Читать книгу Сквозь песок: Мир на ладони - - Страница 1

Дневники отречённой

Я – наёмница. Мои наниматели важные люди. Правители, чиновники, служители разных культов. Всем им всегда что-то нужно. Что-то такое, чего сами они не в силах достать. Обычно они слабы для того, чем я занимаюсь, или попросту боятся запятнать репутацию. Им нужен кто-то, как я. Нет, им нужна именно я. Ведь я единственная: невидимая, как воздух, неуловимая, как ветер, призрак – как меня прозвали в кругах знающих людей. Женщина, ведущая жизнь мужчины, а значит не женщина и не мужчина, не ровня ни тем ни другим – я ни у кого не искала признания и братства. Я стою отдельно от всего. Сама по себе, без общества. Так меня воспитали. Чтобы служить. Служить вещам, которые я ищу, добываю или краду. Служить смерти, которая забирает людей с моей помощью.

Я почитаю тех, кто поставил меня на этот путь. Почитаю даже сейчас, когда земля погребла каждого из них в земных недрах, не оставив ничего, что могло бы вернуть жизни их или наследие их. Наследие связанных одиночек, клана одиночек. Моего клана. Осталась только я. И лишь доверенные мирские люди напоминают мне о сгинувшем доме. Они разделяют мою скорбь и всё еще готовы помогать в деле. Они связаны клятвой и не посмеют ослушаться. Иначе их ждёт расправа, что подкрепляет клятву сильнее, чем хорошее жалованье.

Прежде никогда я не доверяла мысли письму. Это запретное действо. Но вопреки правилам, чувствую, что должна. Моё нутро остро наставляет обличить события прошлые и грядущие в письменное слово. Чтобы оставить путь отречения тем, кто решит подобраться к вратам Великого духа. Новое поколение отречённых, коих я жажду пробудить, должно знать, что если существуют силы, с которыми не справятся отречённые, то никто не устоит. Но я верю, что Великий дух, безразличный к земному, не станет мешать, а боги людей окажутся слабы, чтобы остановить меня. Верю, что моё чутье не обманывает меня. Я иду по следу.

Мой последний доверитель, великий лугаль Бильгамес, что славно правит в Уруке и его богатых окрестностях, поручил мне сложное дело. Поиск предметов, чья истинная суть и предназначение скрыты за мнимой формой. Он не дал знаний, как они выглядят. Никто не знает. Их можно определить по силе сопротивления стихиям. Но что способно сопротивляться стихиям? Что может победить их в поединке? Даже крепкие стены подтачивает вода, а огонь сжирает всё. Что же это? Что это, как ни магия? Но в нашем мире нет магии. Одни только крикливые шарлатаны. И всё же я должна отыскать эти предметы. Довольно будет одного!

Мне известно о свойствах и назначении. Я знаю, откуда начать путь. Слышала, множество бед приходит с тех мест, куда я иду. Но я не страшусь. Опасность и жестокость – мои вечные спутники. Я подобралась слишком близко к смерти, побраталась с ней. И даже когда она захочет обнять меня крепко, что легкие не смогут дышать, я не откажусь от неё. Я буду достойна своего погибшего клана. Пока жива моя память – жив и клан.

***

Огрубевшие пальцы положили заточенное шило на край стола и аккуратно смахнули мелкие комочки глины с ещё мягкой таблички. Россыпь клинописных знаков тесно покрыла красноватую поверхность подобно созвездиям, раскрывая слова и смыслы, что принадлежали клану отречённых, а теперь предательски начали путь в мир. Когда табличка подсохла, хрупкий лист опустился в твёрдую сумку из лёгкой древесины. Внутри покоилось ещё несколько чистых, ждущих новых откровений. Медный карандаш повис сбоку, в кожаном кармашке.

Отречённая накинула капюшон, встала из-за стола. Полы её плаща затвердели от грязи и волочились по деревянным доскам с грохотом. Наёмница толкнула скрипучую дверь и вышла на сухой воздух, что вздулся колючим песком и стремительно окутывал всякого покинувшего укрытие. «Вчера ливень, сегодня песчаная буря! Что не так с этой пустыней?» – подумалось ей. Она надвинула на лицо кусок ткани, обмотанной вокруг шеи, и сопротивляясь буре, двинулась к повозке. Забралась внутрь, скрылась под плотной крышей из грубого полотна, которую соорудил провожатый, что всячески помогал в дороге с бытовыми нуждами. Он оставил изобильные берега Тигра, жену и четверых ребятишек и следовал клятве. А сейчас копошился в углу, хорошенько упаковывая провизию.

– В городе ты оставишь меня, – холодно бросила отречённая.

– До него ещё далеко, госпожа, – ответил служка, не отрываясь от дела.

– Я изучила карту. Это последнее дорожное пристанище на пути к пещерам. Скоро тебе придётся меня оставить. Тебе пора домой, к семье. Клан благодарит тебя.

– Ещё рано прощаться, – возразил он беспечно. – Путь на юго-восток долог!

Отречённая промолчала. Сдёрнув край покрывала, она выглянула наружу. Буря потихоньку стихала.

– Пора ехать, – прошептала она.

– Еще рано, госпожа, – заботливо настаивал помощник. – Кони не пойдут. Подождите, когда солнце склонится к горизонту.

Девушка нетерпеливо вздохнула. Задёрнула ткань, облокотилась на большой мешок и закрыла глаза.

– Тогда я подремлю.

Вихри белого и жёлтого песка, гонимые ветром с севера-запада и солончаков, скрыли стремительно плывущее к горизонту солнце. Старые хижины и хилые деревья оазиса засыпало словно пеплом. Равнинные твари еще прятались по своим убежищам, а редкие островки растительности, победившие соляные отложения, приникли к уже высохшей земле в томительной дрёме. Обширная котловина, простирающаяся на десятки дней пути, зажатая цепями нагорий и гор, распространила тяжёлую волю на всё живое окрест, заставляя терпеливо ждать щадящих условий.

