Читать книгу Регулятор. По Стиксу - - Страница 2

ТИХОЕ МЕСТО. Тройка рейдеров появилась у границы кластера ближе к вечеру. У всех, кто когда-то бывал в нем, он пользовался дурной славой. Шириной около трех километров, в длину, он вытянулся на все десять- двенадцать. Ничего интересного в нем небыло. Обыкновенная городская застройка, без воинских частей, складов и прочих полезных в Стиксе объектов. Но тем не менее у него даже было собственное имя, а не просто цифровое обозначение на немногочисленых для Улья картах – Мутный шланг. Про него ходило множество неясных слухов, на что самое невероятное он считался относительно безопастным. Всех кто входил в него встречала чуткая тишина…

Грузился кластер раз в полтора месяца. И вроде бы и заражение грибницой должно было быть долгим, но и здесь было все в перекос. Люди начинали клацать зубами уже через пару часов. Они не бросались на еще не успевших обратится, или друг на друга, они молча и потеряно разбредались в разные стороны, спеша покинуть новую и неласковую родину, границу кластера. Зараженые всех мастей, от низших до элитников, не ломились в кластер со всех

сторон, не спешили полакомится легкодоступным пиршеством из людей. Еще на границе кластера их что-то останавливало, они оглядывали дома, улицы, после чего, недовольно ворча, уходили прочь, искать добычу в другом месте. А, еще, в кластере ни когда не появлялось иммуных. Все население сплошь пустыши. Они рабредались по окрестным сотам Улья. Ни одного случая, ни слухов о том, что кто-то встречал свежака из Мутного шланга.

Старшим в тройке рейдеров был Синица. Не особо разговорчив, он тем не менее спокойно переносил пустой тихий треп своих подопечных на тему Мутного Шланга, благо вблизи его границ зараженые наблюдались крайне редко и было можно чуть расслабиться. Болт с Пандой были еще те любители поспорить и похохмить, когда для этого выпадала возможность. Чем они сейчас и занимались. Синица первым даром имел снайперскую стрельбу, второй дар был сенсора. Слабый метров до пятидесяти, и пока этого ему хватало. Сейчас он активно сканировал округу. Руки чуть расслаблено лежали на висящем через шею на ремне» ВСС Вал-«винторез», за спиной в специальной крепежной системе была жестко зафиксирована дальнобойная крупнокалиберная винтовка. При первых признаках опасности «винторез» в доли секунды взлетал, приклад упирался в плечо, глаз через оптику прицела ловил цель. Болт с Пандой были еще теми «кадрами». У Болта был хорошо развит дар телекинеза и он метко швырялся в противника подручными предметами, коих в Улье было более, чем достаточно. В ход шло все-куски бетона, трубы, стекло. Один раз, вовремя одной стычки в строительном отделе супермаркета, в забредших в него в поисках пожрать двух лотерейщиков и кучки пустышей, полетели унитазы, краны и прочая сантехническая дребедень. В стабе, потом, нередко, похохатывали вспоминая про этот белоснежный фейерверк из осколков сантехники. У Панды дар был тоже неплох. Знахарь в стабе не дал ему точного определения, но кое что пояснил. С подачи дара Панда мог толи замедлять, толи ускорять течение времени. И получалось, что при ативации дара все вокруг замедлялось. И Панда для себя решил стать рукопашником. Подучился у одного, перенял что либо у другого, подсмотрел у третьего, в общем плотно занялся самообученим. Сначала было тяжеловато, но втянулся. Попутно начал тренировки с «холодняком». А чтобы было на что жить, есть, на ночлег, иногда и выпить что покрепче, пристроился в команду снабжения стаба. Мотался в рейды за продуктами, хозяйствеными принадлежностями и прочим, все что закажет в разнарядке руководство. Там же в рейдах, не в ущерб делу, отрабатывал удары и броски на пустышах. Вместе с применением дара выходило очень даже неплохо. Чуть позже неслабо стало доставатся бегунам и лотерейшикам. В общем, дело пошло.

В тандеме, со своими дарами, Болт и Панда, без огнестрела, гарантировано валили матерого рубера. Могли и прилично навалять молодой элите и даже с летальным исходом. Но обычно в этих случаях в ход уже шел огнестрел. Крупнокалиберная дура Синицы,» ШАК 12» Болта,» ШК «Гроза» Панды и малокалибреный гранатомет револьверного типа, носимый обычно Болтом, вся эта огневая мощь всегда позволяла вернутся в стаб без потерь и с добычей. Не связывалась эта удачливая троица с матереющей элитой. У той уже мог проявится дар и исход боя с ней мог быть непредсказуем. Про матерую и говорить не имело смысла. Шутка даже такая ходила среди бродяг Улья: «Увидел матерую-беги и матерись! А матерится то зачем? Примет за своего, догонит, и сожрет… не больно…»

Граница кластера проходила по придомовой территории. Пятиэтажные, бетоные коробки жилых когда-то домов здесь были выстроены по принципу «и так сойдет». Видимо архитектор города когда-то задумал для них общий дворик. Построили один дом, торцами подвели по краям еще два, закрыв три стороны, и оставив между углами домов трехметровые проходы. Получилась буква"п.» А потом взяли и прилепили с четвертой стороны еще один дом. И построили не фасадом внутрь двора, чтобы заверщить квадрат, а торцом, да еще и прилично углубив внутрь этого самого двора. Получилась этакая трехзубая вилка с отвалившимся средним зубом. Зато дворов вышло два. Чтоб обидно никому небыло.

Кластер начинался как раз на этом"неправильном» доме. Оттяпал, разрезал словно гигантской бритвой, треть от него. За одно и прихватил по одному подъезду от стоящих по краям домов. Обнажил внутренее содержание квартир. Гуляющий по спирали во дворах ветер повыдувал из них все что было не приколочено, приклеено, привязано. Все на что у него хватило силы. Оба двора были завалены пластиковыми пакетами, легкой одеждой, цветочными горшками. Ближе к закату ветер терял силу и сейчас устало шевелил бумажные прямоугольники газет, лениво шелетел страницами журналов. Соседний с Мутным шлангом безымянный кластер из себя вообще ничего не представлял. Поле, овраги с логами, редкий перелесок. Это не Пекло, где куски мегаполисов копировались едва ли не друг на друга. Поля в Улье не интересовали ни кого. Для зараженых в них небыло еды, имунным в них было до лампочки. Не картошку же в сажать, и копать ее в перезагрузку! Дураков небыло.

Синица шел первым. Метрах в трех до Мутного шланга, встал.

– Стоим, вернее сидим. Привал и инструктаж. – и первым, с явным удовольствием, присел на короткую травку. Вытянул подуставшие ноги.

Болт с Пандой молча последовали его примеру. Образовался небольшой круг, где один видел лица двоих своих товарищей и контролировал что происходит за их спинами. Тут же подал голос Панда:

– А может ну его, Синица, этот Шланг.?! Заночуем в другом месте. Пара часов до темноты есть.

– А ты свою пипетку проволокой перетяни! До утра, глядишь, и продержишся. Ну а если проволоку вырвет, утром, на ветерке, обсохнешь. – вставил свои пол – копейки Болт и театрально мерзенько хихикнул.

– Твоим языком доски от занозок шкурить! Ни какой шлифмашины не надо. Или места интимные брить! В очередь встанут! – не остался в долгу Панда.

Болт и Панда не ссорились. Просто они привыкли так подшучивать друг над другом, но и другим подобного над собой не позволяли. Оба острые на язык, вдвоем, да и по одиночке тоже, могли словестной чушью вскипятить мозги кому угодно. И продолжение могло последовать

,но вмешался Синица:

– Хватит. Меня послушайте.

Панда снова не удержал и вставил свое:

– Даже если половина слухов правда, тут надо не пипетку скручивать, а в выхлопную трубу чопик забивать.

– А вот тут я поспорю. Мой милый, впечатлительный, китайский друг-Синица, если того требовала ситуация, легко переходил на манер речи оппонента. – Процент правды в этих слухах гораздо выше. Я думаю так девяносто. Мне здесь приходилось бывать. Вам нет. Будем слушать или дождёмся когда стемнеет?

Болт с Пандой сразу стали серьезными. Собрались, осознали неуместность шуток. Молча, почти синхронно, кивнули в знак согласия головами.

