Читать книгу Председатель-2 - - Страница 5

– Аня, налей воды, – попросил я, а сам помог нежданной гостье подняться и сесть на стул.

Когда баба Нина напилась, то немного пришла в себя и смогла говорить.

– Моя Машка пропала, и обе овцы тоже!

Интересно получается, у бывшей самогонщицы пропала скотина, и она прибежала ко мне? Как-то мелковато. Правда, через секунду она продолжила, и стало понятно что не только у неё одной.

Наш пастух, Юрий Олегович Винокур, крепкий такой мужик родом из Одессы-мамы очень невовремя слёг с радикулитом, и, вместо него, стадо по очереди пасли все остальные.

Сегодня настала очередь Фильки, Тридцать три несчастья, как его называли. Филя не придумал ничего лучше, чем отпустить своих малолетних помощников домой, едва только начался дождь и остался со своим закадычным другом Ильичом пасти стадо вдвоём. Вместе два этих кадра вечером привели стадо домой и довольные начали дегустировать наливочки.

Им даже в голову не пришло проверить все ли животные вернулись домой. В итоге десяток коров и дюжина овец так и остались где-то в окрестностях деревни.

Делать нечего, пришлось быстро надеть сапоги, брезентовый плащ, взять фонарь с ружьём и кнутом, а то у нас тут и волки водятся, и отправиться на поиски.

Пока я собирался, Андрей, вот же золотой парень, проехал по деревне и собрал мужиков, которые, вместе с хозяевами потерявшейся скотины и мной во главе, начали поиски. Отказаться у меня даже и мысли не возникло. Как-никак, это мои люди, я за них в ответе и должен, нет, просто обязан быть не только председателем, но и опорой для всех. Так что Анечка, чувства-чувствами, но долг есть долг.

Филя и Ильич к этому моменту уже надрались до просто скотского состояния. Спрос с них сейчас был никакой. Ну молитесь, гады пьяные, чтобы мы всю скотину нашли, а то деревенские бабы даже без своих мужей вас на лоскуты порвут.

Стадо мы пасли в длинном извилистом овраге, по дну которого тёк достаточно полноводный ручей. Утром, часов в шесть, скотину пригоняли в начало оврага, а потом до полудня коровы и овцы медленно двигались в сторону пруда, рядом с которым росла небольшая рощица, где коровы и овцы напившись ложились отдыхать, а деревенские бабы доили своих кормилиц.

После дойки стадо двигалось вглубь оврага, окружённого лесом, доходило до родника, километров в пяти от деревни и разворачивалось обратно.

В принципе, потерять скотину там было очень трудно. Но эти два кадра справились…

Мы уже несколько часов рыскали по этому оврагу, прошли весь маршрут стада от и до, но ничего не обнаружили. Плюс, как назло, ливень даже не думал прекращаться и превратился в настоящую бурю.

– Да твою мать! Где эти чёртовы коровы?! – в сердцах почти прокричал я и добавил к своим словам ругательство. Идущий в нескольких метрах Андрей посветил на меня фонариком, он явно был удивлён, я обычно не ругаюсь, но тут что-то проняло.

В очередной раз всё вокруг осветило молнией, за ней громыхнуло, и на секунду всё вокруг стихло. Как будто даже дождь прекратил идти.

И в наступившей тишине я что-то услышал в глубине леса, по краю которого мы сейчас шли.

Я тут же повернулся в сторону звука и пошёл, подсвечивая себе фонарём. И, через метров сто, остановился перед большой расщелиной.

Зима в этом году была снежная, а весна дружная. Снег расстаял очень быстро, и текущая вниз, в овраг, вода промыла себе хорошую такую дорожку. Расщелина образовалась шириной метров двадцать, а глубиной в три-четыре.

И на дне этого нового овражка я и увидел наших потеряшек. Быстро посчитав по головам я понял что все тут. И коровы и овцы.

Как они там оказались было большой загадкой, но это и не важно сейчас. Главное то, что мы их нашли и через часа-полтора, вымазавшись в грязи по самые уши, вытащили.

* * *

Александр снова ушёл, и Анна Кулагина вновь осталась одна. Настроение у девушки резко испортилась. Она-то думала, что хоть этот вечер они с любимым проведут вместе. Но каждый раз что-то происходит, и он от неё убегает.

