Читать книгу Синдром разбитого сердца - - Страница 8

Психолог провела работу с мальчиками и родителями, в семье всё наладилось: старший брат повзрослел морально, младший стал сдержанным. Один другого перестал заводить, но главное – братья стали заботиться друг о друге. Иван мечтает стать актёром, Костя – профессиональным футболистом.

Совет психолога: «Нельзя говорить ребёнку, что он самый любимый, если есть ещё дети, потому что последствия будут трагичными. Нельзя говорить ребёнку, что он нелюбимый, потому что последствия будут печальными. Это разбивает сердце ребёнка».

Газету Игорь продавал «с умом», как сказала ему одна женщина, она похвалила его и всегда покупала свежий номер.

В школе Игорь был «хорошистом», ему тяжело давалась математика: дроби, уравнения, интегралы не укладывались в голове. Но учителя уважали его и ставили твёрдую четвёрку, потому что он старался. На выбор профессии в какой-то степени косвенно повлияла работа «торгаша». Однажды он увидел, как мужчина упал на улице, сумка полетела в одну сторону, шапка – в другую, сам лежит неподвижно, прохожие незамедлительно стали помогать. Женщина наклонилась над ним, спрашивала его о чём-то, быстро сделала заключение: «Инсульт». У мужчины отказали ноги, он плохо говорил. Скорая приехала быстро. Вокруг собралась толпа зевак, выяснилось, что эта женщина – врач. Вела себя по-деловому, как специалист, решительно. Игорь наблюдал со стороны: врач находилась рядом с пострадавшим до тех пор, пока не приехала скорая помощь. Она дала рекомендации бригаде медиков, сообщила, сколько времени прошло с момента приступа. Мужчину переложили на носилки, погрузили в машину, и скорая помощь умчалась, включив сирену и мигалку. Женщина-врач сказала: «С ним будет всё хорошо, не переживайте». Люди проявили заметное уважение к доктору, две бабушки подошли за советом. Когда всё это происходило, Игорь забыл про свои газеты. Вечером мама рассказала, что такое инсульт – это удар, нарушение кровообращения головного мозга. В голове нарушается кровоток, если опоздать с помощью, он провоцирует необратимый процесс разрушения тканей головного мозга. В нашем организме есть чёткие схемы направления движения крови с заданной скоростью, как и в правилах дорожного движения. Когда это движение замедляется или останавливается, ткани остаются без питания и организм страдает. У врачей есть понятие «терапевтическое окно» – время до 6 часов после приступа инсульта, когда можно восстановить жизнедеятельность погибающего мозга. Инсульт – это не старческая болезнь, у него нет возраста, он может случиться у молодого, пожилого, у ребёнка, даже у нерождённых детей в утробе матери.

Игорь был потрясён, история с приступом у человека на улице не выходила у него из головы: человек в один миг может стать беспомощным – «шёл, шёл и упал!» Мама сказала: «У врачей нелёгкая задача – поставить больного на ноги». Только тогда он задумался, что делает его мама. Она была врач-терапевт, работала в поликлинике, ездила на плановые осмотры и вызовы.

Через пару месяцев после этого случая январским днём умерла одноклассница Игоря – Лена Остертак, у неё были проблемы с сердцем. В школе девочка часто пользовалась ингалятором, порой ей трудно было говорить, она задыхалась. Перед смертью приступы удушья участились, Лена стала редко посещать школу, к её отсутствию все привыкли, но никто даже подумать не мог, что она умрёт. Одноклассников потрясла эта смерть: все переживали, отказались от обедов, собрали деньги и отдали её родителям, объявили траур, сняли белые воротнички, манжеты. Всем классом ребята приехали на похороны. В тот день светило солнце и стоял лютый мороз. Игорь первый раз увидел мёртвого человека, которого на его глазах закопали в землю. Девчонки плакали, мальчики не плакали, но были серьёзные. С кладбища всех повезли в кафе, на поминки, и только там, когда немного отошли от шока, ребята почувствовали, что промёрзли до костей.

Мама рассказала Игорю, что у Лены была «астма сердца», оно перестало справляться с нагрузками растущего организма, приступы удушья были следствием кислородной недостаточности, сердце перестало выполнять свою функцию – обогащать организм кислородом, и наступила смерть. Когда Игорь сам стал доктором, проблема одноклассницы уже легко решалась в медицине, но в то время она так и называлась – «астма сердца».