– Слухов ходит много. -начал рассказ Синица-. И многие правда. Уже потом ее приукрашивают, перекручивают, да и сочиняют всякую отсебятину. Про то что попав в Шланг, постоянно чувствуешь, что за тобой кто- то наблюдает, правда. Идешь, а чуйка так и шепчет, есть кто- то за спиной, уставился под лопатку, смотрит, ждет… Терпишь, знаешь, что никого там нет. Потом не выдерживаешся, разворачиваешся. Никого… пусто. Доли секунды и прилетает тоже самое по затылку, но уже с другой стороны. Волосы дыбом по всему телу. Пот этот противный, липкий, холодный…

Синица замолчал. Он словно заново проживал свой первый заход в кластер. Он пересказал парням довольно достоверно свои ощущения от эффекта присутствия взгляда. И парней проняло. Молчание затянулось на несколько секунд. Переварив воспоминания, Синица продолжил.

– Так только в первый раз. Потом привыкаешь. Просто знаешь, что вреда тебе от этого нет, и точка! И есть одна фишка.., – на лице Синицы заиграла улыбка-. Не надо держать в руках огнестрел. Любой. Будь то хоть пукалка пээмовская. Убираешь руки от ствола и сразу почти не свербит. Холодняком хоть замашись, до посинения, но руки от огнестрела прочь. Стоит положить на него пальцы, снова накатывает. Я, разок, ради интереса, цепанулся за курок… Е мае..! Как матерая вглядом обласкала!

Панда задумчиво почесывал коротко стриженую голову, словно выискивал в ней несуществующих насекомых. Была у него такая привычка при усиленной работе мозга. Болт казалось что-то расматривал за спинами напарников, но по глазам было видно, что смотрит он скорее внутрь себя-взвешивает, оценивает сказаное. Синица просто молчал и ждал. Первым принял решение Болт. Он быстро моргнул несколько раз, прогоняя мысли, и твердо заявил:

– Я за ночевку в Шланге. Панда?

– Будто есть выбор. В Улье ко всему привыкаешь. Нервные долго не живут. Вы не подумайте парни чего, я с вами! Да, кстати, а что по зараженым?

Вопрос адресовался Синице. Он ответил на него незамедлительно:

– После переноса все они сваливают кто куда. -ответил Синица. -Не грызут еще не успевших переродится. С чего бы это, незнаю. Просто ковыляют отсюда и все. Те, кто не могут выбратся из квартир или машин, дохнут от голода до следующей перезагрузки. С других кластеров заглядывают сюда"местные». Лотерейщики, топтуны, руберы, те кто потупее. Заскочит молодой да раний рубер, заметив движуху-сбылась мечта идиота-жрать завались, конкурентов ноль, приласкает его Шланг и рвёт он отсюда когти не вписываюсь в разворот аж асфальт из под когтей кусками летит!

Окрестная матерая элита сюда не ходит, знает уже про него, умная она, да и живет долго. Молодая может заглянуть. Любопытная она, зараза, бывает.

– За кошаками погонять от скуки. -перебил Синицу Панда. Об этой"внеземной», «кулинарной» любви зараженых к представителям семейство кошачьх в Стиксе знали все. Любой самый облезлый кот вызывал у них такое возбуждение, что даже, и вроде далеко неглупая, элита бросала самую легкую добычу и начинала игру в салки. Кот дико орал, уходя от погони, закладывал умопомрачительные «петли.» Паркурил так как ни одному французу в страшном сне не привидится. Догоняющий кота зараженый был просто не в состоянии повторять его кульбиты. Он летел снося все что мог на своем пути, исходил слюнями, злобно рычал не вписываясь и падая на поворотах, и все равно не догонял вертлявого кошака. А тот нырял в какую нибудь неприметную дыру и благополучно уходил от преследования. Вот и все догонялки.

– Пойди, пойми, что у элиты в башке творится. -неопределено сказал Синица. -Поднимаем пятые точки. Оружие за спины. Заходим метра на три. Будете привыкать.

Поднялись, встали на ноги. Практически несговориваясь, на автомате, отряхнули руками задницы. Болт, после секундного размышления, спросил Синицу

– Может мы хоть «тихари» зацепим?

– Да, да. -поддержал Панда. -На сотах, без ствола под рукой все равно, что без штанов стоять посреди стаба.

– Крутить обручь и прыгать через скакалку! -добавил Болт.

– Цепляйте. Но помните-не лапать без крайней нужды.

В Улье почти все носили вспомогательное, к основному, оружие. Мультиверсии матушки Земли закидывали на кластеры немало стволов ближнего боя. На любой вкус и цвет. Они имелось в продаже в каждом стабе.

Парни поснимали с себя рюкзаки песочного цвета, такого же как и вся их снаряга. Начали распаковыватся. Оба имели по пистолету с глушителем. Панда носил распостраненый Стечкина. Для него на бедре справа у него имелась кобура. В нее он и лег после присоединения глушителя. Болт собрал легендарный и мощный, мечта киллера,«ТТ». Почти все пистолеты этой модели нередко давали осечки, и Болту один раз крупно повезло. В одном из стабов, в оружейном магазине, ему попалась версия пистолета, который этим не грешил. Вместе с помошником из магазина Болт спустился в подвал-тир, отстрелял подряд три обоймы и остался доволен. Поднялся наверх, расчитался с продавцом. Позже, уже в другом стабе, ему сварганили на него глушитель. Кобуры под пистолет у Болта не имелось. Вместо нее, на его разгрузку, на животе, была нашита им же и придуманая система крепления. Рукоять пистолета входила в широкую брезентовую лямку, затворная рамка прижималась снизу широченым клапаном на «липучке», «липучка» цеплялась чуть выше пистолета на свою вторую половину. Вся эта конструкция не выглядела слишком надежно, но еще ни разу не подвела, оружие фиксировалось крепко. Зато пистолет из нее выхвативался мгновенно. Правая рука сбрасывала клапан вниз, левая бралась за раму и выдергивала пистолет из лямки, правая хватала рукоять. Взвод затвора просходил одновременно с наведением на цель.

Первым в кластер вошел Синица. Свой» винторез"он оставил висеть поперек груди. Даже руки с него не убрал, обьяснив это тем что ему не впервой. Парни двигались чуть позади и по сторонам, и незнали куда девать руки, привыкшие всегда держать оружие. Медленым шагом зашли на придомовую территорию. Остановились. Синица развернулся к парням лицом:

– Ну что мужики, как ощущения?

Ответил Болт:

– Чуйка свербит. Чешите типа отсюда.

– Примерно так же. -подтвердил Панда.

Синица знал, что Болт в стрессовой ситуации гораздо выдержнее Панды. Ему он и предложил эксперимент.

– Вон у тебя из под клапана глушак тэтэшихи слегка торчит. Прихвати его пальцами. Отпускай когда захочешь. Панде потом расскажешь.

Болт молча кивнул. Поправил на правой руке безпалцевую тактическую перчатку, быстро сглотнул слюну. Резко, словно нырнул в холодную воду, упер ладонь в глушитель и обхватил пальцами.

Перемена в парне произошла мгновенно. Болт вздрогнул, слегка побледнел, от внутреннего напряжения, на лбу выступил мелкий бисер пота. Зрачки из карих стали черными, как у зараженых.

Синица молча сделал шаг к нему и шлепнул несильно по руке.

– Отпускай. Хватит!

Болт тут же убрал руку и глубоко и облегчённо вздохнул. Повернул в право голову, довел поворот корпусом, секунды три что-то рассматривал у себя за спиной и вернулся в обратное положение. Синица пояснил:

– Нет там никого, морок…

– Да ну его… Словно из снайперки кто-то целится. Ждет, зараза! Панда, давай ты. Взбодрит…

Панда чуть наклонил голову. Хитро улыбнулся, приподняв многозначительно бровь:

– Спасибо дружище, я на обратном пути!

– Жук ты, китайский! – только и нашел, что сказать Болт.

– Ладно парни, шагаем дальше. – сказал Синица и поправил лямку» винтореза» в области шеи. – Надо искать место для ночевки.

Пошли. Под ногами тихо зашуршали пакеты, газеты, иногда негромко похрустывала всякая мелочевка. Панда некоторое время шагал молча. Чуть позже ему вдруг в голову взбрела одна мысль. Ее он озвучил в виде вопроса к Синице.

– А чего это здесь ни одной тачки нет? Так не должно быть.

Синица его услышал. Ответил, не поворачивая голову, продолжая идти вперед

– Подними газету и посмотри год.

Панда закрутил головой по сторонам. Присмотрел экземпляр, что почище и не сильно мятый, на ходу подхватил его с асфальта. Так же, на ходу, покрутил газету в руках, пока не взял ее как надо для удобства чтения.

– Нормально! Ордена, медали, картинки пиксельные! Читаю-комсомольская правда, четверг, двадцать пятое мая, семьдесят восьмой год. Да… У меня отцу тогда год был. Вот и попал я СССР.

