Читать книгу Боги пяти Столпов. I Наследие Черного Бога - - Страница 2

Карета плавно подъехала к высокой ограде университета. Красный вьюн много десятилетий одевал ворота в красный бархатный плащ густых листьев, старательно скрывая вид на главный корпус ГБР. Дверь отворил королевский паж, всю дорогу к университету похрустывая печеньем с королевской кухни, чем несознательно вызвал бурю аппетита у пассажиров. Есть хотелось уже настолько, что урчание в животе у Волха услышал подходящий к карете высокий молодой юноша лет шестнадцати. Его широкая улыбка исчезла с лица, как только взгляд встретился с тенью главного советника.

– Принимай новенького – он толкнул мальчика между лопаток вперед – Этот последний.

После этих слов Ива змеей юркнул обратно в карету, и кучер отправил лошадь рысью по ровной земляной дороге обратно в замок. Проводив их взглядом, Волх уставился на молодого человека перед ним. Юноша обладал приятной располагающей внешностью. Опрятный внешний вид подчеркивал его значимость в местной иерархии, как и большая золотая брошь с нефритовым камнем справа на сюртуке из черного бархата. Светло-русые волосы его были недавно подстрижены, ботинки начищены до блеска. На левом плече сидел маленький зверек ярко зеленого цвета, походивший то ли на ящерицу, то ли на птицу. Зверек смотрел на новичков снисходительным взглядом золотистых глаз, обхватив длинным хвостом шею своего владельца. Морок смотрел на зверька с точно таким же выражением.

– Это Юла – представил ящерку молодой человек. – А твоего друга как зовут? – он был удивительно доброжелателен.

– Его зовут Морок – тихо ответил Волх, взглянув на зеленую ящерку. – Ее тебе дала королева?

– Королева? – удивился парень – Вовсе нет. Мы либо привозим их с собой как ты, либо заводим пока учимся в университете. – Откуда такой странный вопрос?

– Да так, просто она очень красивая – тут же выдумал Волх. Впрочем, ящерка действительно была удивительная.

– Аа, это да – довольно промурлыкал парень, с любовью погладив ящерку по гребню на голове. – Что есть, то есть! Ладно, пошли, познакомлю тебя с территорией. – Кстати, меня зовут Рё. Твое имя можешь не говорить, продержишься месяц, тогда и познакомимся.

Вот теперь Волх был удовлетворен. Подобное приветствие его устраивало. Он не любил сюрпризы, и ожидал от старосты предостережений, а не улыбок. Они подошли к чугунным воротам забора, плотно укрытым плющом.

– Привратник, запоминай новеньких – громко крикнул кому-то Рё. Спустя мгновение плотная растительность зашевелилась. Тугие прутья вьюна поползли вниз, протягивая цепкие ветвистые пальцы к гостям. – Стой смирно, не дергайся – велел староста – Дай ему тебя ощупать. – Плющ бережно коснулся теплыми от солнца ветвями лица мальчика. Листья ласково шуршали над головой. Вьюн скрупулезно изучил каждый сантиметр детской фигуры и, потянувшись к коту, осекся. Листья задрожали, и лианы неуверенно отползли назад на изгородь. – Как интересно – заметил Рё. – Не разу еще не видел, чтобы привратник отказывался знакомиться с питомцем. Что ж, пойдем.

Волх искоса взглянул на котенка, но тот не подал никакого виду, будто не произошло ничего особенного. Парочка прошла через ворота, и взору их открылся вид поистине удивительный. Необъятный пустырь с несколькими лужицами идеальной круглой формы стелился вплоть до горизонта. Справа виднелся громадный корпус ГБР, по задумке неизвестного архитектора, выполненный в форме нескольких кубов со множеством окон. Кубы двигались, вставая в громадные пазы, словно хитрая головоломка, из-за чего время от времени гул от их тел отпугивал странных существ под их стенами. С такого расстояния Волх не мог их разглядеть, но шерсть кота впервые за все время встала дыбом. Его зрение было гораздо лучше человеческого, и он хорошо мог различить силуэты этих белесых тварей. Более того, Юла на плечах Рё спряталась за шкирку хозяина, высунув лишь нос. Реакция животных четко говорила о том, что Волху пока не стоит сталкиваться с этими тварями. Слева от замка, где-то в километре, возвышался каменный гномон солнечных часов, отбрасывающий тень на странный циферблат, состоящий из множества секций. Форма гномона была изогнутой, словно гвардейский керамбит. Точность подобных часов было принято считать сомнительной в царстве, где континенты движутся по океану, как водяные черепахи, но почему-то подобные конструкции встречались довольно часто. Многие вообще сомневались, что они показывали именно время. Были свидетели, замечавшие, что тень от гигантского гномона искривлялась сама по себе и подобно черному языку, съедала всякий свет, заполняя пространство чернотой. Объяснения этому не было, и никто не пытался его найти. Рядовые жители Черного Столпа обходили солнечные часы стороной. Приближались к ним только матерые маги, и то, старательно избегая тени. Мир за воротами был совсем другим. Жизнь на территории корпуса будто была выпита кем-то. Даже звуки были приглушенными, словно проходили через плотную ткань. Волх посмотрел на почву под ногами. Непривычный ее вид мог свидетельствовать об отсутствии дождей, непрекращающийся сухой ветер тревожил ее потрескавшиеся раны. Темные озера, тем не менее, не выглядели иссохшими.

Рё неспешно пошел вниз по песчаной дорожке, новобранцы последовали за ним. Когда они подошли к пустому глубокому рву, цепи разводного моста ритмично застучали, опустив на каменные плиты его тело. Зайдя на территорию корпуса, Волх с интересом наблюдал, как мост сам вернулся на прежние позиции. Хитрый механизм не нуждался в человеческой помощи. Все здесь было пропитано магией, даже стены. Здание в какой-то степени можно было бы назвать живым, таким же живым как дерево, и подобно ему, оно дышало и росло. Внутри воздух сильно отличался, здание наполняло его совершенно другим составом, недели на пустоши. Именно оно создавало условия для жизни, и Волх сразу же это почувствовал. Здание тянуло энергию откуда-то снизу, красная светящаяся нить прогрызала землю, словно тонкий длинный червь и утопала в глубине. Она будто кровеносный сосуд обогащала жизнью стены корпуса, они были пропитаны ей и светились слабым красным светом. Стены кампуса были высокими и ровными, на них не было ни единого шва, словно высеченные из единого монолита, они стремились в небо. Волх разглядывал их всю дорогу до главного входа в корпус, Рё это заметил и улыбнулся.

– Нравится? – добродушно спросил он.

– Нет – не задумываясь, ответил Волх – Это не то слово.

Рё удивленно покосился на мальчугана сверху внизу, но ничего не сказал. Он явно не ожидал такого ответа, но Волху не было никакого дела до его мыслей. Сейчас в его голове роились вопросы, и Рё не смог бы дать на них ответ. Здесь нужен был кто-то чином постарше.

– Ладно, вот твоя комната – Рё приоткрыл старую деревянную толстую дверь, и остался стоять в коридоре. – Запомни номер на двери, потом будешь сам ее искать, проводников больше не будет. Сейчас переоденься, в шкафу уже висит форма, и пойдем к декану. Он должен тебя оформить и познакомиться. У тебя пара минут, я подожду здесь.

Морок зашел в комнату первым, и одобрительно фыркнул, ловко запрыгнув на кровать. Он улегся по подушке, довольно растопырив когтистые кошачьи пальцы.

– Ну нет – запротестовал Волх – это мое место! Иди поищи себе другое! – он попытался поднять кота за подмышки, но тот вцепился в подушку, будто в добычу, и зарычал. – Ладно, – отмахнулся мальчик – можешь пока лежать тут. Но, когда я вернусь, мы еще вернемся к этому разговору.

Кот безразлично моргнул и принялся усердно вылизывать роскошную черную шерсть.

Волх вышел за дверь уже в школьной форме корпуса, предсказуемо черного цвета. Слева был вшит шеврон светло-серого цвета в виде маленькой змейки. Рё терпеливо дождался его, и повел вперед по коридору, к парадной лестнице здания. Вся архитектура корпуса была подстать экстерьеру: простые лаконичные формы, довольно скучные пространства, перетекающие из одного в другое. Впрочем, ориентироваться было не сложно. В главном холле кипела жизнь. Первая лекция уже закончилась, и студенты активно меняли локации, перебегая из одних проемов в другие. При кажущейся суматохе, главенствовала дисциплина и порядок. Каждый поток несся со своей скоростью и по своей траектории, словно невидимый патрульный умело управлял этим движением. Рё умело находил лазейки в движении и нырял в них, Волх не отставал. Они успешно миновали человеческую реку и благополучно взбежали вверх по лестнице, свернув на каменную галерею. Единственные скульптуры во всем корпусе обитали только на каменной галерее при подходе к кабинету ректора. Это были большие серые крылатые горгульи, держащие на своих передних лапах толстый карниз потолка. На секунду Волху показалось, что яблоки их каменных глаз шевельнулись, провожая две человеческих фигуры хищным взглядом. Они были частью здания, но их энергия была жестче, агрессивнее. Странная ухмылка на каменных грубых мордах казалась Волху знакомой. И то верно, королева Черного Столпа ухмылялась точно так же. Это его не удивляло. Существо, обладающее столь великой мощью, как Владыка, вполне могла контролировать любую живую тварь, проживающую в ее владениях. Впрочем, это были лишь предположения…

Пройдя мимо статуй, Волх оказался у большой полукруглой двери. Створки ее отворились, и студенты вошли в большой просторный кабинет, с пола до потолка обитый деревянными мебельными панелями и украшенный витиеватой резьбой на дубовых колоннах. Интерьер кабинета резко контрастировал с убранством всего корпуса. Он был изысканно богатым, живым и уютным. За массивным деревянным столом, склонившись над пергаментом бумаги, сидел крупный бородатый черноволосый мужчина средних лет. Заметив студентов, он поднял голову, и ужалил их взглядом лазурно-голубых глаз.

– Итак – пробасил он, поднявшись из-за стола. Он оказался не только широкоплечим, но и очень высоким. «Человек-гора» подумал мальчик. – Тебя зовут Волх, мне уже доложили о тебе. Королева удивила меня тем, что взяла очередного ученика посередине учебного года. Впрочем, кто я такой, чтобы с ней спорить?.. Итак, молодой студент Волх, здороваться тебя учили?

– Да, господин – Волх склонился в легком поклоне, принятом считаться данью уважения к старшим. Почему-то правило этикета в памяти сохранились… – Для меня большая честь учиться в корпусе ГБР.

– Хм – декан поднял левую бровь. – Говоришь как взрослый. Кто тебя обучал до этого дня? Родителей знаешь?

Волх застыл столбом. К нему пришло осознание, что, помимо прочего, он не помнит ни мать, ни отца. Тот, кто подло украл все воспоминания, не удосужился даже заменить их фальшивыми. «Халтура» разозлился мальчик. Паника сменилась яростью, глаза его налились кровью. Гнев рвал его на части. Рё, стоявший справа от него, положил руку на плечо мальчишки, почувствовав бешеную дрожь. Он вопрошающе посмотрел на декана.

– Хорошо, малыш – с сочувствием проронил ректор. – Ты не первый, кто приходит к нам с такими симптомами. Со временем ты сам во всем разберешься, поверь мне. Так всегда бывает. А пока присаживайся и оставь свой гнев.

Волх, скрепя сердце, проглотил застрявший в голе комок, и уселся рядом с ректором на тахту у окна. Рё остался стоять у дверей, чтобы не слышать их разговор. Декан ласково потрепал густую черную шевелюру мальчика.

