Читать книгу Нелюбовь - - Страница 11

Леша

Главное, что я успел. А поймать обидчика, думаю, время еще будет. Вряд ли он просто так отвалит от нее, хотя кто знает? Вдруг испугался?

Рыжая жмется ко мне так сильно, что, кажется, всей командой ее оттащить сейчас будет невозможно. Обнимает так, что ребра трещат, где только сил взяла столько? Рубашку на спине кулаками сжимает, лбом в грудь утыкается и рыдает так громко и горько, что даже жалко ее становится.

А делать-то что?

Я девчонок успокаивать не умею, особенно не своих девчонок. Свою-то можно на плечо и в койку, а тут что? Рыдает, дурочка, чуть ли не истерикой заходится, испугалась. Как будто я не испугался. Как представил, что этот мудак сейчас по черепушке ее пустой стукнет, так обо всем забыл, из машины вылетел, побежал, орал что-то даже. Дашка хорошая девочка, но дура дурой. Выперлась на улицу одна по темноте, хотя при свете дня даже на такси до соседнего дома каталась. Бестолочь, вот точно бестолочь.

Неловко обнимаю в ответ, чтобы не чувствовала себя совсем плохо. Поглаживаю по спине, бормочу что-то, но за ее рыданиями даже самого себя не слышу.

– Все, Рапунцель, дыши, он свалил, успели мы, ну. – Психолог из меня совершенно никакой, но делать-то что-то надо с ней? Она, кажется, не слышит меня даже, рыдает и рыдает и жмется еще сильнее, мне уже дышать нечем. Волосы кудрявые подбородок щекочут, дую на них, а они все равно лезут, но рыжая даже этого не замечает. Пиздец, приплыли. Вечер просто вау!

– Лешенька, а может, мы поедем? – просыпается Кристина, крича из тачки. Стекла опущены, жара же.

Отмахиваюсь. Орать на весь двор я не буду сейчас, а Дашу отцепить вообще без вариантов. Мне кажется, сделай я шаг в сторону, она повиснет на мне, как обезьяна, и еще сильнее плакать начнет, хотя сильнее, наверное, невозможно уже.

Кристина кричит снова, но я не слышу что, рыжая очень громко воет. Различаю стук каблуков сзади и закатываю глаза: серьезно?

– Рапунцель, успокаивайся! – Глажу ее по спине, по волосам, но все без толку. Я не сталкивался еще с такими истериками и, что делать, понятия не имею.

– Милый, поедем, пожалуйста, у нас были планы, – тарахтит Кристина уже рядом, а я чувствую, как нервы сдают. Бля, ну что ж все так вовремя!

– Ты не видишь, что она плачет? – Я психую. Потому что урод сбежал, потому что Даша в истерике, потому что Кристина хуже мухи назойливой. Как будто я сильно рад променять секс на вопли, но делать-то что? Бросить не могу уже, сам вписался помочь.

– Кто это вообще? Отцепи ее, и поехали, я белье новое надела… – Крис губу закусывает и наматывает волосы на палец, а мне смешно сильнее, чем сексуально. Ну серьезно? Белье? Как будто я собирался смотреть на белье… Девчонки вечно стараются, трусы там какие-то выбирают, чтобы мужиков удивить, а нам хоть панталоны, пофиг-то на самом деле. Для себя покупают, ясно же, мужика не приманить этим. Хотя, если танец какой… Так, вообще не вовремя мысль пришла.

– Крис, сядь в машину. – Я злюсь. Рыжая вообще как будто не с нами, все рыдает и рыдает, это жесть какая-то. У меня уже голова пухнет от этих женщин, честное слово!

– Леша, брось ее, и поехали!

К чему эти сцены ревности? На основе чего вообще? Меня от злости за это подбрасывает. У меня в руках рыжая рыдает, ее чуть маньяк не схватил, а эта отношения выяснять лезет. Песня просто! Я бы их двоих с удовольствием тут бросил и домой свалил, только Рапунцель все не отцепляется никак.

– Кристина, мать твою, – рычу я, глядя на нее, и продолжаю уже по инерции Дашу гладить. Вдруг поможет все-таки? Ну, мало ли.

– Я вызываю такси и уезжаю, – обижается Кристина, доставая телефон. Шантажирует. Чтобы я прямо сейчас ее за ручку взял и трахаться домой потащил. Только мне уже не хочется ничего. Особенно после сцены этой. Она ж явно не отвалит, если я сейчас Дашу брошу и с ней уйду. А я не хочу отношений. С ней – тем более.

– Проваливай, – отвечаю я беззлобно и отворачиваюсь от Кристины. Нет, а что она хотела? Стук каблуков отдаляется, через минуту слышу, как подъезжает такси. Тут таксопарк рядом, быстро работают. – Так, а с тобой все-таки надо делать что-то, – говорю я уже Даше и пытаюсь ее от себя оторвать. Ни фига. Намертво вообще, как суперклеем. Испугалась она прилично, истерика сильная. А кто все пары по психологии пропускал? Все верно, Захаров Алексей Владимирович.

Обхватываю руками голову Даши, отрывая от себя хотя бы эту часть тела, и чуть приподнимаю, чтобы в глаза смотреть. А они у нее открыты вроде, но она вообще ничего не видит перед собой. Дышит с трудом сквозь всхлипы, веки красные, опухшие. Пожалеть ее хочется, как ребенка, укачать и чаем напоить. Наверное, так и сделаю, когда успокоится. Не вариант ее одну оставлять сейчас, вечер все равно сорвался.