– В кусок его копии ты попал охламон! -подтвердил Синица.-А машин в те времена было не так много и стояли они все по гаражам. И не ездили в них за хлебом. По выходным, на дачу, рыбалку, да в гости

– И какие ещё здесь странности? – спросил Болт. Вопрос, естественно, был к Синице.

– Дай подумаю… пару секунд… Есть. Электроника дурит. Не портится, нет, как на черноте, просто творится с ней всякая чешуя.

– Пример?

– Рация. В режиме сканера ловит и фиксирует пустые частоты. Гудит, трешит на все лады. Бывает, что и воет, как в трубе. Переговоры ловит, если где-то кто – то есть, но тоже с помехами.

– А я про загробные голоса слышал. -встрял в разговор Панда.

– Этого и на других кластерах хватает. -продолжил тему Синица. -Поймает какой нибудь придурок непонятное шипение или переговоры убитые в хлам помехами, вот и мерешятся ему загробные голоса. Здесь я ничего такого не слышал. А, вот, приборы ночного видения дурят по полной. Настоятельно не советую ими пользоваться. Как-то раз я это проверил. Обустроил себе рядышком место покемарить на ночь. Не здесь, заходил с другой стороны, да и приперся сюда в потемках. Достал комплекс, смотрю в «зелень» – пацан на велосипеде катит, малолетка какой то. Пригляделся-а велосипеда то под ним и нет… Чуть пээнвэ из рук не бросил. Ищу его глазами, не так темно было, нет ни кого, и тихо. Потряхивать перестало, еще раз глянул через комплекс. Тишь, да гладь. Вот такие пироги с котятами…

– Че, призраки? – даже как то через чур тихо спросил Панда.

– А ты когда нибудь слышал выражение: если ты чего-то не видишь или не слышишь это не означает что этого нет? – ответил вопросом на вопрос Синица.

– Может быть… – ответ Панды звучал неуверенно. – Тут, в Улье, каждый второй чего только по пьянке не городит.

– Звезды видел?

– Ну, и..?

– А, вот, ты представь себе. Вот, вроде, ты их видишь, даже сосчитать умудрился, а нескольких штук на самом деле нет, а ты их сосчитал. Как так?

Разговор оборвался. Панда искал ответ. На лбу появилсь складка. У него она свидетельствовала о напряженой работе мозга. Болт тоже о чем-то думал. Синица просто шел и отдыхал от разговора. И, еще, ему хотелось пить.

Таким образом они покинули двор. Вышли на двухсторонюю дорогу. Прямо за ней, сразу за обочиной, расположился маленький скверик. Типовая ландшафтная архитектура советского времени не имела ничего лишнего. Короткий кусок асфальтированой дорожки с белыми бордюрами был обставлен шестью скамейками. С одной стороны три, с другой три. Возле каждой скамейки стояла обязательная, толстостенная, алюминиевая урна в форме рюмки. Вдоль бардюров были высажены кусты акации. Они были стрижены на высоте полутора метров и в это время года пестрели небольшими, продолговатыми, бледно желтыми нераспустившихся бутонами цветков. Вот в этот сквер и повел свою команду Синица. Втроем они расположились на одной скамейке. Синица извлек из набедреного накладного кармана штанов поллитровую пластиковую бутылку чистой воды. Попил и передал по кругу. В половину опустевшая бутылка вернулась в карман.

– Вроде спокойно. Может покурить? – предложил Болт.

– Давай, -расслабленно согласился Синица. -Здесь можно.

Болт по быстрому вытянул из разгрузки пачку сигарет и безпламеную электрозажигалку. В воздухе поплыл сладковатый запах сигарет с шоколадным привкусом. Панда в команде являлся некурящим. Он чуть отсел в сторону, чтоб дым напрямую не шел на него, но запах вдыхал с видимым удовольствием. Предзакатное солнце Стикса окрашивало сквер в мягкие оранжевого розовые тона. Посреди мрачного и кровавого Стикса, со всеми его разрушениями, с его расстреляными и сожжеными сотами, со сгоревшими машинами, бронетехникой, где дома равнодушно глядят пустыми глазницами разбитых окон на льюшуюся как воду кровь, Мутный шланг походил на оазис в пустыне, даже со всеми своими непонятками.

– Сейчас бы кофе пивнуть. -мечтательно произнёс Панда.

– На ночлег устроимся и тогда. -заверил Синица, затянулся в очередной раз. – Ну и что там у тебя с ответом, счетовод?

– Вот мутишь ты под меня, Синица! Ну как можно видеть, то чего нет!?

Синица коротко усмехнулся:

– Обьясню попроще. Скорость света триста тысяч кэмэ в секунду или чуть больше миллиарда в час, получается двадцать четыре миллиарда в сутки. Правильно?

– Согласен

– Дальше. Множим это число на месяц и на год. Будешь считать?

– На калькуляторе места для нулей не хватит.

– Вот это число и есть световой год. Туева хуча нулей. До ближайшей звездной системы десять таких лет. И мы видим не сами звезды, а свет идущий от них. Свет. Наше Солнце по сравнению с ними ничто. И если звезда взорвется или погаснет, то вот это число земных лет будет еще идти свет до нас. Дошло?

Панда не ответил. Чуть рассеянно взглянул на Синицу. Осмысление шло туго. Проявил себя Болт:

– Получается, что мы видим только свет, а все звезды, возможно, давно взорвались и на небе одна чернота.

– Примерно так. Может в те времена когда и земли то еще и небыло.

– Звезд нет, земли нет… Жутко… – медленно произнес Панда. -А с призраками тогда, что?

– Схожая тема. Есть аура и с этим спорить никто не будет. Есть ноосфера, тоже факт. Еще ее зовут информационым полем планеты. Оно, как бы, все видит и слышит, и все помнит. Человек слышит и видит в одном диапазоне, электроника в другом, а ноосфере доступны все. И бывает, что в этом поле происходят всякие накладки, вот тебе и призраки и голоса загробные. Дары ведь тоже никто обьяснит не может, как и весь Стикс. Живем, пользуемся, и ладно. Покурили, поболтали, топаем дальше.

Параллельно скверику вытянулся бетонный забор более чем двухметровой высоты. Чуть далее сквера он кончался, и поворотом прямого угла уходил дальше. В другую сторону тянулся почти на квартал. За ним высилась громада производственого здания в три этажа с большущими окнами в металлических рамах. Три этажа этого здания по высоте не уступали пяти этажам жилого, в длину оно было вдоль всего забора. Рейдеры дошли до угла забора, повернули, и пошли по широкой асфальтированой дорожке вдоль него. Рядом шла подъездная дорога из разряда"не два не полтора». Такие дороги не городского значения обычно строили для своих нужд предприятия и ширина проезжей части их не особо волновала-грузовик проходит, значит хватает. За дорогой вообще творился сущий бедлам. Частные дома соседствовали с двухэтажными деревяными бараками, стояли непонятные кирпичные здания, гаражи всех видов и мастей разбросаные, как попало, клочки огородов, и везде торчали унылые «скворечники» уличных мест для нужды. На дороги без слез было смотреть невозможно-колеи, ухабы, ямы, да траншеи.

Первое время шагали молча. Болт с Пандой крутили по сторонам головами, рассматривая новую для себе местность. Синица здесь уже бывал и не проявлял к ней никакого интереса. И, как водилось в их компании, разговор опять затянул Панда. Ну не мог он, просто физически, долго молчать.

– А еще я слышал байку, может прикол, про ворону.

– Трави. -снисходительно разрешил Синица.

– Давай. -поддержал Болт. -А то нагнал на нас тут жути со своими загробными голосами!

– Зашли сюда как-то раз одни бродяги. Водят стволами по сторонам, чуйка давит, а все равно идут. Ходят по краю кластера, может чего попадется. И тут ворона на них пикирует. Чуть не пальнули сдуру. Здоровая такая, черная аж синевой отливает. Клюв огромный, чуть ли не в половину самой. Парни смотрят на ворону, ворона на них. И тут она исполняет: «Дай!» И голосом таким противным, скрипучим, как у Бабы Яги из мультика.

– Вот мужики охренели! – рассмеялся Болт. Этой истории он от Панды не слышал.

– Еще бы! Стоят и думают, а чего она просит то, что ей дать то, не патронов же… Пока остальные тупили, один парнишка и догадался. Он с собой на кластера постоянно носил сухарики, чипсы там всякие. Пересыплет их из упаковки в тонкий поэлитиленовый мешочек, чтоб шуршало меньше, и грызет по дороге. Ну и кинул он ей пару сухариков. Ворона шелкнула пару раз клювом и все, и нету сухариков! Потом наклонила бошку в бок, подмигнула, и нагло так выдает: «Мало!»

