Читать книгу Председатель-3 - - Страница 4

– Чем обязан, товарищ Соколов? – спросил я у этого, безо всяких сомнений легендарного для советской торговли человека, правда, легендарность его резко негативна, но все-таки, – и проходите, садитесь. Может быть чаю? На улице-то холодно.

– Не откажусь, товарищ Филатов, спасибо.

Он внимательно осмотрел кресло для посетителей, которое я ему предложил и аккуратно уместил на него свой зад в щегольских шерстяных брюках.

– Я к вам вот по какому делу, товарищ Филатов. Я работаю заведующим секции в «Елисеевском» – он сказал это таким тоном, что я должен был сразу преисполниться к нему неимоверным почтением и уважением. Еще бы, такой важный человек пожаловал в нашу занюханную глубинку, – и мне тут по случаю довелось узнать о вашем колхозе, точнее о его уникальной теплице.

– Так, и что же вы узнали, и что из этого следует?

– Узнал я то, что у вас очень хорошая урожайность столь дефицитных для зимнего времени овощей, и то, что объект этот новый и в планы пока не включенный.

Откуда он это узнал я даже не стал спрашивать. О нас и в газетах писали много раз, да и вообще в советском зазеркалье, когда планы выполняются, а в магазинах ничего, но у всех всё есть, такие как этот Соколов были, пожалуй, одними из главных людей в стране.

У таких как он, заведующих секций и баз, директоров магазинов и начальников отделов торговли всегда можно было всё «достать», знаковое слово для Советского Союза, то что простым смертным было недоступно.

Импортные шмотки, мебель, технику, детские игрушки. Ну, или как в случае с Соколовым, нежнейший балык, алкоголь, икру, мясо или овощи в декабре.

Такие вот Соколовы, играя в различные незаконные игры, могли за хорошее вознаграждение достать, что угодно, для тех кто мог принести им пользу конечно. Простому работяге, пусть даже и с деньгами, путь к ним был заказан.

– И у меня к вам есть предложение, товарищ Филатов, – так, если он хотя бы заикнется про серые схемы, я тут же позвоню нашему новому участковому.

Но Соколов был не дурак, не стоило ожидать, что он с незнакомым человеком станет что-то «мутить» с ходу. Так что его предложение было насквозь законным, но при этом очень выгодным.

– Я уверен, – продолжил он, – что вашим специалистам удастся и дальше повышать урожайность вашей чудо-теплицы, вы же над этим постоянно работаете, – про то откуда он и это знает, спрашивать тоже бесполезно, – и у вас наверняка получится сэкономить и площади, и ресурсы без угрозы для пока еще не составленного плана. Так вот, – улыбнулся он, приступая к сути, – вы можете их использовать для того, чтобы выращивать для нашего гастронома цветы. Гвоздики, если быть точным. Всё сделаем абсолютно законно, с подписанием всех необходимых бумаг. Вам и нам сплошная выгода.

– Гвоздики? – непонимающе переспросил я.

– Да, самые обыкновенные гвоздики, любимые цветы наших женщин. Уверен, что если вы согласитесь и, допустим, на восьмое марта у нас в магазине будут продаваться эти цветы, то очередь за ними будет стоять на улице. Да, это будет не на следующий год, как-никак гвоздика растет около полугода, но уж к первому сентябрю и далее в семьдесят втором мы уж точно сможем начать их продавать. Вам, – он как бы невзначай коснулся своего пуховика, вернее лейбла на нём, – это будет очень выгодно, – снова повторил он. А ведь предложение и правда очень интересное, и, если Соколов говорит что устроит всё по закону, то еще и выгодное и безопасное для моего колхоза. Сам-то он наверняка начнёт такие схемы с этими цветами проворачивать, что мама не балуй, они станут для него золотой антилопой. Подмазать кого надо, списать некондицию, еще что-то, того глядишь и лишняя тысяча-другая в его кармане и окажется. И так постоянно.

