Читать книгу Демон на моем плече - - Страница 3

Гродненская губерния. Июнь 1914 года.

Оглавление

В эти несколько дней, в деревне Рудовляны, Сокольского уезда, Гродненской губернии, было непривычно тихо и безлюдно. Жители боялись показаться на улицу без особой нужды. Травы уже поспели, погода солнечная, пора косить второй укос, но никто не спешит. Страшно. Особенно ночами. А все потому, что вот уже почти месяц светится ночью окно в одном доме, что стоит одиноко на окраине. Всяк в деревне знает, что живет в той хате грозный колдун Еремей, которому лет не менее ста от роду и что, вот уже почти месяц как, слег нечестивец, сраженный тяжелым недугом, а подняться ему уже нет сил. Но не приемлет Господь душу его. Стонет колдун по ночам, да так тяжко и гулко вздыхает, что собаки воют и в разные углы прячутся, а дети малые кричат от страха. Чего уж про взрослых говорить. Измучились все, а он все никак не отойдет в мир иной. Денно и нощно при нем внук его, сорока с небольшим лет, такой же угрюмый и косматый мужик по имени Яков, такой же грозный на вид, а в глаза ему заглянуть никто и не пытается. Раньше, когда тот был еще ребенком, при страшном деде, местный староста заговорить попытался. Тот, как глянул, тут староста и обомлел, такая тяжесть навалилась, словно воз на плечи водрузили. Еле доплелся до дома. Опять же, захворал потом сердцем тот староста, и прожил недолго. С тех пор никто в их сторону даже смотреть не пытался. Все ждали и тихонько молились Господу.

В хате колдуна днем и ночью горела черная свеча. Внук колдуна, Яков, неотступно сидел у дедова ложа, непрестанно читая вслух какую-то большую толстую книгу. Книга была очень древней, страницы, исписанные от руки на непонятном языке, потемнели и обтрепались по углам. Яков читал заклинания, способные отпустить душу колдуна туда, куда все их души уходят. Колдун стонал, временами вскрикивал. Яков читал непрерывно уже несколько дней. Наконец, колдун перестал стонать, посмотрел на внука осмысленным взглядом, произнес, – пора. Яков закрыл книгу и отложил ее в сторону. Затем встал на колени перед лежащим колдуном и покорно склонил голову.

– Готов? – тихо спросил колдун.

– Да, повелитель, – покорно ответил Яков.

– Ну, прощай, – прошептал колдун, поднял правую руку, сложил пальцы щепотью и ткнул ими в лоб Якову, – на тебе!

После этих слов колдун закрыл глаза и испустил дух.

– Прощай, повелитель, – грустно ответил Яков, вставая с колен.

Это случилось 28 июня 1914 года. Яков сходил к деревенскому плотнику и хмуро попросил гроб сколотить, сказал, мол, помер дед. Весть эта тут же разнеслась по всей деревне, люди вздохнули с облегчением, перекрестились. Слава тебе, Господи!

Только на этом хорошие вести не закончились. В этот же день и в то же время разродилась от бремени двойней жена кузнеца Федора. И опять слух по деревне пошел, и опять радуются люди. Как говорится: «Бог дал, Бог взял». Лишь старики при этом известии задумчиво головами кивали, да языками цокали. Помнили рассказы своих дедов, что не к добру это, в день смерти колдуна родиться.

Но в этот день, в другой части земли произошли события еще более страшные. В городе Сараево, что в Боснии, близ Латинского моста, соединявшего берега реки Миляцки, гимназист Гаврило Принцип, двумя выстрелами из самозарядного пистолета, смертельно ранил, следовавших в открытом автомобиле, наследника Австро-венгерского престола, эрцгерцога Фердинанда с супругой. Из-за чего вскоре и началась Первая мировая война.