– Рапунцель, смотри на меня, – говорю я громко и четко, пытаясь поймать внимание, – смотри в глаза! Все в порядке, рядом никого, только я, ты слышишь меня? Даша, мать твою!

Не слышит. По лицу вижу, что не слышит и не понимает. Из такой истерики выбраться сложно, но выбираться надо, иначе «Скорую» вызывать придется.

– Надеюсь, рыжая, ты не убьешь меня за это, – бубню я и, наклоняясь, прижимаюсь к ледяным и соленым от слез губам. Кажется, на какой-то паре я все-таки был, там говорили, что нужно шокировать человека сильнее, чем он уже шокирован. Ничего лучше я не придумал, чем поцеловать.

Первые секунд пять Даша все еще дрожит и всхлипывает, а потом начинает оживать потихоньку. Сработало! Целую мягко, чтобы не напугать еще сильнее, в психушку загнать ее поцелуем тоже не хочется. Целую в медицинских целях, такое со мной впервые, не думаю о губах, ни о чем не думаю, кроме того, что она реально успокаивается. Замирает, как будто бы оживает и…

И отвечает на поцелуй.

Начинает губами в такт моим двигать и руки по спине чуть выше тянет, обнимая уже за плечи.

Неплохой бонус, я не отказываюсь. Дурак я, что ли, отказываться?

Секунд десять мы целуемся нежно, и когда я только начинаю думать о том, какие у нее мягкие губы, она отстраняется, отпускает меня, делает шаг назад и смотрит на меня со смесью ужаса и растерянности. Нет, ну извините, зато успокоилась же!

– Чудовище, – вдруг говорит она, как будто вообще только поняла, кто стоит перед ней. Да, вштырило ее, конечно. – Прости, пожалуйста. Я так испугалась… – Дрожит бестолковка, а слезы опять на глазах появляются. Но уже не истерические. Обычные, от страха, от грусти.

– Иди сюда, горе ты. – Я снова тяну ее на себя и обнимаю уже нормально. Ну вот и что делать с ней? Ну ребенок, непослушный ребенок! – Ты какого черта на улицу ночью выперлась, Рапунцель? Приключений на задницу твою мало, да? Еще захотелось?

– Ты ругаешься, как мой папа, – ворчит рыжая мне в грудь.

– А я и по жопе дать могу, как папа. Какого хрена, я спрашиваю? А если бы я не успел?! Голова где твоя?

– Я из окна щеночка увидела, – всхлипывает дуралейка. Щеночка, блядь, она увидела. – Его пацаны какие-то обижали, мне жалко стало, ну я и подумала, что я же быстро, у подъезда, ничего не случится! Вышла, пацаны убежали сразу, а малыша нет. В телефоне фонарик искала, когда ты крикнул, сенсор заел, хотела спасти его…

– А себя ты спасти не хотела?

Злюсь на нее, аж зубы скрипят. Вот как не ругаться? Дура мелкая. Щеночка она увидела. Сама говорит, что маньяк бегает, а она щеночка. У меня даже ни одной цензурной мысли на этот пиздец не находится.

Как издевательство надо мной и моими нервами рядом начинает кто-то громко скулить. Даша тут же отлипает от меня, на корточки усаживается и на руки это безобразие берет, к сердцу прижимает, причитает что-то.

– Живой, малыш, нашелся, хороший такой!

И че хорошего? Ну пес как пес. Грязный, хвост трубой. Мелкий совсем. Дрожит, точно как рыжая.

Она встает на руках с ним и показывает мне, хвастается как будто. И на губах улыбка, словно не она мне тут двадцать минут рубашку соплями мазала и всех соседей своими воплями будила. А что хвастаться-то? Она из-за чудища этого чуть сама в лапы другого чудища не попала, а я радоваться ему должен?

– Леш, я… – Первый раз, кажется, она меня по имени называет, я даже хмурюсь от внезапности. – Я плакала, конечно, но слышала кое-что… я тебе вечер обломала, да? Прости, пожалуйста, мне сейчас очень-очень сильно стыдно. Очень-преочень.

– Ой, да ну ее, – отмахиваюсь я. На самом деле к лучшему, что не сложилось с ней. Меньше мозг выносить будет.

Меня радует, что Даша расслабляется. Я не знаю, моя компания на нее действует так, или что, но заметно, что ей больше не страшно. По крайней мере сейчас.

– Мне честно стыдно, – говорит она, поглаживая шавку. А та пригрелась, как будто они сто лет знакомы. Спасли ее, она сразу доверилась. Удивительное животное.

– Ну, будешь тогда за нее отрабатывать, – говорю я, замечая, как рыжая краснеет и глаза округляет. Ой, дура… – Еда у тебя есть? Я жрать хочу, капец просто…

– А! – оживает Даша тут же. Извращенка мелкая, о чем думала вообще? – Я приготовлю, идем, конечно!

Я становлюсь счастливым от этих слов. И еще больше рад, что Кристина отвалилась сама. Она бы точно меня не стала кормить.

Оглядываюсь на машину: удивительно, но я даже затормозил нормально на адреналине, можно тут пока оставить, никому не мешает. Жму на кнопку на ключах, закрываю окна, двери, ставлю сигналку и иду следом за рыжей, которая реально тащит в квартиру эту несчастную собачонку.

Господи, ну что за девчонка?