Мне не хотелось в этом участвовать, вот совсем. Такие как он и были одной из причин, почему страна в конце девяностых затрещала как лоскутное одеяло, а потом и вовсе исчезла. Но и отказывать причин нет. Ему, по большому счету, даже не стоило сюда ехать, всё можно было решить через управление торговли, где у этого товарища наверняка уже всё схвачено, абы кого не поставят директором Елисеевского, а он им станет через два года. Позвонит один ответственный товарищ другому, тот третьему, и вот уже моей теплице нарисовали план по гвоздикам, сейчас это возможно. И всё, никуда не денешься, придётся его выполнять.

Поэтому можно сделать вывод, что он приехал сюда специально, лично познакомиться со мной, наладить контакт и намекнуть на свою полезность не только для моего колхоза, но и для меня лично. Не зря же он так недвусмысленно показал на свой пуховик, «смотри мол, деревенщина, и завидуй».

Пока я всё это прокручивал у себя в голове, Соколов терпеливо ждал, отпивая маленькими глоточками чай с сахаром из принесенной Аллочкой чашки. Молчание несколько затянулось, и мне нужно было что-то ответить.

– А в нашей стране вообще есть опыт выращивания цветов в теплицах, товарищ Соколов? Не хочется выставлять себя круглым дураком, когда я буду вносить это предложение на рассмотрение. Нам же ваши гвоздики в любом случае нужно будет включать в план. Сами понимаете.

– Честно сказать, я не знаю, товарищ Филатов. Мне пришла в голову эта идея, когда сын одного из моих продавцов показал мне статью в журнале «Наука и жизнь». Я же работник торговли, а не сельского хозяйства, это вам, товарищ Филатов, надо задавать такие вопросы, я же, считайте, внес рацпредложение.

– Думаю, что я обязательно подниму этот вопрос, когда мы будем составлять планы на следующую пятилетку. Спасибо за ваше предложение, товарищ Соколов. И, раз уж вы здесь, давайте я вам покажу нашу теплицу. Проведу экскурсию, скажем так.

Мне этого конечно делать не хотелось, но, когда мои люди узнают об этом московском госте, а они узнают, то никто не поймет, почему я не проявил должного гостеприимства.

Это для меня он вор, и очень хитрый притом, а для них уважаемый и полезный человек, с которым надо дружить. Тут уж хочешь не хочешь, а надо соответствовать.

Теплица Соколова впечатлила, за окном стоял гадкий до безобразий, промозглый и холодный ноябрь, но внутри было тепло, даже можно сказать жарко и очень светло от работавшего освещения, а в разбитой на зоны теплице росли овощи. Часть из которых уже вот-вот подойдет, а часть займет в свое время достойное место на новогоднем столе как у моих людей, так и у многих других.

Вручив напоследок Соколову зелень и свежие огурцы в качестве подарка я еще раз пообещал, что обязательно подумаю над его предложением, и мы расстались внешне вполне довольные друг другом.

Если бы я был обычным человеком этой эпохи то, вероятно, не раздумывая согласился бы на всё, что он мне предложит в будущем, но я-то не такой. Поэтому, когда придёт время, и я заведу нужные знакомства и войду в полную силу, можно будет попробовать расковырять этот гнойник, не дожидаясь середины восьмидесятых.

Из-за Соколова я, кстати, вспомнил и еще про одного человека, будущего начальника Дзержинской плодоовощной базы Амбуцаряна, который тоже успел хорошо так нагреть руки, и, который тоже, как и Соколов, в итоге получил высшую меру.

С ним также можно будет попробовать разобраться.

Но это всё в будущем, а пока что мой колхоз ждёт зима, надеюсь она будет такая-же снежная как и прошлая, и мои поля на следующий год как следует полыхнут урожаем.

* * *

Зима и впрямь выдалась прямо ух. Снега навалило уже в начале декабря. Так что то и дело приходилось собирать мужиков на расчистку дорог. Хорошо хоть навесное оборудование для тракторов у нас было, приводить в порядок колхозные дороги ну очень печально.

