Читать книгу Хвост виляет собакой - - Страница 6

Притча про «не смотри» – одна из древнейших. Бог позволил Лоту выйти из Содома, но сказал: «Не оглядывайся». Жена Лота оглянулась и обратилась в соляной столб. Орфей отправился в ад, чтобы вернуть свою жену из мертвых. Бог подземного мира велел: «Не оглядывайся, пока не выйдешь». Орфей оглянулся и потерял ее. У Пандоры, первой женщины на земле, был ящик. Ей наказали держать его закрытым, но она открыла его – и все беды человечества вышли наружу. Эти истории неспроста стали такими распространенными и фундаментальными. Каждая культура в своей коллективной мудрости знает, что есть вещи, на которые не следует смотреть. В историях их символизируют какие-нибудь магические или мифологические предметы. Но все мы знаем, что это поучительные сказки, которые мы слышим в детстве или, по крайней мере, не в осознанном возрасте. Мы узнаем их от наших матерей, принимая за правила, которые будут вести нас по жизни и обеспечивать наше выживание.

Государственный секретарь Джеймс Эддисон Бейкер III родился в Техасе и получил образование в Принстоне. Он хорошо знал Библию и был знаком с классическими языческими мифами. Что-то в его душе откликалось на древние предупреж- дения.

Но Бейкер был рациональным человеком. Он признавал сверхъестественное, паранормальное, мифологическое – только ради шутки, – за исключением христианства, конечно. Например: «Бедный Ли, совсем двинулся от лекарств… или от опухоли мозга. Дал мне этот конверт, как будто это ящик Пандоры, и говорит: “Только не смотри!”»

Конечно же, он вскрыл его, как только вышел за дверь больничной палаты. Хотя бы времени зря не терял. У него по-прежнему не было ни сотового телефона, ни газеты, которую можно было бы почитать, ни помощника, с которым можно было бы посоветоваться или отдать приказ. Путь до лифта и спуск вниз занимали ровно 420 секунд, в которые идеально уместилась последняя записка Ли Этуотера – попытка умирающего повлиять на события с того света.

Вначале он читал молча. Джеймс Бейкер очень давно был публичным человеком и строго контролировал любые свои высказывания. Поговаривали, что «Бейкер не способен выражать эмоции». Что «сидеть напротив Бейкера – все равно что смотреть на отрез черного шелка… неподвижность… и лишь иногда… довольно сдержанная улыбка. Он ведет беседу с помощью идеальных предложений, идеальных абзацев, идеальных страниц»[8].

Он нажал на кнопку лифта, не отрываясь от чтения. Когда лифт прибыл и двери открылись, он шагнул внутрь, не поднимая глаз. Он знал, что едет не один. Там были санитар в зеленом халате и пациент на каталке, а также всевозможные системы наблюдения и безопасности. И все же он сказал тихо:

– Господи, мать твою. Сучий Этуотер совсем сдурел.

Потом он не сказал, а лишь подумал: «Этот листок никто и никогда не должен увидеть. Его надо уничтожить». Он был прав. В тот момент нашей истории рухнули все стены между разумным поведением и свободой мыслить, осознанными поступками и неуместными действиями, опасными высказываниями и необходимой спекуляцией, частным и общественным достоянием. Военные, например, часто разрабатывают сценарии «что, если?». Что мы будем делать, если в Европе случится контрреволюция и оттуда запустят ракеты по другим странам? Если начнутся жестокие гражданские беспорядки в Соединенных Штатах? Если Китай начнет войну с Японией? Любой здравомыслящий человек сочтет такие рассуждения разумными, чтобы был какой-то план на случай, если случится непоправимое. Но нет! Когда один из этих документов слил какой-то засранец из либералов, СМИ отреагировали так, как будто президент лично планировал открыть концлагеря, чтобы задержать всех, кто не голосовал за Ричарда Никсона в 1968 году. Когда человек, облеченный властью, рассказывал пошлую шутку, или присовывал хрен какой-нибудь Пандоре в ящик, или выражал недовольство каким-нибудь человеком или целой группой по этническому признаку, это могло разрушить чью-то карьеру, а то и весь режим. Особенно если у другой стороны был Ли Этуотер, который знал, как пользоваться информацией. Эта записка, или как ее еще назвать, была чистым безумием. Если в этой администрации кто-нибудь хотя бы подумал о том, что записал Этуотер, им всем конец. Тем не менее Джеймс Бейкер не сжег письмо, не разорвал на мелкие кусочки, не съел его и не уничтожил в ближайшем шредере. Он положил записку в карман. И оставил себе.