Читать книгу (Не)закрытый гештальт - - Страница 4

Лика

Две недели проходят как один день. Солнце все реже выглядывает из-за туч, а травяной чай по утрам перед лекциями доставляет все меньше удовольствия. Конечно, утренняя чашка кофе все так же является «первым стаканом воды» по утрам, но чем мрачнее утро, тем сильнее потребность в черном напитке, как тот, что пьет Энн. Без сахара, без специй, черная жижа, подобная той, в которую меня засасывает осень.

Я иду к кампусу наедине со своими мыслями. Энн приболела, поэтому никакая птичка не щебечет мне над ухом. Студенты больше не сидят на газоне перед зданием университета, и все больше голов скрыто под капюшонами. Мелкие капли дождя неприятно бьют по коже, вызывая ощущения касаний тонких игл. Воздух хоть и старается сохранять остатки летнего тепла, ветер нещадно уничтожает и это. Разноцветная листва стелется под ногами тонким ковром, превращающимся в цветную мешанину после сотен пар ног.

Даже спортивная команда прекратила тренировки на улице и перебралась в крытый зал. В здании я встречаю знакомых и киваю им в знак приветствия. Зак видит меня издалека и спешит помахать рукой, пробираясь сквозь толпу. У меня нет желания вести диалоги сегодня утром, но, видимо, придется.

– Привет. А где Энн?

– Она приболела, но могу передать ей твой привет.

– Будет здорово. Как думаешь, горячий бульон и букет цветов согреет ее темное сердце или я так и останусь в ее черном списке?

– Я хотела бы тебе подсказать, что и как делать, но я сама не знаю. Думай лучше, и успех обязательно к тебе придет, – я пытаюсь ободряюще улыбнуться, но моя попытка терпит неудачу.

– Какая-то ты мрачная, но все равно спасибо! – Зак улыбается самым искренним способом и уходит вслед за своей командой.

После этого короткого разговора я ощущаю себя лгуньей, ведь я знаю, чего хочет Энн, но у меня совершенно нет желания быть Купидоном и лезть в их отношения. Тем более мои советы и желание помочь могут идти в разрез с тем, что нужно подруге и ее игре в королеву драмы.

Пробираясь сквозь толпу, я наконец-то добираюсь до лекционного зала. Поток студентов редеет с каждым днем: кто-то болеет, а кто-то позволяет себе пропускать занятия. Я стараюсь сохранять свой статус хорошей ученицы, ведь это почти единственное, что просила мама.

«Учись хорошо!»

«Образование даст старт в жизни!»

«Твоя учеба – залог хорошего будущего!»

Я понимаю маму, которая не хочет нам с сестрой судьбы, как себе. Я осознаю, что учеба действительно важна. Но я категорически не могу принять напоминаний об этом каждый разговор, а начало любой беседы с вопроса «Как учеба?», а не «Как твои дела?». Как будто не учеба часть меня, а я просто приложение к свидетельствам об образовании. Это жутко меня раздражает и напрягает.

Нельзя отрицать, что учеба является хорошим подспорьем, но из-за нее у меня никогда не было какого-то хобби, в котором я действительно могла бы быть хороша. Каждое мое увлечение воспринималось как нечто, что могло бы меня отвлечь, поэтому я никогда не занималась ими всерьез, к тому же мне не доставало таланта. Дома до сих пор хранятся недоделанные поделки, недовязанные вещи и брошенные рукоделия. Спустя время после переезда я понимаю, что была не так плоха, как мне казалось, но тревога за учебу не позволяла мне переключить свое внимание на что-то иное. Конечно, в университете я слегка расслабилась, но продолжаю хорошо учиться и ради себя, и ради спокойствия мамы. Но я так и не нашла свою отдушину, куда могла бы погрузиться, не думая ни о чем. Сериалы с Энн не в счет. Вечное чувство «среднего человека», недостаточно качественного ни в каком деле, возникает при каждом взгляде на людей, что погружаются с головой в свои хобби без вреда для остальной жизни.