Служка развернул кусок холщовки и накрыл ею отречённую.

– Скоро похолодает, – прошептал он и вернулся к сумкам с дорожным инвентарем. – Почищу ваше оружие.

В путь они тронулись в сумерках, держась направляющих звёзд. Несколько дней двигались по безлюдной местности с разреженной растительностью и мелкой живностью, снующей по потрескавшейся земле. И вот вдали показались горные хребты.

– Пройдем немного восточнее! – крикнул помощник с козел, управляясь с двойкой гнедых.

Наёмница высунулась наружу и села рядом.

– Здесь начинаются границы царства, – сказала она. – Но пока ничего не видно.

– Вы слишком торопитесь, госпожа! – засмеялся спутник и погнал коней резвее.

Телега заскрежетала по неровной почве.

Позже они вырвались на широкую дорогу, испещренную свежими следами множества колёс и ступней. Вдали виднелись другие повозки, въезжающие на зелёные территории обширного горного государства. Трава стелилась здесь плотным ковром до самых гор, а мелкие лагеря приезжих густо вырастали из земли.

Город возник прямо из горы. Будто вырубленный из скал, его многочисленные башни тянулись высоко в небо. Городская стена поднималась из каменистых груд, покрытая щедрой паутиной растений. Широкие ворота стояли распахнутыми и жадно всасывали всех алчущих посетить древнее государство.

Подъезжая к арке, отречённая обратила внимание на отсутствие стражи. Город явно остался без хозяев, предоставленный сам себе, лишённый ухода и заботы. Высокие башни вблизи явили удручающее зрелище. Их станы серьёзно истрепались временем и вандалами, местами надломились, изысканную облицовку разграбили, а оконные ставни вырвали с кусками стен. Некогда блистательные, указывающие путь в небо, а теперь заброшенные, башни вопили о желании уйти на покой или вновь воспрянуть духом.

– Значит это правда, – подчеркнула отречённая. – Город без правителя и армии.

– Дааааа, – протянул помощник, натягивая поводья и пропуская пеших путников. – Совсем не похоже на те легенды, что слагают об этом месте! Теперь тут только разбой и запустение. Но если кому-то когда-либо удастся отыскать сокровища, скрытые в этих горах, тот сумеет стать просвещённым человеком!

– Пока здесь только воры и убийцы, – сухо заметила она, рассматривая суетливых прохожих с чёрными от грязи лицами. – Довези меня до главной горы. И там расстанемся. Езжай за толпой.

Она указала на тесный ряд людей и повозок, медленно продвигающихся вглубь города стройным караваном.

– Всех сюда привела алчность и жадность, – метнула наёмница и глубже спрятала лицо в капюшон, ощущая, как брезгливость к людям шевелит душу.

Повозка аккуратно встроилась в поток и поплыла к горе, чьи ребристые склоны усыпало многоярусными каменными дворцами и убегающими ввысь архитектурными пиками. Флюгеры с изображением неизвестных фигур всё ещё венчали наконечники крыш: никто не отважился забраться так высоко и сорвать их. Главный дворцовый комплекс достигал поистине невероятного размаха: порушенный, но величественный, он напоминал о блистательном загадочном прошлом – об обещанных сокровищах, которых так неистово жаждут люди.

У дворца людской караван разрывался и разбегался во все стороны. Многие здания обжились приезжими довольно грубо и безыскусно. А чего устраиваться? Никто из живущих не останется здесь навсегда – только отхватят своё и покинут руины. Ни сочувствия ни почтения, ни к камню ни к памяти.

– Сколько здесь входов? – спросила отречённая, не в силах объять взглядом сразу весь комплекс.

– Несколько сотен. Стоит проехать выше. Там людей должно быть меньше, – ответил служка, разворачивая повозку на подъём.

Вскоре он остановил лошадей в узком переулке у низкой пристройки с выкорчеванной дверью.

– Здесь подойдет, – бросила наёмница и спрыгнула с козел.

Группа людей, идущая следом, остановилась поодаль и шепталась, оглядывая хорошо сколоченную повозку. Отречённая запустила руку под плащ, готовая схватиться за оружие, и угрожающе наблюдала, мысленно нанося незнакомцам смертельные раны. Компания ответила не менее жестокими взглядами, но всё же прошла мимо.

– Не задерживайся! Возвращайся скорее к жене и детям! – строго наказала она, доставая из повозки ещё одни ножны и вешая их за спину.

– Не думайте обо мне, госпожа! – отвечал помощник, хорошенько завязывая узел с походным скарбом. – Вот, держите! Здесь всё, что нужно!

Отречённая приняла мешок и повесила его на плечо.

– Здесь очень много бандитов, – сурово сказала она. – Мы только прибыли. Кто-то уже приметил нас. Если тебя поймают охотники, они вытрясут из тебя всё, что знаешь, и не оставят в живых.

– Но я ведь ничего не знаю!

– То-то и оно. Придётся хорошенько помучиться, прежде чем они убедятся, что ты бесполезен.

– Я тотчас же покину город! – сглотнул помощник и почтительно склонил голову. Затем он подался вперед и с блеском в глазах зашептал:

– Говорят, что сердце города скрыто глубоко в горах, на цветущей равнине, охваченной водами внутреннего моря. Говорят также, что правители вовсе не сгинули, а обитают именно там. Они забрали с собой только самых лучших людей и одарили их невероятными знаниями и мудростью. И теперь все они бессмертные. Слышали вы это?

– Не болтай! – одёрнула отречённая хмуро. – Когда доберёшься до речного города, отправь гонца к нанимателю. Сообщи, что я вступила в Шамбалу. Затем отправляйся домой. Всё, поезжай!

Она хлестнула лошадь, и помощнику ничего не оставалось, как взяться за поводья.

– Будьте осторожны, госпожа! – крикнул он напоследок и пустился в обратный путь.