Мама Игоря была потомственным врачом: её отец был хирургом, мама – офтальмологом, она была единственной дочерью, родители погибли в автокатастрофе. В двенадцать лет девочка осталась сиротой, воспитывал её дедушка, им помогали родственники, но фактически на всём белом свете они были вдвоём. Дедушка вырастил внучку, он умер, когда она окончила институт и приступила к врачебной практике. Мама всегда с теплом отзывалась о нём, часто говорила: «Мы с дедушкой, мой дедушка…» Папа успел познакомиться с дедом будущей жены, они подружились. Семья Игоря жила в трёхкомнатной квартире, которая осталась от дедушки и родителей мамы.

Папа Игоря был адвокатам, постоянно пропадал в судах, как говорила мама: «Наш папа – защитник дьявола». Отцу нравилась его работа, он был востребованным адвокатом, клиентами были люди из среднего класса, а круг друзей – из среды юристов. Кого только не было у них в гостях: прокуроры, адвокаты, судьи, одним словом – вся правоохранительная система. Папа был сыном заместителя министра СССР, его «патрон» был деловым и, когда освободилась квартира в министерском доме, в котором проживал сам министр, он получил её для своего зама. Как ему это удалось – никто не понимал. Таким образом, министр и заместитель стали соседями, главный жил на десятом, а «правая рука» – на пятом. Это был элитный дом в центре города, в нём проживала исключительно верхушка власти, в основном министры и замы. У всех была прислуга – дом строился с этим расчётом. Между жильцами ходила шутка: «министр на министре», они жили на всех этажах. В этом доме случалось много трагедий, одну из них Игорь запомнил. Тогда он был ещё маленьким, в доме жил министр в отставке, пенсионер со смешной фамилией, он выбросился из окна с одиннадцатого этажа. Это было самоубийство. Когда соседи сообщили жене, она позвонила сыну и сказала: «Отец выпрыгнул из окна, срочно приезжай, убирай его, а то он валяется под окнами». Через пять минут после звонка теперь уже вдова позвонила сыну с претензией: «Ты скоро, сколько можно ждать?! Мне надо отдыхать, время одиннадцать часов вечера» – такая вот жизнь была у жильцов министерского дома. Вдова прожила ещё несколько лет и умерла в глубокой старости. Дети разменяли квартиру родителей на девять или десять квартир. Со временем дом «министров» стал приобретать статус «дома миллионеров». Богатые люди мечтали в нём жить и готовы были заплатить за это любые деньги. Дед Игоря при жизни сказал, что квартира останется детям, как они решат, так и будет, но «мы с бабушкой закончим свою жизнь в ней». Он был фронтовиком, человеком образованным, ответственным, вёл дневники, много читал, писал стихи. С министром они были больше друзьями, чем коллегами, даже когда ушли в отставку, точнее, «их ушли». При смене власти в правительстве государства кресла в кабинете министров незамедлительно поменяли своих хозяев, но все прежние остались в министерском доме, хотя у них и забрали правительственные дачи и привилегии.

У дедушки с бабушкой было двое детей – сын Коля (Николай, отец Игоря с Верой) и дочь Таня. Когда Татьяна, младшая сестра Николая, получила учёную степень, в стране открыли железный занавес, она уехала работать в Америку. Там вышла замуж, родила детей, занималась биологией. Россию она посещала раз в год, и бабушка с дедом всегда ждали её. Игорь любил Таню и своих американских кузин, с гордостью рассказывал всем, что они у него есть. Ему нравилось летать к ним в гости, однажды, после пятого класса, – провёл у них почти всё лето. Они часто ездили на Атлантический океан – Вера, бабушка, дед были в этой поездке. Игорь влюбился в Нью-Йорк. Архитектура города, которая сочетала в себе каменную мощь и величие всех направлений деятельности человека: искусства, бизнеса, политики, отдыха – просто завораживала его. Мосты через Гудзон на Манхеттен тогда были для Игоря мостами в другой мир.