Лекции проходят сквозь меня, словно я на них и не присутствовала. Нужно будет обязательно перечитать конспекты и восполнить пробелы.

Во время ежедневной встречи за ланчем я рассказываю остальным подругам про Энн и ее самочувствие. В процессе беседы мы решаем, что ей не помешает наша помощь, поэтому после занятий нам нужно будет взять еды на вынос и приготовить куриный суп. Пусть отдыхает и набирается сил.

Не знаю почему, но я поворачиваюсь к окну, и мой взгляд цепляется за черную машину. Она тормозит перед входом в кампус, и из нее выходит тот самый незнакомец. Будто бы зная о моем наблюдении за ним, зеленоглазый брюнет поднимает голову и смотрит в окно. Он никак не может меня видеть, но все же волоски на моих руках встают дыбом, и от кончиков пальцев и до затылка по мне пробегают тысячи мурашек. Я только забыла об этих зеленых глазах и надеялась, что моя минутная влюбленность ушла. Парень отворачивается и прикуривает сигарету, облокотившись на капот, Зак садится в его машину, и они вместе уезжают. Странно.

Остаток дня проходит в таком же тумане, как и его первая половина. Взяв итальянскую пасту и свежую выпечку, мы всей компанией отправляемся на помощь Энн, как славная компания бурундуков. Но когда мы заходим в квартиру, то ощущаем непривычный запах еды, и это удивительно, ведь моя соседка почти не готовит и уж точно не будет этого делать в своем состоянии. Перед нами разворачивается поистине романтичная картина: моя соседка сидит на диване, закутавшись в плед, а Зак кормит ее супом с ложки. Врунишка, которая лжет самой себе, и ее храбрый рыцарь. Когда я оставляла ее утром, она жаловалась на насморк и легкую боль в горле. Симулянтка.

– Ну, мы, пожалуй, пойдем, – Зак поворачивает голову на голос Мики и победно улыбается, Энн шмыгает носом и подмигивает нам, прося поддержать ее маленькую ложь, – когда тебе станет лучше, то поешь, мы принесли тебе пасту. Лика, конечно, говорила, что ты плохо себя чувствуешь, но я не думала, что все настолько плохо.

Мика сочувственно вздыхает и, пока Зак продолжает кормить свою бывшую подружку с ложки, ответно подмигивает и показывает пальцами знак «окей».

– Ой, вы даже не представляете, как мне было плохо, у меня ломит все кости. Спасибо Заку, что решил мне помочь, – симулянтка вытаскивает руку из-под пледа и легко касается плеча парня.

– Ну все, на этом мы точно уходим, мы ведь не хотим заболеть, – Алекс закатывает глаза, явно демонстрируя свое отношение ко всему происходящему.

Я провожаю девчонок и ухожу в свою комнату. Мягкий свет настольной лампы освещает мою маленькую спальню, придавая ей немного уюта. Зажечь свечу, открыть конспект, погрузиться в учебу. Ничего сложного, но этого не помогает мне отвлечься от вопросов в моей голове.

Кто этот парень?

Почему Зак с ним общается?

Почему у него такой недовольный вид?

Он за что-то обижен на этот мир?

Почему у него такая машина?

А как быстро она может разогнаться?

Я уже готова представить, как он везет меня к морю в наше «долго и счастливо», но за окном раздается автомобильный гудок. Два коротких, один длинный. Через несколько минут звук повторяется, и я слышу, как Зак прощается с Энн. Судя по шагам, он провожает ее в спальню, после чего раздается «Лика, за мной заехал Кен. Закрой за мной дверь». Даже не пытаясь усмирить свое любопытство, я выглядываю в окно и смотрю, что же за машина приехала за Заком, ведь вряд ли водитель сигналил кому-то другому. Ну и, конечно, это то самое черное авто, что ждало его возле кампуса. Водительское стекло опускается, и водитель выпускает струйку дыма. Он даже курит как высокомерный придурок. Его серьезно зовут Кен? Кто вообще дает такие имена своим детям?