Задрав голову, отречённая мрачно окинула вырастающие друг из друга дворцовые громады. Покопавшись в дорожной тубе, она извлекла кожаный свёрток, что отдал ей лугаль Бильгамес. Знаменитый на всю Месопотамию правитель города Урука стал единственным доверителем на её памяти, кто сумел каким-то образом отыскать её лично, минуя сложный ряд попечителей, единственный, кто не искал способа явить отречённого ко двору, а пришёл сам, скрытый под личиной бедняка. Оглядевшись, она размотала свёрток и упёрлась в начертанные рисунки – карту ходов и пещер. Карта показывала не много, но достаточно, чтобы не тратить время и ресурсы на блуждания по лабиринтам, а пуститься сразу в глубину гор.

– Да.... здесь подойдет…

Она убрала свёрток, оглядела тёмный побитый вход и смело вошла внутрь. Пересекла комнату с облупившимися стенами и пыльными столбами света от поколотых окон и очутилась в узком проёме с примыкающей круговой лестницей, ведущей вверх. Тусклый свет и здесь поглаживал обшарпанные стены, а ребристые ступени вяло тянулась к небольшому парадному залу с несколькими коридорами. На запорошенном песком полу еще остались следы мелкой мозаики, но редкие островки разноцветной выкладки уже не могли показать, что она изображала прежде. Отречённая нырнула в крайний коридор слева, осторожно пробралась в полутьме и попала в вытянутый зал с высокими рядами колонн. Редкие окна едва роняли щуплые лучи, но зато множество факелов играли тёплыми оранжево-красными всполохами, причудливо разгоняя тени. Сюда же вели другие проходы, из соседних построек. Небольшая группа людей сидела на досках у одной из колонн, что-то весело обсуждала и уплетала хлебные лепёшки. Котелок с едой висел над углями, поклажа была разбросана. Компания явно торчала здесь несколько дней. Отречённая миновала помещение по затенённым местам, прихватила один из факелов и юркнула, как ей показалось, незамеченной в следующий коридор с ещё одной лестницей. Крутые ступени струились вниз и постепенно расширялись.

«Внизу обширная пещера с водохранилищем… Где-то здесь должен находиться скрытый вход в другие пещеры…».

– «Не доходя до купальни»… – припомнила она слова Бильгамеса, выйдя на широкий лестничный пролёт. Стены сомкнулись над головой сырой облезлой аркой.

Наёмница обшарила стену справа, пока пальцы не наткнулись на неплотно сидящий камень. Прислушалась к звукам, убедилась, что никто не спускается следом, толкнула. Стена поддалась: повернулась на центральной оси, часть плиты выдвинулась вперёд, часть отошла внутрь. Дальше пришлось двигать руками. Затем отречённая вернула плиту на место и, освещая путь огнём, направилась по узкому тоннелю вниз. Покатый спуск облегчил длительную ходьбу в душном пространстве, но счёт времени потерялся. Наконец кожи коснулась долгожданная прохлада, а зрачков – мерцающая синева впереди.

Когда мрачный тоннель остался позади, ей открылся обширный грот с чистейшим голубым озером. На карте озеро соединялось с водохранилищем в купальне. Очевидно, что озеро находилось здесь не для забав царских гостей, да и отсутствовали следы рукотворства. Отречённая омыла лицо, поглядывая на густые тени, изучила тёмные проходы, ведущие в протяжённую систему пещер. По слухам здесь вырос настоящий лабиринт катакомб, куда опасно ходить без карты. Особо везучие смельчаки сумели вернуться из пещер и за хорошую плату поделиться расположением запутанных ходов. А их тут множество! Отличная защита от нежелательных гостей! Лабиринт как будто создавался специально, чтобы сбить с толку, лишить возможности отыскать скрытые помещения и выбраться из подземного чрева. Это место обросло невероятными легендами о мистических сокровищах, могущественных богоподобных людях и сакральных знаниях. Но отречённая задавалась только двумя вопросами: куда всё исчезло, и есть ли возможность разыскать здесь то, что поручил Бильгамес? На случай провала, был ещё один легендарный город, о котором поведал доверитель. Но идти туда куда опаснее – на север. «…Надеюсь, хоть один из предметов окажется здесь!»

Отречённая достала крюк-кошку с верёвкой и закинула его в проход повыше. Пробравшись наверх, она разожгла огонь и пустилась по подземным коридорам. Некоторые катакомбы выглядели довольно ухоженными: владельцы тщательно обнесли стены отполированными камнями и оставили в них выемки для источников света и выступающие ванночки для воды. Такие катакомбы хаотично сменялись никак не обработанными тоннелями, прирастали к ним без логики и часто заканчивались тупиками или круглыми комнатками с различными углублениями и выступами, а позже перестали встречаться вовсе, уступив место сплошным перекрёсткам ходов. На одном таком распутье наёмница остановилась. Здесь закончилась карта подземной сети на ее свёртке.

Прежде чем пойти вслепую, следовало перекусить. Солнце наверняка уже село, настало время отдыха. Крупный перекрёсток с шестью проходами располагал для этого удобными плоскими камнями. Отречённая установила факел в углублении отвесной стены, развязала мешок, достала хлеб с вяленым мясом и устроилась на подходящей каменюке. Вцепившись зубами в солонину, она задумалась о том, что не встретила ни единого скелета, хотя слышала, что здесь погибло великое множество людей. Куда подевались все кости? Мысль прервалась: до слуха дотянулись звуки человеческих голосов. Бросив еду в мешок, она затушила огонь и скрылась в одном из проходов за небольшим выступом.

Трое вышли из неизвестного тоннеля. Они говорили на незнакомом языке. Чёрная кожа, крупные тела, скрытые за плотной цветастой одеждой, увешанные оружием и походным скарбом. Ещё одни искатели сокровищ, попавшие в пещеры через другой вход. Они тоже решили остановиться на привал и сбрасывали с себя поклажу. «Разбойники! – скрипнула зубами наёмница. – Сколько же здесь ходит таких ловцов удачи? Неприятная помеха!» Она извлекла из-за пояса три небольших метательных клинка и приготовилась использовать их.