Таня много рассказывала обо всём. «Человек – удивительное существо, – говорила она. – Я родилась и выросла в Москве, для меня – это лучший город на земле, но наступил момент, когда мне нужны были перемены, новая энергия – другая. Нужна была новизна вокруг, чтобы зажечь внутри что-то яркое. И когда американские коллеги пригласили меня на работу, с удовольствием приняла приглашение. Со сменой места жительства мне пришлось учиться всему заново, это было новой волной в жизни, как раз то, что мне нужно. Собирать вещи мне помогала подруга Лена, она тогда спросила: «Ты не боишься? Ведь тебе там даже позвонить некому будет. Ты будешь совсем одна!», в те времена не было мобильных телефонов, и я ответила: «Не боюсь! Вернуться всегда успею, но попробовать точно стоит!» В первый раз гуляя по Нью-Йорку, сразу почувствовала, что этот город обладает красотой и невероятной харизмой. Он вдохновляет, даёт надежды. Поначалу он влюбляет в себя практически каждого идущего по улице, у него есть особая энергия, которая проникает внутрь, наделяет силой, обогащает радостью, запускает новые механизмы, и кажется, что в этом городе жить легко. Возникает ощущение центра или столицы мира, то ли из-за обилия разных этнических групп, то ли из-за разнообразия архитектуры, а может, из-за сочетания разных культур в одном городе. Нью-Йорк осаждали огромные толпы туристов – удивлённые, зомбированные, суетящиеся люди, старающиеся увидеть как можно больше, увезти всё это с собой в надежде передать впечатления близким. Поначалу эта волна быстро подхватывает и несёт тебя, пока не придёшь в себя и не решишь жить по своему плану. При этом очень много мест вызывают ностальгию, даже несмотря на то, что это твой первый приезд, ты уже знаком с городом, его историей по фильмам и книгам. Кстати, та самая подруга Лена через два года после моего отъезда уехала жить в Австралию, в Мельбурн – неплохо там устроилась. В любой точке мира хороший биолог из России будет принят на работу в лучший вуз страны, и не только».

В двенадцать лет Игорь открыл для себя Америку и, когда пришла пора возвращаться, ему не хотелось улетать. Однако оказавшись дома и получив предложение Тани переехать к ней на пмж, поступить в американскую школу, очарование Америки как-то вдруг улетучилось: он понял, насколько привязан к своей семье.

С кузинами они вели почтовую переписку, текст письма был «раненый», как говорил дед, половина на русском, половина на английском. Тогда Игорь начал читать книги на английском языке – ему хотелось свободно владеть двумя языками, как сёстры. В последующие годы таких больших американских каникул не было, но в памяти они остались на всю жизнь.

Игорь любил приходить в гости к бабушке с дедом, в их квартире у него была своя комната, больше похожая на мастерскую. На каникулах он жил у них, часто к нему присоединялись его друзья – Андрей с Виктором. Мальчики сутками напролёт собирали модели: шлифовали детали, чтобы те точно прилегали друг другу, склеивали, а малейшие зазоры и места стыков замазывали эпоксидной смолой. Процесс увлекал их настолько, что они теряли чувство времени: предвкушая следующий этап сборки, они уже представляли итоговый вид собираемой модели.

Когда Игорю исполнилось четырнадцать, дед умер. Он дожил до глубокой старости, пережил своего патрона-министра на семь лет. В восемьдесят пять лет дед стал плохо себя чувствовать, силы покинули его, и одним весенним утром он не смог встать с постели – в ней он провёл около двух недель, рядом всегда были близкие, дежурила медсестра. Таня прилетела одна, дочери с мужем остались дома. Семья Игоря каждый день в полном составе навещала деда – он был мрачный, таял на глазах, но делал вид, что всё в порядке, Игорю даже в голову не приходило, что дед умирает. Когда они в очередной раз пришли навестить его, в комнату их не пустили, пояснив, что там священник, духовник деда. Спустя пару часов отец Арсений, с седой бородкой, в чёрной рясе, с иконой и Евангелием в руках, вышел из комнаты и сказал бабушке: «Всё прошло хорошо, завтра проведаю его», – поблагодарил и ушёл. Священник соборовал, исповедал и причастил старика. Игорь хорошо знал священника – с дедом они ходили в храм, в котором тот проводил службы, дед был «верующий коммунист». В раннем детстве его окрестили, но потом он, член партии, забыл о Христе, потому что был заражён пропагандой коммунизма. Тогда вера для него была какой-то ахинеей, ерундой, но, когда дед вышел на пенсию, вспомнил об Иисусе Христе, Боге Отце и Святом Духе. Домашняя библиотека поменяла своё содержание, дед ходил в храм на службы, соблюдал пост, читал псалтырь, отдавал десятину. Бабушка сказала, что с верующим дедом жить одно удовольствие, от него исходит мир и спокойствие. Дед признавался, что ему стыдно за малодушие, раньше он, как этого требовал советский режим, жил, что называется, «под козырёк», боялся сказать, что крещёный. Когда сменились времена, многие коммунисты и их жёны поверили в Бога.