Синица с Болтом заржали как две голодные лошади при виде мешка овса. Во весь голос, одновременно, во всю мощь легких. Долго не могли отсмеятся, смахивая брызнувшие от натуги слезы. Дальше они, понятно, уже не шли. Панда смотрел на них и довольно улыбался. Свое ржание он исполнил не так давно в компании подвыпивщих рейдеров в стабе, слушая эту историю. Парни наконец то угомонились, и, пока еще стояли на месте, Болт спросил, какой был у истории конец.

– Мужики в ступоре, в бошках каша, готовы по вороне из всех стволов валить…

– Чтоб на пиво не попросила… – вдруг, неожиданно для себя самого, ляпнул Синица.

И все, и накрыло опять безудержным смехом. Всех троих. Словно и не в Стиксе они сейчас были, и не надо ни куда бежать, прятатся, убивать и быть убитыми. Хохотали до упада, как после бутылки водки, да с шашлыком, да с удочкой у берега. Редкое для Стикса явление.

Первым отсмеялся Синица. Угомонил парней и пошли дальше. По дороге предложил им спрашивать его, но только по делу. Болт быстро сообразил, что ему надо знать.

– Как здесь по ночам?

– Не знаю. Не спал ни разу. После того, что увидел в «ночник» всё желание отбило кемарить здесь в одиночку. – честно признался Синица.

– Тогда, как попал сюда в первый раз?

– В кратце расскажу. Мародерили мы как то раз вчетвером здесь в округе. Нарвались на стаю. Два топтуна, один почти рубер, четверо лотерейщиков, куча пустышей, резвых таких. Как говорится- каждой твари по паре. Серьезных стволов у нас небыло и наш бэка быстро показал дно. Зеленые мы тогда были, с финансами не густо, не новички, но еще и не бывалые рейдеры. Положили почти всех пустышей, одного лотерейщика и решили дать деру. Ну и дали… Ноги унес я один. Сюда заскочил… Парни все легли в поле…

Про Мутный шланг я уже тогда слышал, перед рейдом мы обсуждали, что он будет где-то поблизости, и ни как не расчитывал попасть на него. Залетел сюда с разгона, сердце бухает бешенно, руки ходуном, весь сырой, как лягуша, смотрю-встали твари. Крутятся на одном месте, грызутся между собой, вроде как ругаются, но дальше, говнюки, не идут. Троих уже загрызли-все им мало… Пригляделся, оп па! а кластер то другой, полоса границы – вот она видна, и не заметил как проскочил с перепуга. Плюхнулся на пятую точку, ноги едва держали, смотрю на них, они на меня. И начинает до меня доходить, где я. Упокоился вроде, отдышался, наблюдаю за трущимися рядом тварями, автомат держу в их сторону и чувствую смотрит кто-то в спину. Недобро так, намекает будь то, что гость я тут нежеланый. Тут и эти"зверушки» под носом, и за спиной непонятно что, ситуация, как говорится-, ни в зад ни вперед-куда бежать, за что держатся. И за спину посмотреть надо, и от тварей не отвернутся. Тут вспоминаю, что осталось у меня всего полтора магазина к стволу, дай, думаю, набью еще пару, в рюкзаке россыпью запас был, пока"зверушки» не лезут, и ложу автомат рядом. И чувствую, что пялятся мне в спину уже меньше, смотрят ну как бы подобрее что ли. Для проверки взял обратно ствол-сердится Улей, положил обратно-«добреет». Так и просек фишку.

За повествованием Синицы дошли до здания какой то проходной выложеной из белого кирпича. Забор плотно примыкал к торцам здания, закрывая доступ на территорию и уходил дальше. Туда же уходили и дорожка с дорогой. Широкое крыльцо было выложено гранитными плитами. Они давно потеряли свой лоск истертые следами тысяч людских ног, рабочих, которые проходили здесь изо дня в день в течении многих лет. На плоской крыше проходной стояли большие, металлические буквы с названием предприятия. Буквально резали глаза свежей белой краской.

– Завод имени Орджаникидзе.-прочитал в слух Болт. -Армяне тут с какого бока?

– Здесь тормозим, пацаны. -сказал Синица и пояснил. -В советские времена чему только не присвояли фамилии революционеров, вот и был один такой.

– И че за контора? – спросил Панда

– Контора… – усмехнулся Синица. -Завод! Радиозавод.

Он повернулся спиной к проходной, вытянул руку в противоположном от неё направлении. В ту сторону шла убогая тропинка, вытоптаная среди низкой травы, и терялась в зарослях ивы. Там же подпирали небо большущие, ветвистые тополя. Разглядеть, что находилось за буйством растительности не представлялось возможным.

– Идем туда. За кустами лог, через него перекинут пешеходный мост. За ним частный сектор и конец города. Ищем ночлег. Потопали, господа рейдеры!

Синица перетянул свой"винторез» с живота на правый бок и повесил его толстым стволом инегрированого глушителя вниз. Как принято, пошел первым. Идя по тропинке дорассказал свою историю знакомства с Мутным шлангом.

– Два магазина набивать не стал, только один, нервируют"местные». Показал им» фак"и пошел.

– А они как с тобой попрощались? Наверное вслед лапками долго махали, слезы расставания втихаря смахивали-? добавил Болт.

– Не, они мне джигу-дрыгу сплясали. Недорубер со злости им таких лешей напулял, что пыль столбом! Разогнал по сторонам всю свою кодлу.

– Знакомо-командир самодур-согласился Болт.

Пешеходный мост начинался почти сразу за зарослями. Весь свареный из толстого железа, двухметровой ширины, он лежал на массивных бетонных опорах и пересекал поперек весь лог, ширина которого была не менее пятидесяти метров. Буйная растительность над ним скрывала его густой тенью. Сейчас, под вечер, здесь были сумерки. Между опорами когда-то бежала небольшая речушка, оставив после себя подсыхающее илистое русло. Перенос в Стикс оборвал ее течение, ставив исток где то в другом мире. На подходе к мосту Синица предупредил парней:

– Идти по середине не надо. Держимся максимально близко к перилам. Железо под ногами толстое, не провалимся, но подваренно плохо, с"пузырям». Наступишь на такой, он"проваливается» и «стреляет» возвратом на всю округу, аж вся конструкция гудит.

– Поняли. -ответил за двоих Болт.

Парни выстроились короткой цепочкой и, аккуратно ставя ноги, пошли по мосту, придерживаясь за узкие перила. Замыкающим двигался Болт. В тенистых сумерках заканчивающегося дня мост иногда металлически поскрипывал и тихо гудел от шагов. Воздух насышала влага, пахло прелой и молодой листвой, легко тянуло болотной тиной.

Неспешно пересекли середину моста. Здесь глубина лога была довольно приличной и в обе стороны открывался хороший вид. Осиротевшее, серое русло пропавшей речки смотрелось уныло. В довершении пейзажа где-то близко над головами, в густых кронах деревьев, громко и звучно каркнула ворона. Рейдеры приняли это как сигнал к остановке. Дружно вздрогнули от неожиданости и встали, как вкопаные. Мост недовольно загудел от этого действия. Болт с Пандой искали глазами невидимую в листве ворону. Синица осматривался по сторонам.

– Ни слова про пиво и сухарики! – предупредил он. -Пошумели недавно, гоготали, как муры под спеком!

– Услышали тебя! -ответил Панда, приняв замечание, в частности, на свой счет.

Двинулись дальше. Не получилось уйдти даже на шаг, вернее на его начало. Синица занес ногу, чуть качнулся корпусом, словно хотел сдать назад, и с грохотом поставил ботинок на железный настил. В спину ему тут же ткнулся Болт, в него впечатался Панда. Мост глухо и громко вздрогнул, загудел, будто зарычал угрозой. Синица напряжено замер.

– Вот, ты, Панда-кликуша вещая! Все байки Улья в гости к нам..!

ЗОВ.

Лапа проснулся почти под утро. Безумно хотелось в туалет, отлить выпитую перед сном большую кружку чая. Светодиодные часы-ночник, стоящие на приличных размеров комоде, у соседней от кровати стены, светились крупными синими цифрами в темноте и показывали без четверти пять. Свет включать Лапа не стал, хватало идущего от часов, и прошлепал босыми ногами до туалета. Выйдя из него, остановился и задумался. Постоял пару секунд, понял что заснуть не выйдет, включил на кухне свет, вернулся в комнату, что бы надеть спортивные штаны. Потом пошел на кухню, чтоб вскипятить электрочайник, выпить кофе, покурить и подумать, с чего это у него такое ощущение, будь-то он забыл о чем-то важном. Пока кипятился чайник, закурил.

