Читать книгу Девушка из Сити - - Страница 4

Первая рабочая неделя в «СуперФарме» пролетела за знакомством с коллегами, корпоративной культурой и своими обязанностями.

В компании я занималась полным сопровождением проектов по интеллектуальной собственности.

Мы привыкли, что «собственность» – это квартиры-машины-дачи. Что-то ценное, материальное, что можно купить, продать, сдать в аренду и, конечно, получить за это деньги.

Интеллектуальная собственность – такая же собственность человека, только связана она с его творчеством. Эта собственность нематериальна, но она тоже покупается, продается и сдается в аренду. Например, патенты, ноу-хау, авторские права и товарные знаки. Если вы видите предложение «купить права на песню», речь, как правило, идет о покупке авторских прав, то есть покупке интеллектуальной собственности.

Интеллектуальная собственность в фармацевтике – это прежде всего патенты. Поэтому для каждой фармацевтической компании важно иметь в штате специалиста по патентам или заказывать услуги по сопровождению. К моему счастью, «СуперФарма» наняла меня в штат.

Фармацевтические компании разного размера и стартапы подают заявки на патенты, получают патенты, формируют патентные портфели на свои разработки. Мне, как специалисту по патентам, необходимо знать о таких портфелях, анализировать и отслеживать их.

Мое присутствие важно на каждой стадии работы с препаратом: от задумки до появления его на полках аптек.

Ученые хотят начать разрабатывать препарат – и тут выхожу на сцену я со своими патентными исследованиями, готовая рассказать про тенденции в разработках изобретений, которые последнее время патентуются на рынке.

Маркетологи собираются выбрать названия для препарата – и снова мой выход, ведь название нужно зарегистрировать в качестве товарного знака.

Технологам нужно провести трансфер – я проверяю и согласовываю договоры.

И это только часть моих обязанностей: заседания панели экспертов, консультации и лекции приятно дополняли мои рабочие дни.

Я размышляла о патентах и медленно листала описание очередного проекта. Мои мысли прервал звонок Начальницы. После недолгого разговора я положила телефон на рабочий стол и глубоко вдохнула. Эмоции переполняли меня.

– Что случилось, красавица? – добродушно спросил Андрей. Он только что пришел на работу – на полчаса позже.

– Анастасия Ивановна заболела, – сказала я, обращаясь ко всем сразу и одновременно ни к кому конкретному. Я знала, что сейчас коллеги начнут бурно обсуждать эту новость. Но мои мысли уже были далеко. Диалог Шустрой и Скромной доносился издалека, будто я сидела в пыльном мешке.

– А я-то думаю, неужели опаздывает впервые за пять лет. Это на нее совсем не похоже, – заметила Шустрая.

– Но сегодня же совещание экспертной панели по новому проекту! – сказала Скромная и добавила почти с испугом:

– С Антоном Павловичем.

Да, именно. Началась моя вторая рабочая неделя, а Начальница заболела и хочет, чтобы я пошла на совещание.

Уже сегодня я войду в состав экспертной панели вместе с маркетологами, ребятами из отдела научной экспертизы, из клинического отдела, из отдела регистрации и другими специалистами компании. Специалисты экспертной панели собираются на совещания, подробно обсуждают и исследуют новый стартап и определяют, будет ли «СуперФарма» финансировать этот стартап. Совещания проходят в кабинете Могучего и, конечно, с его участием. Вот это подарок!

Мне было страшно, но вместе с этим сердце сладко заныло: я увижу его! Может, мне даже удастся показать себя с лучшей стороны. Почему я надела бежевый пиджак, а не черный? Я достаточно хорошо выгляжу? Господи, хоть бы не ляпнуть чего-нибудь и не опозориться.

– Да ты вся светишься, – иронично заметил Иван после того, как я сообщила коллегам, что пойду на совещание. От интонации, с которой он говорил, стало как-то противно. Ох, Умная сосредоточься.

– Там будут обсуждать очень интересный и перспективный проект, – быстро ответила я.

– А может, дело не в проекте, а в том, с кем вы будете его обсуждать? – не унимался Иван. Его излишнее внимание раздражало. Почему он такой язвительный? Я его как-то обидела? Какой же он вредный! Точно, теперь это его второе имя – Вредный.

– Давайте просто каждый займется своей работой, – прервал нашу перепалку Максим. И ободряюще улыбнулся мне:

– Желаю удачи на совещании. И пусть этот проект принесет нашей компании кучу денег, а нам премии!

Я благодарно улыбнулась в ответ, взяла ежедневник с ручкой и направилась… на совещание? Конечно, нет. Вначале мне было необходимо освежить макияж и поправить прическу. Делать это при Вредном не хотелось, поэтому пятнадцать минут я провела в уборной перед зеркалом.

«Ох, Умная, говорила тебе мама скинуть пару килограмм», – подумала я, критично разглядывая отражение. Шпильки, бежевое платье, высокий хвост. Я выглядела отлично. Но не идеально, в этом вся беда. Я никогда не была худой девочкой, но всегда стремилась к недостижимому XS-S. И почему я до сих пор не записалась к фитнес-тренеру?

Перед входом в кабинет к Могучему я остановилась, чтобы подождать Научную. Зайти в кабинет с кем-то знакомым мне было не так волнительно. И откуда снова взялась эта тревога? Чувствую себя глупо, как школьница, поджидающая на переменке старшеклассника.

«Умная, ты же серьезная взрослая женщина. Прекрасный специалист. Тебе не о чем волноваться», – подумала я.

– Привет! Ты тоже идешь на совещание? – передо мной возникла Научная Таня. Как и вчера, в серенькой одежде простого кроя. «У нее даже кеды серые», – с удивлением подумала я.

– Да, Анастасия Ивановна заболела, поэтому я вместо нее. Ну что, идем? – поторопила я Научную, словно это она стояла тут без дела минут пять.

Я быстро шмыгнула за длинный стол для переговоров и осмотрелась. Могучего еще не было, но присутствовали специалисты из клинического отдела и маркетологи. Почти со всеми я перезнакомилась за неделю. Конечно, не запомнив ни одного имени.

У меня было несколько минут, чтобы осмотреть владения нашего генерального директора – просторное помещение с головокружительным видом из окна: Москва была как на ладони. Здесь хотелось строить наполеоновские планы, глядя не мерцающий город, движение которого не прекращалось даже по ночам.

В кабинете серые стены сливались с серым диваном и словно стекали в такой же серый пол. «Научная может мимикрировать под его кабинет», – с усмешкой подумала я. Только бы это сочетание не переделали в корпоративный стиль! Мне всегда нравились яркие цвета.

На сером фоне резко выделялись черные стулья, стол и шкаф. Черно-серый минималистичный ансамбль как бы говорил серьезным и даже грозным тоном: «Никакого отдыха, никакого общения. Тут мы работаем».

Стол Могучего был пустой, почти стерильный: ноутбук, пару аккуратно сложенных листов и серая чашка на подставке. Никаких рамочек с фотографиями, дурацких подарков от коллег, канцелярии, да хотя бы папок с документами! Это странно, я не замечала, что в «СуперФарме» особые требования к чистоте стола. Впрочем, я работаю всего две недели.

Единственным цветным пятном в кабинете Могучего была парочка оберток от батончиков хершис и твикс под столом.

Ох, сейчас бы шоколадку съесть! «Умная, успокойся, ты вчера только села на диету. Ты же не хочешь плохо выглядеть?» – меня привычно кольнуло чувство вины за свой неидеальный внешний вид.

В этот момент в кабинет быстро вошел Могучий в сопровождении двух мужчин лет тридцати. Оба были в очках, в джинсах и толстовках с логотипом какого-то института. Один чуть моложе другого.

– Доброе утро, коллеги. Некоторые из вас уже успели ознакомиться с проектом заранее, а кто-то услышит о нем впервые. Сегодня к нам присоединились наши коллеги из Научно-исследовательского института биоорганических соединений – Игорь и Леонид. Прошу, знакомьтесь. Они представят свою разработку и ответят на ваши вопросы. А мы постараемся составить в ближайшее время свое заключение, – сказал Могучий.

Пока Могучий вводил нас в курс дела, я откровенно разглядывала его. Стильный брючный костюм и белоснежная рубашка. Идеально уложенные волосы. Золотая цепочка на загорелой шее. И эти голубые глаза в обрамлении черных ресниц… А мягкий голос со стальными нотками я могла бы слушать часами.

У Могучего была достаточно властная манера вести совещания. Его уверенность впечатляла, даже завораживала. Как же я была рада его видеть! Бабочки в моем животе взмывали все выше и выше, унося меня за собой в мир грез.

Могучий посмотрел прямо на меня, и я быстро отвела взгляд. Казалось, удары моего сердца могли услышать коллеги на противоположном конце кабинета. Надеюсь, я не покраснела.

Кратко представив ученым нашу команду, Могучий передал им слово.

– Пожалуйста, Игорь, Леонид, расскажите подробнее о вашем проекте. Насколько мы поняли, речь пойдет о новой молекуле, – сказал Могучий. Я снова поймала его взгляд на себе. Сосредоточиться на речи ученых становилось все сложнее.

Но тут Игорь, ученый, что выглядел чуть моложе, начал красочно рассказывать о потрясающей находке и мои амурные переживания ушли на второй план.

Ученые открыли новую противоопухолевую молекулу – соединение, похожее на цисплатин. Цисплатин – лекарственный препарат, который широко применяют в химиотерапии. Он достаточно эффективен, но обладает целым набором побочек. Люди, болеющие онкологией, вынуждены проводить у капельниц по шесть часов. Ведь если ускорить введение цисплатина, у пациента могут отказать почки или он рискует потерять слух.

– В настоящее время ведется поиск новых биологически активных веществ с противораковой активностью, обладающей меньшей токсичностью для здоровых клеток, – сказал Игорь.

– И, кажется, нам удалось открыть такое вещество, – с улыбкой добавил Леонид.

Теперь мое внимание было полностью сфокусировано на Леониде. Желание узнать о новом соединении овладело мной полностью в одно мгновение. Если он прав, их открытие перевернет фармацевтический рынок! Я просто не могла поверить – мой первый проект в экспертной панели «СуперФармы» и сразу исполнение мечты! Я буду участвовать в выводе на рынок противоопухолевого препарата, который изменит мир. В голове тут же вспыхнули громкие заголовки газет с лицами счастливых излеченных людей.

И тут я сама невольно посмотрела на Могучего. Наши глаза встретились, и мне показалось, что его лицо засветилось от восторга так же, как и мое. Кажется, мы на одной волне: Могучий разделяет мою невероятную любовь к стартапам, способным спасать жизни людей.

По моему телу разлилось приятное тепло. Я улыбнулась Могучему и мне показалось, что он слегка кивнул мне в ответ.

Тем временем специалисты из клинического отдела перечисляли возможные показания к применению нового препарата: рак яичников и яичка; рак мочевого пузыря; плоскоклеточный рак головы и шеи; рак легкого; рак шейки матки (в том числе в комбинации с лучевой терапией); остеосаркома, меланома, нейробластома, рак пищевода. Скольким людям поможет эта маленькая молекула!

– Финансовая модель выглядит потрясающе. Прибыль не только покроет все расходы вывода инновационного препарата на российский рынок, но и позволит надеяться на возможность протоптать дорожку на мировой, – сообщили с восторгом маркетологи.

В дело вступила Научная Таня. Она внимательно изучила отчеты с исследованиями, которые ученые провели на лабораторных мышах.

– Вы изучали противоопухолевую активность на перевиваемой опухоли В16 меланома? – почти строго спросила Научная.

– Да. В результате проведенного испытания новой молекулой была показана хорошая переносимость мышами без гибели или патологической симптоматики параллельно с устойчивым и достоверным уровнем противоопухолевой активности, – отрапортовал Леонид.

– И никакой цитотоксичности к здоровым клеткам? – тут же уточнила Научная.

Казалось, мы следили за допросом в остросюжетном детективе.

– Мы сами были удивлены, но именно это соединение выпадает из общего правила. Обычно разрушения идут и для опухолевых клеток и для здоровых. А тут нет, – Леонид широко улыбался.

Иными словами, этот препарат может уничтожать раковые клетки без вреда для здоровых! Я еле удержалась, чтобы не вскрикнуть вслух «Ура!». Коллеги, довольные ответом Леонида, стали переглядываться и тихо переговариваться.

– Я вам больше скажу, когда мы рассказали об этом корейцам, они были в полном восторге, – взволнованно сообщил всем Игорь.

Стоп. Что? Мое выражение лица резко изменилось. Я была встревожена.

– Извините, пожалуйста, Игорь, не могли бы вы уточнить, каким корейцам и что именно вы рассказывали? – осторожно спросила я.

Все в кабинете замерли.

– Где-то полгода назад мы ездили на конференцию в Корею и выступали с докладом о нашем открытии. Успех был ошеломительный! Представители корейских фармкомпаний просто закидали нас вопросами, – с довольной ухмылкой сообщил Игорь.

О нет… Я уже не хотела слушать Игоря. Все мои недавние фантазии больно разбивались о реальность с каждым словом ученого.

Игорь продолжал рассказывать об их выступлении на конференции. Коллеги слушали ученого, радостно кивая. Для них успешное выступление на международной конференции было плюсом, но я была вынуждена прервать беседу очередным вопросом:

– Игорь, правильно я понимаю, что у вас был доклад по этому проекту? Презентация? Вашу статью опубликовали в сборнике после конференции?

Могучий смотрел на меня, нахмурив брови. Казалось, в его глазах застыл вопрос: откуда такой интерес к корейским конференциям, Анна? Что ж, раз никто так и не понял, что произошло, я объясню.

– Коллеги, мне нужно понимать, какая информация известна нашим конкурентам. Они могли начать разработку подобного препарата. В этом случае, как вы понимаете, мечты о глобальном рынке и большой доле останутся всего лишь мечтами. Нам нужно также выяснить сколько информации о новой молекуле уже есть в открытом доступе. Кстати, у вас есть статьи и патенты, Игорь?

