Читать книгу Игра в любовь - - Страница 8

дыханье…»

Ах, мой милый город Харьков УССР! Какое противоречивое приключение довелось мне пережить здесь… Но, да будут благословенны все самолёты 80-х! Началось всё в Таллине, куда я приехала в эту осень не одна, а с подругой Наташей, которой очень хотела показать Таллин. Сначала мы прилетели самолётом в Москву, а потом, поездом, приехали в Таллин, мой сказочный город. Осенью Яак всегда ездил на гастроли, поэтому я, ещё из Москвы, позвонила одному из музыкантов ансамбля «Радар», номер которого нашла в телефонном справочнике г. Таллина, благодаря его редкой фамилии. Ну вот, я набрала этот номер и спросила: «А вы не знаете, где будут гастроли у Яака в этом месяце?» Он мне ответил приятным баритоном: «А вы спросите у него самого!» И дал мне номер телефона Яака: 555-745. Золотыми сияющими буквами, этот прекрасный номер записан навсегда в моём сердце! Спасибо Андресу Пыльдроосу, музыканту из ансамбля «Радар». Но Яаку я не дозвонилась ни в этот вечер, ни на следующий день, когда мы с подругой Натальей приехали уже в Таллин. Длинные гудки-никого не было дома… А сотовых в те годы ещё не изобрели! Вечером пошли мы с Наташей прогуляться по Старому городу. Она – тёмненькая, с длинными каштановыми волосами и очень красивыми карими глазами, в тёмно-бордовом плаще. А я – прямая противоположность, блондинка, светлые, почти пепельные волосы до плеч и сине-серые глаза. Я была в точно таком же, как у Наташи, плаще, только цвета морской волны. Мы почти одного роста, правда Наташа носила обувь на высоких каблуках. Не знаю почему, но многие, разные совершенно, люди, называли нас, в эту поездку, сёстрами. Чем-то мы были похожи, наверное, настроены на одну волну… Спустились мы по улице Pikk Jalg со Старого города и решили прогуляться вокруг здания Филармонии. И вдруг я увидела новенькую, тёмно-синюю, «Ладу» у входа. В шесть часов вечера в осеннем Таллине – темно, но электрического освещения было достаточно. Да и мне ли было не узнать машину Яака! И тут же вышел из служебного входа он сам и несколько парней из «Радара». Наталье захотелось подойти к ним, поздороваться. А я, наоборот, что-то застеснялась и осталась в тени. Она, и вправду, прошла мимо артистов, но разговаривать не стала. Испугалась. Как она потом сказала: «Морда стала кирпичом!» Я увидела издали, что Яак одет в чёрную кожаную куртку, а тёмные брюки заправлены в короткие сапожки – так было модно в ту осень. Наташка прошла мимо, а дальше всё произошло очень быстро. Как-то сразу, все сели в машину, и, выезжая со стоянки, Яак проехал совсем рядом, прямо по носикам моих новых туфель, как мне показалось. Брови у него были «домиком», а в широко открытых глазах – вопрос: «Что же ты здесь стоишь?!» … В этот самый момент, я почувствовала, что они уезжают. Прямо сейчас! Что они едут в аэропорт! На те самые гастроли, про которые я пыталась узнать у Андреса. Что же мне делать? Был у меня ещё телефон В.Сапожнина, директора Филармонии. Но я очень боялась, почему-то, ему звонить. И попросила подругу Наташу позвонить по этому номеру. Она дозвонилась и, позже, рассказала мне, что вежливый и интеллигентный В.Сапожнин, на её вопрос, куда уезжают на гастроли Яак Йоала и «Радар» ответил: «В Харьков, на неделю!» Спасибо Наташе и В.Сапожнину! Итак, Наталья осталась в Таллине, а я, на следующее утро, улетела, на славном самолётике ТУ-134А, в город Харьков. Выйдя из аэропорта налегке, сумку я оставила в камере хранения, я сразу же поехала в центр города, чтобы узнать, где же поёт мой дорогой певец. И узнала! Афиши были на одной из, больших и широких, центральных улиц города. Яак и ансамбль «Радар» выступали во Дворце спорта, по-моему, имени Ленина. И, уже в 12 часов, был первый концерт. Я нашла Дворец, подошла к окошечку кассы и купила билеты на три концерта. У Яака в Харькове было по три концерта в день. Это очень много! Два концерта, в пять и в восемь часов вечера, например, и то нелегко для артиста, а три в день – это экстрим! (Хотя позже я узнала, что у Яака бывало и по четыре концерта в день. Боже, разве так можно!) Он ведь никогда не халтурил, пел всегда хорошо, никогда не был спокойным и равнодушным… В двенадцать часов я сидела на 5-м ряду, слева, близко к кулисам, даже чувствовала прохладный ветерок со сцены. Несмотря на почти бессонную ночь, я была бодра и очень- очень рада. Вот на сцену вышел Яак и спел десять, или даже больше, красивых песен. Я пожалела, что у меня не было цветов для него. Но найти цветы в чужом городе, за пару часов, невозможно! Особенно мне понравилась, на этом концерте, песня «Глория». Он спел её так, что