– Итак, парень, слушай внимательно, повторять не буду. Чтобы ты понимал, далеко не каждого в первый же день я приглашаю к себе в кабинет для беседы и знакомства. Больше того, скажу тебе, мало кто из них знает меня в лицо. Так что ты должен понимать твой уровень ответственности. Я вижу, что ты особенный мальчик, сильно особенный! И королева, как всегда, не промахнулась. И именно поэтому твоя святая обязанность оправдать ее ожидания. Помимо тебя, в корпусе живет еще несколько таких же одаренных, думаю, вы сразу друг друга найдете. Подобные вам притягиваются, словно магниты. Рё поможет тебе освоиться здесь в первое время, он лучший из студентов на старшем курсе, но думаю, ты его удивишь. Наверное, ты и меня удивишь – рассмеялся он. – Кроме большой ответственности за учебу, на тебе лежит и другая. Ты обязан выжить здесь, это не так просто. Все десять лет ты будешь упорно постигать азы магии, и чем больше ты будешь знать, тем больше внимания суккубов тебе предстоит выдержать. Ты видел при подходе к замку белых жутких существ, снующих у фундамента корпуса? – Волх молча кивнул. – Это они и есть. Они тоже необходимы, чтобы до выпускного дошли только лучшие. С этими существами тебе еще предстоит познакомиться, и не заблуждайся, вид у них не всегда такой непривлекательный. Но на первых курсах вряд ли ты привлечешь их внимание. Вот начнется пубертат, и там начнется жара! – декан хлопнул его по спине, видимо, его это сильно забавляло. – Меня предупредили, чтобы я следил за тобой и другими одаренными, так что время от времени мы будем видеться. На некоторые вопросы учителя не смогут ответить, тогда приходи ко мне, но не злоупотребляй моим гостеприимством. Впрочем, я подозреваю, что и я не всегда смогу тебе ответить. Жить ты будешь в своей комнате все десять лет, так что следи за порядком! У хорошего мага не должно быть хаоса ни в голове, ни в жилище. Этот корпус был создан для элиты королевства, так что королева расщедрилась вам всем на отдельные апартаменты, будь ей благодарен за это. Рё покажет тебе термы, там сможешь принимать ванны, когда захочешь, здесь у нас нет ограничений. Освоишься понемногу. У тебя есть вопросы?

– А где ваш друг? – внезапно спросил Волх. – У всех студентов, что я видел здесь, были животные.

– Я был уверен, что ты спросишь что-то другое – удивился ректор. – Он сейчас на свободе. Твой черный ведь тоже сейчас спит у тебя в комнате. Они вполне могут обходиться и без нас, как и мы без них. Но это не значит, что мы – единое целое. Он появился у тебя только сегодня, так ты еще привыкнешь к его повадкам. Он будет расти вместе с тобой, и ты еще удивишься, на что он будет способен. А теперь иди. Тебе надо отдохнуть с дороги. Завтра будет тяжелый день. Рё, проводи его – позвал он светловолосого студента.

Весь оставшийся день Волх старательно готовился ко дню грядущему. Он отмывал тело от дорожной пыли и пота в громадных термах корпуса, освещаемых таким же громадным окулюсом. В цилиндрических банях было светло и тепло. Бассейны сами собой наполнялись чистой водой разной температуры и очищали использованную. Волха не отпускала мысль, что в сознании его кто-то основательно порылся, как он ни пытался вспомнить прошлое, ничего, кроме головной боли это ему не принесло. Морок самостоятельно изучал наружную территорию, и подстать хозяину, не боялся ровно ничего, равнодушно щурясь на причудливых зверей старшекурсников, пытавшихся его задеть. Морда одного из них была больше похожа на морду вепря, чем на волка, но волчьи глаза выдавали хищника. Тело другого испещряли костные отростки, наподобие рогов. Они пробуравливали кожу и серую шерсть, словно живые паразитирующие организмы. Третий из них был больше остальных похож на волчье племя, за исключением трех хвостов, синхронно мечущихся из стороны в сторону в порыве азарта. Кот смотрел на них, усевшись на каменный столб лестницы. Не двигаясь так несколько минут, он вполне мог сойти за ее декоративный элемент. Волх застал этот интересный момент в самом разгаре. Он спокойно прошел сквозь толпу озлобленных больших существ, напоминающих волков, будто знал их с рождения, и уселся на ступень лестницы под котом. Морок приветственно мурлыкнул, не сменив позы. От подобной наглости волки опешили, не зная, как вести себя дальше. Лаять дальше явно не было смысла. Кроме равнодушия, они могли вызвать разве только презрение, а не агрессию, на которую так рассчитывали. Хозяев волков рядом не было, и Волх не видел смысла тратить энергию и слова на зверей. Наблюдавшие за этой сценой любопытные студенты, тихо перешептывались между собой. В конце концов, волки разошлись, и Морок, деловито потянувшись, спрыгнул вниз, ласково боднув хозяина в лоб. Волх улыбнулся и забросив тяжелого кота к себе на плечи, отправился за книгами в библиотеку.

В библиотеке, как и положено развитию сюжета, их уже поджидали старшекурсники. Волки послушно сидели поодаль, терпеливо ожидая команды. Трое старшекурсников оказались довольно рослыми и крепкими, видно эта особенность помогала им устанавливать на кампусе свои порядки. Впрочем, в этом месте все решала магия. Волх надеялся избежать конфликтов в первый же день, но волей судеб, последнее слово здесь было не за ним. Троица выстроилась в шеренгу и направилась в сторону мальчика и котенка. Морок, как всегда, оставался невероятно спокойным, словно все происходящее вокруг, его не касалось.

– Новенький? – спросил центральный из них.

– Да – холодно ответил Волх.

– Ты недоразвитый что ли? Или блаженный? Кто же проходит так близко к чужим зверям со столькими клыками? Думаешь, ты неуязвимый?

– Я думаю, что троим старшекурсникам есть чем другим заняться, помимо устрашения младших.

– Вот ты странный все-таки тип! – ухмыльнулся тот. – Ты вообще в курсе, что здесь каждый день погибает от двух до двадцати человек на учебе. Думаешь, кто-то заметит, если пропадет такая мелочь, как ты?

– Не думаешь ли ты, что вы будете тому виной?

– Вот наглец! То, что ты смелый, это ясно. Но то, что глупый, вот это удивительно. Здесь дураков не водилось раньше. Про субординацию не слышал? Не знал, что старшим грубить нельзя? Мы ведь и проучить можем.

– Валяйте – безразлично пожал плечами Волх.

Студент щелкнул пальцами, и три лохматых зверя осклабили клыки, командой двинувшись вперед. Зубастые пасти извергали устрашающее рычание, хвосты секли воздух, будто розги, лапы скрежетали по плитам острыми когтями. Шерсть на загривках встала дыбом. Волх с интересом наблюдал за их приближением, и не двигался с места. Внезапно он услышал справа низкий горловой звук, и посмотрел на котенка. Морок встал на четыре лапы, его широкая скуластая морда сменила выражение с безразличного на дикое, свирепое, будто в этом маленьком тельце проснулся лютый зверь. Внезапно послышался треск, будто сверкнула молния, и за ней раздался гром. Тело кота начало расти. Книги поблизости охватило огнем. Могучие широкие лапы сбивали клубы дыма из-под лохматых пальцев. Воздух вокруг захватывал прогорклый привкус сажи и пепла. Сквозь пелену Волх краем глаза заметил красную нить, кровавым сосудом тянувшуюся из груди зверя и ныряющую куда-то вниз, глубже пола, просачивающуюся сквозь живые перекрытия корпуса, ползущую вниз, дальше фундамента и земной коры. Нить переплеталась с жилами здания, невидимыми клыками впивалась в вены, вытягивая жизнь. Но стоило Волху бросить на кота прямой взгляд, нить пропадала из виду, будто кто-то хитро прятал ее, магией натягивал саван-невидимку на взор любого, кто на нее посмотрит. Но Волх был особенный, хоть пока и не раскрыл до конца своих способностей. В отличие от всех остальных, он слышал, как застонало здание и заскрипели петли на дверях. Дом не мог сопротивляться этому вампиру, и покорно подставлял ему свою каменную шею. Когда артерия пошла спазмами и судорогами, зверь разомкнул ядовитые клыки, и отпустил его на волю. Кот стал размером с крупного овчара, от детской припухлости не осталось и следа, это был взрослый зверь. Волх не мог произнести ни звука, он восхищенно смотрел на своего питомца, не в состоянии поверить, что это существо мгновение назад помещалось у него на коленях. Теперь голову громадной кошки венчали две пары ушей, на морде появилась вторая пара горящих красным огнем глаз, и за передними лапами выросла третья пара лап. Глаза эти источали нечто жуткое, при всей своей красоте, они пугали своим огненным свечением. Из уголка каждого вверх стекала струями и каплями кровавая энергия дома, будто дым от густых благовоний. Густая черная шерсть была словно объята черной копотью, затянувшей почти все пространство библиотеки. Кот сверлил смурным взглядом трех волков перед собой. Багровая тень нависла над головой громадной кошки. Волх узнал эту тень, то было порождение королевы, одарившей его накануне. Тень заползла на скулящие морды, облепила дрожащие бока и лапы, всосалась в пасти, вытягивая страх. Трое старшекурсников оцепенели от ужаса. Ничего подобного они еще не видели, и уж тем более, не ожидали от зверя, владельцем которого был десятилетний мальчик. Псы взвыли не то от страха, не то от боли, и кот открыл громадную клыкастую пасть, в которой рдело алое пламя. Вампир тянул из них жизнь точно так же, как мгновение назад вытягивал ее из здания. Волх уже не мог разглядеть, кто стоит перед ним, лишь фонари кошачьих глаз и осклабленной пасти теснили тьму. Осознание пришло внезапно. Нельзя было допустить их смерти, ведь Морок стал алчен до крови.

– Морок, стой! – выкрикнул он, свалившись на мохнатый теплый кошачий бок. – Остановись сейчас же!

Кот взглянул на него сверху вниз, и снисходительно сомкнул челюсти. Тень рассеялась сразу же, отпустив псов. На зверей было больно смотреть. За секунды они потеряли половину веса, тела их дрожали от слабости, головы понуро повисли между передних лап. Волху было даже жаль их, но вины хозяев он не отменял. Кот присел на задние лапы, грациозно обхватив себя хвостом. Две пары ушей и глаз смотрели с прежним снисхождением.

– Что здесь происходит!? – послышалось недовольное ворчание библиотекаря, появившегося из-за дальнего стеллажа с книгами. – Кто устроил пожар?

Он мановением руки устранил возгорание и решительно зашагал к его источнику.

– Я повторяю вопрос! Чьих рук дело!? Не признаетесь сами, отравимся к ректору!

– Здесь виноваты все – вздохнул Волх. – И они и я. Животные ни при чем.

– Интересное дело. И что же у вас четверых общего? Вы вообще на разных курсах! Что не поделили?

Он смирил взглядом троицу старшекурсников, но они застыли как вкопанные, не в состоянии пошевелиться. Они не могли даже вздохнуть, спазм легких подобно удаву, сдавил легкие. Обернувшись на Волха, библиотекарь уставился на громадного черного кота. Его пасть будто изогнулась в почти человеческой ухмылке. Эта морда выражала вполне осознанное чувство превосходства. Красота его спорила разве что только с его ужасом. За секунды зверь заматерел и возмужал до взрослой особи.

– Юноша – обратился армариус к Волху. – Ты владелец кота? А ты в курсе, что твой кот акшар? Вампир по-другому, слышал о таких? Декан знает о нем?

– Я познакомился с деканом еще днем – ответил Волх. – Впрочем, как и с этим котом…

Он искоса взглянул на своего питомца, осознавая, что они только что поменялись ролями. Он не был в восторге от покровительства большого черного кота, ведь честолюбие и самомнение его пока находилось на высокой отметке, но последние события заставили его усомниться в своих силах. Несмотря на указ королевы заботиться о коте, она явно имела виду, что кот теперь будет присматривать за мальчиком.

– Я доложу о случившемся его превосходительству – невозмутимо вздохнул армариус, и повернулся к старшекурсникам – Вы трое берите питомцев и быстро в лазарет. Лекарям скажите, что на них напал акшар, выпил и жизнь, и кровь. И не суйтесь к ним больше, если он еще раз всосется, может выпить и до конца. С акшарами шутки плохи. Очень плохи. А теперь ты, мальчик – он обратился к Волху, виновато уставившемуся в пол. – Идем-ка со мной. К ректору я успею позже.