Таня сказала отцу: «С министрами был, теперь можно и к святым», на что дед ответил: «Коммунизм, атеизм, алкоголизм… это бесконечность – всегда будет мало и хочется больше, потому что заканчивается на «ИЗМ» и поэтому не имеет смысла, а жизнь конечна, в ней надо искать смысл. На войне Бог всем нужен, там люди хотели спасти тело, но в мирное время тело находится в безопасности, а о душе мало кто думает, «в окопах нет безбожников» – это так, с войны хочется вернуться живым, а вера даёт надежду. Мы были молоды, но моя совесть чиста – я никогда не хулил Бога». Игорь был свидетелем этого разговора и хорошо запомнил значение «ИЗМов». Тогда же дед сказал, что человек должен быть верен: одному Богу, своей супруге, делу, которым занимается, и стране, в которой живёт, в таком случае его совесть будет чиста.

Как только отец Арсений ушёл, все родственники поспешили к больному, он сиял от счастья, глаза светились тихой радостью, в комнате стояло благоухание. Дед сказал, что ему стало гораздо легче, на днях он окончательно выздоровеет, ещё несколько дней, и всё будет в порядке. Попросил потерпеть немного. Игорь поверил ему, обрадовался, вдохновился. Таня была с юморком и ответила: «Конечно, легче стало, грехов-то сколько в комнате витает! Один больше другого». В комнате стоял устойчивый запах ладана. Таня подошла к окну, открыла форточку, свежий воздух наполнил комнату, ощущался лёгкий сквознячок, больной глубоко дышал. Весенний воздух разбавил запах ладана. Дед лежал умиротворённый и согласился: «Это правда, я счастлив, что Господь позволил мне оставить грехи здесь». Таня ответила: «Просто так мы тебя не отпустим, тем более у тебя диагноза нет». «Мой диагноз – старость, и это не лечится», – подшучивая, говорил дед. Его состояние счастья передалось Игорю, он успокоился и со спокойной душой ушёл домой. На следующий день он принимал участие в городской олимпиаде по биологии и не смог навестить больного. Ему очень хотелось занять достойное место и порадовать старика. В результате он занял второе место и не очень ему обрадовался, но дед уже не узнал об успехах своего единственного внука.

Игорь пришёл к нему через день – дед был в забытьи и до последнего своего мига так и не пришёл в сознание: лежал неподвижно и делал время от времени глубокие вдохи. Было заметно, как он ещё больше сдал, похудел. Бабушка всё это время не отходила от него и постоянно вытирала слёзы. В квартире была «камерная» обстановка, хотя в ней находилось много народу, все вели себя тихо, ощущалась уважительная, сокровенная тишина. Игорь решил: дед поспит и проснётся выздоровевшим, но на следующий день было всё то же самое, только дыхание у него стало редким и тихим. У деда появились пролежни, его переворачивали, и, когда Игорь увидел оголённое мясо на кости, алое, практически бескровное, ему стало плохо. Потом мама объяснила, это невероятные боли – тело отмирает, а сердце продолжает биться. У деда было крепкое сердце, физическая боль ввела тело в состояние комы, обезболивание помогает, но организм разрушается.

Все торопились к деду, старались больше времени провести рядом с ним, через пару дней бессознательного состояния он умер. Игорь был в это время в школе, когда пришёл, комната деда была пустая: кровать без постельного белья, голый матрас, на столе горела свеча, паркет был начищен и блестел. Словно постоялец выехал из номера, и комната ожидает нового жильца. Игорь спросил у бабушки: «Почему дед обманул, он говорил, что скоро выздоровеет!» Таня ответила: «Он не обманул, а действительно выздоровел, сейчас у него ничего не болит». Через три дня прошли похороны, на церемонию прощания собралось много народу: приехали бывшие коллеги, фронтовые товарищи – все, кто ещё остался в живых и мог стоять на ногах. Эта была «старая гвардия», так называл дед своих друзей-приятелей. Игорь был расстроен, потерян, не знал, как себя вести. Родители переживали, папа стал выпивать каждый вечер, поздно возвращался домой, это ещё больше расстраивало Игоря. Через неделю после похорон Таня улетела домой, в Америку, а бабушка уехала в пансионат. Дед оставил записку: