Читать книгу Зачем ты ушел к ней? - - Страница 19

Наверное, если бы я верила в какие-то высшие силы, то подумала бы, что вселенная посылает мне какие-то знаки. Только почему-то все не особо на поверхности. Вот услышь я, что Олеся и Слава договариваются о встрече где-то, признаются друг другу в чувствах или обсуждают, как им было хорошо вместе, тогда бы вопросов не осталось.

А так… Только мои подозрения, слова, которые можно отнести к чему угодно. И что мне со всем этим делать? Что и кому предъявить?

Я так и стою во дворе, сжимая в замёрзшей руке телефон, пока не слышу смех Леси. Сестра замечает меня.

– Ой, Анют, а ты что здесь мерзнешь? – спрашивает удивлённо.

Я смотрю на нее и не могу поверить, что именно она пять минут назад обсуждала своего ребенка, который… Который где сейчас? Точно, в Норвегии. И на ее лице ни капли раскаяния, ни капли волнения. Неужели можно быть такой бессердечной?

Господи, да если бабуля узнает, то ее точно инфаркт хватит. А Леся что? А ей плевать.

– Аня, на тебе лица нет, – нахмурившись, говорит Слава.

– Я… – не знаю, что сказать, а потом, обернувшись на дом и убедившись, что бабули в зоне слышимости нет, интересуюсь: – Леся, сколько лет твоему ребенку?

Сестра молчит, поджав губы. Взгляд ее меняется. Теперь в нем явно читается раздражение и вопрос: «Какого черта ты лезешь не в свое дело?»

– Черт, телефон, – сразу догадывается муж.

По моему лицу наверняка видно, как я напряжена в ожидании ответа. И тут Леська меня добивает:

– Четыре, Анют, – бросает ответ, как кость собаке, и идёт в дом.

В голове крутятся расчеты, и я понимаю, что забеременела сестра ещё в России. Но да, она же говорила Славе, что ее бывший муж не биологический отец.

– Аня, – муж так и стоит рядом со мной, держа в руках пакет из магазина, – она не хочет, чтобы кто-то знал.

– Но ты-то узнал, – смотрю на Славу, пытаясь хоть одну эмоцию считать с его лица. – Почему? Потому, что ты адвокат? Или есть ещё какая-то причина?

– Лесе просто нужна была консультация, – вполне убедительно отвечает он. – Идём в дом, ты совсем замёрзла. И не говори ничего Галине Федоровне.

– Как так можно? – шепчу я себе под нос.

– Аня, как бы грубо ни звучало, но это не наше дело, – тоже тихо продолжает муж. – Это ее выбор, тем более ребенка же она не в детдом отправила, а оставила с отцом.

Слава говорит так, что и к словам не придраться, но и новой информации из его ответов не почерпнуть. Он не знает, сколько я услышала, а вот сестра, кажется, совсем не переживает, что я стала свидетелем такого личного разговора.

Леська, как будто никто и не раскрыл ее тайну пару минут назад, уже весело щебечет, рассказывая что-то бабуле. Нет, мне точно отсюда надо уезжать, Сонька была права. Как теперь мне реагировать, когда бабушка снова заведет разговор о правнуках? Сидеть с натянутой улыбкой и думать, как бы не высказаться? И ведь вчера у Леси абсолютно никакой реакции не было, когда бабуля говорила об этом. Неужели ничего внутри даже не дрогнуло?

Время для меня становится просто резиновым. Я сижу как на иголках, иногда ловлю взгляд Леси, который будто говорит мне: «Молчи». К вечеру уже совершенно невыносимо. Меня будто душит что-то в этом доме. Никому не говоря ни слова, подрываюсь с дивана, сбросив с себя руки мужа, и выхожу на улицу.

– Аня, – Слава выходит следом.

– Я здесь, – не оборачиваясь, говорю из-за ствола старой яблони.

Лавочку от снега не стала чистить, а стоять тяжело. Все тело будто налито свинцом. Поэтому прислонилась к дереву, чтобы удержаться на ногах.

– Вот поэтому, Ань, я тебе ничего и не сказал, – муж, взяв меня за плечи, заглядывает в глаза. – Я отнёсся к этому как к консультации клиента, хотя тоже не одобряю поступок Леси. А ты места себе не находишь, как только узнала.

– Давай уедем, – прошу я. – Завтра с самого утра.

– О, голубки, вот вы где! – слышу голос сестры. – Как подростки, честное слово, – смеётся она. – Не целуйтесь на морозе, а то губы потрескаются.

– Лесь, ты что-то хотела? – спрашивает Слава, пропуская шутки мимо ушей.

– Да, хотела, – не ходит вокруг да около. – Мне тут позвонили, завтра срочно нужно быть в городе. Не подбросишь меня?

– А тех денег, которые получила в качестве отступных, не хватит на такси? – интересуюсь я, не скрывая своего отношения ко всему, что творит Олеся.

Она понимает, что разыгрывать из себя черт пойми кого здесь не перед кем. Подходит ближе, и в ее голосе уже нет наигранной радости.

– Я понимаю, систер, что ты та ещё моралистка, но не надо на меня нападать, – вот и показывает она свое истинное лицо. – Я поступила так, как посчитала нужным. Что бы я делала одна с ребенком здесь? Без работы, без денег. Хорошо быть правильной, когда рядом с тобой такой мужчина, – кивает на Славу, – и ты в ус не дуешь. Так что не надо, Анют, делать из меня какого-то монстра. Зря я вообще…

– Так, хватит! – не даёт Лесе договорить Слава.

А вот мне очень даже интересно, я бы послушала. Обычно в таком состоянии человек может сболтнуть лишнего. Может, этого мой муж и опасался, поэтому прервал?

– Ты так говоришь, как будто мне должно быть стыдно перед тобой за то, что у меня такой муж. Помнишь, что ты мне сказала в день нашей свадьбы? – спрашиваю я.

– Аня! – снова пытается Слава задушить в зародыше назревающий скандал.

А вот я говорю, и мне становится легче. Будто изнутри уходит тяжесть. Наверное, это все невысказанные слова, которые я проглатывала, а надо было произносить.

– Что Аня? – поворачиваюсь к мужу.

– Зачем о чем-то вспоминать, что было много лет назад? – не понимает Слава. – Вы бы ещё вспомнили куклу, которую в детстве не поделили?

Леся, запрокинув голову, громко смеётся. И что ее так развеселило?

– А что, Ань, давай. Хотя ты на меня второй день так смотришь, что твои взгляды красноречивее любых слов. Что, появилась трещинка, да? В ком сомневаешься? В себе?

– Леся! – Слава уже почти рычит на сестрицу.

– Все, – неожиданно слушается она его и поднимает руки.

– Что вы раскричались на весь двор? – появляется на крыльце бабуля. – Ругаетесь, что ли?

– Нет, Галина Федоровна, – первым берет себя в руки муж. – Немного повспоминали.

Ага, о неподеленных куклах. Но вопрос так и остаётся открытым: только ли кукол мы делили?