облегчить состояние Лиары – болезнь не отступала.

– Великий колдун считает, что кто-то использовал магические заклинания, причем сильные. Такие, которые даже он снять не способен. И тут мне в голову приходят только два варианта: либо в стране есть тайный враг, скрывающий свои силы, либо этот тайный враг живет не в моем султанате, и вычислить его будет еще сложнее. Пока моим помощникам ничего выяснить не удалось, а единственной зацепкой является мнение великого колдуна, который никогда не ошибается в подобных делах.

Ядвига хотела сказать, что, наверное, следовало отвезти Лиару в более продвинутое в плане медицины государство, положить в больницу, провести обследование и лечить современными лекарствами. Но она знала, что наткнется на стену непонимания, а то и гнев, поэтому сочувствовала горю султана молча, без комментариев. Ее опять поразила вера местного населения в магию и народные средства. Нет, в Польше тоже многие использовали травы, настои и прочие традиционные методы. Тем не менее, официальная медицина отрицалась лишь совсем отсталыми людьми. А уж колдовство и магия!.. Пожалуй, они давно остались только в сказках.

Хоронили людей в Аль Бахире тоже странно: простые люди исчезали без следа, а знатным устраивали пышную церемонию, после которой они тоже исчезали, но в пантеоне, стоявшем в самом дальнем углу парка, появлялась их статуя, детально воспроизводившая внешность умершего. Понятное дело, Ядвиге говорили, что это специальный магический ритуал. Никаких кладбищ в султанате не то что не признавали – о них не слыхивали и слова такого в языке не существовало. Сама Ядвига полагала, что человека просто кремируют, а статую делают быстро по слепку, как посмертную маску. Статуя Лиары мгновенно появилась в пантеоне, и Ядвига не могла не признать, что она безумно похожа на старшую жену султана – как живая.

Церемония прощания сначала проходила в парке при дворце, а в городах султаната на улицах городов и деревень. Накрыли множество столов, покрытых богато вышитыми скатертями, а на возвышении – на том самом месте, откуда Ядвига впервые увидела море – стоял постамент с телом Лиары. Некоторое время все пили и ели. Затем Фарид Садриддин и его сын от одной из жен накрыли Лиару золотистым полотном. Двенадцать раз ударили в гонг, сняли полотно, под которым больше не было ее тела. Люди выстроились в длиннющую очередь и пошли к пантеону, где уже появилась статуя: мимо нее следовало проходить с поклоном. Очередь выстраивалась по ранжиру: первыми шли султан, его жены, приближенные, невольницы, а потом все остальные.

Сын Лиары и Фарида на прощание не приехал, но это никого не заботило: похороны не считались чем-то обязательным даже для ближайших родственников, ведь в любой момент можно было посетить пантеон и посмотреть на статую. На самом деле, конечно, сын бы прибыл во дворец, но он путешествовал по далеким землям, и никто не был уверен в том, что до него дошло хотя бы послание о смерти матери. Планировалось, что он приедет на день рождения отца – значит, так тому и быть. Ядвиге все это казалось странным: при нынешних-то средствах связи можно хоть до Таити быстро доставить сообщение.

«А уж если магию использовать их любимую, – усмехнулась про себя Ядвига, – то, наверное, и до луны быстро дойдет новость». Но вопрос она султану задать не осмелилась: иногда Ядвига чувствовала, что какие-то вещи лучше не спрашивать.

***

После похорон во дворце только и разговоров было о том, кто займет место старшей жены.

– Почему это так важно? – осмелилась в один из дней спросить Ядвига султана. – Плохо живут только невольницы, и то лично у меня условия хорошие. А что будет у старшей жены, кроме отдельных апартаментов? – свои покои она упорно называла апартаментами, никак не привыкнув к устаревшему на ее родине слову «покои».