Пострадавшие твари, волоча иссохшие тела, медленно двинулись в сторону лазарета, скуля и плачась о своей нелегкой судьбе хозяевам. Волх и библиотекарь направились в противоположную сторону. Морок, мурлыкая что-то на своем кошачьем, обтирался о каждый стеллаж, оставляя запах на корешках книг, пропитывая им страницы. Вездесущее кошачье желание присвоить все себе, как всегда, возобладало. Пепел и дым оставил его тело, как только Морок вернул полное спокойствие. Лишь алые от огня и крови глаза по-прежнему пылали. Волх с любовью гладил голову кота всякий раз, когда тот умудрялся юркнуть мимо, запуская пальцы в длинную лоснящуюся антрацитовую шерсть. Зверь не вселял в него ни ужаса, ни страха. Впрочем, само понятие о страхе было ему неведомо. Привязанность к коту удивительно быстро окутала его, будто мать, запеленавшая младенца.

– Будь осторожен со своим котом, Волх – наставнически остерег его армариус. – Я вижу, его подарил тебе кто-то очень могущественный. Не буду спрашивать кто, да и ты лучше никому не говори. Видно, этот кто-то не предупредил тебя, что акшары куда опаснее суккубов, а последние наводят ужас на многих здешних. Твой кот может одарить тебя как благом, так и страданиями. Внимательно следи за своими чувствами, учись выявлять ложные. Акшары способны влиять на людей, подменять эмоции и подчинять своей воле. Тебе придется тренировать стойкость и целеустремленность. В идеале, вы должны поменяться местами. Сейчас он сильнее тебя, но это только потому, что тебе не хватает знаний. В этом доме нет запретных книг и знаний. Если ты стремишься познать сущее, ты сможешь обуздать своего питомца. В этом доме есть несколько учеников, которые оказались в похожей ситуации. Они часто учатся вместе. Тебе тоже не мешало бы присоединиться к ним, возможно, вы будете друг другу полезны. Думаю, ты сразу их узнаешь. А пока я соберу тебе необходимые книги на этот семестр.

Когда армариус нагрузил Волха громадной кипой толстых старых книг в кожаных переплетах, мальчик с трудом добрался до своей комнаты. Послушав совета Рё, он бережно расставил все книги на полки и приготовил нужные для занятий следующего дня.

Ночь мучила его тревожным сном, Морок спал на тахте у окна, лишь иногда фыркая на кого-то во сне. Волх просыпался по нескольку раз, вне способности тут же упасть на желанную перину сновидений, он ворочался и скрипел зубами часами, пока сладостная дрема не забирала его к себе обратно. Ему снились странные сны. То он ходил по потолку библиотеки, то по куполообразным стенам терм, без возможности спуститься на пол, как летучая мышь, живущая в перевернутом мироздании. Он слышал, как дышат стены, как они растут ввысь и в стороны, как течет густая кровь по каменным живым венам. Он слышал его сердце, чей ритмичный стук низким грохотом наполнял воздух, пропитывал энергией громадное тело корпуса. Волх видел, как незаметно медленно движется штукатурка на стенах, словно эпидермис на кистях при движении пальцев, как линия жизни стремится прочертить очередной отрезок пути по каменным плитам пола. Все вокруг настолько громко дышало, двигалось и текло, что уснуть было практически невозможно. При коротких мгновениях сна Волху казалось, что еще немного, и он сольется со стенами, соединится кожей с теплым камнем и пропадет в нем. В эти моменты он просыпался, тяжело дышал и пытался заснуть вновь, и так до самого рассвета. Кот же спал прекрасно, он был в своей стихии.

Первые занятия начались ровно в семь утра. Как только Волх шагнул за порог, Морок неторопливо последовал за ним. В этот раз он решил присутствовать на первом уроке вместе с хозяином. Волх был этому только рад, ведь, учитывая прошлый опыт, неизвестно чем могла закончиться его следующая самостоятельная вылазка во двор. В этой школе никто не был против присутствия домашних животных на уроках.

Аудитория была наполнена какофонией звуков. Разговоры, писки, лай, шорохи, стрекотание, мяуканье, блеянье и даже мычание можно было время от времени различить в этом хаосе. Над головой то и дело проносились огненные шары, искрящиеся кометы и бесшумные крылья, взбивая воздух в исполинском помещении. Все аудитории были столь громадными, что территория всего корпуса казалась необъятно непомерной. Изредка проползающие под ногами диковинные змеи отвлекали внимание от суеты над головой. Животные чувствовали себя вольготно. Видимо, время до прибытия преподавателя было принято тратить на общение и обмен эмоциями, поскольку большая часть студентов активно чесала языками. Места хватало всем. Объем помещения был настолько велик, что мог обеспечить местом не только студентов, но и их питомцев, каких бы размеров они ни были. Видимо, ректор и армариус постарались сохранить происхождение кота в строжайшем секрете, ведь никто не боялся громадного черного зверя, оказавшегося акшаром. Питомец каждого из студентов выделялся по-своему. Кто-то необычным окрасом, кто-то формой, но размером отличался лишь один, и это был черный шестилапый кот с двумя парами сверкающих огненно-красных глаз. Поджав под себя лапы и устроившийся слева от парты Волха, он стал походить на мохнатого ушастого паука.

В общей мешанине человеческих и звериных тел Волх смог вычленить группу из троих детей. Они держались поодаль от остальных и отличались спокойствием взрослого. У каждого из них рядом присутствовал зверь. Волх почему-то был уверен, что королева одарила их именно котами, но это оказалось не так. Среди них было две девочки и один мальчик. 50 на 50 – подумал Волх. – Полноценный выбор. У каштановолосового мальчика в ногах сидел черный щенок, уши которого не встали до конца, и левое забавно шлепало его по лбу при каждом повороте остроносой головы. У одной из девочек, чьи волосы цветом были подобны серебру свежевыпавшего снега, на плече сидел черный птенец какой-то хищной птицы. Как и большинство птенцов, вида он был решительно неказистого, взъерошенные редкие перья еще не покрыли кожаное тело, а громадный непропорциональный клюв заставлял птицу укладывать голову на плечи, крючком изгибая шею. Он щурил глаза, прикрывая нижние веки, отчего становился еще более нелепым. Лишь цепкие лапы выдавали в нем будущего хищника. У рыжеволосой девочки Волх едва ли смог рассмотреть нечто шевелящееся в правой ладони, похоже, это была какая-то змейка, ерзавшая на руке, подобно червяку. Волх перевел взгляд на своего сощурившегося кота и довольно ухмыльнулся. Его переполняла гордость за то, что он так выделял своего хозяина среди остальных. Троица заметила его сразу же, ведь для этого Волху не надо было делать решительно ничего, всю работу сделала громадная гора черной шерсти, сопящая слева от него. Волх потянулся, чтобы погладить кота за большим черным ухом, но тут же остановил себя, вспомнив наказание армариуса. Его ли было это желание? Или же это акшар, уловкой заманивший его свои цепкие лапы. Думы нарушило появление преподавателя в длинной мантии, чья уверенная фигура прошествовала широким шагом от дверей аудитории до кафедры, делящей пространство ровно по центру.

Урок был занимательный, и тянулся не больше часа, но даже за это время несколько неугомонных учеников ухитрились отправиться за дверь. Среди них не было ни одного из тройки студентов, замеченных Волхом перед лекцией. Все четверо с интересом и жадностью впитывали все, что щедро давал преподаватель. По всей видимости, за прошедшие полгода с начала семестра, студенты усердно изучали азбуку магов. Это были особые символы, иероглифы, заполнявшие страницы толстого учебника на руках у каждого из учеников. Волх быстро сообразил, что основой каждого из них являются словосочетания, способные действовать на неодушевленные предметы. Как видно, азбука начиналась с подчинения вещей, не имевших души и воли. Это было предсказуемо, ведь куда проще управлять бездушным предметом, чем существом, наделенным разумом. Строилось все на применении иероглифов. Нанесенный на предмет символ заставлял его парить в воздухе или перемещаться в пространстве под любой осью. Тем не менее, каждый из иероглифов был когда-то кем-то придуман, а значит, можно было создать собственный, но для этого было необходимо выучить азы. Волх понял, что для того, чтобы нагнать остальных учеников, первым делом ему следует выучить их как можно больше. Задача была нетривиальная, но выполнимая, ведь юный ученик обладал фотографической памятью, и легко запоминал страницу за страницей.

Студенты бурной рекой перетекали из аудитории в аудиторию в течение всего дня. Загадочная тройка неразрывно держала связь друг с другом, будто по одиночке их могли разорвать на куски. Почему-то Волху это в голову ни разу не приходило, даже когда он привлек внимание старшекурсников. Впрочем, обстоятельства могли сложиться несколько иначе, не будь рядом кота – акшара. О вампирах ходило множество легенд, а суевериям не было числа. Волх задался целью изучить их все, раз доступ к библиотечным знаниям давал такую возможность. Когда же учебный день подошел к концу, и Волх уже собрался навестить знакомого архивариуса, загадочна троица подошла к нему сама. Вблизи он смог разглядеть каждого из них более тщательно. Единственный среди них мальчик был крепкого телосложения, если бы Волх задался вопросом, кем могли быть его родители, на ум пришел бы союз кузнеца и деревенской доярки. Крепко сбитые конечности крепились к такому же крепкому широкому телу, он был шире Волха раза в полтора. Здоровый румянец на щеках, подобно яблокам, рисовал на лице добродушное выражение, дополняя оптимизм полными любознательности карими глазами. Кожа его была смуглой, но при всем загаре не могла скрыть этого жизнерадостного прилива крови. Он был самым низкорослым из них, но совершенно точно, самым крепким. Щенок у его ног породой походил на пастушью собаку, сильно лохматый и немного нелепый. Беловолосая девочка справа от них была подобна птице, тонкокостная и изящная, с острым внимательным взглядом золотых соколиных глаз. Птенец уронил тяжелую голову на ее ладонь и смешно оттопырил нагую гузку. Рыжеволосая малышка была чуть ниже подруги, стройная и недоверчивая. Змейка, уютно устроившаяся на ее шее, уставилась на мальчика перед ними. Они внимательно смотрели на мальчика.

Черные густые волосы роднились цветом с антрацитовой шерстью рядом сидящего кота. Широкие слегка раскосые синие глаза с проницательным любопытством оценивали трех детей напротив. Телосложение сулило телу вырасти в сильного высокого мужа, обладающим ловкостью и проворностью.

Они молча смотрели друг на друга больше минуты. Со стороны можно было решить, что они введут мысленный разговор. Дети были детьми лишь с виду. Мыслили они масштабами взрослых.

– Вы помните свое прошлое? – нарушил тишину Волх. Вопрос был неожиданный. Каждый из тройки полагал, что беседу стоит начинать со знакомства.

– Нет – спокойно ответила беловолосая девочка, нежно почесывавшая птенца за ухом, напоминающем колодец. Как у любой птицы, наружное ухо просто-напросто отсутствовало. – А ты? Судя по вопросу, ты тоже ничего не помнишь до прибытия в замок королевы.

– Вы тоже с ней виделись?

– Конечно – ответил уже мальчик. – Думаешь, ты самый особенный?

– Была такая мысль – Волх ухмыльнулся, запустил пальцы в длинную теплую кошачью шерсть.

– Ну да, твоего питомца не заметить невозможно. – В его голосе прочиталась небольшая досада. – Хотя мы слышали, что, когда ты приехал, он был размером с обычную кошку?

– Слово «обычный» не подходит ни одному из нас. Я даже не сомневаюсь, что вы все с этим согласитесь. Вы поступили с самого начала семестра? Много успели разведать о здании?

– Может, сначала познакомимся? – предложила рыжеволосая девочка, хитро сощурившись. – Меня зовут Уна. Ее – Гибра. – она ласково погладила змейку по надбровьям.

– А я Бадб. Ее имя Гамаюн – птенец издал писклявый звук, услышав свое имя. – Это Аол и Инпу, его щенок. Он самый храбрый из нас, и всегда говорит то, что думает. А ты?