даже были «мурашки» по коже и чувство восторга. И музыка, и голос, и его состояние – всё было потрясающим! Я получила такой заряд восхитительных чувств, что выйдя из зала, тотчас же поехала в центр города, нашла в киоске чудесные белые хризантемы, и на концерт, в пять часов вечера, пришла с цветами. Подарила их Яаку, не поднимаясь на сцену, снизу. А сцена была высокая, очень. Я протянула букет Яаку, он наклонился за цветами, заглянул в мои, наверное, сумасшедшие глаза и… чуть не упал! Он, взяв букет, слегка подался вперёд… К счастью, хорошая физическая форма, в которой он был всегда, помогла ему удержать равновесие. Он даже не сказал обычного вежливого «спасибо», а только: «О!» После второго концерта, мир мой пребывал в лёгком тумане, но я помню, что пообедала бутербродом с колбасой и выпила кофе с молоком в кафе, возле железнодорожного вокзала. А у вокзала я оказалась с целью узнать насчёт билетов на Ташкент или на Москву. Надо ведь было подумать и о дороге домой. В кассах аэропорта билетов не было. Самолёты стояли на аэродроме, и ни один из них не вылетел, по- своему маршруту, в течение последних суток – была проблема с горючим. Билетов на поезд тоже не было… А, в восемь вечера, последний концерт начинался так вот поздно, я уже снова сидела в огромном зале и с восторгом смотрела на Яака. Он был в особо хорошем настроении и пел как никогда! Единственное же, что портило моё настроение были мокрые ноги. Новые красивые осенние туфли были тёплыми и надёжными, я же умудрилась наступить в большую и глубокую лужу. Осень… Но ноги высохли в течение концерта, и всё было здорово! Чуть-чуть меня смущало то, что в гостинице «Харьков», где, я была уверена, остановился Яак, мест не было. Я узнала об этом днём. В 80-е годы, мест в гостиницах не было никогда, разве что положить, наудачу, 10 или 50 рублей в паспорт и попросить «поискать местечко» Тем более мест не было в гостиницах «Интурист», где обычно жил Яак. Поэтому, после концерта, я особо не задумываясь, отправилась в аэропорт – ночевать. Слава Богу, что в зале ожидания свободные места – были! Мне удалось чуть-чуть поспать… Наутро я, бодрее некуда, поспешила на концерт. Вернее, на концерты. Их было снова три. Весь этот день я не отходила далеко от Дворца спорта, и весь день я была счастлива! Я обошлась без бутерброда, так как у меня, с собой, была пачка таллинских вафель. День пролетел на одном дыхании! А ночью гостеприимный аэропорт снова принял меня в свои объятия, и я даже немного поспала. При этом я и мои «товарищи по несчастью», которые тоже ночевали в аэропорту, ещё, время от времени, подходили к информационному окошечку и к кассам, чтобы, как только появится топливо, взять билеты на свой рейс. На третий день, вернее уже поздний вечер, я, после всех концертов, решила подойти к служебному входу – поздороваться. Долго ждала, пока Яак выйдет. Ко мне даже подошёл милиционер и спросил: «Что вы здесь делаете?» Я сказала: «Жду знакомых.» Яак появился в дверном проёме, с большим букетом в руках. Я сделала пару шагов навстречу. Он увидел меня и остановился посередине лестницы. Я подошла ближе и сказала: «Здравствуй! Спасибо за чудесные концерты!» А он посмотрел на меня внимательно и спросил: «А ты где живёшь, в гостинице?» Я честно ответила: «В аэропорту!» Тогда Яак передал мне свой букет, сказал: «Подержи!», а сам подошёл к водителю автобуса, в котором должны были ехать музыканты, и о чём-то с ним поговорил. Потом забрал у меня цветы и тихо сказал: «Садись в автобус, с ними поедешь.» Сам же сел в «Волгу», которая стояла рядом. Я вошла в автобус и села на последнее сиденье, в самый дальний уголок. Мы доехали до гостиницы «Харьков», ребята из ансамбля «Радар» вышли впереди меня, но один из них задержался и сказал: «Пойдём, я провожу тебя!» Мы с ним зашли в гостиницу с центрального входа, никто нас не остановил. На лифте не поехали, а поднялись, кажется, на 4-й этаж, по лестнице. Молодой музыкант, я даже не спросила, как его зовут, открыл дверь номера полулюкс, который был на этаже самым крайним, у входа на лестницу, и, пропустив меня внутрь, ушёл. Я зашла в маленькую гостиную, сняла плащ, села в первое попавшееся кресло, и закрыла глаза. Не слышала, как вошёл Яак. Почувствовала только, что кто-то слегка коснулся моих волос. И голос Яака прозвучал как музыка: «Эй, просыпайся!» Я открыла глаза и увидела на маленьком столике, возле себя, тарелочку с двумя бутербродами и чашечку чёрного кофе. Бутерброды были, который побольше – с маслом и красной икрой, а тот, что поменьше – с сыром. Яак сказал: «Съешь это!» Он стоял напротив меня и улыбался, как мне показалось