Что-то вытолкнуло её на площадку. Отречённая покатилась кубарем, а зажатые между пальцами лезвия блеснули перед глазами жертв. Троица тут же схватилась за оружие. Наёмница вскочила, метнула один из клинков. Самый неудачливый расхититель упал наземь, хватаясь руками за истекающее кровью горло. Двое других успели напасть, но короткий кинжал в кулаке отречённой отразил первый удар. Затем второй, третий – кинжал лихо парил, защищая от противников. Свет факелов яростно трепетал от ветра сражения, готовый перекинуться на мешки. Он внезапно потух, погрузив сражающихся во тьму. Лязг оружия прекратился. Один из воров сдавленно закричал.

До отречённой отчетливо донеслись звуки рвущейся плоти и костей. Тёплые солёные капли брызнули ей на щёки и губы. Не поддаваясь панике, она восстановила в памяти последние действия и расположение проходов. Отползла к ближайшей стене, ощупью протиснулась в тот из тоннелей, откуда приволокло троих несчастных. Твёрдо ринулась вдоль стены, прислушиваясь к удаляющимся крикам и скрежету… Зубов? Мешок со снаряжением остался где-то там – ни огня теперь, ни еды.

Скоро звуки стихли – на голову обрушилась давящая безжизненность глубокого подземелья. Но отречённая передвигала стопами, не останавливаясь ни на миг, и вскоре вышла к новому разветвлению. Кое-как подсчитала количество тоннелей, отметила особенность каждого. Преследования как будто не было. Жуткие мысли о том, что за убийца прятался в темноте, она отгоняла. Иначе страх, как проказа, проникнет в жилы, затуманит разум и выбьет жизнь. Меч она держала наготове.

Уставшие, точно выколотые глаза вдруг различили рельеф пещеры. От дальнего тоннеля, словно из колодца с отражением кровавой луны, подполз тусклый свет. Постепенно он выхватил больше деталей, уточнил грубые линии откосов. Неровные скалы поднялись здесь высоко и сгинули где-то в кромешно-чёрном шаре потолка. И там наверху что-то явно двигалось. Отречённая прижалась к стене, напрягла зрение, вглядываясь в вязкую темноту, но различить форм не сумела. А свет всё гуще проникал в пещеру. Уже слышалась человеческая речь. Но люди так мало волновали. Куда больше заботила тьма.

Двое вошли в пещеру. Такие же тёмно-цветные, как предыдущие. Один заметил её прежде второго и толкнул товарища, тыча пальцем в расхитительницу с обнажённым мечом. Её боевой вид вызвал на их лицах хищные ухмылки. Первый сделал шаг ближе, потянулся за пояс и извлёк меч с двойным изгибом клинка. Второй установил факел между камней и тоже приготовился к весёлой драке.

Отречённая не шевелилась. Она задрала голову и смотрела в пространство над головами противников. Два сверкающих пятна захватили её внимание. Они поглощали свет, полыхая огнем факела, росли во тьме, рисуя подступающие формы: иссиня чёрные мощные, бликующие в тёплом свете, что спотыкался о мускулистый рельеф. Чудовище сползало словно дикая кошка по дереву, пластичная как жидкий металл, как нефть, стекающая по разломам, обтянутое гладкой зеркальной кожей с кривыми отражениями. Тонкие длинные пальцы с изогнутыми когтями обхватывали каменистые выступы паучьими лапами; овальные глаза, зажатые меж выдающихся бровей и скул, лениво моргали полупрозрачными перепонками как у рептилий; приплюснутая голова втягивалась в плечи и выныривала обратно, крутилась по-совиному на пол оборота; длинный хвост извивался на скалах. Размером его тело превосходило человеческое в два раза, членения были звериными, и только колени сгибались в обратную сторону, что, казалось, переломятся. Существо уставилось на зачарованную добычу. Пасть хищно раскрылась, широкий ряд острых зубов упёрся в безгубую кожу.

Ужас охватил отречённую, и она пошатнулась. До расхитителей наконец дошло, что испугалась она вовсе не их. Поздно – монстр бросился и сбил обоих с ног. Голова одной из жертв, зажатая когтями, ударилась о кусок скалы и раскололась как керамическая статуэтка, залив кровавым месивом ребристый камень и металлические пальцы существа. Второй повис в воздухе, болтая ногами, и отчаянно пытался отцепить лапу со своего лица – освободить глаза, ноздри и рот от сдавливающей хватки. Когда воздух в легких закончился, его тело задёргалось в предсмертной судороге и испустило дух.

Разыгрывая ужасающее представление, монстр не сводил глаз с расхитительницы. Отречённая стиснула рукоять меча – ладони и пальцы заныли от боли. По ногам вновь пробежала предательская дрожь, живот скрутило спазмами. Но холодный голос разума кричал сквозь пелену первобытного страха: «Возьми себя в руки! Ты боец! Бежать некуда! Он сильнее, быстрее и ловчее! Если смерть заберёт тебя сейчас, значит такова воля Великого духа! Клан ждёт меня! Погибни достойной их!»

Чудовище швырнуло бездыханный труп в стену. Его нога с бульканьем вырвалась из тягучих тканей размозженного черепа. Монстр глубоко согнул колени и опустился перед трупом. Челюсть разошлась, ярко-алый язык выгнулся между клыков и смачно лизнул руку мертвеца. Затем когтистые пальцы вырвали её и сунули в зубастое зево, а горло заурчало от удовольствия. Отречённая ощутила вкус рвоты.

После недолгой трапезы чудовище вытянулось во весь рост и метнуло кровожадный прищур на живую добычу. Наёмница напряглась всеми мышцами, ожидая быстрого нападения. Но монстр и сам как будто чего-то ждал. Может, когда она обделается от страха?

Наконец ему надоело, он высунул слюнявый язык и остервенело прыгнул.

