Читать книгу Шадринский драматический. 1861-2021 - - Страница 2

Прошлое шадринского театра конца XIX и начала XX вв. в историко-краеведческой литературе освещено довольно-таки слабо. Поэтому теперь, в силу отсутствия капитальных материалов по этому далекому прошлому, мы хватаемся за всякий фрагмент, за всякую случайно попавшуюся на глаза строку или фотографию, а тем более афишу.

Вот любопытный документ 1861 года.

Оказывается, уже тогда Шадринск знал бродячих актеров, да не простых, а заграничных. Так, двое странствовавших, называвших себя артистами «из города Берлина Гендрихом Кроссо и из города Гамбурга Дикертом», удивляли шадринскую публику «выставкой панорамы», то есть подвижной декорации, на фоне которой и являли свое лицедейство.

А чтобы привлечь публику, придумали номер с выдачею добровольного сюрприза. Но так как сюрпризов выдали порядочное количество, то купцы в городской думе забеспокоились: уж не завели ли немцы, не дай бог, торговлю?! Но доклад шадринского городничего успокоил купцов: прусские подданные торговли не заводили, а сюрпризы выдавали бесплатно.

А посему артистам было милостиво разрешено лицедействовать и дальше (Госархив в г. Шадринске, ф. 474, Городская дума, оп. 1, д. 870, л. 141).

Вот письма русского художника, профессора исторической живописи Ф.А. Бронникова из Рима своему племяннику, купцу Д.Е. Прусову, в Шадринск. В этих посланиях маэстро проявлял трепетный интерес не только к экономике и быту, но и к вопросам культуры города.

«Приятно слышать, – пишет художник 5 мая 1889 года, – что просвещение надвигается и в ваш далекий край. Была у вас выставка (Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка, учрежденная Уральским обществом любителей естествознания в 1887 г.) в Екатеринбурге, а тут и хор Славянского (Славянский (Агренев) Дмитрий Александрович – русский певец, пропагандист национальной и славянской песни. Создал в Праге небольшой хор, с которым выступал в России, на Балканах, в Германии, Франции, Англии, США) побывал у вас, а потом и театр заведется скоро у вас, вот только бы устроилась железная дорога (письма Ф.А. Бронникова из Рима хранятся в фондах Шадринского городского краеведческого музея)».

Эти строки для нас чрезвычайно важны уж тем, что теперь не приходится сомневаться: на исходе восьмидесятых годов театра в городе не было…

Хотя здание, где потом разместится так называемый «старый театр», уже стояло. Его построил просвещенный купец Фетисов (пионер пчеловодства в Зауралье, завез в Исеть раков; общественный деятель своего времени. В здании «старого театра», построенного им, вначале размещалась гарнизонная больница) на берегу Исети еще в 1829 году.

Но пока не было постоянного театра, приходилось довольствоваться гастролирующими труппами. Гастроли были не так уж редки, хотя Шадринск и не имел железной дороги. Кроме «кочующих» трупп, в город приезжали и актеры-одиночки. Так, около 1888 года в Шадринск из Петербурга приезжал артист Владимиров. В частности, в его репертуаре была песенка умирающего нищего «Я стар, я дряхл, я истомился…», которую из-за ее острой социальной направленности уездный исправник исключил было из программы концерта, но благодаря настойчивости столичного гостя, в конце концов, разрешил ее исполнение. Текст песни списал в феврале 1963 г. фольклорист В.П. Бирюков от бывшего литографа-печатника шадринской частной типографии Е.В. Бархатова, который познакомился с Владимировым, когда певец приходил заказывать в типографию афиши. Юноша-печатник попросил артиста списать текст песни нищего, что тот быстро и исполнил. Надо сказать, позднее Бархатов выучил ее не только сам, но и его родные.

А теперь предоставим слово актрисе Элеоноре Светловой-Канунниковой (урожденной Шорнинг; родилась в 1862 г., а ко времени знакомства о Ольхиным ей было около 20 лет. Будучи, видимо, уже на профессиональной сцене, она вышла замуж за актера и режиссера А.А. Светлова-Канунникова), чей взволнованный рассказ о ссыльном поэте записал в 1945 году все тот же неутомимый Бирюков:

«Вы спрашиваете, знаю ли я Ольхина… Александра Александровича?.. Господи, да как же не знать Александра Александровича. Да ведь это же мой крестный! Не такой, как обычно, а по театру.У моих родителей в доме давались спектакли, конечно, любительские. Ну, и я участвовала. Я тогда еще девушкой была, и Александр Александрович тоже участвовал. Он ведь, вы знаете, был сослан к нам в Шадринск. И вот, видимо, заметил у меня какое-то дарование и однажды давай убеждать меня:– Вам, голубушка, надо настоящей артисткой быть.– Как, спрашиваю, настоящей артисткой?– Ну, говорит, учиться этому делу и сделаться профессиональной артисткой, так как у вас, знаете, не только призвание, но и талант есть. Да, да, талант!И вот уговаривал, уговаривал – и уговорил. Так я и сделалась артисткой» (цитируется по книге М.Д. Янко «Литературное Зауралье». Курган. 1960, стр. 18-19).

До революции на территории Шадринского уезда находилась известная на всю Россию Крестовско-Ивановская ярмарка. Она собирала торговых людей из Москвы, Нижнего Новгорода, Перми, Ирбита, Тюмени, Томска, Красноярска, Семипалатинска, Бухары и Тифлиса (Тбилиси). Ярмарка длилась месяц и в период ее расцвета здесь продавали товаров на сумму до 6 миллионов рублей.

Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк, описывая ярмарку в рассказе «Крупичатая», упоминает в нем и о «деревянном ярмарочном театре». А по нашим данным, театр на Крестовско-Ивановской ярмарке работал уже в восьмидесятых годах позапрошлого столетия, и руководил им небезызвестный на Урале и в Сибири антрепренер С.Г. Бобош-Королев.

Так, например, 31 июля 1889 года «труппою русских драматических артистов под управлением С.Г. Бобош-Королева», в бенефис артиста М.А. Михайлова, была поставлена драма «Кручина» Шпажинского, а в заключение вечера – пьеса-шутка в одном действии «Продается квартира». Афиша сообщала также, что в театре работает оркестр под управлением С.И. Хазана.

Так как Шадринск считал Крестовско-Ивановскую ярмарку своей, то, естественно, что в ней принимали участие большинство городских купцов и лавочников; приезжало сюда много и не торгующих горожан, так как ярмарка была вообще интересным явлением, особенно в этнографическом отношении. Поэтому посещение театра со стороны шадринцев было интенсивным. Кроме того, Бобош-Королев после ярмарки не упускал случая играть спектакли и в самом городе.