– Я Волх. Это Морок.

– Морок? – удивился Аол. – Не слишком ли простое имя для такого зверя?

– А мне нравятся простые имена – пожал плечами Волх. Морок был с ним солидарен. Его имя его полностью устраивало, и полностью соответствовало содержанию. – Я рад познакомиться с вами, и надеюсь, мы найдем общий язык. Для начала, может введете меня в курс дела? Вы успели что-то узнать про корпус? Это здание явно не из простых.

– Вообще-то ты, наверное, удивишься, – улыбнулась Бадб – но этот дом по-настоящему видим только мы четверо. Когда я спросила декана, он даже не понял вопроса. Они все будто не замечают, что в его стенах нет ни единого кирпича, что оно растет, подобно дереву. Что тело его пропитано сосудами и венами.

– И что из сердца его тянется большая наполненная артерия, ведущая куда-то вниз, дальше земной коры – осек ее Волх. – Вы нашли откуда тянется эта вена? И откуда она питается? Я уверен, мы найдем ответы на многие вопросы, если это выясним.

– Нет, нас не пускают в ту часть замка – покачала головой Уна. – Но мы слышим, как бьется сердце. Особенно по ночам, когда все спят. Оно будто пульсирует и грохочет, я не могу нормально спать из-за этого шума. Даже завидую тем, кто ничего не слышит, а не слышит вся школа!

– Уверен, королева точно знает, откуда качает кровь этот дом – Волх почувствовал азарт, ведь теперь ему было с кем обсудить эту загадку.

– Но мы же не можем у нее спросить – пожал плечами Аол.

– А она никогда здесь не появляется? Должны же быть какие-то мероприятия, на которых требуется ее присутствие? Праздники, награждения, что-то такое?..

– Это надо спрашивать у старшекурсников, а не у нас. Мы здесь всего полгода. – Бадб была недовольна напором Волха, учитывая, что познакомились они каких-то пару минут назад. – Ты слишком многого хочешь. Да и зачем?

– А тебя устраивает, что кто-то взял и отнял твои воспоминания? И зачем? Я так понимаю, ты этот вопрос часто задаешь? – Волх почти разозлился. – Ваше безразличие выводит меня из себя. Раз вам нравиться быть такими послушными коровами, может вы и протестовать не будете, когда вас поведут на убой? Королева не тот человек, которому стоит доверять. Она подарила мне кота, но я боюсь, что этим она преследовала свои интересы. Вы доверяете своим питомцам?

– Да как тебе в голову вообще пришла такая мысль!? – Аол взбунтовался. – Мой щенок лучший из всех, и я люблю его больше всех!

– Правда? – прошипел Волх – А как быстро ты его полюбил? Дай угадаю, с первого взгляда? Да, я не спорю, он очарователен и наверняка смышлен, но ты уверен, что это твои собственные чувства? Я тоже люблю своего кота, но я не позволяю чувствам взять верх над разумом, и вам не советую. Всем здесь известно, зачем королева прислала нас сюда, и всем известно, что мы с вами претендуем на что-то. Как знать, может на высокую должность, а может и на сам трон. А может, нам уготована роль священной коровы? Не задумывались?

– На роль священной коровы сгодится тогда любой маг, достигший успехов – фыркнула Бадб. – Слишком уж громкие разговоры для второго дня пребывания в школе, не находишь? На твоем месте, я бы получше разведала обстановку, прежде чем делать такие смелые выводы.

– Хорошо. Здесь я с тобой соглашусь. – Волх сбавил темп. – Тогда давайте все выясним вместе. Сделать это будет куда проще, если мы объединимся.

– Быстро же ты себя пропихнул в лидеры – осклабился Аол. – Мне такие выскочки не по душе. Делай что хочешь. Только нас не втягивай. Мне пока что еще жизнь дорога. Ты видимо не в курсе, что здесь каждый день погибают ученики. И иногда, кстати, из младших классов. Отсев идет, как через сито, и к старшим классам остается меньше четверти поступивших, и я хочу попасть в эту четверть. Раз у нас отняли память, значит так было нужно, значит, это должно нам помочь. А насчет священной коровы, думаю, ты не прав. Все знают, что власть сменяет друг друга по истечению четырех столетий, а королева правит уже очень долго. Может, настало ее время уйти на покой, и она выбирает себе преемника?

– Может и так, но я предпочитаю видеть путь, по которому иду – Волх ожидающе посмотрел на девочек. Бадб сомневалась, а Уна смотрела на него с подозрением, как и прежде. Волх знал, что у него не выйдет сманить их в первый же день, но семена он посеял, и теперь оставалось только ждать всходов. – Я даю вам время подумать. За собой никого не тяну. Единственное, прошу никому не говорить об этом разговоре. Я сам по себе, вы сами по себе. Пока что.

На этом они и разошлись. Морок не подал виду, что его задели слова юного хозяина. Он неспеша проводил его до комнаты, и стоило закатному солнцу утонуть и раствориться в пустынном горизонте, прошмыгнул в окно на ночную прогулку. Ночь манила свежей прохладой и напитывала воздух свежестью. Внутри корпуса климат сильно отличался от сухого безжизненного воздуха за его стенами. Дом создавал экосистему, способную поддерживать в нем жизнь. Это было необходимым как для самого дома, так и для его обитателей. В некотором смысле, это можно было назвать симбиозом, ведь побочный продукт магической деятельности магов тут же шел в переработку. Здание проглатывало любую крупицу лишней энергии и пускало ее в ход. Оно не требовало ремонта и любых вмешательств во все системы именно благодаря трудолюбивым муравьям, ежедневно оттачивающим магические способности. Надо отдать должное проектировщику, он отлично спроектировал корпус. Поскольку дети славились излишком энергии во всех направлениях, не только магических, кто-то очень прагматичный и скрупулезный создал систему так, что ничто не пропадало даром.

Морок мягкими лапами неслышно пробирался вперед. Патио выглядел необычайно уютно для кота в лунном свете. Его длинные уши чутко улавливали любой звук, от сверчка в траве, до летучей мыши, чьи предки поколениями не покидали этих стен. Он слышал, как черные вороны цокают коготками по каменным парапетам, наблюдая за кошачьей тенью, текучей массой движущейся к башне – донжону. Кота не интересовали звери, обитающие внутри корпуса, его интересовало нечто другое, нечто с энергией, так похожей на его собственную. Запах этих существ манил его, словно деревенского кота на аромат домашней сметаны в котелке. Эта кровь была сладкой и наркотически притягательной.

Донжон всегда находился под охраной старост, которые сменяли друг друга ровно через 12 часов. Полночь – время изменений и магии. Горящие красными углями кошачьи глаза четко уловили движение в дозорном отделении сверху башни. Это старосты пришли на смену своим соплеменникам. Отлично, идеальное время, чтобы прошмыгнуть незаметно. Черная шерсть кота растворилась в тени донжона, впиталась в его стены. Камень покрылся инеем в месте, где проникло инородное тело, но спустя секунду, облегченно вздохнул, не вызвав подозрение у стражи. Морок растекся по жилам, будто кровь, внедрился в лимфатическую систему каменного исполина и, оседлав давление громадного сердца, как лодка, устремился к наружной стене. Он легко подавил желание впиться острыми клыками в вены корпуса, ведь сегодня на ужин собирался отведать нечто более притягательное. Сквозь толстую дерму стены его глаза легко различили пятерых суккубов, ползающих на четвереньках у подножья башни. Тела их были белыми и казались нежными, как лепестки цветов. Полупрозрачные конечности, ощупывали землю под донжоном бережно и осторожно, будто боясь потревожить душу башни. Они были ласковы с ее стенами, бережно и трепетно они стремились вверх по ее бороздкам и морщинам, как насекомые, стараясь оставаться незаметными. Головы их, как бутоны, не имеющие ни глаз, ни рта, хоботком нащупывали изъяны и слабости каменной кожи, чуткими прикосновениями собирая пыльцу и нектар, питающий ее веками. Размером они были с обычного человека, субтильного телосложения. Белые нежные тела пульсировали от энергии, Морок различал под их тонкой кожей каждую жилу и вену, в которой текла полупрозрачная кровь. Каждый из суккубов был наделен разумом и чувствами, развитием они ни в чем не уступали людям, а некоторые из них, даже превосходили интеллектом некоторых человеческих ученых. Весь их внешний облик говорил о нежности, ранимости и в чем-то даже, человечности. Но кошачьи глаза не так легко затуманить, как людские. За этой белой периной скрывалось нечто опасное, жаждущее и стремительное. И пусть все движения их были плавными и текучими, Морок точно знал, что даже мангусты не смогли бы тягаться с ними в скорости и проворстве. Он знал, что острые жала всегда ждут своего часа обнажить острие и вонзиться в глотку или сердце жертвы. Маги годами учились заглядывать дальше, чем видят их глаза, и не поддаваться соблазну суккубов. Но коту это было не нужно. Морок сам состоял из чистой энергии, и энергия эта была родственна суккубам. Но в отличие от этих существ, Морок имел более сложные корни.

Его длинные усы, подобно их хоботкам, ощупывали воздух, не пропитанный ничем. Не было в нем ни запахов, ни влаги, способной принести с собой следы жизни. Единственными живыми организмами были эти странные белые цветы, ползающие у подножия донжона. Стены дома словно выработали мощный иммунитет от их прикосновений, и не пускали их выше пяти метров, становясь абсолютно гладкими словно вода или стекло. Не за что было им зацепиться и протолкнуть тела выше, они сползали вниз, попадая в ловушку из маслянистой жидкости. Тем не менее, они не оставляли попыток, и упорство некоторых из них время от времени вознаграждалось, когда общими усилиями удавалось испить весь сок с тела дома и проскользнуть через эту медленную реку. У них не было другого выбора, ведь их единственная пища обитала только за стенами каменного гиганта, а юркнуть за ворота пустыря не давал ядовитый плющ, сжирающий всякую тварь, незаконно пытающуюся покинуть территорию. Суккубам была отведена особая роль в этой экосистеме, и они об этом знали.

Морок затаился недвижимой тенью внутри стены, зрачки его расширились, вцепившись в силуэт ближайшей твари. Голод давал о себе знать, и утолить его нужно было немедленно, ведь иначе он мог наброситься на любой другой источник, будто дикий зверь. Кот есть кот, а коты любят есть мышей, и мыши как раз водились здесь в неограниченном количестве. Какой соблазн впиться в шею нескольким из них, обездвижить, и лакомиться их кровью почти всю ночь до самого рассвета! Красный его язык непроизвольно лизнул мокрый нос, и протолкнул выделившуюся слюну вниз прожорливой глотки. Едва слышимый звук отозвался в коже стены, и суккубы, замерев на секунду, рванулись в стороны от черной тени. Появившиеся их пасти тут же обнажили зубастые глотки, испещренные рядами острых змеиных клыков. Головы, подобные бутонам, теперь походили на пасть Харибды, показавшейся из пены морской. Морок, как пружина, накопившая потенциальную энергию, вырвался из тени, молниеносным прыжком настигнув ближайшую жертву, не дав ей издать ни звука, крепкими клыками раздробив шейные позвонки и разорвав глотку. Лишь тихий хрипящий стон вырвался из пасти суккуба, и тут же стих. Не успев разделаться с одним, Морок в ту же секунду зацепил когтями передней лапы еще одно существо за тазовую кость, поймав того в прыжке, и рванув в свою сторону. Суккуб мерзко взвизгнул и извернулся в воздухе, будто змея, по инерции собираясь ужалить кошачий бок. Но кот оказался быстрее, и отпрыгнув в сторону, тут же нанес второй удар. Точный укус, и голова твари отлетела на десятки метров. Визг мог привлечь внимание стражи, поэтому кот заблаговременно перенес два тела в пасти ближе к стене, и прыжком вторгся в тело здания. Мертвые суккубы не представляли опасности для дома, поэтому реакции от него не последовало, кроме тут же растворившегося влажного пятна от растаявшего инея на стене. Кот проглотил первое тело с жадностью, утолив яростный приступ голода. Второе он смаковал еще несколько часов, время от времени предаваясь жестокой игре кошки-мышки с недвижимым телом между колонн террасы на заднем дворе кампуса. Следов от суккубов не оставалось, кровь их была подобна воде, и испарялась без остатка, что несомненно было удобным. Хотя иногда в кошачьей голове гнездилась мысль о том, чтобы принести кусочек маленькому человеку на кровать, чтобы тот мог оценить, какой ловкий и проворный у него друг. Но кот, будучи котом, все же был им не до конца, и разум оставлял кошачьи амбиции в пользу логике и прагматичности.