Она села на кровать и открыла свой любимый сборник стихов, но сейчас все эти возвышенные метафоры казались какими-то искусственными, и она недовольно отложила книгу прочь.

Может быть снова сходить в огород, пока ещё светло, но солнце уже не печёт, и дождь ещё не такой сильный.

Анна ненавидела насекомых, но чувствовала, что без этого испытания, у неё не получится доказать Саше, что она действительно готова ко всему. А ей хотелось покончить с этими ужасными разговорами о том, что ей надо уехать, как можно быстрее. Ну почему он не понимает, как сильно она хочет быть с ним?

Хотя… может быть насекомые подождут до завтра? Она перевела взгляд на свои ногти. Несмотря на то, что она потратила не менее получаса, пытаясь их отмыть, до конца грязь всё ещё не исчезла. Кроме того, на руках появились несколько мелких царапин.

Нет. Рано отступать! Девушка решительно достала из своего чемодана кожаные перчатки. И как она только раньше не додумалась? Теперь собирать жуков будет не так противно.

Накинув на плечи, плащ с капюшоном, девушка взяла ведро и поспешила на улицу.

Колорадских жуков она заметила ещё вчера, когда они копали картошку с Ягодецким, но не придала этому значения, мало ли насекомых в деревне можно увидеть. Но теперь другое дело.

Хотя, даже в перчатках, прикасаться к ним было как-то неприятно… Подрагивая от отвращения она собрала несколько штук с ближайшего куста картошки и поняла, что её начинает подташнивать. А ещё, кажется, что эти твари как выпрыгнут сейчас из ведра и… что такого страшного может случиться, Аня полностью сформулировать не могла, но собирать жуков и дальше становилось всё сложнее. Да и дождь усиливался.

Точно! Дождь. Разве сможет она в дождь развести костёр, чтобы сжечь паразитов? Не печку же ими топить.

Это уже веский повод отложить борьбу с вредителями на завтра.

С облегчением, оставив ведро, посреди грядок, Анна вбежала в дом и захлопнула дверь.

Вместо привычного душа, она, как могла, обтёрлась смоченной в воде тряпкой, переоделась в домашнее и, укутавшись под одеялом, начала ждать любимого.

Вот только он всё не появлялся, и, вымотавшаяся девушка, сама не заметила как уснула.

Разбудил её особенно гулкий раскат грома. Анна аж подпрыгнула на кровати, не сразу сообразив где она находится. За окном была непроглядная темень, и дождь лил как из ведра, а любимый так и не вернулся.

Ну хуже всего то, что Анна почувствовала, что ей срочно необходимо выйти по нужде. В такую погоду идти на улицу в этот ужасный деревянный туалет… Но разве есть иной выход? В голове промелькнул вариант сделать всё дома, а утром вынести на улицу, но она с отвращением его отвергла. Ещё не хватало, чтобы Саша её за этим застал. Да и вообще, это мерзко.

Пришлось переодеться и пойти на улицу кое-как подсвечивая себе дорогу фонариком. Хотя бы он в доме был.

Решив свою проблему, девушка быстрым шагом направилась к дому. Прямо возле крыльца её правая нога хаотично заскользила вперёд, а левой ноге ничего не оставалось, как предательски покоситься. С лёгким криком она плюхнулась спиной прямо в хлипкую грязь. Девушка мысленно выругалась на дождь, на грязь и конечно же на колхоз в котором застряла.

Кулагина сделала глубокий вдох и попыталась встать на ноги, но из-за спешки вновь рухнула на землю. Больше всего она боялась испачкать лицо и волосы, поэтому успела выставить руки вперёд, что смягчило падение, позволив телу приземлиться набок. Но даже у этого трюка был свой подвох. Её одежда оказалась полностью измазана грязью, а брызги от неё всё равно осели на щеках, лбу и причёске.

Это стало последней каплей. Девушка больше не могла храбриться и притворяться сильной. За эти два дня она и так выжала из себя всё, что могла. Но это уже слишком.

Анна в голос разрыдалась, уже даже не пытаясь встать на ноги, просто села прямо там, в грязи, обнимая руками колени.

Ей было очень жалко себя и свою любовь, в которую она так верила. И, может быть, она бы действительно вынесла всё, если бы любимый был с ней рядом. Но даже с этим ужасным Ягодецким она провела больше времени, чем с Александром. Ради чего все эти испытания, если она не получает никакой награды?