Так, например, сохранилась афиша, рассказывающая о выступлении С.Г. Бобош-Королева в воскресенье, 5 февраля (год не указан), в доме Фетисова, напротив каланчи. Артист давал вечер комических и сатирических куплетов.

В Госархиве в г. Шадринске хранится фотокопия театральной афиши, которой шадринская публика оповещалась, что 29 ноября в городе, с дозволения начальства, идет спектакль «На земской ниве». Эта драма Е.П. Карпова впервые была поставлена в русском драматическом театре Ф.А. Корта и одобрена театрально-литературным комитетом для представления на сцене. А в Шадринске эту пьесу играла труппа С.Г. Бобош-Королева.

Интересно сообщение афиши о том, что это был уже восемнадцатый спектакль сезона. И это позволяет сделать вывод, что на частных театральных подмостках в конце прошлого века уже вовсю кипела театральная жизнь. Это подтверждается информацией из афиши о том, что готовятся к постановке «Ревизор», «Наши ведьмы», «Царская невеста», «Светит, да не греет», «Сыщик» и другие спектакли.

Как видно из репертуара, наряду с малоизвестными ныне произведениями, труппа Бобош-Королева ставила и классические. Приноравливаясь ко вкусам местной публики, артисты, по обыкновению, после основного спектакля давали водевили. Так, на 29 ноября обещался водевиль «Школьная пара».

При ярмарочном театре работал буфет, оборудована дамская уборная и комната для курящих. Есть сведения и о ценах на места. Так, цены в ложах на 5 персон по 5 рублей; 1 и 2 ряды – по 2 рубля; 3, 4 и 5 ряды – по 1 рублю 50 коп.; 6-9 ряды – 1 руб. 25 коп.; 10-13 ряды – 1 руб.; остальные в партере – 75 коп., балкон – 50 коп., галерка – 25 коп.

Труппа снимала частный «аристократический» театр О.А. Ушаковой. Это была весьма деятельная особа, видимо, купечествующая вдова. Кроме театра, она содержала также номера для приезжих.

В 1896 году Общество попечительства о народной трезвости открыло постоянно действующий театр (Д.В. Гаврилов. Шадринск в период промышленного капитализма (1861-1900), стр. 59-60), в котором предполагались постановки спектаклей как самодеятельной, так и профессиональных трупп. Сначала общество не располагало подходящим помещением для спектаклей, но через два года народный театр уже имел постоянное пристанище в здании на улице Веселой (старый городской театр находился на современной ул. К. Либкнехта, на берегу р. Исети, недалеко от городской поликлиники. Разобран в 1924 г.), которое в дореволюционных документах называется «старый театр».

Из спектаклей, сыгранных на сцене старого театра на первых порах его существования, нужно, прежде всего, отметить «Бедность не порок» и «Не все коту масленница» А.Н. Островского.

В одном из дел, хранящихся в документальном фонде Шадринской городской управы, сосредоточены интересные документы о старом городском театре, которые позволяют полнее представить это дореволюционное учреждение культуры (Госархив в г. Шадринске, Шадринская городская управа, ф. 473, оп. 1, д. 1711).

Сохранилось подробное описание старого театра и, судя по этому документу, он был не так уж мал. Так, зрительный зал мог вместить до четырехсот человек. В партере находилось 25 крашеных скамеек, рассчитанных на 272 места, а галерка вмещала приблизительно 100 человек.

Ширина сцены – около 6 метров, глубина – около 5 метров. В здании, кроме сцены, зала и уборных для артистов, имелись еще две комнаты для чайного и винного буфетов, причем, городская управа сдавала буфеты не антрепренерам, а местным торговцам и брала за их эксплуатацию дополнительные арендные сборы, помимо сборов с антрепренеров. Так, на сезон 1910-1911 гг. помещения для буфетов арендовала Ю.П. Петровская с платой в доход город по 6 руб. 60 коп. за вечер с отоплением и освещением комнат буфета за счет арендаторши.

Время от времени в театре появлялся и оркестр бальной музыки, который содержался на средства городского и общественного собрания (городское общественное собрание – клуб). Состав оркестра обычно в зимнее время был 7 человек, а в летнее – 11.

Из описи движимого имуществе городского театра и из переписки городского самоуправления с антрепренерами видно, что театр имел 6-7 перемен декораций. В частности, здесь имелась садовая решетка для сцены, а также садовая скамейка, павильон шоколадного цвета, две арки и два картонных кустика. Кроме того, были арки боярские и домик деревянный в русском стиле, занавеси парусиновые с изображением горы и монастырской стены, занавес с изображением летнего леса, а с обратной стороны – зимнего леса. Падуг (часть сценической декорации, состоящая из полос холста или другой ткани, подвешенных на штанге к верху сцены для скрытия верхних пролетов над декорациями) лесных – две, кулис лесных – восемь, а также полотняные половики с изображением скалистого берега. В театре также находились готический и каменный домики, колоннадный зал, римская комната, два деревянных декоративных кресла, декоративные стенные часы, зеркало и книжный шкаф. В описи числилась также занавесь парадная с объявлениями.

А как же освещался этот театр? Снаружи горело два уличных фонаря, а внутри – две подвесные люстры в 4 отделения на 4 лампы каждое без резервуаров (абажуров?), две лампы с белыми стеклянными резервуарами и три мощных подвесных молнии.

Старый городской театр исполнял свои функции исправно: он нередко принимал гастролировавшие труппы. Так, примерно в 1907 году в Шадринск приезжала труппа антрепренера А.А. Прозорова, сразу же завоевавшая симпатии местного зрителя. Спектакли проходили при полном сборе и театр покидал город «со значительной прибылью».

В фототеке Государственного архива в г. Шадринске хранится редкая фотография-монтаж, на которой запечатлен А.А. Светлов-Канунников, известный нам как муж Элеоноры Конрадовны Светловой-Канунниковой, которую благословил на профессиональную сцену ссыльный поэт Александр Ольхин. Связанный с Шадринском кровными узами, артист любил этот город, и его имя до революции нередко можно было встретить на городских афишах. Он был антрепренером товарищества драматических артистов и провел в нашем городе несколько театральных сезонов. Так, например, товарищество Светлова-Канунникова работало в Шадринске в сезоны 1909-1910 и 1912-1913 гг.

Так вот, на фотографии, хранящейся в архиве, А.А. Светлов запечатлен дважды: в молодые годы и зрелом возрасте. Здесь же цифра XXV и годы – 1835-1910 с изображением лиры. А на обратной стороне фотографии – программа юбилейного спектакля, который ставило товарищество 24 февраля 1910 года «по случаю 25-летней деятельности артиста Александра Александровича Светлова».

К постановке была подготовлена комедия А.И. Островского «Праздничный сон до обеда», в которой юбиляр играл роль Михаила Дмитриевича Бальзаминова. В спектакле были заняты артисты: Ильинская – Ничкина, Ангарова – Капочка, Скорева – сваха, Скорев – Неуеденов, Мишин – Юна, Шерри – Маланья.

