Читать книгу Избранница Белого волка - Инна Владимировна Дворцова - Страница 6

Прихожу в себя и силюсь вспомнить, как я выбралась из кабинета отца. Судя по запахам, что меня окружают, я в своей комнате. Открываю глаза и бессмысленно пялюсь в потолок: как мне позволили уйти? Неужто я пообещала выйти замуж за Власа? Если да, то мне конец. Лучше сразу утопиться в озере за замком. Говорят, там глубоко, и водяной сразу утаскивает на дно. Лучше уж стать добычей речной нечисти, чем вечной девочкой для битья у Власа.

Это же и ежу понятно, что он никогда не простит мне не только того унижения, которому подверг его Рагнар, но и того, что я предпочла ему оборотня. Весёленькая жизнь меня ждёт.

Я поворачиваю голову, и что-то падает на пол с влажным шлепком.

Открываю глаза и встречаюсь с понимающим взглядом мамы. Она сидит возле постели и прикладывает мне на лицо примочки из трав. Я чувствую себя маленькой и беспомощной. Слёзы снова наворачиваются на глаза.

– Не плачь, моя хорошая, – она гладит меня по волосам. – Всё уже позади. Рагнар позаботится о тебе.

– Он тебе сам так сказал? Вы об этом с ним говорили? – мне страшно от мысли, что Рагнар уедет, если отец откажет ему. И я останусь в полной власти отца и Власа.

Я же уже сделала выбор – и это не Влас.

Если уж и выбирать между оборотнем и Власом, то я лучше выберу оборотня. Похоже, он больше человек, чем мой бывший жених.

– Велена, то, о чём мы говорили с Рагнаром, останется между нами. Пока. Придёт время, и ты всё узнаешь, – мама ласково улыбается мне, ровно до того момента, как её взгляд падает туда, где была примочка. Хмуро поджав губы, она рассматривает моё лицо, а меня обуревает любопытство.

Опять какие-то тайны. Что от меня скрывают? И что может связывать маму и Рагнара, который, как, мне кажется, не переносит никого из нашей семейки.

– У тебя лицо опухло, – мамин голос дрожит от возмущения. – За что он ударил тебя на этот раз?

– Поверил Власовым словам, – слёзы закипают на глазах от бессильной досады.

– Чего наговорил этот солдафон? Влас же за тобой по пятам таскался, слюни пускал, разве что с рук не ел, – мама отзывается пренебрежительно о бывшем женихе.

И это странно, мне казалось, Влас ей тоже нравится, и она одобряет мой выбор. Мама никогда не навязывала своих ценных советов, но, как могла, оберегала от необдуманных поступков. И о Власе я слова дурного от неё не слышала.

– Из зала приёмов я побежала к нему за утешением. А он… – голос мой срывается, – он… попытался надругаться надо мной. И если бы не Рагнар, Влас мог меня обесчестить.

Горло перехватывает спазмом. Как можно такую участь определить той, с кем раньше миловался?

– Кому бы я такая была нужна? Порченая… – горько выплакиваю свой страх, уткнувшись маме в плечо.

Мамочка – моя единственная отдушина. Она выслушает, посоветует, поможет. Вот только защитить меня не может. Подозреваю, что она и сама получает от отца, только так, что этого никому не видно было. Недаром её платья в любое время года наглухо закрытые: воротник под горло, длинные рукава.

– Тебя оболгали, а отец тебе, конечно же, не поверил? Уверена, он обвинил во всём тебя, – несмотря на явное беспокойство за меня, голос мамы звучит ровно. Даже слишком, будто её подобное не удивляет. Это только укрепляет мои подозрения, что их отношения с отцом не так просты.

– Да, Влас наплёл, что я его соблазнила, а потом натравила на него Рагнара, – всхлипываю я от несправедливости и обиды за Рагнара. – Он же не собака, чтобы его натравливать.

Мама печально усмехается:

– Это в стиле Келси Велеса. Всегда виновата женщина.

– Влас назвал его животным и сказал, что я никому не буду нужна после него, – захлёбываясь слезами, выплёскиваю я свои страхи.

Мне необходимо, чтобы кто-то меня выслушал, иначе я просто сойду с ума. Меня обвиняют мужчины – отец, Влас и даже Рагнар, в том, в чём нет моей вины. За что они так со мной?

– Милая, самое удивительное в том, что это тебе никто не будет нужен после Рагнара. Поверь, – с мягкой улыбкой утешает мама и гладит меня по волосам. Я утыкаюсь лицом в её ладонь. Спасибо мамочке. Она одна меня поддерживает.

Мама осторожно, стараясь не причинить боли, укладывает новую примочку. Она удивительная травница, и меня научила разбираться в травах. Сколько прекрасных часов мы провели с ней вместе, собирая травы в лесу, на лугах. Самое счастливое время. Жаль, многие травы я знаю только по книгам: они растут лишь там, куда нам нет доступа. Зато, если я уеду жить к Двуликим, то у меня появится возможность увидеть их.

– Девочка моя, ты ещё принимаешь те капли, которые я тебе даю, правда же? – словно, между прочим, спрашивает мама, и я согласно киваю. – И никогда не забывала о них?

Я пристыженно замираю. Было дело. Лишь однажды.

В тот день, когда мы отправились на осенний бал к императору. Отец не хотел меня брать, но мама настояла, показывая приглашение, где было подчёркнуто, что моё присутствие обязательно.

Помню, как взбесился отец, когда увидел приписку, что даже если всё остальное достопочтенное семейство Велес не сможет посетить бал, приёмная дочь Велена Велес всё равно должна прибыть ко двору.

Мама тогда особенно тщательно инструктировала меня, как правильно принимать капли. Увеличила дозировку и частоту приёма. Если раньше я пила три капли один раз в день, то теперь мне нужно было пить по пять капель три раза в день.

И надо было такому случиться, что я разбила пузырёк с каплями. Мама нервничала, и я стала волноваться ещё сильнее. Руки подрагивали, и вот результат. Так что все две недели, которые мы провели в дороге и в императорском дворце, обходилась без них.

– Мам, а что это за капли? – в который раз интересуюсь я.

– Ты родилась слабенькой, и это снадобье для того, чтоб не цеплять разную заразу, – в очередной раз повторяет мама. А, что я ожидала услышать? Что это эликсир по привлечению женихов?

– Жаль, что против Власа не подействовало, – усмехаюсь я и тут же охаю от боли. Щека жжётся.

Мама тоже по-девчоночьи хихикает, прикрывая рот ладошкой.

– Всё, Велена. С этого дня капли можешь больше не принимать, – отсмеявшись говорит она, – их пьют только до совершеннолетия. Один месяц погоды не сделает.

Я во все глаза смотрю на неё. Правда, теперь можно не пить эту горечь? Неужели я избавляюсь хоть от одних пут, которые изрядно надоедали мне на протяжении всей моей сознательной жизни? Вот вроде и на пользу мне это снадобье, только пить мне его отчего-то очень неприятно. Каждый раз всё во мне восстаёт против него.

– Только вот что, – мама заговорщицки мне подмигивает. – Если спросит отец или сёстры, неважно кто, говори, что продолжаешь принимать. Договорились?