Едва за зубцами стен появился первый свет, и звезды, каруселью, кружащие над миром, затмила рассветная пелена, Морок довольно промурлыкал что-то себе под нос, и засеменил к окошку спальни Волха, обнаружив его в холодном поту. Мальчик плохо спал всю ночь, снова ворочался и беспокойно смял все одеяло под собой. Морок заботливо обнюхал его лицо, длинные усы защекотали детские щеки. Волх открыл глаза, обнаружив перед собой большой черный нос и широкий мощный подбородок. Теплое кошачье дыхание ласково накрывало лицо Волха, сродни материнскому. Похищенная память не давала ему покоя даже во сне, и едва открыв глаза, Волх тут же стремился найти ответы на все свои вопросы. Погладив кота по широкой голове, Волх потянулся в постели, уперевшись руками в кряхтящую деревянную спинку.

***

Когда-то давно, когда мир только зарождался из пыли и газа, Боги наблюдали за творением из своего царства. Время от времени они вмешивались своей божественной дланью в животворящие процессы и закручивали столбы космической пыли, сотворяя центры мироздания один за другим. Частицы пыли и газа сбивались в крошечные жемчужины, к ним прирастали другие, спаиваясь в единое целое. Круговорот закручивал гигантские кольца, образуя внутри гравитацию, давая начало новой жизни. Боги с удовольствием наблюдали за ростом сжимающейся массы новых тел и радуясь, когда процесс превращал обычную пыль и газ в живую слепящую звезду. Остатки пыли Боги направляли чуть по другой орбите и силой притяжения лепили из них планеты. Но без божественной длани то были лишь мертвые камни, холодные и пустые. Они наполняли их своей любовью, заставляя гигантские сердца издать первый удар. Удар, ознаменовавший рождение нового мира.

Но был среди Богов один удивительный, одаренный демиург. Он был самым молодым, самым любопытным и, как следствие, самым смелым из них. Он жаждал создать нечто уникальное, что будет отличаться от всех остальных. Тщеславие не чуждо и Богам. Он выбрал самую красивую и гладкую новорожденную планету, ласково согрел в своих ладонях и осторожно коснулся своим дыханием. Кусок камня, мгновение назад казавшийся мертвым, вдруг шевельнулся. Каменные горы и пустыни, словно тесто, проваливались и нарастали, формируя живой эмбрион. Этот эмбрион был напитан силой и жизнью демиурга, но в леденящем холоде космоса он сжимался и медленно погибал. Тогда молодой Бог выдохнул еще раз, и эмбриона коснулся мягкий, наполненный поток, накрывший планету, как икринку, тонкой защитной газовой оболочкой. Еще один глубокий вздох, и планета заснула под защитой тяжелой перины соленой воды. Океан, омывший ее, был нежен и ласков, обволакивал каждый изгиб и заполнял выемки. Демиург осторожно опустил ласковые руки, и новое небесное тело встало на свое место в системе новых планет. Остальные Боги лишь улыбнулись находчивости своего брата, и с любопытством наблюдали, как меняется эмбрион под толщей океана и превращается в нечто прекрасное.

Теперь сердце и душа планеты приняли очертания женщины, свернувшейся калачиком и сладко дремлющей в уюте и тишине воды. Так она проспала много тысячелетий.

Волны, вздымающиеся на водной глади, были велики, их горбатые спины китами проплывали по поверхности планеты, не зная препятствий, и разрастаясь ввысь, как горы. Все было заполнено водой, соленой подобно крови и чистой, словно слеза. Этот мир был каплей, удерживаемой сердцем из камня и лавы, текущей по его венам. Водное царство кишело обитателями, каждая унция содержала в себе мегаполисы планктона и бактерий. Могучие киты взбивали хвостами пену на поверхности океана, гигантские косяки рыб вихрем сооружали лестницы воронок, стремящихся пронзить водную пленку. Вода обеспечивала жизнью все и вся вокруг. И жизни этой было настолько много, что планета проснулась, и из каменного ее чрева, с потугами и огненной кровью лавы, растекшейся по могучим бедрам, уродилось пятеро детей. Только лишь открыв глаза, титаны вырвались из лона Матери, и мальками устремились вперед, каждый к своей стороне света. Мать любила их, и связала каждого тонкой еле видимой красной тонкой нитью, дабы чувствовать каждого из них. Со временем ее раны затянулись, и чудища выросли, исследуя толщу океана. Души их были чистыми и простыми, но время накладывало свои отпечатки. Они становились яростнее и алчней, поглощая все больше и больше пищи. Ядро планеты впитывало каждое чувство, клокочущее в исполинских сердцах своих чад. Спустя пять тысяч лет оно раскалилось от их свирепого нрава, и вода начала закипать. Сотни видов растений и рыб сгинули в этой жгучей страсти, тысячи находились на грани вымирания, и тогда планета-Мать вздернула красные нити, подобно удилам. Удила оковались в прочный металл, их цепи сдавили животы детей и врезались в толстые трещины каменной кожи. Их пронзительные крики наводнили уши океана. Ярость и страх поселились в их душах впервые за время рождения. Второй раз Мать дернула поводья, и спины чудищ покрыли губчатые каменные плиты, подобные застывшей лаве, и потянули они их к поверхности воды. Сколь бы не противились они воле родительницы, крики их остались без ответа. Каменные губки произрастали вверх, ровными шестигранниками сцепляясь вместе в гигантские столпы, рвущиеся в синее небо. Чем сильнее и неумолимее вырывалось чудище, тем выше вырастал столп. Но этого было мало. Чудища и дальше могли стращать океан с каменными плитами на спинах, будто черепахи, передвигаясь вблизи от поверхности воды. Мать не могла высасывать из них жизнь по капле, чтобы сохранять их в спокойствии. Была необходима другая мера. И тогда она породила человека, и соединила его сердце с сердцем чудища. И стал человек тянуть из детей ее сок, вбирая силу и разум. И расплодился он по всем пяти Столпам, и занял власть на них. И обучился магии, присвоив все заслуги Матери себе.

Так гласила первая глава учебника по мирозданию. Учебные будни тянулись один за другим. Волх сидел за партой, с тоской наблюдая за беснованием других детей. Бессонница отнимала у Волха последние силы. Он становился невнимательным и вялым. Биение исполинского сердца корпуса будто наковальней стучало в висках мальчика, становясь все сильнее с каждым днем. Казалось, что этот монотонный стук заглушает все прочие звуки. Поток крови, бурлящий в стенах, словно океанический прилив, шуршал в ушах, и доводил Волха до изнеможения. Лицо его стало носить зеленоватый оттенок, как от морской болезни, и это становилось заметным для окружающих. Морок, редко покидающий ребенка, сверлил его взглядом и словно ждал каких-то действий, но их не следовало, отчего болезнь прогрессировала сумасшедшими темпами.

– Ты плохо выглядишь – раздался вдруг сбоку спокойный голос Бадб. На ее плече уже сидел оперившийся птенец, хищно озирающийся по сторонам. Он вырос почти в три раза за эти несколько месяцев, и уже становился похожим на взрослую птицу. – Если так пойдет и дальше, ты станешь первым трупом на курсе.

– Да неужели? – проскрипел Волх сквозь зубы, недовольный ее появлением.

– Да. И на твоем месте, я бы спросила совета у старших. Ясно же, в одиночку с этим тебе не справиться. Я слышала, Рё привел тебя в корпус? Он один из лучших старшекурсников. Наверняка он знает, как тебе помочь.

– Ну да, ты сама говорила, что дом слышим только мы четверо. А тебе кто помог?

– У меня не было таких проблем – пожала она плечами. – Я слышу здание, но оно не заглушает остальной мир, как у тебя. К тому же, когда биение слишком громкое, Гамаюн помогает мне. Она точно знает, что сделать, чтобы я чувствовала себя лучше.

– Хочешь сказать, этот воробей тебя исцеляет?

Гамаюн резко раскрыла крылья и громко закричала, оскорбившись на такие резкие выпады. Птице сильно не понравилось сравнение со столь мелкой птицей, как воробей.

– Хочу сказать, что Гамаюн – она выделила имя птицы – куда больше, чем питомец или друг. Если бы ты был внимателен на лекциях, то знал бы, что через них мы черпаем свою силу, и через них питаемся. Как думаешь, почему даже у самых слабых учеников звери сильно выросли за эти месяцы, а твой кот как был размером с крупную собаку, так и не поменялся? Причем, насколько мне известно, из котенка до теленка он дорос собственными силами, ты ему в этом ничем не помог, а должно быть ровным счетом наоборот. Мой тебе совет – Бадб злобно прищурилась. – Умерь свою гордыню и самонадеянность. Иначе, когда начнутся реально сложные уроки на практике, тебя быстренько спишут в утиль. Ты страдаешь, потому что отказываешься принимать то, что даровано. И кстати, у тебя подарок очень щедрый. По всей школе уже прошел слух о том, что твой кот – акшар, но ты даже этого не замечаешь, настолько ты зациклен на себе.

Бадб замолкла, как только в аудиторию вошел преподаватель. Как и все учителя, он был одет в черную мантию. Окантовка у нее была зеленая, что говорило о принадлежности учителя к предмету «Магической зоологии». Мужчина средних лет, с аккуратной ухоженной бородой и прической. На первом курсе, как и положено, он преподавал правильный уход за маленьким питомцем и взращивание в нем взрослых качеств. К концу первого курса у всех учеников на руках должны были оказаться уже самостоятельные особи. И тут Волху пришла в голову мысль, что он ни разу не кормил своего кота, да и в целом, не особо за ним ухаживал. Более того, ни разу и ласкового слова ему не сказал, единственное, на что его хватало, это гладить шикарную черную шерсть. Если бы он оценивал сам себя, то за обращение с животным он влепил бы себе большую жирную двойку. Бадб была права, Волх был зациклен на себе, и не замечал никого вокруг. И это все случилось всего лишь из-за какого-то шума в ушах. Недостойное, отвратительное поведение! Откуда в нем столько самовлюбленности? Неужели, он был воспитан в условиях тотального комфорта и всеобщего подчинения? Его родители были знатными вельможами, которые так его избаловали? Теперь это было не важно. Он учился на общих условиях, хоть и в самом престижном университете Черного столпа. Взяв себя в руки, он заставил себя прислушаться к рассказу преподавателя.