В тот же вечер А..А. Светлов играл крестьянина в инсценированном рассказе А.П. Чехова «Злоумышленник».

На фотографии не указан город, где отмечался юбилей Светлова, но из документов Шадринской городской управы известно, что весной и летом 1910 года он проживал в Перми, и вел переписку с Шадринском о предстоящем сезоне. Вообще-то, небезынтересно полистать переписку городской управы по театральной части.

На каждый театральный сезон обычно поступало несколько заявок. Конкретно, весной 1910 года в городскую управу из Надеждинского завода (теперь город Серов Свердловской области – прим. авт.) пришла открытка от К.Л. Кармелюка-Каменского, в которой он просил отдать в аренду здание городского театра на пасху украинской труппе в 35 человек. Шадринцы решили было его принять, но пришла вторая открытка, в которой антрепренер уведомлял, что он «уже порешил» с тюменским текутьевским (Текутьев – тюменский миллионер и меценат – прим. авт.) театром, а в Шадринск приедет, возможно, в другое время.

Далее, хорошо известный шадринской публике антрепренер А.А. Светлов-Канунников написал в городскую управу несколько писем с просьбой отдать ему театр на предстоящий сезон 1910 и 1911 годов. В собрании от 13 июля городская дума решила отдать ему в аренду здание театра за арендную плату 200 рублей в месяц, причем город оставлял за собой 5 вечеров для устройства маскарадов и других развлекательных мероприятий.

Но почему-то Светлов замолчал, хотя из переписки видно, что городу была желательна именно драматическая и опереточная труппа Светлова-Канунникова. Так, уже 15 сентября 1910 года городской голова В.Я. Мокеев отбивает артисту срочную телеграмму: «Когда рассчитываете прибыть с труппой?» Но со Светловым, видимо, дело не выгорело, так как вскоре городскую управу заинтересовало предложение антрепренера Каневского из Екатеринбурга, руководившего украинской опереточно-драматической труппой.

А Светлов, видимо, нашел более подходящее место. Стоило Шадринскому городскому управлению немного замешкать с решением вопроса о приеме труппы, и антрепренер уже соглашается на более оперативное приглашение из другого города. Ведь от разворотливости и предприимчивости антрепренера зависело благосостояние целого театра, поэтому дремать не приходилось. Ни о каких государственных дотациях труппам тогда не могло быть и речи.

Каневский был согласен проработать в Шадринске только месяц – с 21 октября по 22 ноября. Городская управа ответила согласием. Труппа принималась с условием аренды театра за 10 рублей в вечер, причем арендатор должен был поддерживать температуру в театре не ниже 10 градусов тепла; ему же отдавался и доход от платной вешалки.

Но труппа Каневского пришлась не ко двору. Сборы были малы, и нам кажется, из-за того, что в это время уже начал действовать театр общества приказчиков. Антрепренер, потерпев за первые спектакли убыток в 270 рублей, просил город снизить ему арендную плату до 5 рублей за вечер, но твердолобые купцы, заседавшие в городской думе, не уступили двух рублей и снизили плату только до 7 рублей. Поэтому Каневский решил покинуть Шадринск, не окончив гастроли в оговоренный срок. Он заранее отправил на новое место управляющего афишами. Труппа, по слухам, уехала в Курган.

После труппы Каневского, в начале 1911 года в городском театре работало товарищество оперных артистов П.П. Кузнецова.

С вводом в действие театра общества приказчиков, построенного по последнему слову техники, городская управа снизила плату за аренду старого театра до 5 рублей за вечер. И в дальнейшем, в переписке с антрепренерами управа всегда оговаривалась, что, кроме городского театра, в Шадринске работает также и театр общества приказчиков.

На новый театральный сезон поступили предложения от артистов М.А. Макарова и С.А. Ярославцева-Сибиряка, находившихся в городе Ишиме Тобольской губернии, но договор не состоялся. Затем началась переписка о антрепренером Снегиревым из Самары, В.Я. Вронским из города Обояни Курской губернии, но, наконец договорились, со Снегиревым.

А теперь несколько слов о строительстве театра общества приказчиков. Шадринское общество взаимопомощи приказчиков организовано в период первой русской революции, с разрешения властей, в 1906 г. А уже через 4 года после организации общества, в чрезвычайно короткий срок было построено здание театра общества, называвшегося на первых порах «зрительным залом».

В одном из дел Шадринской городской управы за 1910-1913 годы сосредоточены документы о строительстве этого здания (Госархив в г. Шадринске, ф. 473, Шадринская городская управа, оп. 1, д. 1721). Обращает на себя внимание его прекрасно выполненный план. Небезынтересно познакомиться с этим планом. Так, в полуподвальном этаже планировалось сосредоточить контору театра, кухню и буфет, биллиард, раздевальные, туалеты, кладовки, трюм и электрическую станцию с нефтяным двигателем. На плане первого этажа значатся вестибюль, фойе, здесь же гостиная, чайная и читальня, партер, сцена, кулисы и уборные. Далее идут балкон, галерея и раздевальня при них. Этот факт говорил о том, что бедную публику не допускали раздеваться с «господами». Всего зрительный зал рассчитан на 700 человек.

Так как общество приказчиков было еще сравнительно молодым, то оно почти не имело капиталов. Поэтому правление общества было вынуждено для завершения строительства здания театра делать крупные займы, чтобы быстрее окупить затраты и начать зарабатывать. В частности, Шадринскому городскому общественному имени Д.Д. Пономарева (богатый дворянин, в 1863 г. основал Шадринский городской общественный банк – прим. авт.) банку оно задолжало 21 тысячу рублей, да по ручательным векселям 7,5 тысяч. Были сделаны займы по векселям и счетам у частных лиц на сумму 7 тысяч рублей и, наконец, у членов общества – 16 тысяч. А всего правление общества приказчиков задолжало разным лицам и банку 51 тысячу 500 рублей.

Построив здание, правление сразу же обратилось в правительственные учреждения и, в частности, к министру финансов с просьбой о выдаче ему долгосрочной ссуды из государственной казны в сумме 50 тысяч рублей и с рассрочкой платежей на 30 лет. А так как сумма была достаточно крупной, то министр финансов не рискнул сам решить этот вопрос и доложил Николаю II. 8 октября 1912 года царь «высочайше повелеть соизволил» разрешить Шадринскому обществу приказчиков ссуду в сумме 30 тысяч рублей на покрытие долгов, произведенных обществом при постройке здания театра. Причем, ссуда давалась с рассрочкой платежей на 15 лет, а деньги должны быть возвращены равным ежегодными платежами, кроме того платилось 5 процентов годовых займа, а это значило, что только по процентам общество должно было заплатить приличную сумму.

