Читать книгу Не обожгись цветочком папоротника - - Страница 13

– Видела! Сама видела. Лопни моя глаза, коли вру. Не сойти живой мне с места. Пусть Перун…, – тут Лябзя осеклась и на несколько мгновений замолчала. Подумала, что Перуна привлекать, возможно, будет уже лишним. Оглядела слушательниц, проверяя реакцию. Нормальная. Глаза у баб горят живым любопытством. Теперь можно и в деталях продолжить рассказ, – припозднилась я вчера бабоньки в лесу, поплутала немного. Знать, леший поводил неспроста. Вышла я на поляночку незнакомую. Полнолуние было. Светло, как днём. Ну, вы сами знаете, какая нонешнюю ночь была луна. Остановилась и думаю, в какую сторону дале иттить. Вдруг о полночь выскочил на тую поляночку он.

– Кто?

– Сначала я не узнала его. Пригляделась – парень. Хотела окликнуть его, а потом думаю, неспроста он тут. Спряталась за куст, а сама наблюдаю. А он давай скидать с себя одёжу и разбрасывать по кустам. Всю до нитки поскидал. И вот, бабоньки, встал он посередь поляночки, луна его осветила крепко, он и давай кувыркаться назад через голову. Раз кувырнулся – потерял человечий облик, шерстью покрываться стал, одна шерстинка золотая, другая серебряная, другой раз кувырнулся – из пасти зубы заблистали, глаза волчьи красным огнём сверкают, третий раз кувырнулся – на четвереньки стал, только задние лапы вывернуты коленками вперёд, как у людей.

– Ну уж не настолько луна светила, небось, коленки не разглядишь ночью, – раздался чей-то недоверчивый голос.

– Да чтоб провалиться мне сквозь землю, коли вру, – Лябзя от негодования не знала, какое ещё на себя наложить проклятие для убедительности.

– Ну ладно, дальше-то что? – чувствовалось, что окружающие готовы поверить, вот только немного разочаровывал не совсем надёжный источник информации.

– Волколак у нас завёлся, вот что дальше, бабоньки. Самый настоящий. Видела его вот так, как я тебя сейчас вижу. И стал той оборотень бегать. Сначала по поляне, потом поднял голову и завыл страшным волчьим воем, а потом ускакал прочь. Я сижу за кустом – ни жива, ни мертва. Думаю, что ж дале будет.

– Так и осталась в кустах сидеть?

– Так и осталась, бабоньки, а что делать, с перепугу совсем не знаю, куда и иттить, как домой попасть.

– А волколака боле не видала?

– Видала. Набегался, знать, нагулялся, ближе к рассвету вернулся на поляночку. Упал на землю и лежит, не шелохнется, знать умаялся. Я насмелилась, подошла к нему и говорю по имени: «Еремей!»

– Это что ж за Еремей?

– Пыри пасынок! – Лябзя торжественно объявила самую шокирующую новость и оглядела поочерёдно слушающих.

Те молчали, оглянулись нстороженно, нет ли где поблизости самой Пыри или Агнии. Не видать. Новость и впрямь была шокирующая. Хотя, не совсем. С самого появления этого парня в селении ещё младенцем все ожидали чего-то необычного, уж слишком много таинственного окружало его.

– Не зря, видать, молва ходила, что у него волчья лапа, – выдвинула Лябзя новый аргумент.

– Да какая же у него волчья лапа, вроде обычная нога.

– А ты его босиком видала?

Женщины промолчали. Лябзя продолжила:

– Где это видано, чтобы лето всё малец ходил то в сапогах, то в лаптях, то в поршнях, и ни разу босым не бывал. Не зря слух ходил, что лапа волчья.

– Дак волчью лапу одень хоть в сапог, хоть в лапоть, видно будет, что лапа не человечья, а волчья, а у Пыриного парня нога с виду, как нога.

– Видимость это, нет там человечьей ноги. Там волчья лапа.

– Ну, а дальше что? Окликнула его по имени и что? – вернули бабы Лябзю к первоначальной теме.

– Спит он или без чувств, не поняла, а только волчья личина стала рассеиваться, и показалось лицо парня. Еремей это был. Вернулся он вновь в своё обличье. Я потихоньку ушла.

– Как же ты дорогу нашла домой?

– Бабоньки, как ушла с той поляночки, так сразу на знакомую дорогу и вышла. Знать леший помог.