Читать книгу Несносная заноза. В плену льда - - Страница 2

“Это мой шанс”, – подумала я и выпрыгнула из кареты. Под ногами захрустел свежий снег. Пригнувшись, я нырнула под мост. Спряталась за массивную балку, посмотрела на возницу. Кажется, не заметил. Все его внимание поглощали лошади, с трудом удерживающие равновесие на ледяной горке.

“Куда дальше? Впереди река, за спиной утоптанная повозками дорога. Самое простое – вернуться в город проверенным путем. Именно там меня и будут искать в первую очередь”.

Удостоверившись, что карета скрылась за поворотом на той стороне реки, я пошла вниз по течению. Мокрый снег налипал на ботинки, не позволяя двигаться так быстро, как хотелось. Усталое зимнее солнце уже клонилось к закату. Еще два, максимум три часа и стемнеет. За это время я должна добраться до поселка.

О том, что где-то тут есть небольшое рыбацкое поселение, я узнала из разговора возницы и конюха. “На реке, вниз по течению”, – сказал он. Это все, что мне удалось услышать из кареты.

“Если бы я не сглупила, когда пыталась сбежать первый раз, меня бы не стали запирать на постоялых дворах. Был бы шанс выведать у конюха дорогу. Только смысл теперь думать об упущенных возможностях, надо идти вперед”.

Ноги промокли и устали, но я упрямо продолжала двигаться, в надежде, что еще чуть-чуть и увижу огни жилых домов. Когда на землю опустилась темнота, а заветная деревня так и не появилась, мне пришлось смириться и подумать о ночлеге.

Примостившись на ближайшем пне, я зябко поежилась. Быстро холодало, а о костре нечего было и мечтать. В голову полезли навязчивые мысли о призраках и диких животных. Вот недавно в “Утренних новостях” читала статью о том, как в заповеднике стая голодных волков напала на охотников.

“Удивительно, как репортеры умудряются любую чепуху выдать за первостатейную сенсацию. Если бы не они, с их длинными вездесущими носами, я бы сейчас не сидела одна посреди леса”, – начала злиться я.

И тут увидела это! Со стороны реки на меня неслось нечто бестелесное, оставляя вмятины на мягком снегу. Оно пыхтело и рычало. “Призрак-людоед!”, – подумала я, вскочила на ноги и побежала. Не успела сделать и пары шагов, когда оно меня настигло. Ударило в спину, повалило лицом в снег и победоносно зарычало.

“Все. Не быть мне певицей. Меня съест призрак, и ведь никто об этом не напишет в “Утренних новостях””, – начала прощаться с жизнью я. И тут услышала свист, а потом мужской голос произнес над головой:

– Молодец, Ибис. Нашел беглянку!

Меня захлестнули сразу два противоречивых чувства: облегчение, что смерть перестала махать у меня перед носом ржавой косой, и возмущение, что незнакомец смеет говорить обо мне в третьем лице.

Не дожидаясь помощи от нахала, я перевернулась и попыталась встать на ноги, но нечто по имени Ибис снова повалило меня в снег. Огромный шершавый язык прошелся по лицу. Разлепив склеившиеся от слюны ресницы, я увидела перед собой большого лохматого пса, приветливо машущего хвостом.

“А ведь всего секунду до этого выглядел прозрачным!”.

– Отпусти ее, Ибис.

– Давай, Катрина, я помогу тебе подняться.

Незнакомец протянул мне руку. Удивляясь, откуда ему известно мое имя, я приняла помощь, и он легко поставил меня на ноги. От купания в мокром снегу мне стало еще холоднее, и я задрожала. Мужчина прижал меня к себе, согревая теплом своего тела. Он был высоким, широкоплечим, темноволосым. От него веяло огненным жаром, силой и чем-то еще мужским и терпким, таким до боли знакомым. Я подняла голову, стараясь в темноте рассмотреть лицо.

– Марк, – вырвалось из груди.

– Здравствуй, Катрина, – прошептал он, заворачивая меня в свой плащ.

* * *

В камине весело потрескивали дрова. После нескольких часов по колено в снегу, в комнате было божественно тепло и уютно. Забыв о приличиях, я с остервенением вгрызалась в кроличью ножку, пожаренную с перцем и корицей. Ибис покорно сидел у моих ног, не отрывая печальных глаз от исчезающего внутри меня мяса.