С вводом в эксплуатацию театра общества приказчиков Шадринск, как театральный город, стал котироваться высоко. Развивалась его экономика и культура. Так, в 1913 году город был соединен железной дорогой с Екатеринбургом, а это сразу же приблизило его к театральным центрам. В дореволюционный период в Шадринске работало 3 средних учебных заведения: учительская семинария, женская гимназия и реальное училище, неполная средняя школа – городское четырехклассное училище, а также несколько начальных школ. Здесь действовало 2 кинематографа, городской общественный сад, был открыт педагогический музей им. А.С. Пушкина. Кроме того, город стал обладателем коллекции произведений художника Ф.А. Бронникова. Была и публичная библиотека (библиотека открыта в 1876 году, в основу ее легли книги, подаренные просветителем А.Н. Зыряновым – прим. авт.).

Летом 1913 года в Шадринске стала выходить газета «Исеть», и она сразу же становится ревностным летописцем и ценителем театра.

«Едва заглянула к нам железная дорога, – писала «Исеть» 22 августа,– как Шадринск стал театральным городом. На протяжении нескольких дней сменили одна другую две драматические труппы гастролеров».

Сначала здесь была труппа Богдановского, ранее находившаяся под управлением артиста и драматурга Г.Г. Ге, широко известного по гастролям в Сибири. И, по словам рецензента «Исети», это были «настоящие артисты, каких Шадринску приходилось видеть чуть ли не впервые».

Здесь блистали имена Агазаровой и Богдановского, но судьба была несправедлива к этому высокому театру. Несмотря на хорошие, а порой и захватывающие спектакли, зал пустовал. Поэтому, из-за небольших сборов, артисты вскоре вынуждены были свернуть свои гастроли.

Но вот на шадринскую сцену является, в буквальном смысле слова, скандально известная труппа Осипа Комиссаржевского, которая беззастенчиво и с большой помпой объявила себя – ни много, ни мало – как «театром Веры Федоровны Комиссаржевской». Громкое имя покойной актрисы подействовало магически: публика повалила. Но расчет на простачков не удался: интеллигентный зритель на первом же спектакле был полностью разочарован, так как в труппе однофамильца великой актрисы «любовников играли какие-то бумажные попрыгунчики, героинь – семипудовые особы, а героев – рычащие господа Комиссаржевские».

Хотя рецензии на спектакли этой труппы были крайне уничтожающими, горожане все же их посещали, может быть, даже из любопытства: уж слишком много шума вызвали в городке эти незадачливые «артисты». Но долго Комиссаржевский продержаться уже не мог, так как был «разделан под орех» уничтожающими рецензиями журналиста Коляко (псевдоним Н.В. Здобнова – основателя газеты «Исеть», выдающегося советского библиографа, автора классического труда «История русской библиографии», ученого с мировым именем – прим. авт.).

Зимний сезон 1913-1914 годов начала труппа Курдина. Хотя в ней и попадались более-менее подготовленные актеры, однако этот театр был так же далек от желаемого ансамбля в спектаклях, как и ранее приезжавшие труппы «господ Комиссаржевских».

Но начнем по порядку. Так, в бенефис (спектакль или концерт, сбор с которых полностью либо частично поступает в пользу актера или служителя театра – бенефицианта – прим. авт.) артиста Набатова ставили «Горе от ума» А.С. Грибоедова и, надо сказать, бенефициант сыграл роль Чацкого с немалым успехом, несмотря на то, что уже ранее шадринских приверженцев храма Мельпомены полностью и безоговорочно в роли основного героя Грибоедова покорил выдающийся мастер сцены артист Санин. Чацкий Набатова был куда проще Чацкого Санина: он не обладал «высоким пламенем души», не было у него и испепеляющего сарказма но, все-таки, такой не воинственный, а скромный и благородный Чацкий, глубоко страдающий, сумел завоевать симпатии зрителя.

Нурдин неплохо играл князя Тугоуховского, а Тамаровская – Лизу. К недостаткам спектакля нужно отнести явную неслаженность и слабость игры других исполнителей в целом. А бал у Фамусова можно назвать «сплошным курьезом: колонный зал смешон, а светское общество карикатурно (выдержка из рецензии, опубликованной в газете «Исеть»)».

В бенефис Тамаровской дали «Даму из Торжка» Беляева. Спектакль был интересен уж тем, что декорации были оживлены, и, кажется, впервые в Шадринске, натуральной полевой травой и цветами. «Верилось в запах поля, – писал рецензент, – в прелесть лунной ночи (газета «Исеть» от 24 января 1914 года)».

Все шло более-менее сносно, пока режиссер и труппа брали посильные вещи. Но как дело доходило до классической литературы, тут взваливалась на плечи непосильная ноша.

В частности, Нурдин рискнул поставить «Недоросль» Д.И. Фонвизина. И что же? Играли «плоско и грубо», «старались смешить вовсю». И действительно, в зале смеялись… только младшие школьники», а серьезной же публике «было нестерпимо скучно – скучно на «Недоросле («Исеть», 28 января 1914 года)!»

Режиссеры, конечно, понимали, что, кроме серьезных спектаклей, зрителю нужна и разрядка, поэтому наряду с малозначащими комедиями, в ход шли и «Недоросль», и «Ревизор», но беда в том, что выдающиеся произведения русской литературы понимались и ставились весьма примитивно. Однако бессмертные комедии даже в примитивной постановке вызывали немало смеха, особенно «Ревизор» Н.В. Гоголя, но такова уж эта пьеса («Исеть», 5 февраля 1914 года)».

Терпение газеты « Исеть» лопнуло, когда был поставлен «Борис Годунов» А.С. Пушкина.

«По общей постановке «Бориса Годунова, – писала газета,– можно подумать, что вместо артистов на сцену забралась шайка футуристов, задавшаяся целью затоптать в грязь святые имена родной литературы («Исеть», 14 февраля 1914 года)».

Городу был нужен хороший театр – этот «могучий двигатель культуры, великий воспитатель». Но вся беда состояла в том, что театральными подмостками заправляли люди, зачастую не имевшие даже элементарного представления об этом сложном механизме искусства. Поэтому не удивляет, что приказчики – эти профессора торгашества – но и только, приглашали в свой театр случайных гастролеров, беззастенчивых проходимцев, не имея ни малейшего представления об их способностях, дарованиях, профессиональном мастерстве. Для приказчиков главным в подборе артистов был вопрос – а сколько надо заплатить?

Усмотрев в театре не столько храм искусства или культурное учреждение, сколько «доходное место», приказчики, мобилизовав всю свою изворотливость и предприимчивость, не останавливаясь ни перед чем, даже перед ходатайством в высшие правительственные сферы, в чрезвычайно короткий срок добились завершения строительства театра, чтобы он немедленно стал приносить обществу доход.