– Итак, на прошлой неделе мы с вами освоили основные принципы и способы обращения с вашими питомцами. Кстати, на экзамене вам может попасться любой билет с любым из видов животных. И скорее всего, вы будете рассказывать мне не о своем друге, так что учите ВСЕ виды! – наставнически рекомендовал учитель. – Сегодня мы с вами разберем основу взаимодействия со зверем. В первую очередь вы должны понять, что, пока вы не освоите базу, вы не сможете применять магию самостоятельно. Сначала вам будет необходим посредник между вами и магией. Вашим домашним заданием было изучить летописи, датированные первым веком, где было описано, как и откуда первый человек черпал свои силы. И теперь все вы должны быть в курсе, что сила каждого из магов тянется вниз, к сердцу Столпа. И все вы знаете, что ни одному магу еще не удавалось черпать магию с континента, чужеродного его энергии. То есть родившись на Черном Столпе, вы не сможете практиковать магию на Столпе, например, Белом. Именно поэтому войны ведутся исключительно гражданские, и не затрагивают соседние континенты, хотя долгие века ученые пытаются найти выход из этой загадки. Итак, теперь вы усвоили, что каждый из вас находится в жесткой зависимости не только от своего питомца, но и от континента, на котором проживает. И в силах каждого из вас избавиться хотя бы от одной. Понимаю, звучит ужасно, но такова правда. На счет своих животных можете не переживать, они пригодятся вам и после эмансипации, и вы не потеряете свою связь. НО! Вы обязаны стремиться к самостоятельности, иначе вы станете легкой добычей. На каждом из Столпов ведутся непрерывные войны. Сейчас, уже больше трехсот восьмидесяти лет мы живем в период правления нашей всемогущей королевы, и ее мудрость привела нас к процветанию и миру, но вы всегда должны быть готовы к восстаниям и мятежам, и помочь в этом как раз могут ваши звери. Поскольку их души не менялись со времен создания мира, их связь с Древним Богом осталась прочной, в отличие от людей, которые научились добиваться комфортных условий, и потому утратили эту связь. Ее необходимо искать через сосуд самый чистый из возможных. А потому, животное – лучший вариант. Итак, на этом месте вы должны были усвоить этот урок: «Добиться успеха можно только начав с малого». Амбиции свои, если у кого-то они слишком большие, засуньте пока в дальний карман, и не доставайте до выпускного, а после они вполне могут дать вам отличный пинок к продвижению к вашим целям. Сегодня вашим главным домашним заданием станет поиск общего языка с вашим обожаемым зверьком. Усадите его напротив, и попытайтесь ответить на любой вопрос. Это может быть вопрос о вашем любимом цвете или загадочном ингредиенте, о котором вас спросит преподаватель по зельеварению, а потом прямо на уроке и проверите, был ли ответ лишь плодом вашей фантазии, либо же животное действительно ответило. В параграфе двадцать три изучите подробную инструкцию по медитации и попытайтесь повторить все, что там сказано. И если в конце семестра вы сможете воспринять вашего питомца, как часть себя, вы будете уже на полпути к успеху. НО! – преподаватель очень любил вставлять свой любимый речевой оборот в кульминации. – Не вздумайте раствориться в своем зверьке, это особое правило! Не надо думать, что если животное вас любит, оно не откусит вам голову в случае, если почувствует ваш страх. Пока они маленькие, опасность не так велика, но стоит им вырасти, вы поймете разницу. Помните, ваша сущность всегда должна превалировать над сущностью питомца! И не хочется вас пугать, но говорить это приходится каждый год первокурсникам. С сегодняшней ночи начнутся первые жертвы. И только от вас зависит, станете вы жертвой или хищником. Удачи и надеюсь увидеть вас всех завтра!

Далее лектор, прочитав подробную лекцию о том, как может быть устроена психика того или иного животного, в конце каждого абзаца обязательно добавлял коварное «НО!». Можно было подумать, что все, что произносилось ровно до этого слова, не имело никакого значения. Главное, что Волх уяснил в этот раз, что в магии всегда есть «НО!», независимо от того, насколько хорош маг. Это зародило в нем сомнение, ведь получалось, что он ничего не мог контролировать до конца. Все лекции, которые посетил Волх, учили бескомпромиссному главному понятию: «Никогда не будь самоуверен, и всегда имей план Б». Словно магия была совершенно отдельно существующей субстанцией, и сама решала, хочет она идти по предложенной магом дорожке или нет. Это сильно не нравилось новоиспеченному курсанту. И почему нельзя жить без «НО!»? Кроме всего прочего, получалось, что для обретения самостоятельности, надо эту самостоятельность добровольно отдать, а потом неимоверными силами возвращать. Ведь для начала пути было невозможно начать его в одиночку, Морок был обязан поспособствовать продвижению своего мастера, а потом каким-то чудесным образом сепарироваться. Вот здорово! Думается, второго достигнуть будет в разы тяжелее.

Как только лекция закончилась, Волх подождал своих знакомых у выхода из лектория. Троица не заставила себя долго ждать. Выходя из зала, они бурно что-то обсуждали.

– Нас ждешь? – язвительно прошипела Уна, откидывая рыжую косу за спину. Их знакомство не задалось с самого начала. Гибра подросла, и теперь извивалась вокруг шеи своей хозяйки красивой переливающейся черной лентой.

– Вас – кивнул Волх. – Вы не боитесь выполнять сегодняшнее задание в одиночку?

– В этом самая большая между нами разница, Волх – шикнула Уна. – Ты считаешь, ты что ты один, а каждый из нас уверен, что нас двое.

– Да, я в курсе – безразлично ответил он, пожав плечами. – Тем не менее, каждый, ну кроме меня, разумеется, в этом зале считает, что он не один. И все равно этой ночью будем наблюдать первую труповозку. Не наводит ни на какие мысли?

– Хочешь подстраховаться? – поинтересовалась Бадб. Гамаюн на ее плече внимательно смотрела на кота, взъерошив антрацитовые перья на загривке.

– Именно. Из этой лекции я четко усвоил, что нельзя полагаться лишь на себя одного. – Он подумал и добавил. – Во всяком случае, пока…

– Ты себе не изменяешь – ухмыльнулась Бадб. – Но вообще-то ты прав. В правилах ничего не сказано о том, что мы должны проходить это в одиночку. Предлагаю встретиться в твоей комнате, Волх, раз ты это предложил.

– Будет тесно – буркнул Аол, явно не в восторге от этой идеи. – К тому же, не думаете, что нас заметят и заклеймят трусами? Наверняка большинство будут проходить испытание лицом к лицу со своим зверем. – Он смерил Волха недобрым взглядом. – Думаю, ты просто боишься, что сегодня именно твой труп вывезут завтра утром на труповозке. Ты один из нас полностью отрезан от своего кота, каким бы большим он ни был. Наши звери заметно эволюционировали, в отличие от него. Давай так. Если признаешь, что трусишь, мы придем к тебе после одиннадцати вечера. Мне с первой встречи не понравился твой снобизм. Если признаешь, мы увидим, что ты способен признавать ошибки и слабость.

Волх стоял перед ними, будто нагой. Ему было не по себе. Головой он понимал, что Аол прав, но гордость не хотела сдавать позиции. С другой стороны, на кону стояла его жизнь, и сейчас был тот самый момент, чтобы начать менять свое отношение к окружающим и к себе самому. Даже не смотря в их лица, он чувствовал их острый ожидающий взгляд. Надо отдать им должное, ребята оказались терпеливые, ведь Волх переминался с ноги на ногу больше минуты. Наконец, он тяжело выдохнул и произнес:

– Хорошо, я признаю свои ошибки. И признаю, что вы правы. Мне нужна ваша помощь, очень нужна. Я уверен, что не справлюсь один. Мой кот – акшар, и это очень серьезно.

Троица переглянулась между собой, Аол высказался за них всех. Инпу у его ног воодушевленно забил хвостом.

– Идет. Но будешь нам должен. Жди нас после одиннадцати вечера, мы придем.

– Спасибо – тихо просипел Волх. Его съедал стыд и обида одновременно. Он признал себя слабым, но, с другой стороны, у него появился шанс это изменить, и это было хорошо. Он не чувствовал страха, но простая логика советовала действовать именно так.

В этот раз Волх затворил ставни на окне, и всеми силами упрашивал кота остаться. Морок был голоден, он нутром чуял нежные, сладкие от крови тела суккубов, ползающих под донжоном корпуса. От голода он становился раздражительным и нервным. Он недовольно рычал и точил когти о ставни, вырывая крупные куски дерева, осыпающиеся на подоконник спальни. Волх чувствовал настроение кота, и оттого все больше убеждался, что затея провальная. Кот не захочет усаживаться напротив и смотреть ему в глаза, когда звериный голод подступает к глотке и пасти, полной острых длинных клыков. Когда он смог уговорить кота усесться на кровати, дверь тихо отворилась, и за порог прошмыгнуло трое первокурсников с питомцами. Им удалось незаметно проскользнуть мимо старост, чем они были невероятно довольны.

– Ты готов? С кого начнем? – Спросила Бадб.

– Главное, не с меня – ответил Волх, предлагая всем усесться на дощатый пол посередине комнаты. Для четверых детей и питомцев помещение действительно казалось немного тесным. Молодые маги, скрестив ноги, организовали ровный круг. Холодное дерево пола поначалу неприятно жалило их по бедрам и ягодицам, но, как только они приступили, ощущение прохлады тут же исчезло.

– Давайте с меня! – вызвался Аол. Ему не терпелось начать. – Я взял учебник. Так, начнем – он раскрыл книгу на нужной странице. – Должна быть полная тишина. Кстати, что с твоим котом? Он всегда такой спокойный, а сейчас ерзает на кровати.

– Думаю, он немного голоден. Он всегда уходит ночью, а утром возвращается уже сытый. – ответил Волх.

– А тебя не заботит, почему он возвращается сытый? – приподняла одну бровь Уна. – Позволю тебе напомнить, твой кот – акшар. Он может незаметно сожрать кого-нибудь, а ты и знать не будешь. Тебя это вообще не волнует? Вообще-то питомцев положено кормить.

– Я предлагал ему и мясо, и молоко, он ничего не ест – лишь пожал плечами Волх. – К тому же, если бы он сожрал кого-то из учеников, декан бы точно обвинил нас. Он знает о моем коте. Думаю, он кормится за пределами школы.

– Да ну! – саркастично удивилась Уна. – За пределами? Это ж как он мимо охраны ухитряется проходить? Он что, привидение? Ты проследить за ним не пытался?

– Уна, у меня в последнее время нет сил даже на то, чтобы встать с кровати. Я уже не помню, когда спал в последний раз, а ты мне о слежке по ночам, хватит! Давайте уже начнем, и может, я смогу найти с ним общий язык и поспать наконец!

– Ладно. Но если в процессе он тебя сожрет, я тебя предупреждала. С вампирами шутки плохи, а с голодными – вдвойне!

Дети пропустили ц центр круга Инпу, усевшегося мордой к хозяину. У щенка окончательно встали уши, и теперь он больше походил на черного волка, чем на собаку. Его выдавал лишь весело виляющий хвост и свисающий на одну сторону розовый язык. Пожалуй, у него был самый миролюбивый характер среди питомцев, что импонировало даже Волху. Собаки нравились ему ничуть не меньше, чем кошки, хотя бы потому, что те не уступали им ни в преданности, ни в интеллекте. Вопреки расхожему мнению, Волх был уверен в том, что преданность кошки стоит если не столько же, то дороже, чем преданность собаки. Видимо, именно поэтому ему достался именно кот.

Аол сосредоточился и внимательно смотрел в глаза псу. Со стороны можно было подумать, что его одолел недельный запор, от усердия его лицо приобрело несколько багровый оттенок. Они просидели ровно пять минут до того момента, как Инпу решил, что хозяин с ним играет, и со всей щенячьей любовью, преданностью и энтузиазмом повалил его на пол, жадно облизывая лицо. Подстать своей собаке, Аол радостно смеялся и катался по полу, в обнимку с щенком, чем вызывал еще более яростные приступы собачьего обожания. Девочки хватались за животы от смеха, но Волх, поймав себя на мысли, что это не кажется ему забавным, решил вмешаться в процесс объятий и остановить это буйную радость. Провалив задание, Аол ничуть не расстроился, по крайне мере, ему не откусил голову его собственный щенок, хороший повод не падать духом.

Следующей на очереди была Уна, она бережно уложила змею на пол напротив себя. Змейка свилась в клубок и уставилась на хозяйку бусинами черных глаз. Они сидели, недвижимые как статуи, со стороны могло показаться, что даже дыхание оставило их, как вдруг Уна заговорила.

– Гибра, слушай меня внимательно – слова ее текли медленно, но жестко. – Ответь мне, ты понимаешь? – Змейка высунула черный язык, ощупав воздух. – Хорошо. Скажи мне, какое растение загадал профессор зельеварения на прошлой лекции? – Змея издавала длинное шипение. – Полынь?

Дети сидели, открыв рот. У них не было ни капли сомнения в том, что Уна талантлива, но та легкость, с которой она выполнила это задание, не могла не удивить. Не было ни намека на опасность, змея была спокойна и внимательна. После Уна поднесла руку к Гибре, и та послушно заползла ей на плечи. Она ласково поцеловала змею в нос и довольно уселась в кресло у окна.

