Читать книгу Аллочка и строптивый Дед Мороз - - Страница 2

Понедельник выдался теплым и снежным. Я вышла на одну станцию раньше, чтобы забежать в химчистку за новогодними костюмами для праздничной елки, которую мы устраиваем для детей сотрудников последние четыре года.

Вообще-то это была моя идея, а дядя – большой любитель семейных традиций – меня с радостью поддержал. Я пригласила актеров, но, как часто бывает, что-то пошло не так. Снегурочка со своим дедушкой, который по совместительству оказался ее мужем, решили развестись прямо перед началом концерта и ни в какую не соглашались вместе выходить в зал.

К счастью, кто-то из моих коллег смог договориться с актерами и выкупить у них костюмы. Так у нас оказался зал разновозрастных детей, мешок закупленных подарков, спрятанный за моей стойкой, и пара отличных новеньких костюмов.

И, увы, ни одного актера в труппе.

С тех пор в компании появилась традиция – каждый год выбирать новых Деда Мороза и Снегурочку, и уже к концу этой недели необходимо было сделать выбор. Я была бессменным организатором и полностью курировала проект от подготовки сценария до проведения репетиций, так что именно мне выпадала честь назначать исполнителей главных ролей.

Конечно, на роль красноносого дедушки я уже присмотрела Гришу Степанова, хотя с его чудными светлыми кудрями он вполне сошел бы и за Снегурочку!

Я отвлеклась от праздничных мыслей и принялась упаковывать документы, которые необходимо было разослать партнерам до конца дня.

– Ты все-таки на меня обиделась?

Я подняла глаза и практически лицом к лицу столкнулась с улыбающимся во все зубы Гришей. Он неприлично низко свесился через мою стойку, чтобы заглянуть, чем я занимаюсь в своем компьютере. Скучная Аллочка работает свою скучную работу.

Просто у меня много работы, – я кивнула на стопку документов, ожидающих моего внимания.– Не обиделась, – с виноватой улыбкой на губах я откатила стул назад, чтобы вынырнуть из яркой праздничной ауры Степанова. —

– Хочешь помогу? – Гриша с готовностью спрыгнул со стойки, звякнув толстой цепью на широких джинсах.

Я поджала губы и покачала головой, проследив за движениями парня. Боже, он даже одевается не так, как все. Не скучно. Он такой творческий. Ну конечно, Аллочка, он же дизайнер. Ему положено отличаться от других. Смогу ли я когда-то соответствовать ему? Мой гардероб хоть и не серый, но полностью заточен под офисный стиль.

Интересно, какие девушки ему нравятся? Такие же бурные и легкие на подъем хохотушки, как и он сам? Или тихие томные красавицы, загадочно стреляющие глазками? Ведь не просто так он то и дело возвращается к моей стойке.

– О чем задумалась? – весело спросил Гриша, оборачивающий пленкой толстую папку.

Я отвела от него взгляд, пока тот не заметил, с каким интересом я на него глазею. Правда очарование быстро рассеялось. Хлопнула входная дверь, и в офис влетел пыхтящий от злости Гордеев. Он с кем-то спорил по телефону и, не обратив на нас с Гришей никакого внимания, пересек оупенспейс и направился к лестнице. Надеюсь, остаток дня он проведет в своем кабинете на втором этаже. Хотя мне, конечно, стоило обсудить с ним пятничное соглашение и предупредить, что я решила не участвовать в затее с притворной дружбой.

Гордеев поймал меня на всплеске адреналина, и я приняла его предложение, но, успокоившись, я все обдумала и поняла, что не готова идти на такие глупости. Изображать дружеские отношения с Гордеевым для того, чтобы он мог сблизиться с моим дядей! Ну как же это по-детски!

Пока мы со Степановым распределяли документы по коробкам, я успела отвлечься от плохих мыслей. Была у Гриши уникальная способность заболтать кого угодно. И вот мы уже обсуждаем предстоящую выставку собак, и я жду приглашения ее посетить, как за спиной раздается неожиданно ласковое:

– Аллочка…

Кажется, в тот самый момент, когда мое имя сорвалось с губ Гордеева с такой интонацией и без привычного «твою мать!», весь офис замолчал. Утихли шумные клавиатуры, замерли степлеры, и даже консультантка Регина перестала шуршать упаковкой шоколадного батончика.