Вот эта торопливость и неразборчивость и мешали делу. Поэтому в труппах, за исключением нескольких профессионалов, мы не найдем стоящих работников, не найдем и слаженного ансамбля, а какой-то «странный винегрет».

Но зато апломба и «беззастенчивой дерзости» – хоть отбавляй. Чем же назвать еще постановку таких вещей, как «Анна Каренина», «Борис Годунов» и «Царь Эдип», как не аферой. Ведь даже зрелые театральные коллективы берутся за их сценическое воплощение с определенной опаской. И не случайно, что руководство средними учебными заведениями города запрещало гимназисткам и реалистам посещать эти спектакли – дабы они не приобрели превратного представления о замечательных произведениях русской и мировой литературы, о классических образах.

Рецензент Н.В. Здобнов образно сравнил шадринский балаган с карикатурными спектаклями на арене цирка (Коляко. Наше общество приказчиков – «Исеть», 21 февраля 1914 года).

Но, несмотря на все недоработки режиссеров и актеров, театр был любим, он являлся неотъемлемой частью духовной жизни горожан, и уже сам факт, что в Шадринске в предреволюционное время работало иногда сразу два театра – у общества приказчиков и старый городской, на берегу Исети – говорит сам за себя.

Наряду с традиционной драмой, публика охотно посещала и оперетту, и эстрадные концерты. Так, большой популярностью пользовались в Шадринске выступления артистки Большого театра, оперной певицы Валентины Павловны Павлиновой, приезжавшей сюда неоднократно. А еще раньше, в 1913 году Н.В. Здобнов приветствовал на страницах газеты «Исеть» выступления профессиональных оперных певцов из Екатеринбурга, «истинно известных и высоко даровитых артистов» Е.В. Вос-Соболеву и Б.А. Хохлова. Приятной неожиданностью для шадринцев был и приезд Вос-Соболевой в город в августе 1915 г.

Но не всем гастролировавшим артистам везло в нашем городе. Так, например, шадринцы пригласили известного в то время юмориста-рассказчика Юра-Юровского, но местный исправник его выступление запретил, и артист вынужден был, несолоно хлебавши, уехать в Пермь.

После окончания зимнего театрального сезона 1913-1914 годов общественность города глубоко волновал вопрос: что будет дальше, в чьи руки попадет театр в Шадринске? Поэтому знатоки театра рекомендовали горожанам обратиться за советами, из кого формировать труппу, к известным театральным деятелям П.Н. Орловневу или П.П. Медведеву.

А вскоре появились слухи, что новую труппу, по рекомендации П.П. Медведева, будет организовывать артист А.А. Кравченко. Труппа, по всей вероятности, будет небольшая – 13 человек, и они должны были работать за вознаграждение 13000 рублей.

Рассказывали, что якобы, согласились играть в Шадринске артисты Екатеринбургского общественного собрания, пользующиеся успехом в столице Урала – Гулевич, Тольская, Донской. У театральной общественности города было большое желание «увидеть настоящих артистов, не похожих на только что работавших».

И это желание еще больше обострилось, когда в городе появилась труппа «Малороссы» под управлением И.В. Квитко. На спектаклях зритель услышал безбожное коверканье украинского языка и обнаружил в так называемой труппе полное отсутствие сценических сил. Но это было мнение серьезных зрителей, а, в основном же, шадринская публика принимала «малороссов» неплохо.

«Нам непонятно, – писал Коляко, – как шадринская публика хотя бы немного не могла воспитаться на труппах Каневского (прежнего времени) и А.Ф. Матусина, в которых были такие силы, как Лымаренко, Снирский, Андреева и многие другие, представлявшие интерес, благодаря своей талантливости, не только в Шадринске, но в значительной части Сибири и северо-восточной России («Исеть», 10 апреля 1914 года)».

Из-за отсутствия материалов за вторую половину 1914 и первую половину 1915 года не представляется возможности осветить этот театральный сезон. Известно только, что труппа была сформирована, ее режиссером стал Донской, и он проработал в Шадринске два сезона.

Театральный сезон 1915-1916 годов открылся постановкой пьесы А.И. Южина-Сумбатова «Цепи», которая имела большой успех у публики, и этот успех нужно прямо отнести на счет антрепренера и режиссера А. Донского.

Сюжет пьесы таков. Волынцева увлеклась авантюристом Пропорьевым, оставив дочь Анюту и мужа Волынцева, который женился на Гараниной и они живут счастливо. Но через 12 лет Пропорьева высылают из столицы, и он с любовницей едет к Волынцевым, чтобы шантажировать главу семьи. Началась тяжба за дочь. Волынцева травится.

К большому удовлетворению местных театралов, спектакль прошел слаженно, и это давало надежды, что сезон будет счастливым.

Яркий образ темпераментной Волынцевой создала актриса Анненская, и она еще не раз в дальнейшем порадует зрителей своим талантом. Вельская в роли Нюты покорила своей простотой и искренностью. Особое внимание, как крупная сценическая сила, привлек артист Осипов, создавший довольно сложный образ прожженного авантюриста Пропорьева.

Необходимо отметить, что, наряду с настоящими литературными произведениями, в репертуаре театра предреволюционного периода попадали нередко и мелодрамы, имевшие стойкий приют на российских, особенно провинциальных подмостках. В сюжетах многих постановок встречались душещипательные судебные процессы, убийства на почве ревности и измены. Но и актеры, судя по рецензиям, играли в таких спектаклях весьма проникновенно, доводя публику до истерических рыданий.

К тому же подстегивала и материальная сторона. И ради денег антрепренеры не гнушались ничем. Характерно, что антрепренер А.Н. Донской, довольно-таки не случайный человек в искусстве, он же и режиссер театра, взял в свой бенефис заведомо пошленькую вещицу – «Рынок любви» – и не ошибся. Спектакль прошел с аншлагом. В массе своей обыватели и мещане были до таких спектаклей весьма охочи.

Картина театральной жизни была бы далеко не полной, если бы мы ничего не сказали о любительских драмкружках. А в начале двадцатого века театральное любительство в Зауралье стало хорошим культурным поветрием. Причем, кружки существовали как в городах, так и в селах. И это повсеместное увлечение театром говорило о том, что этот род искусства был необычайно любим в народе.

Среди любителей драматического искусства и пения в Шадринске нужно отметить И.И. Фирсова, Машихина, Мутина, впоследствии оперного певца.

Известным участником драматического кружка в Шадринске был и Оттон Сигизмундович Дубинский, потомок ссыльного поляка, принимавшего участие в польском буржуазно-демократическом движении 1863 года. В.П. Бирюков называет его «незаурядным самодеятельным артистом», а в местных газетах можно отыскать и отзывы на его сценические работы. Так, в «Частном деле» Н. Черешнева О.С. Дубинский играл сына директора частной школы Бориса и на его «долю выпал наибольший успех».