Глядя на всё это белоснежное великолепие, мне пришла в голову идея как практически бесплатно украсить деревню к Новому Году, да и людей развлечь не помешало бы. Работы в зимнее время стало гораздо меньше, что бросалось в глаза даже по клубу, который теперь был забит до тесноты практически постоянно.

Особенным спросом теперь стал пользоваться шахматный зал. Хотя и в шашки там, конечно, тоже играли. Но именно шахматы занимали особое место в сердцах некоторых колхозников. Пускай «матч века» сборной СССР против сборной мира в Белграде прошёл ещё весной, отголоски от этой победы не утихали ещё долго. Тем более, что и действующим чемпионом мира в этот период тоже был советский шахматист Борис Спасский. Как и несколько лет до этого на мировых первенствах побеждали исключительно наши спортсмены. Только в семьдесят втором году эту цепочку прервёт американец Роберт Фишер. Но пока об этом никто не знает.

Так что, с момента как у нас появилась мини-библиотека, меня не раз просили начать выписывать шахматные журналы, что я и сделал. Так что теперь у нас фактически появился свой клуб, где люди решали шахматные задачки и играли друг против друга, что я всячески поощрял и даже подумывал привлечь активистов из шахматной федерации и вместе с ними организовать турнир, на который позвать игроков со всего района. Но пока было не до этого, особенно под Новый Год. Так что я пока переключил своё внимание на другие вещи, особенно когда они всеми силами бросаются в глаза.

Да, я снова про сугробы. Я делегировал Аллочке задание, как комсоргу, организовать общеколхозный конкурс по лепке снежных фигур, где приниматься будут любые работы на сказочную тематику. Победители будут награждены небольшими призами, а остальные символическими подарками.

Колхозники восприняли идею с энтузиазмом и на улицах деревни возле домов начали быстро появляться самые разные сказочные персонажи. От простых снеговиков и колобков, до более сложных, в которых угадывались разные животные, вроде медведей, волков или даже курочки рябы.

В очередной раз всех изумил Ягодецкий, слепив перед своим домой на удивление красивую и детализированную фигуру Снегурочки. Первую версию которой ему правда пришлось переделать. Уж слишком большой там был упор на грудь. Она была настолько гигантской, что все удивлялись, как эта снежная женщина вообще сохраняет равновесие, не осыпаясь и не ломаясь. Я сам не видел, но мне со смехом рассказал об этом один из его соседей, который наблюдал за реакцией Астафьевой на это его творчество.

Однако, теперь он был одним из главных претендентов на победу в конкурсе. Посоперничать с его Снегурочкой мог разве что Змей Горыныч, которого слепил Михеев Стас, тот самый слесарь, которого я назначил за главного вместо Кондрата.

И ещё одна колхозница, с которой я лично почти не общался, но у неё получилась крайне удачная царевна-лягушка. Она даже не поленилась сделать для неё ледяную корону, которая теперь переливалась и сверкала на солнце, словно и впрямь что-то драгоценное.

Скорее всего эти трое и разделят между собой главные призы, однако, подведение итогов было назначено на тридцатое декабря.

Ну а помимо конкурса, мы, конечно, залили в горку на выезде из деревни, где располагался небольшой холм. Теперь там практически постоянно кто-то да катался на санках и ледянках.

Залили мы также и два катка в самой деревне. Один большой рядом с клубом, на футбольной площадке, теперь там молодёжь играла в хоккей. А другой поменьше недалеко от сквера памяти, туда, где мы решили установить большую ёлку.

Вообще подготовка к празднику шла полным ходом. Кольцов не подвёл, и уже к середине декабря привёз нам несколько ящиков конфет и коньяк, как и обещал.

Я тут же, не затягивая в долгий ящик, смотался в Калугу и привёз гору подарочных бумажных пакетов, чтобы рассортировать по ним подарки. А также докупил ещё разных простеньких игрушек для самых маленьких. Пупсы, машинки, юла… ко всему прочему, мне удалось достать ткань на костюмы деда Мороза и Снегурочки, а пара местных мастериц согласились их пошить.