Девушке вспомнились слова Филатова за обедом, кажется, он прямо сказал, что не сможет уделять ей достаточно времени.

И Анна разревелась ещё сильнее, чувствуя обиду на весь мир. И в особенности на этих черствых мужчин. Долг, работа, деньги… что отец хочет выдать её за нелюбимого, что Филатов совсем изменился и носится теперь со своим долгом, совсем не думая о том, каково приходится ей!

Ещё немного поплакав, Анна поняла, что под холодным дождём уже почти превратилась в сосульку и, кое-как поднявшись, вернулась в дом.

* * *

Закончили с поисками мы как раз к утру, так что я, мокрый, грязный, голодный, злой и уставший вернулся к Анне, когда солнце уже встало, а ливень прекратился.

Кулагина уже ждала меня на крыльце. Снова с чемоданами. И с таким скорбным лицом, словно кто-то умер.

– Вези. На вокзал, – только и сказала она, даже не поднимая на меня глаз.

* * *

Народное хозяйство Советского Союза – это чрезвычайно неповоротливый и очень медлительный динозавр. По-другому не может быть в системе, где думают исключительно в рамках пятилетнего плана.

Нет, он здорово помог молодому государству рабочих и крестьян провести индустриализацию, но сейчас, на пятьдесят третьем году существования советской власти, такое мышление зачастую мешает.

Поэтому я совсем не рассчитывал на помощь товарища Васнецова и его института. Достаточно того, что они пообещали нам как сам «бациллус» так и его споры.

Дальше я планировал обходиться своими силами, благо в покинутом мною будущем было достаточно материалов о создании препаратов на его основе практически в домашних условиях. На память я никогда не жаловался и сейчас вспомнил достаточно хорошо всё, что мне удалось прочитать тогда. Особенно после той плодотворной беседы с Васнецовым и Масловым в Москве.

Так что справимся, я уверен. Надо только дождаться посылочки из Москвы, и можно будет приступать к работе.

Но здесь случилось маленькое чудо по-советски.

Следующее утро, а затем и день выдались прекрасными, на небе ни облачка, дул легкий ветерок, а вчерашний ливень, который создал нам столько проблем оставил после себя приятную свежесть.

Анну в Калугу уже повёз Андрей. Я с ними не поехал, так как у меня на носу была планёрка. Да и не похоже, что сама Кулагина в этот момент нуждалась в моём обществе. Она почти никак не объяснила своё решение, но я и не настаивал.

И вот, через пару часов, после того, как они уехали, у здания правления остановилась целая процессия автомобилей, во главе с двадцать первой волгой, канареечно-желтой, совсем не советской расцветки.

В тот момент у нас как раз закончилась планёрка, и я вышел из здания правления, на ходу заканчивая разговор с Мясовым, который мы начали еще внутри.

– … В общем, Илья Прохорович, я на вас с Аллой Юрьевной очень рассчитываю. Коммунисты и комсомольцы должны подать пример всем остальным.

– Так точно, товарищ председатель, сделаем, – порой у Мясова проскакивали военные привычки и словечки, мне иногда казалось что он воспринимал свою работу парторгом как продолжение военной службы, которую, как и многие, оставил двадцать пять лет назад. Может это и к лучшему, на самом деле. Лучше так, чем улыбаться в лицо, а из-за угла гадить и воровать.

Я хотел сказать нашему парторгу еще пару слов, но моё внимание привлекли приехавшие.

И каково было моё удивление, когда я узнал, в выскочившем из этой веселой машины человеке, товарища Васнецова.

Григорий Николаевич подбежал ко мне буквально вприпрыжку, это вместе с какой-то мальчишеской улыбкой и блеском в глазах резко контрастировало с его бородой и морщинистым лицом. Старый учитель нашего агронома как будто помолодел лет на двадцать, не меньше.

– Доброе утро, товарищ Филатов, – чуть ли не криком поздоровался он со мной и протянул ладонь для рукопожатия.

Оно тоже показалось мне совсем не соответствующим возрасту.

– Здравствуйте, Григорий Николаевич, – поздоровался я и повернулся к Мясову, – Илья Прохорович, познакомьтесь, Григорий Николаевич Васнецов, доктор биологических наук, старший научный сотрудник НИИ защиты растений.

