Читать книгу Эшелон памяти. Краеведческие очерки - - Страница 4

В ночь с 18 на 19 марта 1943 года от прямого попадания бомбы взлетело и разрушилось Бологовское железнодорожное училище №7. Это одна из не стершихся в памяти страниц в истории трагических событий, которые выпало испытать бологовцам в годы Великой Отечественной войны, в её особенно страшные мартовские дни 1943-го.

Готовясь к 100-летию образования училища, здесь стали поговаривать о необходимости создания музея. И на педсовете нагрузили этими хлопотами преподавателя Владимира Мартынова: «Тебе и карты в руки: батька был директором».

Владимир Федорович тогда преподавал ребятам науки по устройству тепловозов и электровозов. И когда повез свою группу на практику в Питер, в локомотивное депо, то, пользуясь случаем, захватил с собой направление в Госархив СССР с печатями и рекомендациями парткома и профкома. Попасть в середине прошлых 1970-х в такие серьезные учреждения было очень сложно. Но он добился. Привез кипы архивных материалов, фотоснимков, на основе которых и стали оформляться стенды и экспозиции. Выросло то начинание в шикарный музей.

И вот мы листаем страницы истории училища исключительно по первоисточникам.

Спасибо земству

Временем образования сего учебного заведения стал 1879 год. Инициатором выступило бологовское земство: оно обратилось в экспертный комитет Министерства путей сообщения Российской Империи с просьбой открыть в Бологое техническое училище для детей из семей железнодорожников. Учебный процесс предполагалось направить на подготовку техников для различных служб по двум разрядам.

Но уже первый набор показал, что уровень начального багажа знаний у будущих специалистов очень слабенький. Пришлось открывать подготовительный класс, а потом уже шли 1-й, 2-й и 3-й технические, после которых полагалось два года практики. Получив навыки работы в железнодорожных службах, показав себя и свои знания, учащиеся имели право выбрать конкретную специализацию: кто шел в путейцы или вагонники, выбирал телеграфию (связь) или тягу (локомотивное хозяйство). Отработав два года, каждый подвергался окончательному испытанию и после успешной сдачи экзаменов получал аттестат.

В общей сложности срок обучения железнодорожному ремеслу оказывался продолжительным, и все это время учащиеся были на гособеспечении. Специальный царский указ обязывал железную дорогу отчислять на содержание училища по 15 рублей с каждой версты. А спрос на квалифицированные кадры рос: Россия переживала бум в развитии железных дорог. В Бологое попали в самую струю.

Гляжу в иллюминаторы

С организацией музея Владимиру Мартынову помогал отец – Федор Викторович Мартынов, который с 1941-го по 1953 год был директором этого училища. Под нажимом сына он написал обширные воспоминания, которые помогли восстановить страницы истории военного периода.

В августе 1941-го, когда вражеское кольцо сжималось вокруг Бологовского железнодорожного узла, когда немцы подпирали и со стороны Москвы, и со стороны Ленинграда, было принято решение об эвакуации училища. Погрузили в вагоны всё, вплоть до самой богатой в городе библиотеки. И вместе с ребятами и преподавателями отправили в Новосибирскую область, в Барабинск. По пути эшелон несколько раз бомбили, но уцелевшее хозяйство дошло до места назначения.

Федор Мартынов, преподававший устройство паровозов, вместе с мастером производственного обучения Николаем Никитиным был оставлен в Бологое для организации партизанских отрядов на случай оккупации города. В лесах уже были заложены базы, когда поступили радостные сводки, что освобожден Калинин и враг отброшен от Москвы. В горкоме партии поставили вопрос о возобновлении работы профтехучилища, а Мартынова назначили исполняющим обязанности директора.

Но где и как возобновлять? Стекла в рамах перебиты взрывной волной, оборудование, мебель вывезены. Так что первый месяц сесть за парты не удалось. Нашли в железнодорожном тупике вагон с круглыми прожекторными стеклами, вставляли их в фанерные щиты и, как иллюминаторы, заделывали в оконные проемы. Мастерили столы и скамейки.

По полной программе приступить к учебе смогли только к марту 1942 года. Но и тогда звонок на занятия звенел после 11-ти утра, когда ребята успевали вдоволь попахать на разбитом железнодорожном полотне: вместе со взрослыми зарывали воронки от бомб, расчищали пути от завалов, чтобы освободить их для движения поездов. Затем по две пары сокращенных до получаса уроков, обед, и до семи вечера работа в мастерских. Инструмента не хватало, и группа кузнецов ударными темпами мастерила его сама.

С января 1943 года училище приступило к выполнению военного задания: изготавливали детали понтонных мостов для Волховского и Ленинградского фронтов. В мастерских, в кузнице работа кипела в две-три смены. Дым из трубы валил черным столбом, став прекрасным ориентиром для фашистских летчиков. Их налеты шли по сплошному расписанию.

Последняя вахта

Владимир Федорович подводит меня к стенду, где с увеличенной фотографии, пытливо прищурившись, смотрит добродушное лицо совсем еще мальчишки в запахнутой солдатской шинели. Таким Виктор Михайлов вернулся с финской войны после контузии и пришел работать в училище мастером. Во время бомбежек на дежурство по училищу обычно назначалась группа учащихся с кем-то из старших. В ночь с 18 на 19 марта 1943 года, когда десять суток над городом и станцией носился огненный смерч рвущихся бомб, вахту несла команда Виктора Дмитриевича.