Отречённая ударила по чёрной плоти и пронеслась под лапами существа, вздымая каменную крошку. Плащ слетел с её плеч. Она встала позади монстра, ощущая как прикосновение клинка отразилось от металлической кожи высоким звоном, который теперь звучал в её костях. Удар не нанес врагу никакого повреждения: тот играючи повис на отвесной скале словно обезьяна, раскинув врозь свои задние конечности кузнечика. Наёмница приникла к земле, прижимая бесполезный меч, выудила из рукава метательные ножи. Демон наблюдал, растягивая пасть в свирепой улыбке, глаза-фонари подмигивали, язык жадно высовывался из-под выдающихся вперёд клыков. Он втянул шею и снова прыгнул. Отречённая запустила одно из острых лезвий, нацелившись в глаз противника. Враг разгадал намерение, вздёрнул лапой, отбросил предмет в сторону. Вогнутые лапы приземлились, как кувалда, но жертва успела откатиться по содрогнувшейся земле. На этот раз монстр не дал перевести дух добыче и обрушился в новом прыжке. Отречённая едва успела отбежать.

Теперь она наносила отражающие удары без продыха, ощущая как нехватка воздуха и влаги режет горло. Силы оставляли её. Наконец тяжёлая лапа выбила меч, и чудовище наступило ей на грудь, примяв к земле. Обездвиженная, она продолжала защищаться и потянулась к кинжалу. Но демон опередил, сорвав оружие гибким хвостом. Кинжал отлетел, без возможности дотянуться до него. Леденящие пальцы сдавили запястья, хвост обвился вокруг ног, широкая спина согнулась, морда приникла к вспотевшему от боя лицу. Кислое металлическое дыхание покрыло кожу, глазищи пронзили душу. Но он медлил. Насытившийся или любознательный? И вдруг заговорил. На человеческом!

Наёмница растерялась. Монстр взвыл. Совиная голова крутанулась назад-вперёд. И снова из пасти вырвались звуки человеческой речи, но язык оставался не знакомым. Отречённая как могла двинула головой в знак непонимания. Тогда монстр рыкнул еще нетерпеливее и заговорил уже на третьем языке.

– Я не понимаю… – хрипло вырвалось из её глотки.

Демон склонился совсем низко, почти упираясь коротким носом – отречённая чуть не задохнулась от крепости металлической вони.

– Не понимаю… – повторила она сдавленно.

Рот монстра широко растянулся, он заговорил на родном для неё языке.

– Ты не похожа на остальных людей. Кто ты такая?

– Мне тяжело дышать… – прохрипела она, чувствуя, как грудина вжимается в землю.

Существо взревело. Сдёрнуло лапу, перекинуло человека через плечи, сжало конечности стальными пальцами и бросилось стремглав в один из тоннелей. Темнота снова обступила со всех сторон.

Нёсся монстр долго. Как далеко они забрались, отречённая и думать не хотела, уже распрощавшись с жизнью. Смерть в пасти монстра средь легендарных подземелий, где царствует кромешная тьма – не о такой смерти ей мечталось. Но есть ли выбор? Только у самоубийц. Ледяные лопатки демона, власть голодного зла – вот что доведет её до храма Великого духа. Самое время принять такой исход.

Монстр разжал лапы и опустил добычу наземь. Ступни и ладони девушки погрузились во что-то мягкое. Тысячи мелких частиц просочились между пальцев. «Песок!» – догадалась она, сгребая кучки, мягкие, покалывающие. В лицо дунуло, но не дыханием чудища, а свежим чистым поветрием.

– Кто ты такая? – прогремел голос. Ему вняло громкое эхо.

– Я из клана отречённых… – начала она, но голос прервал её.

– Отречённые – это только человеческий клан убийц и расхитителей, алчущих славы на службе у других людей. На вкус – немногим слаще остальных.

Отречённая яростно сжала кулаки, чувствуя, как песок скользит по коже. Ногти впились в кожу почти до крови.

– Ты ничего не знаешь про отречённых! Я – последняя из них.

– Мне все равно, как они сделали тебя своей марионеткой и сколько лет ты живешь по их законам. Я должен знать, ЧТО ты такое!

– Человек, как и те несчастные, кого ты сожрал… – просипела она.

Существо вцепилось ей в глотку, прижалось головой к щеке.

– Если бы ты была человеком, я прочитал бы твою кровь, даже не прикасаясь к тебе. Мне бы открылась вся суть тебя и твоих мыслей, источник твоей жизни, отведённый срок. Но я вижу лишь пустоту внутри твоего тела. Мои пальцы ощущают: ты уязвима, хрупка и податлива, как любой человек. Я слышу биение твоего сердца и поток крови, бегущий по венам. Вижу цвет и плотность твоих внутренностей. Чую запах. Твой запах отличается. Ты пахнешь чем-то, что я не могу определить.

– Мне сложно понять твои речи… – проговорила наёмница, пытаясь высвободить шею.

Пальцы монстра разжались. Он толкнул добычу в песок.

– Ты явилась сюда, чтобы отыскать Святилище Бессмертных? Найти скрытые богатства и утерянные сакральные знания? Или, может, твой наниматель желает отыскать самих Бессмертных? «Людей без кожи и крови, путешествующих по всей Вселенной и другим мирам, если им угодно»? Ты тоже жаждешь жить с ними среди звёзд? Хотя ты не можешь ничего желать, кроме службы чужим идеям! – издевательски громыхал монстр среди тишины.

– Отречённые не служат чужим идеям! – вспыхнула она. – Мы служим смерти и переходящим вещам! Наниматели для нас безлики!

– Ваш культ меня не волнует. Он жалок.

Отречённая в гневе метнула нож. Послышался звон удара. В темноте раздался леденящий хохот.

– Никто не смеет говорить так об отречённых. Только смерть – плата за такие слова!

– У тебя достаточно времени попытаться убить меня. Но ты не преуспеешь.

– Ты не собираешься убивать меня? – горячо крикнула она, желая прекратить спектакль.

– Нет.

– Кто ты такой?

– Царь Страха – моё людское имя. Я правлю Шамбалой.

– Ты убил правителей?