Воды в чайнике было немного и скоро кофе был готов.

Внешность у Лапы была вполне обыкновенная, не блистал ни ростом ни статью. Тридцать-двадцать пять лет, таков был возраст всех обитателей Стикса, кроме свежаков, которым еще предстояло помолодеть или повзрослеть до его нормы, короткая стрижка и простое славянское лицо, делали Лапу неотличимым от большинства местных. Вот только руки слегка подвели, вернее кисти. Они были заметно больше в отношении всего остального телосложения. Такие кисти гораздо больше пригодились бы ксеру, а не знахарю. И имя свое новое он получил здесь как раз благодаря им. В стабе Лапа считался сторожилом и был единственным в нем знахарем, имел ученика. Другие знахари просто не выдерживали с ним конкуренции, а перебиватся с хлеба на воду не хотелось никому. Отменно развитый и хорошо прокаченый дар, давал Лапе большие приемущества перед другими собратьями по цеху. Клиентуры хватало. Нередко заходили рейдеры с соседних стабов, где другие знахари пасовали перед их запросами. Бывало, но очень редко, к знахарю приносили какого нибудь едва живого бедолагу и он буквально вытаскивал его с того света, ломая планы Стикса по судьбе парня. Позже сам отвозил его до больнички, если сделать это было некому. Платы за это он не брал, говоря, что когда спасеный встанет на ноги сам потом отблагодарит, по совести. Как то раз ему даже пришлось пожертвовать красной жемчужиной. Группа стронгов безцеремонно ввалилась ему в дом, громко топая и тяжело дыша. Пыльные и решительные парни притащили на носилках своего командира. Тот был обколот по самые уши спеком, весь как изломаная кукла, в кровищи и еле дышал. Почти не жилец. Лапа, в тот день, посмотрел на носилки, поднял взгляд на угрюмо молчавших парней и приказал им ложить командира на стол. Потом была длинная, трех часовая борьба. В начале второго часа знахарь почувствовал, что не успевает, мысленно представил, как костлявая протягивает свои когтистые лапы за душой парня и принял решение скормить ему красную жемчужину. Вдвоём с учеником они смогли разжать пациенту зубы и протолкнули жемчужину ему в горло. Пациент остался жить. Ученик без сил рухнул в гостевое кресло. Лапа выхлебал в один присест поллитра живчика и продолжил. В конце третьего третьего часа он закончил, едва не падая с ног от слабости и тут же словил откат. Ученик подхватил его под руки и усадил в кресло вместо себя. Как стронги забирали своего командира, Лапа помнил смутно. А, где-то через месяц, спасеный стронг появился в его доме и сделал царский подарок. Теперь этот подарок, в небольшом холщевом мешочке на шнурке, всегда был при Лапе, висел на шее.

Осторожно попивая горячий кофе, Лапа вспомнил, что видел сон, но напрочь забыл его содержание. Мысленно напрягался, даже дар попробовал применить для ускорения процесса, но пока не выходило. Между тем смутное чувство некой незавершености продолжало нарастать. Это как идешь ты по улице в ясный теплый день: солнце светит, девушки улыбаются, птахи щебечут, а тебе до лампочки-серое все вокруг, надо куда-то бежать, что-то делать, а что и куда неясно. От всего этого хоть волком вой.

Кофе в чашке заканчивался. Лапа вытянул из пачки еще одну сигарету. Была у него привычка, последние два, три глотка напитка мещать с табачным дымом. Крутанул ребристое колесико копеечной китайской зажигалки, перемещая палец на клавишу подачи газа. Зажигалка неожиданно громко хлопнула, загудела, выбросив через неисправный клапан высокое синее пламя. Это сработало, как триггер, послужило толчком, и сон вспомнился. Реалистичный, по всех подробностях, яркий, как картинка плазменного телевизора. Одним словом-вещий. Лапа отбросил на стол неисправную зажигалку, туда же отправилась сигарета, и замер-ушел в воды своего подсознания, смотреть присланое Стиксом немое кино.

Мозг показывал один из кластеров Стикса. Там, по тротуару, устало повесив голову, медленно брел человек. Иногда он поднимал ее и потерянно смотрел по сторонам безлюдной улицы. Кластер был явно времен Советского союза. В окнах домов стояли деревянные окна, нигде не была видно цветастого мусора различной упаковки, не валялись пустые и яркие пачки из под сигарет. Вдоль тратуара шел белоснежный бардюр, за ним зеленый газон четырех метровой ширины, где росла кошеная трава. Вот на нем и стоял большой рекламно-политический билборд тех лет. На металлической конструкции была закреплена древесно-волокнистая основа, из чего делали транспоранты в то время. На ней был изображен"вечно живой», чья мумия сечас тихо покоилась в мовзолее московского кремля, вождь мирового пролетариата, Владимир Ульич Ленин.

Рядом с человеком шла кошка. Порода в не угадывалась легко-шотландская, вислоухая. Только эти кошки имели уши загнутые вперед. Окрас кошки был светло серый, с рыжими и темно серыми полосами и продолговатыми пятнами. Человек и кошка продолжили неспешно идти и неизвестный «оператор» решил ускорить процесс. Изображение двинулось вперед и на кошку. Оно укрупнилось до максимума, далее, в кадре, осталась одна голова и спустя мгновение на Лапу смотрели громадные, зеленые, с вертикальной полосой зрачка, кошачьи глаза. И он услышал, на грании восприятия сознания, когда кажется что ты слышишь неясный голос в шелесте ветра, тихое: «приди… найди… помоги…» Негромко шелкнуло и сон закончился. Подсознание резко выбросило знахаря в действительность.

– Уснул, что-ли..? – спросил он самого себя и не нашел ответа. Лапа слышал про вешие сны и достоверно знал, что рано или поздно Улей начинает, о чем то, просить своих детей. Обычно это случалось с теми, кто прилично долго прожил в Стиксе и, в основном, со знахарями. Таковых в Улье звали"вещими» и считали проводниками воли Стикса. Эти знахари уходили от людей и больше не возвращались. Очень редко кто то из таких знахарей появлялся среди кластеров и просил рейдеров о чем либо. Отказать не мог никто… Видимо, и его время пришло, подумал про себя Лапа. Он встал из за стола, сходил в комнату за другой зажигалкой, благо в яшике комода их была куча, закурил брошеную на стол сигарету и налил себе еще кофе. Надо было думать, крепко думать, и собиратся. Куда нужно было идти и кого искать, пока не имелось ни малейшего представления, но время до утра было предостаточно. И первым делом Лапа решил наведаться к главе стаба. Раньше десяти утра идти к нему не имело смысла, тот занимался текущими неотложными делами, а значит и кофе будет выпито немало и сигаретных окурков полна пепельница, может что и в голову придет.

Здание управления стабом все его жители, и его управленцы в их числе, звали простенько и незатейливо, главное чтобы не обидно, «гестапо». На это были две причины. Первая и основная: главу службы безопастности звали Мюллер, такое новое имя он получил при «крещении» много лет назад из за своего поразительного сходства с актером, игравшим одноименого персонажа в сериале про Штирлица. Второе: все окна в здании были заложены кирпичем в целях безопастности. Мудрить и заботится о внешней красоте не стали и кладку, незаштукатурив, просто закрасили под один цвет со стенами. Закрытые проемы окон, обозначеные силуэтами крашеного кирпича, навевали случайному человеку, мрачные, порой шальные, мысли.Руководство стаба быстро привыкло к постояному исскуственому освешению, а, вот, посетителей явно напрягало полное отсутствие в здании солнечного, или хотя-бы дневного, света. Многие теряли ощушение времени.