– Старшая жена не только живет отдельно, – часто султан не противился и рассказывал Ядвиге о том, что она спрашивала. – Она моя советчица, сопровождает в поездках, является лицом Аль Бахира, поэтому должна быть и умна, и красива. Ей многое позволяется, потому что я ей доверяю, – последнее слово Фарид Садриддин произнес с нажимом и пробуравил Ядвигу взглядом. – Кроме того, именно сын старшей жены после моей смерти займет трон.

– А если нет от нее сына? – не отставала Ядвига. – Дочка не может возглавить страну? У нас давно такое возможно. Двадцать первый век на дворе.

Султан хмыкнул. Ядвиге нередко казалось, что он не всегда понимает ее слов. Проигнорировав последние фразы, он ответил:

– Закон не воспрещает женщине возглавлять государство. Тем не менее, всем понятно, что женщина не справится с такой нагрузкой. Ей нужно заниматься семьей, рожать и растить детей. Один всего случай у нас такой был в истории… Поэтому, если нет сына от старшей жены, собирается совет султаната и выбирает властителя из сыновей от других жен. Принимают во внимание их возраст, ум, хватку, родословную. Но подобное случается крайне редко.

– А как вы выбираете старшую жену? Кто будет следующей?

– Пока не умрет первая назначенная старшей, следующую не выбирают. В некоторых странах султаны вообще дожидаются рождения мальчиков, чтобы среди их матерей и выбрать старшую. Я буду думать. Выбор не прост. И я не сторонник выбора из матерей моих сыновей, ведь если жена молода, она родит, а вот если глупа – этого не исправит даже самая сильная магия!

«Логично, – подумала Ядвига, – но опять он про магию! Глупость вообще ничем не лечится, магия здесь не при чем».

Конечно, все прочили место старшей жены Наирии, дочери лекаря. Его древняя родословная позволяла Наирии многое, хотя обычно лекари не принадлежали к знатным семьям. Ядвига ее недолюбливала: при редких встречах та всегда так злобно смотрела на нее, что аж мурашки по коже пробегали. Но Наирия слыла умной, способной дать совет по любому поводу. С детства ее учил отец, и мудрый лекарь сумел вложить в красивую головку кучу всяких мудростей-премудростей. К тому же, Наирия была молода и здорова: вполне способная родить султану сыновей. Отсутствие детей на данный момент оправдывали редкими посещениями Наирией спальни Фарида Садриддина. Но после того, как она станет старшей женой, дело точно сдвинется с места, – так считали все сплетники.

Третье важное для Ядвиги событие поразило не только ее. Никто не понимал, как такое случилось и почему. Совершенно неожиданно султан объявил, что старшей женой назначает… Ядвигу! По ее просьбе он велел оставить ей прежние покои, но приставил к ней премудрого Хамеда. Хамед был ближайшим советником Фарида Садриддина, сыном великого колдуна султаната. Ему вменялось в обязанность посвятить Ядвигу во все тонкости, рассказать историю страны, объяснить, как следует себя вести и что от нее требуется в мельчайших деталях. Считалось, что девушка недостаточно образована, хотя сама Ядвига так не считала по понятным лишь ей причинам – большинство знаний были в этой стране попросту неприменимы!

Всем приказали оказывать соответствующие почести новой старшей жене султана. Несмотря на удивление, вызванное решением Фарида Садриддина, никто не имел ничего против Ядвиги. Никто, кроме Наирии. По слухам, которые пересказывали служанки, полюбившие не связанные формальностями разговоры с Ядвигой, Наирия рвала и метала. Она обещала навести на новую старшую жену всяческие проклятия, извести ее с лица земли – короче говоря, желала ей самых ужасных вещей, которые только могла придумать.

– Опасайтесь ее, госпожа, – шептали служанки, – ее отец – лекарь. И она умеет многое! Наколдовать точно!

Колдовства Ядвига не боялась, но она прекрасно знала о других, совершенно тривиальных способах отмщения – а то их не практиковали в Польше в ее школе и, позже, в компании, где она работала.