– Я правил здесь всегда! Это моё Царство! – свирепо рыкнул он, очевидно, задетый словами.

– Никто не говорит о Царе Страха!

Монстр захрипел гортанно.

– Это долгая история противостояния. Я поведаю её, как только мы закончим, – наконец ответил он.

– Закончим с чем?

Монстр сипло задышал, как будто сама тьма злобно и жадно ухмылялась вопросу.

– Я должен прибраться за собой после трапезы. Вижу, и твой желудок сжимается от голода. Мне придется оставить тебя ненадолго. Если вздумаешь бежать, знай: со всех сторон обрыв. Внизу – только бесконечная бездна. Падать будешь до самого сердца мира, и сгинешь в его чреве, как червяк. Лучше не двигайся, если хочешь пожить подольше.

Голос стих. Демон поднял ветер, уносясь куда-то во тьме – клубы песка накрыли пустошь.

– Лучше не двигайся… – повторила она, сплевывая песок. – Конечно…

Наёмница опустилась на живот и поползла на поиски обрыва, тщательно ощупывая путь руками: песок стелился по ровной поверхности, словно вокруг лежала пустыня, скрытая в беззвёздной ночи. Ползла долго, пока не надоело. Тогда она поднялась на ноги, осторожно сделала несколько шагов, размахивая руками в воздухе в надежде нащупать какой-нибудь выступ, но безрезультатно. Возобновила ползание с верой, что рельеф вскоре изменится. Тщетно. Песок плыл бесконечно – мышцы слабели. «Обманул меня? Нет обрыва!»

Окончательно выбившись из сил, она перевернулась на спину передохнуть. Уронила затылок в песок, закрыла глаза, прислушалась. До слуха донеслось едва слышное шуршание, какое-то копошение – оно явно приближалось, усиливаясь невнятным ворчанием; голоса нарастали, неразборчивая трескотня потянулась отовсюду. Отречённая извлекла из рукава последний метательный кинжал, зажала его между пальцев, встала на корточки. К своему удивлению, ей удалось различить лезвие клинка. Да и песок вдруг замерцал тусклым светом. Задел он и маленькие следы стоп на песке, которые множились повсюду, рисуя хаотичные линии. Как будто детские, но очевидно, не человеческие ножки поднимали песчинки в воздух, заставляли их светиться живым ковром, словно планктон в океане, потревоженный плавниками рыб. Но хозяев следов словно не существовало. Только неровные цепи тоненьких отметин с острыми коготками прокладывали дорожку к человеку, закручиваясь спиралью.

– Не двигайся! – вдруг прогремел голос Царя Страха с нервным накалом.

Сквозь вздымающиеся кристаллы света отречённая различила стремительное приближение металлического монстра. Быстрый как буран, он рассекал воздух со свистом, поднимая плотные волны песка. Кожа его жадно напиталась отблесками, лоснясь струями бликов. Отречённая зачарованно смотрела и не знала, чью атаку ей придется отражать прежде.

– Вы не заберёте её у меня! – проревел монстр и завис в высоком прыжке. Как охотящийся коршун, он выставил лапы вперёд, нацелившись схватить добычу. Его огромные глаза и пасть широко раскрылись от хищного возбуждения.

Отречённая вскочила, спотыкаясь, и что есть мочи ринулась в сторону, в толпу невидимых созданий. Десятки острых коготков тотчас вцепились в неё, норовя разорвать одежду и кожу. Её ослепило сильнейшее свечение и какая-то невиданная волна оторвала от земли, опрокинула на спину, высвободив из сонма рвущих когтей.

Царь Страха не достиг цели. Его напряженно-согнутые пальцы столкнулись с незримым щитом, разделившим тьму и свет. Ударная волна разошлась во все стороны, пронзила горы от основ до вершин, покрыв каждую низину и хребет потоком мощной энергии. Молнии вырвались за пределы скал, дошли до растянувшихся вдоль котловины подножий. Дворцы города задрожали. Своды рухнули. Горы осели, засыпав тоннели и пещеры, погребая самых рьяных искателей сокровищ. Везунчики в панике бежали, уворачиваясь от камнепада и разверзшейся земли.

Сквозь пальцы отречённая уставилась на всепоглощающий свет, заполонивший всё вокруг, на оторванные куски скал, мгновенно теряющиеся в белизне. Испуганно смотрела на Царя Страха, яркой звездой пульсирующего в свете: металл его кожи накалился докрасна, алый, как кровавый закат. Согбенное существо уносило подальше от неё. И вот оно скрылось в пасти света, а затем исчез и сам свет, всосавшийся в себя, в одну маленькую точку. Тьма вернулась. Вокруг вновь закружил песок и необъятное неразгаданное пространство.

Голова отречённой закружилась. Она вся осела и подогнула занывшие ноги.

– Что за мелкие ублюдки?.. – огрызнулась она, теребя израненные коготками конечности. Липкая кровь сочилась из многочисленных ранок.

Её будто услышали: шебуршение и ворчание возобновились. Наёмница сжала нож и совершила упреждающий выпад. Ощутила, как лезвие нашло чью-то плоть: послышалось кровавое бульканье – значит попала в шею.

– …Да вы совсем ничтожные! – фыркнула она. Твари едва достигали ее бедра.

Карлики злобно заверещали. Настроенные враждебно они кинулись всем скопом. Острые коготки и зубы жадно впились в тело. Отречённая вскрикнула и сжала зубы. Боль и ярость заполнили её жилы, поспешили прорваться наружу ответной атакой. С громким воплем она ринулась хватать мелкую пакость, сдавливать их, отрывать от себя, ломая тонкие шеи и ручки, вонзать кинжал в податливые тельца. Но гадов только прибывало, будто рождал их сам воздух.

Они налетали жужжащим роем. Она вырывалась, отмахиваясь, но алкающие ручонки скрутили ноги. Тогда она пнула двоих как мерзких крыс и ринулась куда-то вперёд, но новая парочка вцепилась в волосы и спину. Ещё один вгрызся в бедро и чавкал, запуская язык в рану. Отречённая взвыла от боли. Избавилась от карликов сзади, в безудержном гневе схватила лакающего гада и отсекла ему голову. Тёплая кровь покрыла руку. Следующему нож угодил в глаз. Какие-то мерзко пахнущие жидкости брызнули в лицо. По телу пробежала судорога.

Многочисленные раны сжигали словно в горниле. Но наёмница не сдавалась, боль и усталость уступили боевому возбуждению. Она желала убивать. Звериные инстинкты и взращенные с детства навыки ринулись наружу, заставляя действовать смертоносно, безжалостно, безумно. Она ломала кости обидчиков, рвала мышцы и сухожилия, залитая кровью – своей и чужой. Когда атаки тварей поредели, она сама кинулась на них, выискивая в темноте, до тех пор, пока темнота вновь не замерла в безмолвии. Тогда она разжала руки, выпуская последнего бездыханного карлика, чей предсмертный стон наполнился страданием, и опустилась на колени, встречая всепоглощающую тишину. Песок слипся от пролитой крови, отречённая легла прямо на него, поверженная бессилием.

Погодя она превозмогла болезненную агонию и, бормоча что-то как не в себе, не выпуская кинжала, поползла по песку, всё ещё надеясь достичь обрыва. Скоро руки её упёрлись во что-то твёрдое и гладкое. С трудом поднявшись, она обшарила преграду, попыталась дотянуться до верха, дойти до поворота, но стена казалась росла без конца и края. В отчаянии она сжала кулак и ударила по стене. Стук разнёсся металлическим звоном.

– …Прямая, гладкая, металлическая… Значит рукотворная, – пересохшим горлом пробормотала отречённая, вспоминая, что ещё не лишилась рассудка. – Она должна где-то заканчиваться… Или нет?.. Если это огромное помещение? Если внутри Святилище Бессмертных?.. Тогда должен быть вход. Если стучать – кто-то услышит?.. Враг?.. Друг?.. Скорее враг. Пока эта тьма скрывает только монстров… Злобных и…

Ещё никогда отречённая не чувствовала себя пищей, куском мяса и костей, которых желали и не поделили странные создания. Сможет ли Царь Страха отыскать её теперь? Вернутся ли карлики? Крепкая вонь их внутренностей всё ещё била в нос и дурманила разум… И ещё эта давящая темнота, выкалывающая зрачки! Как же смертельно она устала от неё!

Отречённая скатилась на песок и боком налегла на холодную стену.

– Что же делать?.. Стучать? – Её рука зависла перед ударом, костяшки пальцев заныли в напряжении.

– Нет… лучше ножом! – Взялась за кинжал, но чуть не выронила оружие.

Повисла, содрогаясь всем телом. Воспоминания о последних событиях заставили передумать.

– Нет! Надо идти! Буду идти, пока стена не закончится! Или сдохну под ней! Вперёд! Пошла!

Новые силы прилили в тело. Наёмница решительно встала на ноги, навалилась на стену и покатилась по ней плечом, запретив себе даже думать об остановках.

Время потерялось. Наконец стена закруглилась и упёрлась в другую стену: наклонную, ребристую, с многочисленными выступами. Стена, по которой можно взобраться наверх!

Отречённая бросила последние силы и начала подъём, не задумываясь, что ждёт впереди. Мышцы и кости дрожали, голова кружилась и разрывалась от ломящей боли, запёкшиеся раны рвались и кровоточили, но ничто не задерживало её. Она взбиралась, предчувствуя, что путь её не окончен, что камни не погребут её, как погребли весь клан, разверзнув землю под поселением и сомкнувшись каменным дождем с холодных гор.

Добралась до вершины. Вдохнула воздух, почуяв новый неясный аромат в мягком дуновении ветра. Цветочный? Пряно-травянистый? Откуда он? Тьма и здесь застила пеленой. Только руки нащупали склон обратной стороны глыбы. Отречённая села передышать, устроившись между двух больших камней, и впала в полудрёму, позволив сну одолеть себя.

Когда она очнулась, то не смогла размежить веки. Ссохшиеся кровавые корки покрыли ресницы и горели красным заревом. Но то не кровь, грязная и коричневая, а яркий свет пробивался сквозь них. Потянулась онемевшей рукой к глазам, содрала куски крови и песка; щурясь, приоткрыла веки. Дневной свет хлынул в оголодавшие зрачки, слёзы побежали ручьями, обжигая солью ссадины и порезы. Когда глаза привыкли к свету, она выбралась из укрытия. Огляделась.

Горный гребень, на который она взобралась, высился лишь низкой крохотной точкой на протяженной линии кряжей, чёрных как ночное море, уходящих далеко в обе стороны, вырастающих до небес и не имеющих конца и края. Склоны хребта, откуда наёмница взобралась, заслоняло непроглядное вещество – клубы чёрной пыли, вздымающейся на горизонте в беспредельную высь. Другая сторона воплощала миролюбивый пейзаж: у подножия начиналась огромная равнина с цветущими полянами и деревьями, что пропадала вдали среди бархатных холмов, над которыми простиралось чистое небо, без облаков, сиренево-кремового цвета. Не хватало только важной детали – солнца. Хотя свет лил ярко, прямо отовсюду, лишая зелёный мир видимых теней. Внизу, между деревьями и кустами вилась проселочная дорога, пролегающая вдоль хребта.

«Спуститься! За людьми и водой.... Иначе в следующий раз я уже не смогу проснуться...»

Отречённая начала медленный спуск, отчаянно и твёрдо хватаясь за чёрные выступы, не задумываясь, почему все грани такие гладкие и блестящие, будто самая усердная рабыня очищала их от пыли и полировала всю жизнь напролет.