Внук похоронил колдуна сам. Никто не решился прийти попрощаться, никто не согласился копать могилу, священник не стал отпевать. Яков подогнал подводу к порогу, сам втащил на нее гроб с телом деда и увез его в неизвестном направлении. Вернулся он только под вечер, глянул своим страшным взглядом в сторону деревни, а потом затворился в доме, и долго не показывался на людях.

Деревня стала жить своей обычной жизнью. Хотя колдун и умер, односельчане по-прежнему продолжали обходить стороной и его дом и его внука Якова.

Но Первая мировая война уже шагала по Европе своими окровавленными сапогами. Пришла она и в Рудовляны. Сначала Россия объявила всеобщую мобилизацию и мужчин забрали на фронт. Потом этот самый фронт прокатился по Рудовлянам и ушел далеко на восток, оставляя за собой только смерть и разрушения. Кузнец Федор был призван в армию, попал на фронт, и погиб в Карпатах. А во время боевых действий, в районе деревни Рудовляны, случайный немецкий снаряд попал в хату кузнеца, где погибли его жена и двое сыновей-близнецов. И это событие явилось ключевым в дальнейшей череде событий необычных и страшных, событий, выходящих за рамки человеческого понимания.

Деревня почти опустела. Люди бежали от войны. Остались только несколько стариков, да внук колдуна Яков.

«Близнецы погибли, как же быть?» – ломал голову Яков. «Будет знамение, – думал он, – нужно ждать».

Война закончилась известно чем. Деревня Рудовляны отошла к Польше.

Люди, те, кто не хотел жить в Советской России, стали возвращаться в деревню. Жизнь стала, понемногу, налаживаться. Яков жил своей жизнью отшельника. Люди по-прежнему сторонились его. А он жил и ждал знамения.

Затем началась Советско-Польская война. Затем, Вторая Мировая.

Люди, то уходили из деревни, то возвращались. Приходили другие люди, строили дома, женились, рожали детей, работали, умирали.

Вдруг, пришло долгожданное ощущение грядущего события. И вправду, в семье дальнего родственника кузнеца Федора, родилась двойня, мальчики. Яков воспрял духом. Но время еще не пришло, остается только ждать.

Во время немецкой оккупации Яков прятался в лесу. Иногда он тайком пробирался в деревню, где у него был оборудован схрон с продуктами. Было там и оружие, на всякий случай. Однажды, полицаи выследили его и схватили, что называется, с поличным. Якова сочли партизаном. Всю ночь его допрашивали, но страшный взгляд пугал даже пьяных полицаев. Ничего не добившись, они решили отправить его в Гродно, в гестапо. Старший полицай инструктировал подчиненных:

– Так, смотрите мне, чтобы в дороге не пить. Быть внимательными, его могут попытаться отбить. Оружие держать наготове. В населенные пункты не заезжать. Все ясно?

– А куда везти, господин старший полицай? – спросил один из конвоиров.

– Известно куда, в город Гродно, Штурмштрассе, 13, это бывшая улица Карла Маркса, там теперь размещается гестапо. Там-то ему язык быстро развяжут, немцы умеют языки развязывать, великая нация, – бахвалился полицай.

Подвода с арестованным Яковом и двумя охранниками, из числа местных полицаев, в утренних сумерках выехала в направлении Гродно. Дорога спускалась в низину. Там, в самом низком месте, притаилось небольшое облако тумана. Обычное в этих местах явление. Подвода медленно въехала в это облако, туман поглотил путников, затем все стихло. Из тумана подвода уже не выехала.

Из рапорта шефу отдела гестапо по Гродненской губернии Оберштурмфюреру СС Хайнцу Эррелису:

«…1 мая 1942 года конвой в составе двух полицейских охранной полиции осуществлял доставление подозреваемого в связях с партизанами, жителя деревни Рудовляны, Якова Лойко, из д.Рудовляны в управление гестапо г.Гродно. По пути следования, указанная группа бесследно исчезла. Поиски группы результатов не дали…»

В 1944 году, недалеко от деревни шли бои. Колонна отходящих частей Вермахта двигалась через деревню Рудовляны на Запад. В этот момент по ней был нанесен артиллерийский удар. Колонна была разбита, правда и от деревни почти ничего не осталось. Нетронутым был лишь дом Якова. Много жителей погибло. Погибли и близнецы. О месте нахождения Якова не было известно ничего.