Бадб, при всем желании повторить успех Уны, не смогла добиться от птицы ничего, кроме белой кучки помета на полу. Гамаюн изо всех сил стремилась понять хозяйку и даже что-то щебетала ей на птичьем языке, но Бадб не смогла услышать. Волх ухмыльнулся, вспомнив ее лекцию о том, что все его несчастья от недопонимания с котом. Уязвленная Бадб уселась на край кровати. Гамаюн терлась о ее щеку клювом, но тщетно, хозяйка не могла примириться с поражением. Вся ее кажущаяся идеальность развеялась как дым, оказалось, Бадб может быть даже тщеславнее и честолюбивее Волха!

Настала очередь хозяина комнаты. Кот сидел напротив, Голиаф, размером с алабая и силой взрослого тигра. Его четыре красных горящих, как угли глаза хищно уставились в глубокие синие человеческие глаза. Это был не домашний толстый кот, то был свирепый убийца, голодный до крови. Волх внимательно следил за взглядом Морока, пытаясь проникнуть в кошачье сознание. Минута, две, три тянулись как часы. Вдруг абсолютная тишина обрушилась на него, ему показалось, что он лишился слуха, но нет, откуда-то издалека, будто из-под толстого слоя льда раздался этот ненавистный гулкий звук. Удар, один, второй, третий, каждый новый мучитель набатом колотил по голове мальчика. Еще несколько ударов, и он гремел как гром, сотрясая воздух и поднимая пыль со штор. Он смотрел в красные колодцы кошачьих глаз, подобных жерлам адовых печей, где разгораются огненные языки пламени. Зрачки его становились все уже, а глаза раскрывались шире, как раскрываются челюсти хищного цветка, готового заглотить мошку, польстившуюся на сладкий нектар. Теперь он видел только глаза, четыре страшных красных глаза в кромешной тьме, из уголков которых, словно кровавые реки, вздымались смерчи багрового дыма. Кровь, кровь в его сознании занимала главенствующую роль. Кровь диктовала ему свою волю, кровь наполняла прожорливую пасть и падала в пропасть желудка, где кормила стаю демонов. Кот исчез, явился акшар, демон, вампир, нечисть. Под полоской красных глаз раскрылась громадная бездонная пасть, коронованная рядами острых как иглы клыков. Пасть, подобная котловану, испещренному со всех сторон зубьями окровавленных копий, на дне которого корчились как в жаровне, белые измученные останки душ. Пасть придвинулась вплотную к лицу мальчика, но тот не двинулся с места. Он почувствовал, как воздух затягивается внутрь жерла, разгоняя огонь в печах, но в ребенке не было ни капли ужаса. Его донимал лишь грохот сердца, качающего кровь где-то внизу. «Помоги мне» молил Волх акшара, повторяя одно и то же десятки раз. Вампир замер, здесь не было открытого сосуда, откуда можно было утолить эту жажду, был лишь наглухо запечатанный колодец, настолько глубокий, что даже демон мог бы в нем утонуть, сгинуть в пропасти… Стены колодца были гладкими и широкими, и нечем было зацепиться за его скользкие стены. Пока колодец был закрыт, человек был безопасен. И он отступил, тьма понемногу рассеялась, и вместо акшара напротив вновь сидел его кот, с широкой черной мордой и длинными кисточками на больших ушах. Морок прикрыл глаза и ласково боднул Волха в лоб. Грохот моментально исчез, его заглушило приятное уютное мурчание. Волх положил ладони на щеки кота и уперся лбом в широкий теплый бархатный нос.

– Я люблю тебя – тихо прошептал Волх.

«Я тоже тебя люблю» ласково прозвучало в голове мальчика. Волх открыл глаза и взглянул в полуприкрытые щелки алых глаз Морока. Глубоко вздохнув, он повернул голову в сторону однокурсников, обнаружив их вжатыми в угол комнаты. Они с ужасом смотрели из-за кресла, где мгновение назад сидела Уна, и где теперь, забравшись друг на друга, съежились трое детей и их питомцы. Щенок, забившись между ног Аола, трясся от страха, поджав под себя хвост и одну переднюю лапу, уши его плотно прижались к голове. Птица и змея залезли за шкирку к своим хозяйкам и не желали вылезать. Сплоченный комок нервно дышал и время от времени нервно подергивался. Волх поднялся на ноги, заметив каплю крови, упавшую на пол комнаты. Из носа пошла кровь. Морок, слизнув красный след, прыгнул к окну, растворившись словно тень в его створках.

– Вот это фокус – удивился Волх вслух.

– Фокус! – ожил Аол, медленно протискиваясь сквозь окаменевшие тела. – Я тебе сейчас расскажу, какой фокус ты нам только что показал. Да у меня седые волосы появятся в десять лет из-за вашей парочки! Свихнуться можно, да я в самом страшном сне такого бы не увидел, а теперь, благодаря тебе, мне это сниться будет!

– А что? Успешно же все прошло – улыбнулся Волх.

– Ну, если считать успехом то, что мы все вшестером тут наложили по здоровенной куче, то да, пожалуй, это успех! Знаешь что, давай-ка мы пока закончим с групповыми экспериментами, и будем изучать все в одиночку. Мы все равно тебе не помогли, зато ты нам прибавил несколько лет к возрасту. У меня такое чувство, будто мне резко стало сорок.

– Ладно – лишь пожал плечами Волх. – Извините, я и в мыслях не думал, что все пройдет именно так. Зато у меня голова больше не болит!

– Поздравляю – Аол хлопнул его по плечу, и забрав подруг со зверьми, не издавших ни звука, скрылся за дверью.

Волх понимал, что его товарищи стали свидетелем чего-то из ряда вон выходящего, и вероятно, после этого они вряд ли захотят иметь с ним дело, но чувство полного удовлетворения и покоя накрыло его с головой. Не снимая с себя одежду, он рухнул на кровать, где собирался спать до самого утра, ни разу не проснувшись. В его голове не закралось ни единой мысли, куда пропал его драгоценный кот, доверие к которому укоренилось в его мозгу по непонятной причине, впрочем, и зверь узнал много нового о своем уникальном хозяине.

***

Морок черной смертельной стрелой рассекал воздух перед собой, знакомой дорогой направляясь к башне-донжону. Его тень сжирала весь свет ночного светила, который касался его шерсти, поглощая запахи и звуки. Его лапы будто не касались земли, ни единая травинка не дрогнула под его телом. Незримый образ проходил сквозь пространство в параллельном измерении, мире, доступном лишь немногим, мире, существующем близко и в то же время, далеко. Голод звал его на охоту, замутненный разум едва сдерживался, чтобы не заставить пасть вцепиться клыками в шеи стражей, как всегда, не заметивших его присутствия. На этот раз кот не медлил. Он рывком вонзился в тело застонавшей башни и словно тонкая игла распорол ее внутренности, разорвав кожу. Стены башни завыли, большая трещина расчертила ломаную кривую от середины к подножью, звонким треском оповестив стражу о присутствии нежелательного гостя. Морок в прыжке поймал одного суккуба, на секунду замешкавшегося на стене и не успевшего вовремя отпрыгнуть. Только сиплый хрип издала его разорванная глотка, и тут же смолкла. Морок всосал его тело целиком, не оставив ни капли. Стражи из всех сил пытались осветить густую тень внизу, расползшуюся подобно озеру у толстых стен башни, но все лучи утопали, не в силах осветить мрак. Морок успел сожрать еще пятерых суккубов, некоторые из них яростно сопротивлялись, пытаясь извернуться и ухватить акшара за бок и глотку, но все тщетно. Их клыки будто увязали в черной нефти. Наконец, стража забила тревогу, громкий колокол выдал присутствие Морока, и в ту же секунду сверху вниз обрушилась стена огня, с треском пожирая кислород и разгораясь сильнее. Морок почувствовал, как его тень испаряется, будто утренняя влага на солнечных лучах. Подушечки лап ужалили сотни огненных пчел, их рой оглушал и ослеплял, глаза заволокло дымкой. Пространство разорвал душераздирающий кошачий вопль. Пламя, словно водопад, обрушивалось вниз, будто управляемое чьей-то силой. Краем глаза Морок видел расплывчатые фигуры суккубов, объятые пламенем и паническим страхом, разбегающихся в разные стороны. Нескольких прибило к земле и плавило, как восковые свечи, не оставляя даже скелетов. Тень акшара теряла последние силы, он не мог ускользнуть в пространство меж миров и затаиться, огонь сжирал любую возможность спасения.

Морок уже потерял способность мыслить, когда с дозорной площадки плавно спустилось крылатое чешуйчатое существо, размером со взрослого быка. Из пасти его и струился огненный водопад, что изводил акшара. Голову дракона венчала корона костяных рогов, из ноздрей и пасти струился красный дым. Броня, словно рыбья чешуя, доспехами покрывала все тело от узкой морды до длинного хвоста. Когтистые крепкие лапы плугами вспахали твердую землю под тяжелой тушей. Исполинские крылья двумя куполами заслонили пространство под башней, вздымая смерчи.

– Стой, Юла, хватит – раздался из-за треска огня знакомый голос. – Да это же наш знакомый! Ну здравствуй, Морок. Так вот значит, кто пожирает у нас тут местных суккубов.

Рё ловким движением спрыгнул с холки своего дракона, но подходить к коту ближе даже и не думал. Мороку здорово повезло, что именно Рё довелось сегодня сторожить донжон. Огонь успел задеть шерсть, и кое-где добрался до кожи, не считая здорово искалеченных лап. Морок съежился в комок и уставился щелками четырех красных глаз на человека. Он больше походил на обгоревшего паука, чем на кота.

– Бедолага – пожалел его Рё. – Что ж ты так неаккуратно.

Он вспышкой дал сигнал остальным команду прекратить тревогу и велел впустить их через стену башни. Спустя пару минут камень послушно повиновался, и в стене открылся проем, будто разомкнувшаяся радула улитки, лишенная хитиновых зубов. Рё, убедившись в беспомощности акшара, подозвал к нему Юлу. Дракон, при встрече притворившийся ящеркой, оказался весьма внушительных размеров и талантов, что не сильно радовало кота. Морок еле-еле забрался на спину ящера и развалился на его хребте. Рё ухмыльнулся и неторопливо шагая, направился в зев стены, сомкнувшейся за их спинами.

***

Волх проснулся от звонкого биения колокола. Он был уверен, что сегодня из сна его не вырвет даже залп пушки над ухом, но оказался не прав. Взглянув в окно, он увидел толпу студентов и преподавателей, несущуюся через двор в сторону донжона. Натянув брюки и рубашку, он на ходу втиснулся в сапоги и ринулся на улицу. Ночное небо окрасило огненное зарево, разорвавшее звездный купол, как вспышка умирающей звезды. Раскаты грома оглушали и подгоняли толпу вперед. Тревога на главной башне была крайне редким явлением, и никто не хотел упускать шанса увидеть виновника неожиданного действа. Волх протиснулся сквозь толпу, на карачках проползая между ног преподавателей и старшекурсников в первый ряд. Еще несколько секунд пламя освещало ночной мрак, создавая четкий контражур зубцов башни и внешних стен корпуса. Когда оно прекратилось, рев огня сменился гулом толпы. Стены башни вздохнули и разошлись, обнажив круглую пасть темного коридора. Спустя минуту черное око зева окрасил красный свет, приближающийся с другой стороны донжона. Это была открытая пасть темно-зеленого дракона, несущего на своей широкой спине измученное кошачье тело.

– Морок! – вскрикнул Волх, рванувшись вперед. Его порыв сдержала крепкая рука ректора, ухватившая железными пальцами его за воротник.

– А ну ка стойте, молодой человек – холодный голос его звучал недружелюбно. – С вами мы сейчас проведем отдельную беседу. А пока стойте на месте и не вздумайте двигаться, все ясно?