“В следующий раз подумаешь, прежде чем бестелесной тенью набрасываться на ничего не подозревающего человека!”, – нахмурилась я, с осуждением посматривая на пса.

Он по-своему растолковал мой взгляд, приподнялся и замахал хвостом.

“Ладно, прощаю на первый раз!”. Я протянула ему косточку.

– Не вздумай! – Тишину разбил властный голос, заставляя нас с Ибисом замереть на середине действия. – Ко мне!

Подчиняясь приказу, пес тут же сел у ног хозяина. Мне и самой захотелось побежать к креслу, но я смогла сдержать непростительный порыв. “Прошли те времена, когда я бегала за тобой как собачонка!”.

– Вижу, ты уже наелась, – заметил Марк.

Запивая кролика горячим чаем, я сделала вид, что не слышу.

– Учеба в академии не вызывает у тебя энтузиазма, это понятно. Но зачем ты побежала в лес? Разве не понимаешь, насколько там опасно ночью. Ты элементарно могла замерзнуть насмерть. Твой отец никогда бы мне этого не простил.

– Отец?! Он прислал тебя? Ну конечно, как я сразу не догадалась.

Что мне было ответить? Не могла же я признаться, что всему виной мои видения. В голове возник образ этой комнаты с едой и камином, и я решила, что река приведет меня на постоялый двор. А оно вон как обернулось.

– Мой папочка уверен, что самое важное для женщины – удачно выйти замуж. А меня роль жены совершенно не прельщает, – выпалила я.

– Правда?! Мне помнится, несколько лет назад ты была противоположного мнения.

От нахлынувших воспоминаний я залилась краской. Так нечестно! Я была совсем ребенком. К глазам подступили слезы обиды. Откинув с лица золотистую прядь, я отвернулась к камину.

“Как ему удается так легко выводить меня из себя?! Держись, Катрина, ты взрослая, уверенная в себе женщина, почти состоявшаяся певица!”.

– Давай говорить откровенно, я тоже не в восторге от твоего появления в академии. У нас не увеселительный загородный клуб, а закрытое учебное заведение, где готовят будущих военных и политиков. Взбалмошным девицам там не место.

– Тогда позволь мне уйти, и ты больше никогда меня не увидишь, – гордо заявила я. “Ну может, если только на афишах или в желтой прессе: “Бесподобная Катрина очаровала публику своей новой песней о неразделенной любви!”, – добавила я про себя.

– Твой отец – один из главных учредителей, его просьба приравнивается к приказу. Странно, что мне приходится напоминать тебе об этом, – устало проговорил Марк. – Сегодня был трудный день, отправляйся спать. Утром нам предстоит долгая дорога до академии.

* * *

Марк распорядился поменять карету на сани, и мы тронулись в путь. Чем дальше на север продвигались, тем холоднее становилось. Предусмотрительно поменяв пальто на теплый полушубок, я смотрела, как крупные снежинки падают на меховой воротник. Марк молчал, но я чувствовала на себе его заинтересованный взгляд. Меня так и подмывало спросить: “Что нравлюсь? Знаю, что похорошела. Вот жалей теперь, что меня упустил!”.

Сама я им совершенно не интересовалась. “Умный, красивый, обаятельный и сложен, как бог!”, – говорили мои подружки, закатывая глаза. Что есть, то есть! И ведь ни капли не постарел за эти три года, что я его не видела.

Вскоре впереди показались снежные хребты, дорога стала уже и запетляла между скал. Вокруг, куда ни кинь взгляд, была безжизненная снежная пустыня. Среди этих бескрайних снегов и ужасного холода мне предстояло провести целых три года, в окружении пустоголовых драконов и оборотней. Вдали от всего, что мне дорого. В бессильной ярости я сжала кулаки.

– Проголодалась? – небрежно кинул мне Марк.

Я отрицательно покачала головой.

– Ну, и славно! Пообедаем на месте. И мой тебе совет, попроси у отца прощение. Что бы ты ни натворила, он тебя любит, простит и на этот раз. Учебный год начался в сентябре, близится принятие присяги. После нее обратного пути не будет, придется отучиться три года, а может, и больше, если не сдашь экзамены.