Затем на запад прошли наступающие части Красной армии.

Неизвестно откуда явился Яков.

Затем пришла Советская власть.

Яков вступил в колхоз со всем своим небогатым хозяйством. Деревня вновь ожила. В ней работал клуб, открыли отделение почты, построили новую баню, ферму и конюшню. Яков устроился работать конюхом. Работал он хорошо, начальство претензий к нему не имело, да, честно говоря, просто боялось иметь. Никто не хотел встречаться с ним взглядом, и вообще, конюшню без крайней нужды никто не посещал. Пришло время и Якова, с облегчением, отправили на пенсию. Он отнесся к этому решению абсолютно равнодушно. Здоровьем он был не обижен и несмотря на то, что в 1964 году ему исполнилось сто лет, выглядел намного моложе. Хотя под копной седых волос и длинной густой бородой, понять сколько ему лет было практически невозможно. А поскольку до 1974 года жители сельской местности паспортов не имели вообще, то, в силу вкравшейся ошибки, свой первый паспорт Яков получил с датой рождения 28 июня 1924 года. Совсем другое беспокоило Якова, и по мере того, как шли годы, это беспокойство все нарастало. В его колдовском раскладе не хватало одного важного условия, без которого многовековая колдовская традиция теряет всякий смысл. Самый главный обряд в жизни колдуна – обряд передачи своего дара. Он не может быть проведен без соблюдения определенных условий, вернее одного важнейшего условия. И это важнейшее условие уже дважды было нарушено по непонятной причине. Времени у Якова практически не осталось, и он с тревогой думал о том, к каким это может привести последствиям. Вернее, он знал к каким, в общих чертах, но, в конкретной ситуации, он даже не представлял, во что это может вылиться. Это страшило и мучило его. Он все еще ждал нового знамения. Дважды в жизни такое знамение являлось, и дважды это закончилось крахом. Теперь уже слишком поздно. Он прекрасно знает скольких трудов и времени занимает подготовка к этому великому таинству. Он не успеет. Или успеет, но для этого нужно увеличить срок, отведенный ему в этом мире. И он получил этот срок. Но ответа на вопрос, как и когда возникнет это важнейшее условие, у него не было. Он искал способ в старых колдовских писаниях, но ничего там не нашел. Его прежний повелитель не говорил про это. Просто потому, что этого не могло быть. Все и всегда происходило по его воле. А теперь, что пошло не так? Где причина? Что делать? Так и жил он в неведении, приближаясь к своему страшному финалу.

Но, в тот самый момент, когда мощные жизненные силы стали понемногу иссякать, произошло весьма необычное событие. В один прекрасный день в его дверь постучали. Он очень удивился, услышав этот звук. Такой стук он слышит раз в месяц, когда почтальон приносит ему пенсию, но в этот раз стук раздался не в то время. Он прислушался, не показалось ли? Стук повторился снова. Кто-то настойчиво стучал в его дверь. «Странно, – подумал про себя Яков, – кто бы это мог быть?» И вдруг, появилось это забытое ощущение, дважды в жизни уже посещавшее его. Кто-то великий из другого мира дает ему знак, дает новый отсчет – не упусти.

Яков открыл дверь. На пороге стоял паренек из его деревни, Яков его знал, он работал механизатором, не раз привозил сено лошадям, когда тот работал в конюшне. Он не стал смотреть пареньку в глаза, боясь спугнуть. Тихо спросил: – случилось чего?