– Зачем вы меня так повысили? – спросила Ядвига султана, когда представился случай. – Разве я гожусь на эту роль? Разве я могу вам что-то советовать? Разве вы меня любите, в конце концов?! – она сердилась на себя за излишнюю эмоциональность, но успокоиться не могла больше из-за того, что не понимала собственных чувств. Сложившаяся ситуация Ядвигу волновала и сбивала с толку.

Фарид Садриддин нахмурился и перестал есть, отодвинув от себя тарелку с нежнейшими кусочками кролика.

– Я полагал, что ты сочтешь это за честь! А ты опять недовольна! Чтобы ты могла давать нужные советы, к тебе приставили премудрого Хамеда. Он даст тебе недостающие знания. В остальном ты мудра не по годам. Такой же была и Лиара. Нужным знаниям можно обучиться, но житейской мудрости не набраться, если ее нет. Впрочем, у тебя есть знания, которые ты получила в своей далекой стране. Они отличаются от наших представлений, что полезно. Ну и я уже говорил: цвет твоих волос и глаз однозначно указывают на принадлежность к высшей расе. Ты красива и умна. От Лиары тебя отличает лишь дурной характер. Но, в отличие от глупости, это вполне можно исправить. Ты уже стала спокойнее и вежливее. Я подожду, пока ты полностью не осознаешь свое новое положение. Я проявлю терпение. У меня есть жены и невольницы для ночных утех. С этим я тоже не буду тебя торопить. Сама захочешь увидеть меня в своей постели.

Султан встал из-за стола.

– Продолжай свой ужин без меня. И хорошенько подумай над моими словами. Впрочем, я попрошу Хамеда уже завтра начать с тобой занятия. Нечего тебе отдыхать и веселиться без дела.

Весельем свое времяпрепровождение Ядвига не назвала бы, но отвлечься ей действительно не помешало бы. Да и любопытство брало верх – премудрого она точно завалит вопросами, которые не решалась задать султану. Хотя ответа на свой главный вопрос она все равно не получит – причины ее карьерного взлета в гареме Фарида Садриддина Муллозоды объяснить Ядвиге Хамед явно не сумеет. Более всего, ее смущали комплименты султана по поводу внешности. Ядвига пыталась смотреться в водную гладь, но не замечала каких-то сильных изменений, кроме ставших более пышными волос. Дома она их стягивала в тугой хвост, а тут ей их тщательно расчесывали и оставляли распущенными. Вот и все изменения. Пожалуй, еще она подзагорела, что неудивительно при местной погоде. Ядвига заметила – дожди здесь, если и шли, то только ночами. Днем светило солнце, а сгорать ее белоснежной коже, давно забывшей, что такое загар в южных краях, не давали масла и кремы, которыми Ядвигу мазали с утра до вечера.

«Тоже мне – красотка», – фыркала Ядвига, наклоняясь над водой и крутясь и так, и эдак. Зеркал категорически не хватало!

***

По велению султана Ядвиге сообщили, что во дворец съезжаются гости – отпраздновать день рождения Муллозоды. Главный праздник планировался на воскресенье, но уже с понедельника устраивались развлечения для тех, кто решил провести во дворце всю неделю. В другой бы раз Ядвиге сидеть в своих покоях или гулять по парку, однако, в честь празднества ей велели наряжаться и выходить к гостям.

С первого дня у Ядвиги вызывали удивление все эти вычурные, блестящие наряды, в которые её облачали служанки. Дома она бы такое никогда не надела! Раздобыть бы старые джинсы и футболку, в которых она сюда прибыла, но ей говорили, что старую одежду султан велел выбросить. В брюках здесь женщины ходили, но это не были привычные для Ядвиги штаны. Нет, это были тончайшего шёлка шаровары, которые, на современный лад, назвали бы юбкой-брюками. Но сейчас Ядвиге несли прекрасное длинное платье из белого атласа. Предполагалось, что для праздненств ей сошьют несколько нарядов, и это платье было первым, которое следовало срочно примерить. Оно оказалось впору – с Ядвиги давно сняли мерки, и невольницы, в чью обязанность входило шить одежду, справились на отлично.