Вообще на подарки для жителей деревни, я старался не жмотиться. Вложил туда и немного колхозных денег, да и со своей зарплаты тоже. Что ни говори, а у людей должен быть праздник. Тем более что никаких долгих выходных тут и близко нет, погуляли на новый год, отдохнули первого января и за работу.

И, что ни говори, а вся эта предновогодняя суета и зимние забавы создавали в колхозе нужное праздничное настроение. Некоторые колхозники даже подходили ко мне со словами, что ждут Ёлку, как никогда. А от Полины, которая стала частенько со мной заговаривать по разным поводам, я узнал, что в предыдущие года никто так сильно не заморачивался с организацией праздника. Дежурная ёлка, поздравления и всё.

А примерно за неделю до Нового Года ко мне в кабинет заглянул неугомонный Митя Ягодецкий и с заговорщическим видом попросил его выслушать.

Он уже успел себя зарекомендовать, как весьма непредсказуемую личность, так что мне сразу стало любопытно чего же он хочет.

– Присаживайтесь, – кивнул я ему, – и рассказывайте.

Проигнорировав моё предложение сесть, он не просто остался на ногах, а начал энергично ходить по кабинету из угла в угол, активно жестикулировать и тараторить:

– Я много думал в последнее время. Вот почему Дед Мороз обязательно должен быть дедом с седой бородой и посохом, на который он опирается при ходьбе? Не лучше ли сделать из него пример для детишек, показав всем, что даже в старости можно быть активным, если занимаешься спортом. Я думаю, что нам нужен новый Дед Мороз. Мускулистый и закалённый настолько, что выйдет на улицу не в шубе, а в майке. Да и борода ему в общем-то не подходит. Вот шапку можно оставить. Всё-таки голову беречь надо, – на этой фразе он поучительно поднял указательный палец вверх.

Я молчал, переваривая услышанное, а Митя, тем временем продолжил:

– Вместо посоха я возьму штангу со спортплощадки. Повешу с двух сторон по мешку с подарками и буду выдавать их детям не за стишок, а за выполнение спортивных упражнений! Например, за поднятие этой же штанги. Ну? Как вам? – с надеждой посмотрел он на меня.

Мои руки непроизвольно потянулись к лицу в жесте испанского стыда, но я себя одёрнул, хотя мне хотелось просто забыть всё, что он только что наговорил. Но и посылать его мне не хотелось. Он же как лотерея. То подвиг трудовой совершит, то старушку до больницы доведёт, то фигуру из снега вылепит красивую, то устроит выставку имени себя. Точно! Выставка!

– Дмитрий Евстафьевич, – покачал головой я, – что ж вы нас так подставляете?

– Вы о чём, товарищ председатель? – насторожился он.

– Ну как же… вообще-то я очень рассчитывал на вас в этот Новый Год. У вас ведь отлично получается фотографировать, когда вас, конечно, не заносит. И я предполагал, что вы будете нашим фотографом на ёлке. Будете снимать праздник, да и просто людей. Я даже планировал выделить вам от колхоза плёнку на это дело.

Я даже почти его не обманывал. Внезапно подумалось, что это и впрямь неплохая идея, главное приглядывать за тем, что конкретно он снимает, не позволяя ему превратить фотографии праздника в очередную селфи галерею. Но с этим может вполне справиться та же Астафьева, а отрицать, что у Мити есть определённый талант к искусству было бы глупо.

Ягодецкий явно расстроился, поняв, что рождение деда Мороза нового времени не состоится, но стоически это вынес. И, словно герой, пафосно ответил:

– Понимаю. Ну тогда, конечно, я не могу всех подвести. Фотографии обязательно будут. Сделаю в лучшем виде!

* * *

Вот и наступило тридцать первое декабря. Я и правда решил нарядиться в деда Мороза, ну а Снегурочкой стала Аллочка.

Костюмы нам пошили простенькие, но сразу узнаваемые. Самодельная борода из ваты, конечно, смотрелась так себе, но что поделать.

– Ну что? – улыбнулся я комсоргу, – дамы вперёд. Я не появлюсь, прежде чем дети не позовут дедушку хором минимум три раза.