Вход в здание был тоже примечателен. Прямо перед ним, и тоже из крашеного кирпича, стояла короткая, высокая стена, перекрывая собой вид с улицы. За ней находилась легкая, пластиковая дверь. По краям двери располагались окна от потолка до пола. За дверью шла бетонная коробка – комната-допросная ментанта. Абсолютно пустая, без охраны и присутствии его самого. Ментант находился за стеной, за толстым пуленепробиваемым стеклом размером с форточку, прямо напротив входной группы, и оттуда задавал вопросы посетителям. Чуть в стороне имелась бронированая входная дверь, ведущая в тамбур, за ней ещё одна. На стенах, в определеном порядке и высоте были закреплены небольшие полки, на которых стояли коробки с небольшими зарядами взрывчатки, начиненые поражающими элементами. При попытке вооруженного прорыва ментант укрывался за стеной, падая на пол, и жал красную кнопку"грибок». Кнопка включала сирену"ревун» тревоги и электродетонатор. Коробки взрывались по быстрой цепочке, как китайская гирлянда хлопушка, чтоб взрывная волна как можно меньше навредила зданию и осколочными элементами устраивали сущий ад для всего живого. От входной группы, конечно, мало бы что осталась, но так было задумано. Энергия многочисленных взрывов, как раз и должна была уйдти в нее, как в самое слабое место и нанести минимальный ущерб. Кирпичная стена на улице стояла последним и окончательным барьером для осколков и взрывной волны. Устроено подобное"инженерно-подрывное чудо мысли», было после одной, и пока единственной, попытки нападения на управление стабом одним квазом. Всем известно, что у этих иммуных, с внешностью зараженых, случаются неконтролируемые вспышки ярости. Вот такой кваз, как-то вечером, в баре, выпивая спокойно свое пиво, впал в бешенство. Достал из ножен на поясе тяжелый нож"рембо» и всадил его под подбородок своему случайному собеседнику по столику. Многие рейдеры в баре схватились за оружие и, несомненно, застрели бы поплывшего мозгами кваза, но быстрее всех оказался парень от ближайшего столика. Он оказался клокстопером-с даром мгновенного перемещения в видимое глазами место, стремительно исчез со стула и появился у кваза стояшим за спиной. Правая рука, с надетым на нее кастетом была была занесена для удара в затылок. Удар простого рейдера, даже с кастетом, кваз еще бы выдержал, но не этот. Через доли секунды кваз валялся без сознания на полу, слетев со стула и сломал своим немалым весом крепкий деревяный стол. Парень стоял возле упавшего и,с долей жалости, смотрел на своих рук дело. Кваза быстро и крепко спеленали. Суда и судей в Стиксе небыло. За подобное убийство-однозначно, смертный приговор или громаднейщий штраф. За менее тяжкое преступление, без смертельного исхода, «черная метка» в ментант карту и изгнание и стаба. А по мелочи так и вовсе небольшие штрафы или исполнительные работы, на выбор. Глава стаба сделал квазу большую"скидку». Знал, что тот практически не виноват, но и без наказания такое было нельзя оставить. Он предложил квазу изгнание или большой штраф в две черные жемчужины. Кваз, естественно, выбрал второе. Собрал все свои заначки, влез в долги, но все равно не хватило. Тогда ему предложили отработать остаток долга на общественных работах стаба. Он, естественно, согласился. Гдето около трех месяцов кваз добросовестно отрабатывал долг. Его посылали на различные работы в стабе и за его пределами, туда где требовалась его грубая физическая сила. Платили как и остальным, но и вычитали долг перед стабом исправно. На еду и дешовый ночлег остатка хватало. Долг потихоньку погашался, это все лучше изгнания и метки в карте, которую потом можно было просто выбросить. Но помнил кваз и о другом долге, о неместных рейдерах у которых он занимал под проценты на срок в три месяца. Таких дельцов хватало везде и в этом стабе им нашлось место. В один из вечеров эти люди появились в его убогой комнатушке и напомнили об окончании срока. Кваз только молча посмотрел на них и кивнул. Те, в ответ, пообещали придти завтра.

Они пришли ближе к ночи. Состоялся тяжелый разговор. Рейдеры не хотели терять авторитет, знали, что кваз сейчас абсолютно неплатежеспособен, но всё равно «настаивали» на быстром возврате долга. Дали ему три дня на все про все. При уходе посоветовали продать почку или они заматают его зубастую башку.

На работу на следующий день кваз не пошел. Сходил до местного аналога биржи труда, сказал бригадиру, что приболел, и вернулся в свою коморку. Искал решение проблемы и не находил. Перебрал множество вариантов, от элементарного побега из стаба, до банального грабежа. Искать помощи у других рейдеров, вряд ли имело смысл-долг есть долг. Еще раз в долг никто не даст, а друзей, которые могли бы помочь, у него даже было. Квазы, по своей сущности, были глубоко несчастные существа и редко с кем сближались. И кваз решил, что ему надо срочно выпить. Может, что и придёт в голову. В единственый в стабе бар он, понятно, не пошел, знал что никто не продаст там ему спиртного, после той его «выходки», которой и не помнил и пришел в себя лишь в карцере стаба. Пустят, накормят, может даже в долг, но водки не продадут и за горсть гороха. Оставалось идти в магазин. Не продали ему водку и там. Кваз, в принципе, ожидал подобного, но надеялся на обратное. Хозяин спиртной лавки пояснил квазу, что личность тот"знаменитая» на весь стаб и если натворит еще чего по пьяни, деятели из эсбэ быстро найдут того кто продал ему выпивку. И придут, и"поговорят». Конечно, подобного запрета по стабу небыло, но слушок не ясный ходил.

По дороге домой кваз встретил местного забулдыгу, встречались такие в стабе. Рейдер был из свежаков, ни как не мог принять новую действительность, и часто пропивал все до последнего спорана. Рейдеры, команды вольных"мародеров», не брали его к себе из за его пагубной страсти. Стаб тоже неохотно давал работу. Никто не хотел иметь дело с бродягой Улья, который свой пьянкой мог подвести команду по раздачу в любой момент. Рейдер-забулдыга, не совсем искренно, так, для вида, посочувствовал беде кваза, одновременно намекая на бесплатную выпивку. Кваз понял всё правильно и дал ему пару споранов на самое дешевое забористое пойло. Рейдер по быстрому сбегал в магазин, где квазу отказали, и принес пластиковый"пузырь». Распили бутылку тут же, за ближайшим углом. Быстро и без закуски-дешево и сердито. Кваз только слегка захмелел, а, вот, его собутыльника торкнуло знатно и потянуло на разговор. Сначала о нес бодрую чушь за жизнь, потом переключился на тему"о вреде и пользе алкоголя», после съехал на"грязный» спек. По"большому» секрету сообшил, что знает, где его взять. Сказал, что знает здесь парня у которого тот есть и он, возможно, продаст его. Якобы, тот пронес его в стаб, втихаря, из рейда на муров и был не против продать. Поддатый кваз призадумался. Где-то, краем уха, он слышал, что после такого спека «приходят» некоторые озарения и помогают бродягам Улья. Будто бы сам Стикс"говорит» с ними. И, конечно же, не к конечным наркоманам и мурам, а к нормальным и правильным рейдерам. Как, если переиначить пословицу-попробовал кнута, получи пряник! Алкоголь приподнял настроение, спораны еще имелись и, даже, три горошины, и кваз решил крутануть рулетку судьбы, может и получится поймать удачу за скользкий хвост. Рейдер, о ком шла речь, оказался как раз дома. Поломался для вида и продал спек, хотя и знал, что за его продажу в стабе назначался крупный штраф. Даже помог квазу, тут же, сделать укол в толстую шкуру.

Воврашался кваз уже один. Местный алкоголик получил материальную благодарность от него за наводку и ушел в другую сторону. Спек разошёлся по венам кваза, задурил окончательно мозг в купе с алкоголем. Сначала проснулась жалость к себе и быстро перешла в другую стадию самобичевания-обиде на жизнь. На поверхность всплыла злоба на все и вся. На этот мир, превративщий его в лысую горрилу с башкой от варана, на рейдеров, требуюших возврат долга, ну и конечно же на руководство стаба. Кваз даже начал считать себя почти не виноватым, а эти стабские уроды взяли и вбили его в дермо по самые уши. Как будто с ними такого не могло произойдти! Злоба переросла в тихую ярость и последняя стала быстро набирать силу. Кваз начал свирепеть. И выбрал цель. «Гестапо». Главное туда попасть, а там уже он до кого нибудь да дотянется..! – решил он для себя.

Кваз решительно дошел до управления. Бойцы у входа ничего не заподозрили, по внешнему виду квазов трудно определялось их настроение. Спросили о цели визита, кваз ответил, что идет в финчасть по поводу долга, доложились по рации, и спокойно пропустили внутрь. Уже в допросной ментанта у кваза мелькнула слабая запоздалая мысль о безумии своего замысла и он тут же выбросил её из головы. Стоило ментанту задать первый

вопрос и стоящий у двери боец охраны откроет огонь на поражение. Кваз начал. Посмотрел на сидяшего на стуле ментанта, резко развернулся назад и соданул своим костяным кулачищем бойцу в грудную клетку. Удар кваза, еще и усиленный «грязным» спеком, был страшен и неожидан. Спас ребра бронежилет, хотя и прилетело, как кувалдой. Парня бросило на стену, он приложился об нее сначала спиной, следом головой и кулем свалился без сознания. Сенс не запаниковал, повел себя верно в этой ситуации, но бойцом оказался аховым. Он вскочил со стула, успел скинуть клапан с кобуры пистолета на поясе, только вот сам пистолет застрял.