Опять очень захотелось посмотреть на себя в зеркало. Ядвига подошла к стеклянной двери балкона. Она знала, что стекло здесь необычное: через него все было видно, как и через обычное, но если попытаться в него посмотреть на себя, то тут же отражение расплывалось, хотя все остальное было по-прежнему видно нормально. Тем не менее, Ядвига увидела свой силуэт и оценила платье: оно красиво облегало ее фигуру сверху, подчеркивало талию при помощи широкого пояса из золотистого цвета парчи и дальше ниспадало мягкими складками до пола. Она покрутилась, разглядывая рукава с такими же как пояс широкими манжетами, юбку, взлетевшую над полом, и уловила движение возле двери – в комнату вошел султан. Он одобрительно покивал:

– Прекрасный наряд! Завтра с утра именно в нем мы с тобой будем встречать важных гостей: приедет отец дорогой Лиары и вся его свита. Он уже немолод, но вполне бодр. Надеюсь, Хамед успел тебя научить тому, как подобает вести себя в таком случае, – Фарид Садриддин продолжал рассматривать Ядвигу, отчего та смутилась окончательно. – Остаться на завтрак с тобой не могу: поел рано. Много дел и уже начались церемониальные встречи с прибывшими гостями. – Султан развернулся и вышел из комнаты, оставив Ядвигу стоять с открытым ртом.

«Ладно, не подведу, – пообещала мысленно Ядвига скорее себе, чем султану. – Не встречали мы что ли султанов и их приближенных».

Служанки снова переодели Ядвигу, опять облачив ее в тонкие шаровары и топик в блестках, и она пошла в соседнюю комнату к столу, съесть завтрак. Одна служанка принесла кофейник, вторая – поднос со сладкими булочками, обсыпанными разноцветными шариками. На столе уже стояли блюда с поджаренными хлебцами, сливочным маслом, благоухавшим местными травами, разных сортов сыром и вианом, ставшим для Ядвиги любимым местным блюдом. Вианом называли тонкие, зажаренные до хруста кусочки таинственной птицы, которую ловили опытные охотники. Виан был куда сочнее курицы, и готовили его самыми разными способами, но хрустящие жареные ломтики нравились Ядвиге больше всего. Внешне они напоминали ей знакомые чипсы, только куда вкуснее!

Ядвига уже знала, что разноцветные шарики, которыми обсыпали булочки, шоколадные, покрытые глазурью, во рту будут забавно шипеть и лопаться, напоминая шампанское. Ей не хватало обычной яичницы, но что делать – здесь не ели яйца, считая их священными, воплощающими будущую жизнь, неродившееся дитя. Зато блюд из птиц было полно: почему-то вылупившихся из яиц существ вполне позволялось съедать.

Завтрак Ядвига начала с кофе. Вот, что было замечательным, так это кофе: крепкий, с приятным привкусом ванили и корицы… Неожиданно перед глазами всё поплыло. Не понимая, что происходит, девушка попыталась встряхнуть головой.

– Госпожа, что с вами?! – услышала она крик служанки, словно из далёка-далека.

Хотелось ответить, но силы покидали и Ядвига медленно осела на стуле. Голова запрокинулась, руки безвольно повисли вдоль тела, глаза закрылись. В ушах звенело и слышался громкий топот, от которого хотелось бежать подальше…

– Она очнулась! Смотрите, она открыла глаза!

Над Ядвигой склонилось несколько человек, а она поняла, что лежит на своей кровати под балдахином. Из окна дул лёгкий, тёплый ветерок, светило солнце. «Почему я лежу? – никак не понимала Ядвига. – Я ведь сидела за столом и завтракала». Она попыталась приподняться, но голова тут же опять рухнула на подушку.

– Лежите, госпожа! – запричитал дворцовый лекарь. – Вам не следует вставать!

– Что случилось? – язык с трудом слушался и еле шевелился, поэтому слова Ядвига проговорила тихо-тихо.