Затем я представил Васнецову нашего парторга, мужчины пожали друг другу руки, а потом я спросил у Васнецова:

– Григорий Николаевич, какими ветрами вас занесло в нашу калужскую глушь, да еще и с такой свитой, – кивнул я на четыре легковушки и два тентованных грузовика.

– Да вот, голубчик, вы своей идей насчёт этой заразы, бациллуса, меня буквально заразили, простите за каламбур, – хохотнул он, – и я решил проверить вашу идею на практике. Руководство одобрило, выделило кое-какое оборудование, людей и финансирование. Неделя на согласования, неделя на сборы, и вот мы тут. Готовы работать.

– Подождите-подождите, – непонимающе начал я, – что-то не верится, чтобы вам так просто дали добро на работу, которой нет в плане исследований на этот год. Как-то уж слишком сказочно.

– Ну что вы, голубчик, какие уж тут сказки, – Васнецов мигом посерьезнел и продолжил, – если бы не проблема с этой напастью, с Leptinotarsa decemlineata, то бишь с колорадским жуком, если по простому, то никто бы и не почесался, конечно. Но штука в том, что страдает не только ваш район, а вся центрально-нечерноземная область. А это уже серьезно, это грозит срывом планов и большим неурожаем. Вот наши бюрократы от науки и сельского хозяйства и хватаются за любую возможность, как тот утопающий за соломинку.

Васнецов огляделся, потом увидел, что прибывшие с ним, почти два десятка мужчин и женщин, в большинстве своем совсем молодых, младше меня, начали выгружать что-то из грузовиков, извинился передо мной и, своей прыгающей походкой, подскочил к ним.

– Зачем вы здесь разгружаете машины, балбесы? Я же говорил вам. Вы что прямо тут работать будете? Грузите всё обратно! Товарищ Филатов, голубчик, – это он уже крикнул мне, – нам нужно помещение. Желательно просторное, светлое и максимально чистое. Я понимаю, что у вас колхоз, а не лаборатория. так что какая уж тут стерильность. Но вы постарайтесь, очень вас прошу!

Делать нечего, пришлось отложить все свои дела, и заняться поиском подходящего помещения.

Как правильно заметил Васнецов у нас тут колхоз, а не лаборатория, так что единственным местом, которое плюс-минус подходило под требование, оказался кабинет Лукиной. Она подходила к к вопросу порядка на своём рабочем месте со всей серьезностью, так что там царила атмосфера настоящего вет. кабинета.

Её кабинет на территории овцекомплекса был разделён на две части. В одной она работала с бумагами, а вторая, отделанная кафелем и чисто побеленная, была чем-то вроде процедурного кабинета со столом для осмотра и несколькими металлическими шкафами.

В одном из них, она хранила инструменты для ветеринарии, все эти устрашающе выглядящие щипцы, родовспомогатели, зажимы, ножницы многоразовые шприцы, иглы к ним и прочее.

Еще один металлический шкаф закрывался на замок, в нём Мария держала препараты.

Кроме того в кабинете был небольшой холодильник, стойка с многоразовыми чашками петри и набором сухих питательных смесей, а на почетном месте стояли микроскоп и автоклав, который наши колхозные умельцы смастерили в качестве благодарности за то, что Мария Никаноровна помогла отелиться корове слесаря Филимонова. У той был очень крупный теленок, и она не могла справиться самостоятельно.

Лукиной пришлось полночи провести в сарае, но в результате и корова Зорька, и её теленок остались целы и невредимы.

В общем, ветеринарный кабинет у нас был на очень приличном уровне.

– Хорошее у вас тут хозяйство, голубушка, – похвалил Лукину Васнецов, по доброму улыбаясь, – но мы тут все не поместимся, да и ни к чему вас выгонять отсюда. Товарищ Филатов, голубчик, придумайте что-нибудь.

А что я тут придумаю? Ну нет у нас в колхозе ничего более подходящего. Да и у соседей из Света Коммунизма наверняка тоже.

Оставалось только идти на поклон к Красной Заре и её новому председателю, товарищу Лапину Ивану Алексеевичу. У них-то точно есть всё необходимое.