Я медленно обернулась и уставилась на Никиту Дмитриевича, облокотившегося на мою стойку. Он смотрел на Гришу с неприкрытым раздражением, но, как только его взгляд переметнулся на меня, в серых глазах мелькнула задорная искорка, которой я прежде никогда еще не видела.

Облизнув напряженные губы, мужчина перевел взгляд на кружку с дымящимся черным кофе, которую принес с собой, и я, поняв, чего он хочет, привычно холодно ответила:

– Молоко на средней полке холодильника. Жирность полтора процента. Прямиком из самой пастеризованной коровы.

Гриша хихикнул за моей спиной, и я, к своему удовольствию и немножко страху, заметила, как из взгляда Гордеева пропала непонятная искорка. Начальник снова стал таким, каким мы его хорошо знали – предсказуемо раздраженным.

– Степанов, я отправил тебе правки по макету, – Гордеев глянул на наручные часы, и я снова поймала себя на мысли, что почему-то глазею на его руки, – Еще семь минут назад. На обработку я дал тебе полчаса. Сам посчитаешь, сколько осталось, или возьмем у Аллочки калькулятор?

Холодный серый взгляд впился в растрепанного дизайнера и, пока тот не пал жертвой офисного террора, я взяла на себя право встрять в разговор.

– Гриша помогал мне. Верните ему эти семь минут, пожалуйста. Можете, вычесть их с моего счета.

Гордеев закатил глаза, а я заметила, как его длинные пальцы крепче сжали кружку. Очевидно, мужчина закипал, и температура его тела уже превышала температуру кофе в кружке.

– Я пойду, – Степанов глянул на меня ободряюще и пошел к своему рабочему месту, широко размахивая руками.

У стойки остались только мы двое: я и Никита Дмитриевич. А перед нами целый офис, все еще пребывающий в легком шоке от того, с каким трепетом Гордеев назвал мое имя.

Мужчина осторожно осмотрелся и, откашлявшись, громко спросил:

– Выпьешь кофе? – его глаза испытующе изучали мое лицо.

Я непонимающе похлопала ресницами.

– Я пила, – коротко ответила я, чем заставила Гордеева забавно дернуть носом от едва сдерживаемого желания распсиховаться и «твоюматерями» уйти в свой кабинет.

– Со мной. – сквозь зубы процедил он, наклонив голову и глядя на меня исподлобья.

Кто-то в офисе не сдержался и удивленно ахнул. На задках побежали шепотки. Даже не отрывая удивленного взгляда от Гордеева, я ощущала на себе пристальное внимание зала, будто меня выставили на сцену перед огромной аудиторией и велели петь, а я в общем-то даже в душе не пою, чтобы соседи не подумали, что ко мне забрался маньяк, и я зову на помощь.

– Твою мать, Аллочка… – под нос пробубнил Никита Дмитриевич.

Нас разделяло всего два шага, но пространство между нашими телами настолько сгустилось, что казалось, будто в воздухе закручивается воронка, которая вот-вот ввернет нас обоих в пучину невыраженных эмоций, и мы захлебнемся в смеси его гнева и моего страха.

– Зайди ко мне, ладно? – натянуто мягко попросил босс и, резко дернувшись с места, буквально полетел к лестнице.

А я осталась стоять перед шокированным офисом, как дура. Едва начищенные туфли Гордеева скрылись на втором этаже, ко мне подбежала главная сплетница Регина. В ее руках успела подтаять шоколадка, и это было неудивительно, ведь за последние десять минут температура в помещении повысилась настолько, что мои щеки окрасились стойким румянцем.

– Аллочка! А что это было? – заверещала Регина, подступая ко мне то с одной стороны, то с другой. – Что это Гордеев так странно ведет себя?

– Я не знаю, – я обняла себя за плечи, отстраняясь от напора коллеги, и спряталась за стойку.

– Знаешь! – возразила упрямая девушка, – По глазам вижу – что-то происходит!

Я упала на стул и, оперевшись локтями на стол, закрыла лицо ладонями. Гордеев выставил меня идиоткой на весь офис! А я мямлила перед ним, как овечка. Что? Кофе? Я? Я пила. Аааах! Какой кошмар!

Сам-то навел шороху и спрятался в своем кабинете, а мне тут отдуваться и весь день терпеть эти любопытные взгляды.

– Ничего не произошло, Регина, – немного успокоившись, ответила я. – Просто в пятницу мы с Никитой Дмитриевичем…