Учительница Татьяна Амосовна Дубинская (урожденная Матвеева) была одним из заслуженных ветеранов народного образования города, награждена орденом Ленина. Но мало кто знает, что Татьяна Амосовна в молодости была одной из активных участниц драматического кружка при театре Шадринского общества приказчиков.

Пока мы не занимались историей театра, казалось, что по нему собрано очень мало материалов, да и то незначительных. Но это впечатление от поверхностного знакомства. На самом же деле, при внимательном рассмотрении фотографий, документов, афиш, воспоминаний и других материалов, приходишь к выводу, что их немало, а некоторые из них прямо-таки единственны и неповторимы, то есть уникальны. В то же время, испытываешь чувство признательности тем, кто их собирал и хранил. И эта благодарность в одинаковой мере относится как к хранителям истории культуры по должности, так и по призванию.

В фондах городского краеведческого музея хранится групповая фотография «Любители драматического искусства при обществе приказчиков в г. Шадринске. 1907 г.» Оказывается, еще до строительства клуба (театра) общества у приказчиков был свой культурный центр. Это двухэтажное здание на углу улиц Комсомольской (Торговой) и Октябрьской (Соснинской), где в настоящее время размещается городская стоматология.

На фотографии известная деятельница шадринской сцены Мария Николаевна Картамышева, по профессии учительница, служащий типографии Иван Матвеевич Петров, активный деятель революции, расстрелян белыми в 1919 году, Н.В. Здобнов, в будущем советский библиограф, Быдельский, по словам В.П. Бирюкова, «душа театрального дела» тех лет, и другие приверженцы театра.

В любительских спектаклях, по всей вероятности, принимал участие и писатель Борис Тимофеев, автор повести о дореволюционном Шадринске «Сухие сучки», впоследствии друг А.М. Горького, считавшего зауральца «очень даровитым».

Борис Александрович (Тимофеев) находился в большой дружбе с учительницей и участницей драматического кружка Надеждой Федоровной Овсянниковой. А в фототеке Госархива в г. Шадринске сохранилась такая фотография: компания молодых людей, прилично одетых, сидит в широких розвальнях, в которые впряжены кони. Борис Тимофеев в центре. На нем большая мохнатая шапка, демисезонное пальто…

Писатель и его друзья сфотографировались перед поездкой в деревню Верхнеполевую, на молодежный пикник. В санях рядом с ним знакомая уже нам Овсянникова, учительница пения Картамышева, представительницы «золотой молодежи» города Федосеева и Любимова.

Несколько отойдя от хроники непосредственно театра в Шадринске, хочется, хотя бы фрагментарно, рассказать о связях шадринской интеллигенции с центрами русского демократического искусства.

Так, в документах старейшей учительницы города М.И. Пашкевич, переданных ее родственниками в госархив, хранится приглашение, выполненное красивым типографским шрифтом на плотной белой бумаге – на открытие памятника-бюста Вере Федоровне Комиссаржевской, которое состоялось 10 февраля 1914 года, в 1 час дня, по адресу: Адмиралтейская набережная, 4, в Русском драматическом театре К.И. Незлобина и А.К. Рейнеке.

Выдающаяся русская актриса В.Ф. Комиссаржевская в 1904 году основала театр своего имени, а через 6 лет Веры Федоровны не стало. Чтя память славной актрисы, ее коллеги поставили памятник. Вот на этом торжественном акте, видимо, и присутствовала Пашкевич.

Но более тесными были связи с артистическим миром Петербурга у молодого художника Ивана Иванова, учившегося в 1907 году на Драматических курсах выдающегося русского актера В.Н. Давыдова, впоследствии народного артиста республики. В русском классическом репертуаре В.Н. Давыдов создал замечательные образы Фамусова, Городничего, Подколесина, Расплюева.

Окончив Екатеринбургскую художественную школу, Иван Иванов (в будущем выдающийся скульптор И.Д. Шадр – прим. авт.) учился на императорских драматических, а также на оперных курсах. И хотя его увлекала сцена – учителя находили в нем хорошие сценические данные и задатки таланта – однако они разумно посчитали, что его место не на подмостках, а в мастерской художника.

Большое участие в будущей судьбе Шадра и принял как раз артист В.Н. Давыдов. Когда зашла речь о средствах для дальнейшего художественного образования Иванова, Владимир Николаевич тут же написал небольшое письмо в Шадринскую городскую думу:

«Убежден лично и на основании отзывов о нем (И.Д. Иванове) компетентных художников-профессоров (отзыв о юношеских работах И.Д. Иванова писал И.Е. Репин), что Иванов – талантливый и способный человек (как художник и скульптор) и что ему необходимо помочь и поддержать его, так как он без всяких средств. Необходимо дать ему возможность выйти на свет божий и не заглохнуть и, может быть, погибнуть, как гибнут многие таланты от людского равнодушия и не находя поддержки вовремя. Поддержите его!В. Давыдов».

Одновременно с Давыдовым письма в Шадринск написали артист императорских театров В.И. Петров, а также режиссер М. Дарский. И в результате этих и других просьб судьба Шадра, как скульптора, была предрешена. Впоследствии, неоднократно приезжая в родной город, скульптор часто посещал театр, а в 1918 году он даже несколько раз выступал на шадринской сцене.

Забегая немного вперед, отметим, что, как сообщала первая советская шадринская газета «Крестьянин и рабочий», в номере от 28 июня 1918 г., в здании общества приказчиков предполагалась лекция «О новых памятниках революционной России и памятника мировому страданию», которую должен прочесть автор проекта «Памятника мировому страданию», «лауреат Парижской академии И.Д. Иванов (Шадр)».

Дав общую программу выступления, газета далее пишет:

«Обращаем внимание граждан на эту, в высшей степени, интересную лекцию, которая прошла в столицах Советской Республики с огромным успехом. И, тем более, что сам художник, приковавший к себе внимание художественных центров своими грандиозными и оригинальными замыслами, пробился к вершинам искусства из трудовой рабочей семьи нашего родного города Шадринска».

Начало этого мероприятия было театрализовано. По улицам города двигалась разукрашенная процессия. А в центре кавалькады – символическая ладья… Вступительное слово к лекции произнес писатель и драматург Ф.А. Краснов.

Судя по газетным материалам, Шадр с Красновым провел не одно выступление в театре общества приказчиков. Так, 8 августа они оба приняли участие в традиционном студенческом вечере. В другой раз Иван Дмитриевич выступал на вечере лиры своего товарища. «Иванов-Шадр, – говорится в газетной информации, – в своем действительно прекрасном вступительном слове высказал сожаление, что в этот вечер не удалось поставить новое произведение Юграк-Краснова «Крушение идола». В первой части вечера ставилась пьеса другого театра, а во второй поэт читал свои стихи.