Спуск давался сложнее подъёма. Зрение притупилось, ноги и руки плохо слушались и едва находили опору, скользя по гладкому металлу. Последние крохи сил замирали на кончиках пальцев. Отречённая жалась к отвесному утёсу, проклиная слабость человеческого тела. Остатки вооружения тяжело повисли на бёдрах. Она глянула вниз на кроны деревьев. Три человеческих роста до зелёных шапок – кажется, можно прыгнуть. Оттолкнулась. Прыгнула. Ветки сломались. Обломав ещё ряды, ей удалось ухватиться за толстую ветку на нижнем ярусе, прильнув щекой к грубой коре, что тотчас располосовала кожу до мяса. Вчерашние раны разошлись, но отречённая удержалась, стиснув зубы. Затем она пододвинулась к стволу, нащупала ногой ветки ниже, и, перебирая сучки, коснулась наконец земли, мягкой, покрытой плотной ровной зеленью, будто выстриженной по линейке. Промочила рукавом кровь на щеке – обнажённые мышцы отозвались острой болью. Хотела бы она промыть раны! В надежде выйти к какому-нибудь озеру, она поплелась вниз по склону и, едва держась на ногах, ступила на дорогу, которую заметила с вершины.

Широкая тропа стелилась ковром, не утоптанная копытами, колёсами или ногами. Тот, кто жил в этих местах, уложил связанное в покрывало сено на траву, оставив травинкам возможность прорастать сквозь дырочки мелкой вязи. Покрывало выглядело свежим, как хорошая еда для скота. Наверное, недавно положили. В душе наёмницы затеплилась надежда: фермеры помогут с восстановлением. Найдется у неё и немного серебра для них. Но сколько бы она ни шла, ничего не менялось: дорога так и вилась вдоль металлической цепи гор, обрастая густым лесом. Ветер приносил запах свежей листвы и однообразно завывал в уши, и больше ни единого звука. Ни пения птиц с веток, ни копошения насекомых или мелких зверюшек. Ничего. Только примерно раз в час что-то громыхало в небе: иногда как крики птиц, то сладко-певучие, то скрипучие, иногда как вой или рык диких животных. Звуки обрушивались с подозрительно одинаковой интенсивностью, но ни разу отречённая не приметила их источника.

Небо неспешно охватили сумерки. Серая сталь слоями измазала загустевший лилово-кремовый цвет и притушила ярко-фиолетовые всполохи. Наёмница упала на дорогу и вползла на мягкий склон маленького холмика, примыкающего сбоку. Горло резала сухая боль, в голове бились гром и молния, раны вздулись и горели. Она боялась сомкнуть глаза, внимая небу без облаков и звёзд, смотрела: как темнеют серые полосы, как тьма сжирает горные вершины и деревья. Всё погрузилось в болото теней – не понять, закрылись ли глаза – зловещая тьма вновь сделала своей пленницей. Позже отречённая заснула, смиренно вверяясь судьбе.

***

Чудовище прерывисто хрипело под массивом колотых камней: придавленное, разодранное, униженное. Кипящая чёрная кровь с бульканьем сочилась из рваных мышц, шмотками раскиданных по ребристым валунам, и смешивалась с кровью земли – вяжущей нефтью, поднявшейся из недр нагорья после яростного столкновения двух вражеских энергий.

Царь Страха стиснул раздробленные челюсти и, превозмогая муки плоти, напряг поломанные грудь и плечи. Ещё живая сила зверя, его гнев и бешенство, помогли вытолкнуть обломки обрушившихся стен – с дьявольским рыком первородного демона-бога. Застывшие в разломах гор и трещинах костей следы железа и меди раскалились огненным жаром и густыми каплями потекли вниз, возвращаясь в земное чрево. Тяжелый запах металла и чёрного дыма заполонили тёмное пространство пещеры и раздувшиеся ноздри монстра. От каждого вдоха кости его хрустели и грохотали, а мышцы срастались и возвращались туда, где им положено служить – в выносливое крепкое тело, ловкое, сильное и бессмертное. Но чувствующее физическую боль.

Высокий свод пещеры, мгновение назад повидавший ослепляющую зарницу и бурно разорвавшийся над древним узником подземелий, вновь стоял нетронутым – пологим, сверхъестественно гладким и непроницаемым. Самая плотная тьма вернулась в воздух, и только сокрытые ветры, приходящие из сети катакомб, доносили песок и соль верхних пустынь. С дуновением пришло и знание: последние башни города разрушены, и многовековые руины, привлекающие толпы ворья и искателей приключений, обратились в прах. Это значит, что краски Шамбалы померкли окончательно, и никто, ни единая душа, больше не заплутает в паутине мрачных коридоров.

Но не судьба Шамбалы, не пища волновали воспалённый ум Царя Страха. Он осознал, что ещё минуту назад перед ним открылась разгадка – и он держал её крепко… За тощее слабое человеческое тело. Но они отняли её!

Мерзкие карлики вновь нарушили границы! Беспринципные жалкие отродья! Рабы ложного бога!.. О, если бы не эта темница! Он бы тогда настиг их и покарал, хитрых назойливых бестий!

Будь проклят тот, кто зовёт себя Царём Мира! Тот, кто забрал сокровища, вырвал сердце древнего государства, и обрёк истинного Царя на вечность в заточении между мирами! Здесь, где соприкасаются чуждые друг другу измерения, где малейшее взаимодействие первооснов высвобождает великую мощь, здесь оказалось то, что так долго пряталось! Как глуп и несведущ Царь Мира! Как слепы люди!

Если бы он только мог вернуть мгновение, то не мешкал бы, не позволил бы своей страсти к играм и загадкам затуманить зрение и разум. Он бы просто сожрал эту женщину! И освободился из плена!

Дурак! Как она пахла! Как осколки первых вселенских звезд, что падали на Землю на заре её формирования! О, этот дивный аромат изначального, такой острый и свежий, обволакивающий беспредельными полнотой и пустотой – затаился за вонючей примесью человека и его многослойных одежд, что застревают в зубах. Не распознал! Не разглядел! Полумёртвый охотник!

Царь Страха сокрушенно взревел и кометой ринулся в тоннель. За живыми. Шамбала не могла унести всех разом, не оставив своему господину прощальный подарок.