– Вас пытались отравить, – сообщил лекарь с широко раскрытыми от ужаса глазами. – Сейчас сюда придёт султан. Он встречает высоких гостей, но уже знает об отравлении и о том, что вы остались живы. Вам повезло: я оказался поблизости от ваших покоев, когда вы потеряли сознание. Зульфия выбежала отсюда послать за мной, а я как раз пришёл на женскую половину проверить здоровье матери султана, жаловавшуюся на головную боль. Пришлось сначала зайти к вам. И на счастье у меня с собой был саквояж, в котором я ношу по обыкновению все основные средства. Во дворце давно никого не пытались отравить, однако, у лекарей принято всегда носить при себе противоядие.

– Зачем кому-то захотелось меня отравить? – Ядвига снова приподняла голову, но сил ей явно не хватало сделать даже малейшее движение.

– Мне тоже хотелось бы знать! – прогремел знакомый голос: в комнату вошёл Фарид Садриддин. – В праздничные дни покуситься на жизнь моей любимой жены? Что вы скажете, лекарь? Какой это яд?

Ядвига вжалась в перину. Её всегда пугал громогласный султан, и сейчас она чувствовала себя виноватой в отравлении самой себя. «Соберись, тряпка! – приказала Ядвига себе. – Феминистки всего мира смотрят на тебя! Не подведи!» Чуть расправив плечи, что вряд ли заметил Фарид Садриддин Муллозода, Ядвига смело посмотрела в глаза судьбе.

– Яд подсыпали в кофе, – продумывая каждое слово, заговорил лекарь. – В кофе растворяется без следа лишь один-единственный порошок.

– Какой порошок? Не томи! – взревел султан.

– Тот, что можно намолоть из птунии, которая растёт в аптекарском огороде, господин. Эта часть сада закрыта для всех… кроме меня, господин, и вашей матушки, которая увлекается знахарством. Даже моим помощникам туда вход запрещён.

На лице Фарида Муллозоды появилась недобрая усмешка.

– Получается, Ядвигу хотел убить либо ты, либо моя мать? Ты это хочешь сказать? Интересно знать, зачем вам обоим это понадобилось.

Лекарю хотелось провалиться сквозь землю. Он опустил голову ещё ниже.

– Что вы, господин! В мыслях не имели. Простите, я не имел, но уверен: ваша матушка тоже такого не помышляла! – бормотал лекарь, запинаясь на каждом слове.

– Расследование я поручу Кемалю. В своей матери я уверен. В тебе – нет, – припечатал султан. – Но раз ты спас Ядвигу, значит, не собирался её убивать. Логики в подобном поступке я не вижу, хотя у тебя просто-напросто могло не быть выбора. Ты же случайно проходил мимо. Или не случайно? Короче говоря, тебе придётся дать показания. Служанки! Те, кто подавал завтрак моей любимой Ядвиге, кто присутствовал в это время в покоях, тоже пройдите для дознания к Кемалю! Сюда я пришлю кого-нибудь другого. Кемаль, у дверей поставь охрану. Всю еду и напитки повелеваю пробовать, прежде чем до них дотронется Ядвига. Что ты ей еще прописываешь? – обратился он к лекарю. – И долго ли она будет оставаться в постели?

– У меня сильные средства против ядов, – промолвил лекарь. – Правда, мы их давно не применяли. Но, думаю, подействуют быстро. И питье приготовлю. Этот напитое быстро вернет госпоже силы. Есть сегодня не советую. А пить побольше.

«Вот и у нас при отравлении также, – подумала Ядвига, – хоть чем трави, а только потом не есть, лежать и много пить».

– Дорогая, – опять услышала она голос султана, – отдыхай. Основное расследование мы проведем после празденств, когда гости разъедутся. Но не сомневайся: отравитель будет пойман и казнен! Вечером я зайду узнать, как ты, и сможешь ли завтра приветствовать вместе со мной отца Лиары.

Когда комната опустела, Ядвига смогла наконец сосредоточиться. Итак, её хотели убить. В любимых детективах для расследования преступления задавались тремя вопросами: мотив, возможность и цель. «Начнём с последнего: с какой целью меня пытались отравить»…