в тот момент, «моей», глупо-счастливой улыбкой. Видно он был доволен собой! Яак успел сбросить куртку и был в чёрном тонком свитере и чёрных брюках, такой же изящный и стройный, как и в красивом сценическом костюме. Я спросила: «А ты?», – имея ввиду бутерброды. Он ответил: «Я – уже…», – и показал рукой куда-то вправо, «Там, в баре.» Он удобно устроился в кресле, напротив меня, и, закинув ногу на ногу, смотрел как я, повинуясь его требовательному голосу, ела бутерброды, запивая их чёрным кофе. А в моей голове, с бешеной скоростью, проносились «модели» того, что могло быть дальше. Даже сон улетучился! Дорогой, любимый, единственный в мире Яак, сидел напротив, смотрел как я ем бутерброды, которые принёс мне он, он сам, и подбадривал меня широкой улыбкой!.. Оказалось, что он знал про ситуацию билеты – горючее. Я, в двух словах, рассказала ему о своих приключениях, и как я ночевала в аэропорту. Яак обнадёжил меня: «Посмотрим, что можно сделать!» Я сказала: «О!» Он сказал ещё, мотнув кудрявой головой в сторону спальни: «Потом ложись и поспи!» Я удивлённо взмахнула пару раз ресницами. И добавил: «Я тоже приду спать! Через часик…» Пришлось мне, ещё раз, повиноваться моему Принцу. Уж такой у него был категоричный голос. Выходя из номера, он остановился на пороге, обернулся и подкрепил свой приятный приказ долгим взглядом. Я, посидев ещё немного после его ухода, нехотя встала – мягкое кресло не отпускало меня, разделась и зашла в ванную комнату. Буквально с закрытыми глазами, приняла душ. Потом сложила всю одежду – красивую прозрачную, зелёную с золотым, блузку, коричневые бархатные брюки и бельё (всё это, после двух ночёвок в аэропорту, уже не было свежим) в уголке кресла и прилегла на широкую кровать. Уснула сразу же, лёжа лицом к двери, чтобы не пропустить момента, когда Яак войдёт. В середине ночи, (как мне показалось сквозь сон), с лёгким щелчком открылась дверь, и он вошёл в номер. На несколько минут зашёл в ванную, потом очень тихо, стараясь не разбудить меня, лёг рядом. Но я, конечно же, совсем проснулась и смотрела на него. В почти полной темноте, я увидела только, скорее почувствовала, что он тоже всё снял с себя. (Яак любил спать обнажённым.) Какое-то время он лежал на левом боку, спиной ко мне, но вот, он повернулся и протянул руку в мою сторону… Я закрыла глаза и притворилась, что крепко сплю, но ничего такого, что я вообразила, не произошло. Он просто медленно провёл рукой по моему плечу и спине. И, оставив руку у моего, чуть прикрытого одеялом бедра, но не касаясь меня, затих. Вскоре я услышала его ровное, спокойное дыхание. Яак спал… А я подумала: «Бедный мой! Он ведь работал целый день, уже три дня так много работал. Были ведь ещё и репетиции перед концертами». И ещё я подумала, а где же он поужинал? Ведь гостиничный ресторан после 23-х часов – закрыт. Долго лежала и смотрела на него, хотя в темноте мало что могла увидеть… От волос Яака пахло духами и немного табаком, и я еле сдерживалась, чтобы не зарыться в них лицом… Я чувствовала восторг от такой, почти нестерпимой, близости. Но усталость победила даже любовь, переполнявшую меня, и я уснула. Проснулась от звоночка маленького будильника Яака. Было очень светло, на часах – 12-ть! Первый концерт уже начался, сегодня – без меня. На кресле я увидела свою одежду, постиранную и выглаженную, видимо в гостиничной прачечной. На столе, рядом с большой стеклянной вазой с цветами, лежал билет на самолёт. До Москвы. Всего два часа оставалось до рейса! Надо было поспешить. И, хотя я совсем не представляла себе, как это я сейчас улечу от всего того, что наполняло душу радостными и нежными чувствами, я послушалась моего Принца ещё раз… С удовольствием оделась в чистую одежду, потом взяла листок, из тех, которые всегда были в наличии в хороших гостиницах, нашла в своей сумочке ручку и написала: «Спасибо, Яак!» Поцеловала листочек и положила на маленький столик в гостиной. Потом, уже совсем собравшись уходить, сняла с пальца колечко с александритом и положила на свою записку. Подумала: «Так хочется, чтобы у него осталось что-нибудь после меня!» Я подошла к окну, где, на широком подоконнике, стояла ещё одна большая ваза с цветами – трофеями Яака, и посмотрела на город Харьков с четвёртого этажа. День был хороший, солнечный. Мысленно пожелала Яаку удачи на сегодняшних концертах и вышла из номера, крепко прикрыв дверь… Вечером я уже была в Лобне, у своих родных и лёжа одна, на удобной кровати, в комнате для гостей, подумала: «Что же это случилось со мной? Разве такое бывает?» И ещё подумала с удовольствием: «Как хорошо, что моё колечко осталось у него!»