Вот только делать мне это совершенно не хотелось. После истории с межеванием я стал буквально воплощением зла для колхозников Красной Зари. «Сука Филатов, настучал наверх, гад и нашего председателя спровадил, урод». Вот что они думали обо мне, если обобщить. Так что, нет. Это ну совсем никуда не годилось.

А потом мне пришла в голову безумная идея.

– Григорий Николаевич, – сказал я Васнецову, – есть у меня одна мысль. Я не уверен что это вам подойдет, но вдруг.

Мы вышли из здания овцекомплекса, сели в мой козлик, пижонская волга московского гостя, которую он купил с гос. премии десять лет назад (эту историю Григорий Николаевич рассказал пока мы ехали на овцекомплекс), осталась возле правления. Дороги у нас несмотря на все мои старания всё ещё не на высоте, так что пусть эта красотка постоит.

– Вот, товарищ Васнецов. Вы можете разместить всё ваше хозяйство здесь. Свет мы провели, а то, что котельной пока нет, так вам это не должно помешать, лето, как-никак.

Да, я предложил использовать в качестве полевой лаборатории нашу теплицу. Благо, что она была готова, пусть и не полностью.

– Это интересно, – сказал Васнецов, – вот только нам нужно будет как-то разгородить пространство, поделить его на кабинеты и зоны.

– Да запросто. Можно сделать легко убирающиеся перегородки, чтобы у каждого вашего сотрудника было своё рабочее место, а если понадобится собраться вместе и что-то обсудить, на западе это называется мозговой штурм, то перегородки убираются, и у вас получается большое рабочее пространство.

Услышав это Васнецов с интересом посмотрел на меня.

– Какие, однако, идеи у вас в голове, голубчик. Но мне нравится. Давайте делать.

На оборудование теплицы у нас ушло два дня и вскоре команда Васнецова приступила к работе.

Их приезд стал настоящим праздником для жителей нашей деревни, как минимум для молодёжи, и для тех кто был не прочь заработать.

Как-никак всё эту исследовательскую деятельность они вели абсолютно официально, и каждому московскому гостю полагались командировочные. А так как гостиницы у нас нет, а жить в Ульяново и ездить каждый день в колхоз было просто глупо, то москвичи встали на постой к местным, само-собой не за бесплатно.

Ну и, кроме того, они, в большинстве своём, были молодыми людьми, которым после работы хотелось отдохнуть, поэтому танцы в клубе устраивали теперь чуть ли не каждый день.

Но всё проходило очень прилично, с минимумом алкоголя и вообще без эксцессов с местными парнями. Наш парторг и участковый следили за этим очень ревностно.

Самого же Васнецова приютил его ученик, Маслов.

Биопрепарат для опрыскивания команда Васнецова смогла получить через две недели после начала работ. Они провели испытания на тестовых образцах. Всё работало великолепно, как взрослые особи жуков, так и их личинки с яйцами погибали почти полностью.

Настала пора масштабировать эксперимент и проводить испытания на большем количестве образцов.

А вот с этим возникли проблемы.

Товарищ Фролов, председатель колхоза Свет Коммунизма, наотрез отказался проводить испытания на своих полях без официальной бумаги из управления сельского хозяйства.

«Нет, мой колхоз не станет подопытным кроликом для какой-то неизвестной и может быть опасной хреновни», – вот такими были его слова.

Нормально, что еще сказать. А то что он вовсю использует ДДТ, это значит можно.

Выход подсказал Васнецов. Он предложил заключить договора с колхозниками Нового пути и оформить их подсобные хозяйства, а конкретно ту их часть, где выращивают картофель, как испытательный полигон.

Меня это устраивало, я в отличии от местных хорошо знал, что новый препарат не причинит вреда человеку при соблюдении элементарных правил техники безопасности, конечно.

Но единолично я не мог принять такое решение и вынес этот вопрос на общее собрание колхоза. Это, конечно, немного неправильно с точки зрения колхозно-советской бюрократии, как-никак, речь шла не о колхозном имуществе, а о подсобных хозяйствах, но мне надо было чтобы люди сами решили, а другого инструмента народного волеизъявления просто под рукой просто нет.

Григорий Николаевич оказался хорошим оратором и убедил колхозников согласиться с ним, плюс еще и неплохо их финансово замотивировал.

В итоге на следующий день мы начали обработку огородов моих людей.