Театрально-концертная жизнь в городе с весны по осень 1917 г. казалось, полностью замерла.

После отречения царя от престола в феврале 1917 года, как никогда активизировали свою деятельность местные организации соглашательских партий. Они поддерживали временное правительство, агитировали за войну, оживили работу в массах и окончательно захватили в свои руки уездно-городскую газету «Исеть». Ее полосы были переполнены военной и политической хроникой. Исчезла рубрика «Театр и искусство», дававшаяся ранее в газете регулярно.

Лишь изредка промелькнет краткое сообщение, что в театре общества приказчиков или народном клубе состоится любительский спектакль. В частности, летом 1917 года любители драматического искусства поставили «Частное дело» И. Черешнева. «Всем сестрам по серьгам» Тихонова, «Горькая судьбина» Писемского, «Пчела и трутни» Трофимова. Состоялся также спектакль для детей «Серый волк и красная шапочка», сбор со второго пошел в пользу… военных действий.

Против войны в городе последовательно выступали только большевики. И в этот трудный период под руководством молодого А.А. Жданова была создана городская большевистская организация.

И вот, среди безвременья сценической жизни в Шадринске прямо-таки выдающимся событием стал концерт на студенческом вечере, состоявшийся 22 августа.

Студенты к своему вечеру, который, кстати, не был бесплатным, готовились особенно тщательно, поэтому и не удивительно, что молодежь валом валила на такое мероприятие.

Но на этот раз студенты, кажется, перещеголяли даже сами себя. Они воспользовались тем, что в это время приехала на каникулы известная уже читателю артистка Большого театра Валентина Павловна Павлинова, будто бы когда-то при содействии самого Федора Ивановича Шаляпина зачисленная в труппу этого прославленного театра. К слову, у певицы в Шадринске жил родной брат, преподававший рисование в Алексеевской женской гимназии. Вот почему, хотя родители и жили в селе Уксянском, Валентину Павловну часто можно было видеть в городе.

Но одной знаменитости студентам показалось мало, и они любезно приглашают австрийского подданного, попавшего в русский плен, музыканта Пиллица. Причем, он именовал себя «свободным художником из Парижа», на что имелись, видимо, какие-то основания. В то же время было известно, что Г.И. Пиллиц – бывший скрипач императорского оркестра Франца-Иосифа. Павлинова исполнила арию Пизы «Милые подруги» из оперы П.И. Чайковского «Пиковая дама», а Пиллиц своим исполнением украинской «Думки» всецело захватил зал.

В конце января 1918 года в Шадринске была установлена советская власть. В ее установлении принимали активное участие А.А. Жданов, А.Г. Арыкин, А.Н. Дворников и другие большевики.

С установлением советской власти в городе оживилась театральная жизнь.

Так, 13 апреля 1918 года, как сообщала газета «Крестьянин и рабочий», в городском театре состоялся спектакль труппы миниатюр одесских театров под управлением В.О. Виндзор, на котором были поставлены водевиль Билибина «Молчание» и оперетта Чарова «Но, господин буржуй!», с участием автора. Спектакль прошел бойко, как говорится, без сучка, без задоринки, а главное – весело.

Конечно же, многих интриговало участие в спектакле самого Чарова. В водевиле он играл доктора-мужа и «был великолепен». Отмечена хорошая игра артистки Аполлонской в роли супруги. И вообще, одесситы оставили о себе довольно приятное впечатление. В их постановках чувствовалась опытная режиссура, слаженный ансамбль, да и присутствие талантливого драматурга Чарова говорило само за себя.

Заметно желание Чарова идти в ногу со временем, что видно даже из названия оперетты – «Но, господин буржуй!» Хотя содержание ее отражает старый уклад жизни, автор смело ввел в текст новые, рожденные революцией слова, и в этой парадоксальной неожиданности тоже была хорошая находка драматурга, так как отдельные сцены вызывали у зрителей фурор. Мобильность труппы, ее оптимизм, «масса веселых водевилей и обширная программа пения» – все эти слагаемые в целом определили настоящий успех жизнерадостных одесситов.

В то время шадринцы, можно сказать, ни на один день не оставались без спектакля или концерта. Работало 3 зала – у общества приказчиков, старый городской театр и в реальном училище (ныне школа № 10).

Так, в актовом зале реального училища состоялись концерты. А 30 марта в театре общества приказчиков прошел спектакль в пользу инвалидов, прибывших из Петрограда. Под управлением артиста Мацкевича, работавшего в Шадринске уже не первый сезон, была поставлена оперетта «Маленькая Клодина» и водевиль «Не по-товарищески».

А в старом театре в апреле шли спектакли труппы А.Ф. Отрадина «Каторжник», «Василиса Мелентьева» и «Власть тьмы». Между прочим, старый городской театр отремонтировали, а режиссером в труппу пригласили хорошо известного горожанам артиста Светлова-Канунникова.

Небезынтересно познакомиться с составом труппы. Женский персонал: Чарская – героиня, драматическая артистка, Д.Т. Арбенина – инженю драматик, В. Галина – инженю комик, Е.А. Несговорова – бытовые старухи, В.Н. Топоркова – гранд дама. Мужской персонал: Э.Г. Донатов – любовник-неврастеник, А.А. Светлов – резонер, И.А. Мирский – характерные и комические роли, М.П. Павин – второй любовник, А.Ф. Отрадин – комик, разные характеры, Кляйн – декоратор.

В весенний репертуар труппы Отрадина вошли пьесы русских классиков и современных писателей – «Каторжник» Лисенко-Коныча, «Непогребенные» Евдокимова, «Власть тьмы» Льва Толстого, «Василиса Мелентьева» и другие.

«Определить силы труппы пока невозможно, – писала газета «Крестьянин и рабочий». – Публика идет охотно, в основном – учащиеся. Первые два спектакля прошли хорошо. Будем надеяться, что труппа даст ряд спектаклей из современной жизни – о борьбе трудового народа с капитализмом».

12 апреля в театре общества приказчиков состоялся бенефис Г.Ф. Долина, шли «Дни нашей жизни» Л. Андреева. В эти же дни в обществе приказчиков идут пьесы А.Н. Островского «Бесприданница» и «На бойком месте». В связи с этим местный рецензент критикует данный репертуар, утверждая, что «эпоха героев Островского миновала». Он призывает давать на сцене произведения современных писателей о борцах за народ.

При постановке «Власти тьмы» Л.Н. Толстого в старом театре режиссеру А.А. Светлову-Канунникову, ввиду малочисленности труппы, пришлось сделать значительные изменения. Несмотря на это, а также и бедность декораций, спектакль прошел хорошо. Артисты А. Отрадин – Аким, А. Светлов – Митрич, Поспелова – Акулина, Донатов – Петр, Мирский – Никита, Несговорова – Матрена, Чарская – Анисья, создали довольно убедительные и цельные образы.