…В небе опять разыгрывалось что-то кошмарное, и Михайлов отправил ребят прятаться в щели, вырытые для укрытия, а сам остался в рисовальном зале. Бомба угодила в проход между учебным корпусом и мастерскими, развалив их напрочь. Михайлова смогли отрыть только на третий день. Мальчишки, отправленные им в укрытие, остались целы.

– Из той ночи люди припоминали еще один эпизод, – замечает Владимир Федорович. – Оказывается, на русской печке в закутке сторожа под большой широкой лестницей остался спать один паренек. И хотя сия опочивальня находилась всего в шести метрах от эпицентра взрыва, перекрытия лестницы выдержали и укрыли от беды незадачливого соню. Мы потом долго пытались установить его личность, но так и не удалось. Может, все-таки кто-то откликнется?

На общем собрании училища тогда постановили восстанавливать разрушенный учебный комплекс своими силами. Уже к сентябрю поднялись из руин мастерские, причем двухэтажные. А вот здание, в котором и сейчас находится ПУ-7, отстраивали долго – до 1950 года. Сами месили раствор, клали кирпичи, помогали разве что такие же мальчишки из соседнего строительного ФЗУ – фабрично-заводского училища.

Дорогие имена

Переходим от одного музейного стенда к другому. Вот фотография первого выпуска женщин-помощников машиниста паровоза, помеченная предвоенным 1939 годом. Ведь тогда окончила курсы, получила удостоверение и право на эту профессию София Шваренко, уже через два с небольшим года ставшая кавалером ордена Красной Звезды, спасая под бомбежкой на своём паровозе пылающие эшелоны! А вот эта встреча еще более неожиданная…

С большого полотна, занявшего чуть не половину стены, на меня глянула окаянная ночь Ани Кузнецовой. Всё было так, как я представляла. В адском костре пылают станционные пути после очередного захода фашистских стервятников. Воют сирены, заглушая пыхтенье санитарного эшелона. Из последних сил выжимает чугунную махину стрелки, готовя ему путь для отправки, хрупкая девчоночья рука. Перебитые осколками ноги уже не держат. Сейчас она взмахнет желтым флажком машинисту: путь открыт. Взмахнет в прощальный раз…

Боясь оторваться от увиденного, спрашиваю Владимира Федоровича:

– Кто автор картины? Как она у вас оказалась?

– Автор – художник Безукладников, но ни имени, ни отчества – дарственная надпись практически стерлась. А попала картина в училище благодаря бывшему заместителю начальника Калининского управления профтехобразования Тамаре Куликовой. Приезжая в Бологое и знакомясь с нашим музеем, с историей военного периода, она пообещала, что свяжется с художниками и попросит что-нибудь сделать для нас. Через год, к маю 1979 года, к 35-летию Победы, эту картину привезли и подарили училищу.

…Залезла в Интернет. По интуиции остановилась на заслуженном художнике РФ Германе Александровиче Безукладникове. А вдруг он автор? В этой мысли укрепила строчка в его биографии: в 1942 – 1946 годах учился в Алма-Атинском железнодорожном техникуме. Выходит, он подарил бологовским ребятам не просто картину, а кусочек из собственной жизни, из военной юности по праву железнодорожного братства.

Но история железнодорожного братства здесь не одна. Под музейным стеклом вырезка из газеты. Она рассказывает, как не вернулся из поездки выпускник училища машинист Петр Мартынов. Петру Викторовичу в тот день можно было не появляться в депо, но его попросили кого-то подменить, доехать до Окуловки со служебным поездом – развезти рабочих по станциям и околоткам – и вернуться обратно. На обратном пути около Поплавинца состав попал под налет фашистской авиации. Бомба упала прямо в паровозную будку. Рука машиниста так и осталась на реверсе. Помощник и кочегар оказались живы. На старом бологовском кладбище к 65-летию Великой Победы учащиеся училища сами смастерили и поставили памятник на его могиле, выбив в камне: «Погиб на рабочем месте». Петр Мартынов – родной дядя нынешнего директора профучилища Владимира Мартынова, старший брат его отца – директора училища военных 1940-х Федора Викторовича Мартынова.

Не только у Владимира Федоровича родословная тесно связана с училищем. В Бологое в разное время многие учились в этих стенах. Только в Бологовском локомотивном депо 62 процента кадрового состава – его выпускники.

На стыке времен

Бологовское училище №7, какие бы времена ни случались, не теряет, по крайнем мере – не теряло, своего железнодорожного профиля, хотя было передано в отраслевое ведение госпрофтехобразования. Надежной осталась базовая подготовка кадров. ПУ-7 держит марку, выпускает слесарей и кузнецов, вагонников, связистов и путейцев. Но самой притягательной для мальчишек была и остается профессия помощника машиниста или по новому федеральному образовательному стандарту – «машиниста локомотива». Они получают разом две специальности и право работать сразу на тепловозе и электровозе. Это увеличило срок учебы до 3,5 лет, но опять же на пользу – ребята идут на производство повзрослевшими. А то раньше, если 18 лет не исполнилось, новоиспеченных специалистов и на порог депо не пускали. Проблематично разве что с практикой: берут неохотно, а если сказать точнее, то добиться занятий по вождению на действующих локомотивах почти не удается.

Владимир Федорович Мартынов.

Зато училище ощутило востребованность в других направлениях. Не только вчерашние школьники, но и взрослые идут сюда учиться и переучиваться, повышать квалификацию в вечернюю смену, причем, можно по индивидуальным программам. Вагонные депо посылают сюда свои кадры на подготовку и переподготовку проводников пассажирских вагонов.

Летопись училища продолжается. Впрочем, как продолжается и смена директорского корпуса.

Маргарита Сивакова, директор благофонда «Эшелон», 2013 год.