Эта заминка стоила ему жизни. Кваз одним ударом кулака, с хрустом проломил ему висок. Сенс умер в падении. Кваз ударом ноги вышиб дверь и выскочил в коридор. На грохот в коридор уже вбегали бойцы охранения. Заметили озверевшего кваза и расстреляли его из автоматов. В этот же день Мюллер начал расследование. Погиб хороший ментант, на на развитие дара которого были потрачены средства, да и кваз пришел убивать не от того что ему под хвост холодным ветром надуло. Расследование вышло быстрым и успешным. Мюллер пришел с докладом к главе стаба, они попили чаю и пришли к выводу, что обитателям стаба хватит знания полуправды-обиделся, типа, кваз за штраф и решил посчитатся. Чуть позже, забулдыга-рейдер попался на мелком правонарушении, и рейдеры долго ломали головы, за что ему столько выписали-год бесплатных работ на стаб. Другой рейдер, из вольных мародеров, погиб от выстрела снайперской винтовки. Это небыло засадой на всю группу. Выстрел и тишина. Пустыши, да бегуны лишь на кластре возбудились. Пришлые рейдеры, давшие убитому квазу в долг, были предупреждены о том что гости они здесь нежелательные и им пора в путь. Еще немного спустя, был перестроен и вход в"гестапо». Таким его предложил один из бойцов, который до переноса служил в роте охраны ракетной части, где и насмотрелся всяких бункеров.

Главе стаба Лапа позвонил в семь утра. В стабе была смонтирована мощная станция мобильной телефоной сети на пару тысяч номеров. Пока было зарегистрировано чуть более пятисот номеров. Население стаба составляло тысячу сто с небольшим постояных жителей. Гостей и временно проживающих никто не считал. Позвонил Лапа напрямую главе, на номер который мало кто знал. Поздоровался, перекинулись дежурными фразами приветствия, и попросил о личной встрече, сказав что дело очень важное и нужен совет и, возможно, помощь. Глава, нераздумывая, согласился, сказав, что будет ждать его в своём кабинете в половине десятого. В пятнадцать минут десятого утра Лапа сел на квадроцикл и поехал в «гестапо». Он мог бы пойти и пешком, но только не сегодня. В стабе знахаря поголовно знало всё население и дорогой до управления здороваться с каждым или кивать головой, рука отсохнет или голова отвалится. А надо, элементарно, из уважения. А если еще и поговорить, так вообще никуда не доберёшься вовремя. Спустя пять минут Лапа припарковался у стены-отбойника перед управлением, заглушил технику и, выжидая назначенное время, закурил.

Китайская побрякушка негромко и мелодично прозвенела, когда Лапа прошел через дверь. За стеклом появились лицо ментанта. Тот улыбнулся при виде посетителя

– Здорово, Лапа!

– И тебе не хворать. – ответил вялой улыбкой знахарь и выдал дежурную фразу. – Иду к главе стаба по личному делу. Ничего плохого не замышляю, не мур и никогда им не был. Еще спрашивать будеш?

– Нет. – коротко ответил ментант, замечая, что знахарь сегодня не в духе, добавил:-С утра о тебе предупредили. Сейчас откроют, проходи.

Послышался звук отпираемой дальней двери пропускного коридора. Боец в полной выкладке с автоматом открыл перед Лапой дверь, впустил его и тут же закрыл дверь обратно. Прошли по короткому коридору. Следующую дверь открывал и закрывал второй боец внутреннего поста охраны. Первый этаж управления занимали различные замы главы, хозяйственные службы, подсобки и небольшой склад. Лапе было нужно на второй, где находился кабинет главы и главы службы безопастности. Он поднялся по короткой лестнице. На площадке, перед вход на этаж, дежурили тоже два бойца. На полу на сошках стоял пулемет ПКМ. Лапа молча кивнул приветственно бойцам и прошел в коридор. Коротко и вежливо постучался в нужную дверь и, получив разрешение, вошел.

Главу стаба Нитка звали Геф. При «крещении» он получил серое и неблагозвучное новое имя и после появления дара попросил его перекрестить. Имя выбрал сам, соответственно дару. Стал Геф пирокинетиком и второе имя выбрал в честь древнегреческого бога огня и кузнечного дела Гефеста. Имя стаба произошло от ставшего когда-то давным давно стабильным кластера с отрезком железнодорожных путей. Одет был Геф в распространённый в Стиксе камуфляж. На бедре носил кобуру с пистолетом. Здесь, вообще, мало кто ходил без оружия.

– Меняю с доплатой! – бодро встал глава из-за рабочего стола и вытянул для приветствия правую руку в сторону Лапы. Небольшая ладонь Гефа скрылась в лапище знахаря. Это был только их двоих ритуал-дружеский и шутливый. У главы еще был дар ксера. Размер ладоней, разве только, здорово подвел. Пистолетный патрон он еще копировал, автоматный уже не выходило. Вот и подшучивал над знахарем, чьи кисти были как у молотобойца.

– Запросто. Со все остальным в придачу…

Геф стал серьезным, с лица сошла улыбка. Еще ни разу он не видел за годы дружбы знахаря таким хмурым. Показал рукой на диван у стены.

– Падай, рассказывай.

Сам остался стоять.

Лапа сделал три шага до дивана и сел. Секунду или две смотрел в пол, решая с чего начать. Решил:

– Сон… вещий…

Геф развернул от стола кресло для посетителей, так чтобы оно встало напротив дивана. Сел в него.

– Ошибся, может? – спросил с надеждой

– Нет. Все, как в кино видел, в подробностях, только без звука. Как в кинотеатре, в три дэ очках.

– Ладно, верю. Чем я могу помочь?

Лапа потёр ладоням лицо, собираясь с мыслями. Ухватился за более ясную. Сформулировал её вслух.

– Посылает меня Улей неизвестно куда, просит найти непонятно кого… Доходит до меня туго. А, давай, я тебе расскажу, что видел? Посоветуешь, может, что. – предложил знахарь. Геф утвердительно кивнул головой:

– Слушаю.

Рассказ не занял долго времени. Глава слушал внимательно и не разу не ни о чём не спросил Лапу. И лишь в конце высказался :

– Как я понимаю – тебе нужно на каком-то кластере найти человека с кошаком, он, предположительно, свежак. Верно я понял?

Лапа согласно кивнул головой.

– Задача ещё та! – продолжал Геф. – Будем решать! Покури пока, я быстро.

В кабинете негромко шелестела система климат контроля воздуха. Геф, при помощи пульта, взятого со стола, добавил ей мощности. С него же принес пепельницу без единого окурка и поставил рядом с Лапой на диван. Сам опять вернулся к столу поднял с него мобильный, кнопочный телефон и набрал номер главы безопасности. Знахарь едва успел скурить половину от сигареты, а главный безопастник уже входил в кабинет. Геф, вкратце пересказал Мюллеру, что услышал от знахаря. Когда он дошел до сна, Мюллер остановил его.

– Сам хочу услышать – сказал он, взял с дивана пепельницу, передал её Гефу, и сел на её место. Глава поставил пепельницу обратно на стол.

На этот раз описание сна у Лапы вышло по времени длиннее в два или три раза. Мюллер часто останавливал знахаря-уточнял, переспрашивал и после рассказа долго молчал. Наступившую тишину разбавляло лишь тихое гудение системы кондиционирования.

– Задача ясна. Нужно найти свежака. Место поиска-Мутный шланг-выдал свой вердикт Мюллер. – Все о нем слышали?

– Я, да-подтвердил Лапа

– Конечно же. – ответил из кресла Геф. – От чего такая уверенность? Поясни.

– Все слушают слухи. А, я, их"коллекционирую» и анализирую. – удачно в рифму, ответил Мюллер. – Должность обязывает. По кластеру -он стопроцентно времен Союза. Один банер с дедушкой Лениным за то говорит. Стаб без разрушений, без признаков мародерства, будь то просто заброшен. И такой, на моем слуху, только Мутный Шланг. Человек из сна, тоже, стопроцентмый свежак. Вдумайтесь – «СВЕ-ЖАК» – в Шланге!?

И вдумались. Вдумались так, что мозги заскрипели почти слышно. Переглядывались с друг другом, молча перебрались пальцы, обводили невидящими глазами интерьер кабинета. Глава стаба принял решение. Он хлопнул руками по коленям и встал из кресла.