Волх молча кивнул, провожая взглядом широкоплечую фигуру ректора, который подошел к его несчастному коту. Каждая минута, что декан давал указания Рё, казалась Волху вечностью. Он в который раз почувствовал себя никчемным и безответственным хозяином. Ничему жизнь не учит – корил он сам себя, нервно переминаясь с ноги на ногу. Он смотрел на морду кота, безжизненно свесившуюся с плеча дракона. Сейчас он казался совершенно беззащитным, как котенок, которого вручила ему королева чуть больше месяца назад. Волх вспомнил любознательные круглые глаза, уставившиеся на него в тронной зале, и комок стыда застрял где-то в груди, где должно быть сердце. Вот именно! – со злостью подумал он – Где ДОЛЖНО быть сердце! У тебя его просто нет!

– Молодой человек – самобичевание прервал строгий голос ректора. – Пройдемте со мной. Остальные расходитесь по комнатам и ложитесь спать, ничего страшного не произошло. Просто один из питомцев пробрался за внешние стены замка. Все в порядке, не беспокойтесь.

Толпа тихо загудела и, расступившись перед деканом и мальчиком, начала расходиться. Рё отправился вместе с животными в другую сторону, в лазарет. Волх провожал их взглядом, пока они не скрылись за кустарником у северного входа. Когда они дошли до кабинета, адреналин исчерпал свои силы, и на Волха напала жуткая усталость. За этот месяц сегодняшний сон в несколько минут был самым долгим и крепким, организм уже не мог сопротивляться, но дабы не упасть в грязь лицом, приходилось превозмогать себя. Усевшись в свое удобное вольтеровское кресло, декан деловито собрал длинные пальцы в замок и задумчиво посмотрел на Волха. Мальчик сидел напротив, он клевал носом, как двухдневный цыпленок.

– Итак, Волх, – начал декан – я вижу, что ты пренебрёг своими обязанностями хозяина. По какой причине, мне не интересно. То ли от эгоизма, то ли от инфантильности, но результат один. Твой кот самовольно покидал стены университета, где подвергался опасности и, того хуже, создал проблемы для стражей, которые обязаны охранять корпус, рискуя своими жизнями. Здесь я вижу единственный выход, и к твоему счастью, это не исключение. Во-первых, ты самолично будешь выхаживать своего кота, а когда он поправится, отправишься вместе с ним на испытание верой. Ты проведешь месяц в пустыне. Единственным твоим другом и защитником будет кот. И чтобы ты понимал, мы никогда не отправляли первокурсника на подобное испытание, потому что никто до этого дня не отличался подобным неуважением к столь драгоценному дару, как магический зверь. Тебе стоило бы постыдиться. Черная королева одарила тебя редким зверем, а ты так халатно относишься к своим обязанностям.

Декан тяжело вздохнул, окунул перо в чернильницу и молча стал выводить одну букву за другой. Документ гласил: «Приказ о наложении дисциплинарного взыскания № 259. В связи с халатным отношением к своему питомцу, коту-акшару редкой породы, приговорить студента первого курса, Волха, к пребыванию за стенами корпуса в мертвой пустыне на неопределенный срок, до тех пор, пока студент не научится относиться к своему животному, как подобает верховному магу.» Декан отложил перо и со странным выражением взглянул на мальчика. Волх выглядел до странности умиротворенным, будто все вышеизложенное его не касалось. Впрочем, сам документ представлял собой ничто иное, как объяснительную для будущего вопрошающего, по какой причине десятилетний студент погиб в мертвых землях.

– Как я посмотрю, самомнение у тебя выше шпиля королевской крепости. – Заключил декан, недовольный равнодушием студента. Он сложил пальцы в замок и многозначительно посмотрел в окно. Голос его звучал отсутствующе – Много тысяч лет назад, когда человечество только вышло из пучины океана, не было рядом с ним существ, способных на такую преданность, верность и любовь, как нынешние магические звери. Человек был сам по себе, и ему было не легко в мире, где правили животные, рожденные из самых недр земли. Мы почти вымерли, когда волей случая одному из нас не довелось подружиться с первым животным. Это была кошка. Вернее, котенок, чью мать постигла незавидная участь. Он остался один, и на его отчаянный зов откликнулся мальчик. Прямо как ты. Только душа у него была отзывчивая, добрая и наполненная. Именно с них началась эра волшебства для людей. Я рассказываю это тебе, чтобы ты понял. За стенами корпуса твои шансы выжить без кота равны нулю. Запомни это. Та крупица знаний, что ты получил за эти месяцы в университете, тебя не спасут. Ищи спасение в своей душе, если она у тебя есть. Я наблюдал за тобой все это время, и сделал вывод, что у тебя явно какие-то с этим проблемы. Проблемы, куда серьезнее, чем у всех остальных. Я не знаю, с чем это связано, и вряд ли смогу понять. С этим ты должен справиться сам. Впрочем, юноше, избранному королевой, не составит труда пройти эти испытание целым, не так ли? – в словах ректора Волх явно различил сарказм. – Единственный совет, который я могу тебе дать – это постарайся как можно сильнее привязаться к коту. Он – твое спасение.

Декан поднялся со скрипнувшего кресла и рукой указал мальчику на дверь.

– Сегодня и завтра ты не отойдешь от Морока, и постараешься сделать все, чтобы он оправился от ран как можно быстрее. Драконий огонь способен разъесть плоть до кости за мгновение. Удивительно, что он остался цел после такого водопада. Так что цени, тебе достался выдающийся экземпляр. Я подозреваю, что он черпает силы из дополнительного источника, так что учись у него, и, быть может, он вернется в твоей компании.

Ректор дал понять, что не сомневается в возвращении кота, а вот в возвращении Волха, как раз наоборот. На пару мгновений мальчику показалось, что ректор даже желает ему сгинуть в пустыне вместе с котом, и сейчас вся его забота – это ловкий наигрыш, но, возможно, он ошибался… Волх не разделял его опасения, хотя отсутствие страха давало не только преимущество уверенности в своих силах, но и огромный недостаток в излишней самоуверенности. Впервые он задумался о природе своих эмоций, и пришел к выводу, что большинство их просто-напросто отсутствует. Связь между стертой памятью и чувствами он провел незамедлительно. Тот, кто приложил руку к вычеркиванию его жизни, был виновен и в качестве нынешней. Что ж, с этим он разберется тогда, когда решит самую главную на сегодняшней день проблему. Приказ о наказании был суров, но при желании, из этого можно было вынести немалую пользу. По сути, первые несколько курсов учили обращению со зверьми, и лишь слегка затрагивали оборонительные навыки. Волх же, волей-неволей, мог освоить это все самостоятельно или с помощью своего кота. В нем он был уверен не меньше, чем в себе.

Спускаясь по лестнице в лазарет, Волх пытался отыскать в своем сердце жалость или сострадание, но не выходило. Видимо, эти чувства ему в принципе были не присущи. Единственное, что мельком получилось раздобыть – это подобие оптимизма, которым он собирался поделиться с котом. Морок лежал, распластавшись на животе, будто большой пушистый ковер, свесив лапы с тяжелого толстого матраса. В лазарете пахло лечебными травами и озоном, будто только что прошла гроза. Запах был приятный и успокаивающий. Морок закрыл все четыре глаза, и сопел, пока медсестра накладывала примочки к подушечкам его обожжённых лап. Кровь на них запеклась черной коркой, будто застывшая магма. В некоторых местах она дала трещины, обнажая нежную красно-розовую плоть, сочащуюся прозрачной, окрашенной нитями кровяных червей, сукровицей. Опаленная шерсть местами склеилась в комки и неприятно пахла, но защитила кожу, как броня. Кисточки на ушах совсем исчезли, роскошный пушистый хвост теперь стал похож на крысиный, остатки былой роскоши ошметками покрывали меньше его половины. По сравнению с тем, как Морок выглядел еще днем, сейчас он представлял жалкое зрелище. Лишь массивная скуластая морда предупреждала, что пасть еще полна рядами острых зубов и вполне способна перекусить пополам. Волх осторожно и ласково коснулся широкого лба кота, усевшись рядом с его носом. Морок не подал виду, что заметил его присутствие.

– А ну ка, молодой человек – позвала его добродушного вида медсестра. Она схватила своей пухлой кистью руку мальчика и дернула вверх. – Нечего тут рассиживаться. Вам что велели? Ухаживать за котом. Вот и ухаживай. Вот тебе припарки, вот тебе настой. Распылитель для шерсти, так, что же еще?.. Ах, да, вот эту мазь нанесешь, когда припарки подействуют, понял?

– А когда они подействуют? – Волх был озадачен.

– Когда, когда – взмахнула руками медсестра. – Увидишь! Нечего отвлекать меня глупыми вопросами, кроме твоего кота у меня полно пациентов. И врач вернется только под утро, так что вот у него и будешь спрашивать. Все, я ушла, по ерунде не зови меня, твой кот не при смерти, в отличие от некоторых.

И она невероятно проворно скрылась за ширмой. Для ее коротких ножек и округлого тела она исполняла чудеса в маневрировании между коек и стеллажей, заставленных до потолка всякими склянками, колбами, банками с сухостоями и отварами. Проводив ее взглядом, Волх решил осмотреться. Лазарет представлял из себя гигантский зал, пронизанный ровными рядами высоких узких окон, плавным сводом улетая в необъятный потолок. Как и все помещения в корпусе, каждый угол пространства был сглажен, отвергая четкие линии. Под квадратным куполом нависал гладкий карниз, с которого плетистыми локонами свисали живые растения, формирующие правильную влажность воздуха. Питались они, как видно, прямо из каменной плоти корпуса. Потолок плавал во влажном туманном облаке, равномерно орошающим помещение. Каждая койка была ограждена от другой каркасом из металлических опор, на которые были натянуты тканевые белые простыни. Мебель была мобильная, в отличие от люстр и громадных канделябров, освещающих потолок и стены. Они произрастали из свода и стен, являясь неотъемлемой частью здания. Волх неторопливо шел между рядами коек, когда тихий стон привлек его внимание. В дальнем конце залы находилось ограждение, отличающееся от прочих длиной занавески. Оно вмещало в себя три места. Мальчик с любопытством отодвинул часть простыни, чтобы увидеть обладателя голоса и его соседей. Увиденное не смогло оставить равнодушным даже его. Царапая воздух скрюченными сухими пальцами, на ближайшей койке лежал человек. Возраст его определить было невозможно из-за неестественной гримасы боли и ужаса, застывшей маской сковавшей морщинистое лицо. Черты его показались ему знакомыми. Тело его походило на полусухую мумию, скрюченную в позе недоразвитого эмбриона. Глаза непрерывно искали что-то на потолке, не в силах остановиться на одной цели, искривленный рот втягивал воздух в иссохшую гортань, всякий раз издавая свистящий хриплый стон. На соседних койках неподвижно замерло двое похожих туловищ. Волх не мог понять, живы они или нет. Он зашел за занавеску и встал у средней постели. Он не испытывал ни страха, ни сострадания, ни отвращения к этим людям. Единственным желанием было понять, кем они являются, и почему выглядят так знакомо. Три пары глаз, уставившиеся в потолок, одновременно взглянули на него, глазницы едва удержали внутри круглые покрасневшие яблоки. Взгляд их не моргающих век выражал почти сжигающую ненависть. Наконец, Волх осознал, кем они когда-то были. Троица, когда-то вставшая между ним и акшаром в тихой зале библиотеки. Чем они стали после встречи с ним? Волх удивился вдвойне, ведь Морок отнял силы лишь у их питомцев, к хозяевам он притронуться не успел. А это означало, что кому-то, вероятно, было выгодно представить его кота в дурном свете перед начальством. Вполне вероятно, что этих троих искалечил некто, желающий избавиться от высокомерного студента с его питомцем. В голову Волха закрались неприятные предположения. Сейчас эти трое на койках жаждали вернуть отнятое и расквитаться с виновником их печальной участи, но не могли. Их рты застыли в крике, и, вероятно, не изменили положения после того дня больше месяца назад. Почему вы все еще живы? Ведь ваши тела и мертвыми могли бы послужить доказательством того, что мой кот вас искалечил…