– Дед Яков, – начал паренек, – я уже весь колхоз обошел, никто не соглашается, может вы?

– А что я? – не понял Яков.

– А, ну вы ж не в курсе, – сочувственно говорил юноша, – я по кредиту, ну, кредит в банке беру, а они, так, на слово, не верят, что отдам. Говорят, нужно, чтобы кто-то поручился, понимаете. Поручитель нужен. Я весь колхоз обошел, никто не согласился, на вас одна надежда. Деньги мне очень нужны. Помогите. Со мной проблем не будет, я все выплачу сам. Вам только подпись поставить.

– Поручиться, подпись, – в раздумье бормотал Яков, и, немного подумав продолжил, – ну, коли надо, то, пожалуй, соглашусь.

Ой, спасибо, дед Яков, дай вам Бог здоровья, – дед поморщился, – ну, в общем, завтра нужно будет со мной в райцентр съездить, в банк сходить, договор подписать.

– Хорошо, – сказал Яков с неохотой, – приходи завтра, – и закрыл дверь.

«Странно это, – думал он, – очень странно, но знак был, нужно ему следовать, ослушаться нельзя».

На следующий день парнишка пришел опять, постучал в дверь. Яков, будучи уже одетым и готовым к выходу, качая головой, пошел открывать. Он не хотел впускать парня внутрь. Открыл дверь и вышел, не дав тому переступить порог. Знакомый парня, на своей машине, отвез их в районный центр. Девушка в банке, пряча глаза, долго и нудно рассказывала Якову о его ответственности и обязанностях, в случае неисполнения должником своих обязательств… Яков жестом прервал ее, девушка испуганно замолчала.

– Где подписать? – коротко спросил он.

Девушка положила перед ним договор поручительства.

– Распишитесь, где птички стоят, – попросила она.

– Птички, – усмехнулся Яков и поставил свою подпись.

Девушка один экземпляр вернула Якову.

– Это вам, – коротко сказала она.

– Зачем? – не понял Яков.

– Такой порядок, – ответила девушка.

– Порядок, – повторил Яков, и спросил – теперь все?

– Да, все, – ответила девушка.

– Пойдемте, мы вас домой отвезем, – оживился парнишка.

Через двадцать минут машина остановилась перед домом Якова.

– Дед Яков, спасибо вам большое, вы меня очень выручили, – тараторил парень, провожая Якова до калитки.

– Тебя как зовут-то? – вдруг спросил Яков.

– Федором, – смутился парнишка.

– Ну, вот и ладно, Федя, может и ты мне когда-нибудь поможешь, – сказал Яков, и вошел во двор своего дома.

Яков жил и даже не заметил, как колхоз, в котором он много лет проработал, постепенно менялся. В деревне не стало фермы. Жители, состарившись, умирали. Дома их были в запустении. Новых домов уже никто не строил. Молодежь разъехалась кто куда. Бывшее здание клуба разворовали и растащили на стройматериалы местные жители, остались лишь стены да крыша. Огромный тополь рухнул на здание, похоронив под собой часть этой крыши. Еще оставались лошади в конюшне, но их становилось все меньше и меньше. Деревня практически вымерла. Из жителей остался, фактически, один Яков, живший, как и прежде, в своем доме, на окраине деревни. Но и его годы были сочтены. Предчувствия не обманывали. Несмотря на знамение, изменений в его жизни не происходило. Он уже и не понимал какие это могли бы быть изменения, ведь казалось, изменить уже ничего нельзя. И вот наступил этот день. Недуг навалился внезапно. Якову вдруг стало плохо. Он почувствовал сильную слабость. Разум помутился. Он стал плохо видеть и слышать. Однажды утром он не смог встать с постели.

Так и лежал, без еды и воды, терзаемый изнутри, уже несколько дней. Не понимая, что вокруг него происходит, он просто ждал своего смертного часа.

Демон на моем плече

Подняться наверх