Появляются на шадринской сцене и спектакли из жизни рабочих. Так, труппа Отрадина поставила спектакль «Безработные» С. Белой, привлекший внимание людей труда.

Труппа А.Ф. Отрадина, ведя успешные постановки, не давала покоя правлению общества приказчиков, поэтому торгаши решили переманить лучших актеров к себе, для чего устроили товарищеское чаепитие. За самоваром были наобещаны златые горы, лучшие силы перешли в театр общества приказчиков, и труппа Отрадина, как таковая, перестала существовать.

Обществу было очень выгодно дополнить труппу из сильных актеров именно в Шадринске: не надо куда-либо ехать, да и не потребуются деньги на переезд артистов. Но ведь Отрадин на формирование труппы и перевоз ее в Шадринск затратил 2400 рублей, надеясь компенсировать эти расходы хорошим сбором, и он начал было осуществлять этот замысел, но приказчики не вовремя подставили ножку.

В то же время, зная о крупных издержках антрепренера, правление общества пообещало заплатить ему всего… 400 рублей. Крайне возмущенный, А.Ф. Отрадин пишет открытое письмо в газету «Крестьянин и рабочий», надеясь найти управу на правление. «Я не Крез, – пишет он, – чтобы жертвовать правлению такие кругленькие суммы».

Правление общества в отношении к антрепренеру повело себя недостойно. Кроме того, что оно переманило артистов, еще ранее срывало спектакли Отрадина. И даже в этом вопросе видно еще раз, что приказчики смотрели на храм искусства как на частную лавочку.

А театральная комиссия Шадринского уездного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов уже давно присматривалась к проделкам правления общества и была явно не удовлетворена работой его труппы.

После постановки комедии «Столичный воздух» Блюмена и Канельберга, над которой работала уже соединенная труппа Отрадина и бывшая общества приказчиков, состоялось заседание театральной комиссии уездного Совдепа. Как было отмечено в решении комиссии, труппа общества приказчиков «не выполняла художественных задач», поэтому слабым актерам предложено было уволиться с выплатой месячного оклада вперед. Шадринский уездный Совет депутатов предложил также артисту Мацкевичу командировку в Москву для приглашения в Шадринск, «на первое положение», актеров столичных театров.

Видимо, условия, на которых приглашались столичные артисты, были неплохими, так как уже в двадцатых числах мая 1918 г. из Москвы возвратился посланец Совета депутатов, а вместе с ним приехали «крупные для провинции артистические силы».

Среди вновь прибывших была бывшая артистка петроградских театров О.И. Курбатова на роли гранд-дам и пожилых героинь, а также артистка московского (не сказано, какого) театра С.А. Давыдова на роли инженю драматик. Мужской персонал был представлен бывшим главным режиссером Московского театра Струйского В.К. Курбатовым – на роли комиков, резонеров и буфонных, артистом Киевского народного театра В.К. Эттель на роли любовников, а также артистом Харьковского городского театра В.П. Вольмаром на роли героев-резонеров.

Особый интерес шадринской публики вызвал бывший артист-премьер Нового театра в Берлине В.Н. Сонбато на роли героев-любовников. Главным режиссером шадринской труппы назначался В.К. Курбатов, очередным – В.П. Вольмар и помощником режиссера – бывший артист петроградских театров З.И. Александровский. Первые пять артистов, только что приглашенных Е.И. Мацкевичем, прибыли вместе с ним 26 мая, а уже в начале июня состоялось открытие летнего театрального сезона.

В день открытия ставилась нашумевшая в свое время драма Арцыбашева «Ревность», поэтому не удивительно, что в театре тогда негде было яблоку упасть. Постарались и приказчики: билетов продали намного больше, чем было в зале мест.

Благоприятное впечатление произвели декорации – горы Кавказа со снежными вершинами, выполненные артистами Эттель и Ураловым. Положительно отмечена игра артистов Вольмара – Сергей Петрович, Половцевой – Елена. О ней сказано, что это «талантливая артистка с великолепной дикцией, хорошо отработанной пластикой».

Артист Курбатов, обладая большим сценическим опытом и несомненным дарованием, «с очевидной легкостью провел роль Семена Семеныча, выведя рельефно тип старца-неудачника, поэта в душе». Неплохо сыграли Эттель – князя Дарбельяни и Мицкевич – студента Сережу.

Несколько слов об артисте Долине, игравшем военного доктора Коваленко. В отличие от других артистов труппы, ранее работавших в крупных театрах, Долин пришел в искусство из самодеятельности. Он был коренным шадринцем, давно известным местной публике. «Он не проходил специальной школы,– писал рецензент,– но, нужно отдать справедливость, что роль доктора им была выполнена вполне удовлетворительно» («Крестьянин и рабочий», 11 июня 1918 г.).

Во втором спектакле сезона «Неизвестная» французского драматурга (имя не указано) зрителей буквально увлек своей правдивой и безупречной игрой артист Сонбато. Он играл молодого адвоката Раймова, который судил неизвестную женщину и не знал, что это была его мать. Суд ее оправдывает, а в заключительной сцене матери с сыном она умирает из-за пережитого потрясения. Неизвестную играла Курбатова. На зрителей особенно потрясающе действует четвертый акт – «слышны были рыдания» и «публика с тяжелым впечатлением покинула зал театра».

Однако, как справедливо считала передовая общественность, театр жил старым репертуаром, а трудовому народу нужны были пьесы с современным содержанием: о борцах за свободу, о рабочем классе, но их-то как раз и не хватало. И, наверное, это было болезнью не только шадринского театра, но и многих театров молодой Советской Республики в первые месяцы ее существования. В Зауралье уже громыхали раскаты гражданской войны, и Шадринск был объявлен на военном положении, поэтому спектакли начинались очень рано, но это ничуть не смущало публику.

В то время Шадринск был интернациональным городом, так как здесь находился лагерь военнопленных, в большинстве проживавших свободно: чехи, словаки, венгры, австрийцы, немцы, поляки, и они ставили любительские спектакли. Так, например, в здании старого городского театра состоялся польско-украинский любительский спектакль, где успешно выступили популярные польские куплетисты-комики Юзька Чухрай и Яська Замашистый.

На одном из концертов с большим успехом пополнял романсы артист Сонбато.

Один из последних спектаклей перед наступлением белочехов на город – «Ресторан I разряда», в котором показана трагическая судьба девушек в дореволюционном Петербурге. В этом спектакле, как, впрочем, и во многих предыдущих, большим успехом пользовался артист Вольмар в роли старика-регистратора департамента.

В конце июня 1918 г. советские войска оставили Шадринск. Начался тяжелый период белогвардейско-колчаковского режима.