– Да, мы публиковали периодически статьи, чтобы отчитываться перед фондом по гранту. Сейчас, кстати, выйдет самая полная статья. Это наша гордость – мы безумно обрадовались, когда ее взяли в Nature. Патенты нам были ни к чему, они не работают, – Игорь широко расправил плечи и посмотрел на меня.

Я лишь покачала головой и начала быстро печатать в ноутбуке – мне нужно было записать информацию для проверки.

Ох уж эти «статьи для отчетов по гранту» и «патенты не работают»! Сколько инвестиций в хорошие проекты из-за этого не случилось? Каждый раз, когда классный проект выбирает напечатать статью вместо того, чтобы подать заявку на патент, где-то разбивается сердце одного патентного специалиста.

Особенность фармацевтического рынка в том, что разрабатывать новые препараты могут по десять-пятнадцать лет. И все это время нужно кормить работников, покупать оборудование, реактивы, платить за аренду, а потом оплачивать доклинические исследования и баснословно дорогие клинические исследования. Разработка препарата проходит несколько стадий, и каждая стадия важна. Если пропустить хотя бы одну, вывести на рынок хороший препарат, который будет помогать людям, не получится.

При этом он может с треском провалиться на любой стадии проверки, даже на самой последней. На сотни провалившихся проектов приходится в лучшем случае один эффективный и безопасный препарат.

Как фармацевтической компании окупить все затраты, связанные и с провалами, и с длительными разработками?

Только с помощью монополии, которую дает патент. Патент – это, по сути, договор между разработчиком и государством. Государство дает временную монополию на разработку, а разработчик раскрывает в подробностях свою разработку в патенте. В фармацевтике это выгодно обеим сторонам: государство в курсе последних разработок в социально-значимой сфере, а фармацевтическая компания-разработчик какое-то время не боится конкуренции.

Если вам выдали патент на препарат, только вы имеете право продавать препарат на территории страны, где патент выдан. Кроме того, с патентом вы можете запрещать производить и продавать свой препарат другим участникам рынка. За эти права, за эту монополию, готовы платить инвесторы и получатели лицензий, ведь ваша монополия позволяет регулировать продажи и цены.

Если при больших затратах на разработку у стартапа нет патентов и нет возможности их получить, инвесторы вряд ли решат вкладывать в него деньги – слишком велик риск, что вложения не вернутся.

Я погрузилась в свои размышления и не сразу заметила, что на меня обеспокоенно смотрит Научная. Она беззвучно прошептала: «Все нормально?». Я не осознавала, насколько яростно ударяю по кнопкам ноутбука.

Могучий резко поднялся со своего стола и, не скрывая раздражения, сказал:

– Коллеги, мы не знаем, какая информация была опубликована. Давайте не будем раньше времени придумывать призрак конкурента. – он развернулся к выходу, даже не взглянув на меня. – Сегодня мы хорошо поработали. Думаю, можно заканчивать. Игорь и Леонид, мы рады, что вы пришли к нам!

Все закивали и стали быстро собираться. Я разочарованно смотрела, как Могучий быстрым шагом выходит из кабинета. Он явно был недоволен.

«Мда, Умная, умеешь ты привлекать мужчин. Вон как быстро убегают от тебя с недовольным лицом», – подумала я.

Начальница завещала мне «молчать, слушать, все тщательно фиксировать и особо не отсвечивать». Кажется, и с этой задачей я не справилась.

– Ну, как все прошло? – После совещания мне сразу позвонила Начальница. Тяжело вздохнув, я рассказала краткую историю своих почти разбитых надежд. Несмотря на то, что коллеги не осознали всю серьезность ситуации, я знала, что Начальница меня поймет.

– Проект прекрасный, он может перевернуть рынок противоопухолевых препаратов. Но, кажется, ученые рассказали про свое открытие на конференции в Корее, при этом у них нет патентов и есть множество статей…

– Известно как давно они стали раскрывать информацию? Насколько много успели раскрыть?

– Я запросила всю информацию у ученых. Они вышлют презентацию, статьи и точные даты.

– Ты молодец, что выяснила это. Как только получишь всю информацию, пиши заключение. Описывай все риски без прикрас. Мы должны четко понимать, во что ввязываемся. Проект без патентной защиты – это самоубийство для компании. Слишком дорого, и конкуренты могут в любой момент скопировать препарат и занять рынок, – сказала Начальница.

«Господи, сделай так, чтобы их статьи и презентация не раскрывали строения новой молекулы, тогда у нас все получится, мы справимся», – с грустью подумала я.