– На все воля Улья! – веско сказал он. – Будем помогать! Делаем тайм-аут. Выпить предлагать не буду-не время, сварю кофе, кому надо, могу и чай.

Рядом с диваном встал журнальный столик. На нем появились чашки, чайные ложки и сахарница. У другой от дивана стены на специальном столе, с чайно-кофейными принадлежностями, забулькала капельная кафемашина.

Пока варилось кофе, капая в специально предназначеную под него ёмкость, Лапа хотел было закурить и, тут же, передумал. Решил это сделать с последними глотками из чашки. И чтобы не терять времени, начал расспрашивать Мюллера, что тот ещё знает о Мутном Шланге кроме слухов.

– Ну, треплют много. До него где-то километров двести, по прямой. А ты и сам знаешь, по прямой в Улье не ходит никто, даже те-же внешники. Лет пять назад он появился в таком виде. Раньше в нем было тоже самое, только без всей этой мути. А свежаки, я слышал, еще и до того как он стал Мутным Шлангом, и тогда из него не появлялись. Из достоверного, знаю, посылал людей; заражение быстрое, кластер полуторамесячный, пустыши оттуда быстро расползаются как клопы от света. Местные зараженые туда не лезут, наша братия-рейдеры, и подавно. Там, на соте, такое ощушение, что сам Улей на тебя смотрит. Нехорошо так смотрит.

– И от чего так, что думаешь? – спросил Лапа

– Это вам, знахарям, виднее. Это вы с Ульем на одной ноге стоите. – без намека на шутку ответил Мюллер. Геф пошел за готовым кофе. Пока он ходил, потом разливал напиток по чашкам, безопастник продолжал дальше:

– Наведывались туда и институтские. Прости, Господи, не девки конечно. – позволил себе усмехнутся Мюллер. – Походили по нему по краю и сделали два пустых, а чего там найдёшь у среза, вывода. Первый интересен, хотя и недоказан. На кластере большая концентрация спор гриба в воздухе. Одним словом-передоз! От этого, типа, и все страхи в нем, и зараженые из него бегут. Ну а вторая версия, в нем переносится работаюшая пси-установка и нагоняет на всех жути. Вот как-то так, примерно.

Пока говорил Мюллер, глава стаба и знахарь, осторожно пили горячий кофе. Он закончил, в ожидании следующих вопросов, и взял свою чашку. Лапа полез в карман за сигаретой. Тут же появилась пепельница, переставленая с одного стола на другой Гефом. Знахарь закурил, задумчиво, словно сам с собой, заговорил:

– Один я туда не дойду точно. Ну умею я стрелять, палю по банкам во время выездов от трясучки, и все! Маршрутов по сотам незнаю, что там да как. Но есть одно"но». Раз Улей просит-посылает туда, получается, что должен добраться.

Кофе в чашке Лапы закончился. Он поставил на стол пустую чашку, быстрыми затяжками докурил сигарету и затушил окурок в пепельнице. Наблюдая, как из неё, извиваясь из стороны в сторону исходит последним слабым дымком окурок, продолжал досказывать свои мысли вслух

– И опять есть"но». А что если меня не одного попросил Улей. Взял и перестраховался. Как в поговорке: кто первым встал, тому и тапки. Последнему-белые… Ну и, даже, дойду, найду этого свежака, дальше то что? Ждать новых подсказок? Сюда его вести? С ним обратно не доберусь как пить дать… Парни?

– И дойдёшь, и доведешь. – уверенно заверил знахаря Геф, и посмотрел выжидающе на Мюллера. Была у главы безопастности особая группа из трех бойцов. Парни имели не по одному прокаченому в сторону боевого уклона дару и выполняли для стаба порой рискованые, на грани фола операции, и"деликатные"поручения. О деятельности и спецификации группы знали толька глава стаба и его безопастник, подчинялись они, соответственно, только им.

– Дадим"тихушников», деватся нам некуда. Оставлять стаб без такого знахаря, не дело. – позволил себе немного польстить Лапе безопастник.

– Да, ладно, что я-топнул, хлопнул, медсестру по заду шлепнул! -слегка смутясь от заслуженной похвалы, сбалагурил Лапа и продолжил серьезно:

– Ученика за себя оставлю. Через год, может и раньше, Ветка сам практиковать начнет, а я помогать буду.

– Так и порешаем. – согласился Геф. – И вот что, Лапа, маленький ньюанс. Парням работу оплатить сможешь?

– Не бедствую. За рейд, бэка, оружее нужное, снарягу или еще чего, могу дать вперёд

– Вот и ладушки! А нам, глядишь, хотел сказать-стабу, от Улья в зачет пойдёт. Может и поможет он в тяжелое время-свежак из Мутного Шланга чего нибудь да стоит. Сейчас отстучу парням эсэмэс. Придут, познакомишся… Хотя, о чем я говорю, ты их всех знаешь. Придут, будем прорабатывать рейд. Кофе еще, всем?

БУСЯ.

На тропинке, перед мостом, загораживая собой проход, сидел кошак. Породистый, с загнутыми вперед ушами, серо-рыжего, с пепельным, окраса и характерным для шотландской породы, рисунком в виде буквы"м» на лбу круглой головы. Он пристально смотрел на рейдеров своими зелеными глазами. Его необычные уши, независимо друг от друга, крутились в разные стороны, словно два погнутых мини локатера. Когда кошак отводил их себе за спину, нереально далеко, они ложились ему на голову и казалась, что их нет совсем. В пятнистой тени деревьев, он почти сливался с тропинкой.

– Ну, вот, рядом ворона, кошак есть-элитника только не хватает. На головы наши, бедные. – без тени шутки произнес Синица. Болт с Пандой выглядывали из-за его плеча.

– Будь-то ждёт кого-то, животина. – добавил Панда.

– Лишь бы не нас… Не нравится мне это все. – сказал Болт.

– Нравится, не нравится, терпи моя красавица! – откоментировал Синица. – Топаем вперёд.

Стоило тройке рейдеров дойти до конца моста, кошак призывно мыргнул, задрал полосатый, как у енота хвост и неспешно побежал по тропинке впереди них.

– Кошка. Бубенцов нет. – подметил идуший позади всех Панда.

– Видим. – сказал за двоих Синица. – Бежит, оглядывается, словно ведет за собой.

– Может котят родила, показать хочет. – предположил Болт.

– Всё возможно.

Вышли из тени деревьев. Сразу стало значительно светлее. Дальше тропинка расходилась в две разные стороны. Впереди замаячили одноэтажные дома частного сектора. Кошка уверенно свернула вправо. Рейдеры пошли налево, провожая взглядами кошку. Та, словно почувствовала, оглянулась, и, призывно мыргая, вернулась к развилке тропинки.

Рейдеры невольно остановились

– И что ты от нас хочешь? Куда зовёшь? – спросил кошку Панда, так как был к ней ближе всех на тропинке

Кошка, конечно же, не ответила. Посмотрела на рейдеров, прошла несколько шагов опять в правую сторону и снова остановилась

– Проверим кое что, парни. Делаем вид, что уходим. Посмотрим, что будет делать.-сказал Синица и пошёл дальше. Буквально через секунду за их спинами раздался громкий голос кошки. На этот раз она не просила, она требовала идти за ней.

Рейдеры снова остановились. Притихли. Кошка опять стояла между двух тропинок, и внимательно, словно гипнотизируя, следила за ними глазами.

– Что делать то будем, за ней пойдём? – неуверенно предположил Панда.

Болт повернулся к Синице:

– Как скажешь, так и будет.

– Ладно. – махнул рукой тот. – Сходим, посмотрим, чего от нас надо. Панда, веди нас.

Парни развернулись в обратном порядке. Перешли по траве на соседнюю тропинку. Кошка резво бежала впереди. Останавливалась, поджидая отстающих людей. Когда рейдеры подходили совсем близко, срывалась с места и бежала вперед. Так, ведомые кошкой, рейдеры вошли в улицы частного сектора. Дома в них стояли преимущественно из рубленного дерева, потемневшего от времени. Домов из кирпича почти не наблюдалось. Везде дощатые заборы, лавочки у ворот, полисадники, да крытые шифером или листовым железом крыши. Дорога шла в гору. Кошка вела парней все прямо.

– И куда мы выйдем, если будем идти только прямо? – спросил Синицу Болт.

– Дойдем до асфальтированой дороги. При повороте направо будет автозаправка и пригород, налево, соответственно, город.

– А, я, если найдем котят, себе одного возьму! – не к месту размечтался Панда.