Читать книгу Путевые заметки вольного мага - - Страница 10

– Посланий для Тарины Багряной нет – проскрипел школьный почтовик-артефакт.

– Это точно? – не унималась я.

– Посланий для Тарины Багряной нет – повторили мне, кажется, еще более раздраженно.

– Рина, тут, между прочим, очередь – раздался недовольный голос одноклассницы на моей спиной – все ждут родителей на вручение дипломов, а не только ты. Если ничего нет, не задерживайся, будь добра.

К сожалению, ни мама, ни Серафима магами не были, поэтом отправить или получить послание через почтовый амулет никто из них не мог, так что приходилось пользоваться стационарными почтовиками, один из которых находился при Приморской школе, в которой я училась, а второй – в Ортисе, ближайшем к маминому поместью городе. Сама я пользоваться амулетом тоже не имела права, пока не получу диплом и не стану полноценной “деной”.

Я ждала весточки из дома, где последний раз была на каникулах прошлым летом. Серафима писала мне довольно часто. Мама за эти шесть весен прислала только двенадцать писем: на каждый день рождения в середине осени и каждый праздник встречи весны. В письмах были векселя на выдачу в ближайшем имперском банке довольно крупной суммы золотом и сухие приписки, создающие впечатление того, что мама от меня просто откупается.

Мамино равнодушие до сих пор меня ранило, а иногда даже злило. Я пыталась хоть как-то расшевелить ее, приезжая домой на каникулы, но встречала лишь пустой взгляд и отсутствие хоть какого-то интереса к моей жизни. Я писала маме письма, рассказывая о своих делах и успехах, и отправляла их вместе с письмами для Серафимы, но ни одного ответа, кроме тех злосчастных векселей, так и не получила.

Несмотря на то что необходимость в няне с моим отъездом вроде как отпала, тетка Фима все равно оставалась компаньонкой (считай, почти сиделкой) при маме, которая по-прежнему вела затворнический образ жизни, покидая дом лишь по крайней нужде.

Что мама делала дома? Большей частью просто сидела в своей комнате или в саду. Иногда она вышивала или читала, иногда просто подолгу смотрела на море, которое было видно с территории нашего дома. Казалось, жизнь для нее остановилась и замерла, перестав играть хоть какими-то красками, и из этой жизни ушло все, что она когда-то любила… папа, живопись, я. Хотя я по-прежнему была рядом, живая и нуждающаяся в ее любви и внимании, но нас все равно словно отгораживала друг от друга незримая стена из горя и серой тоски, разделяющая меня и маму по разные стороны одной реальности, как смерть папы разделила нашу жизнь на “до” и “после”.

Когда мы еще жили в Софиграде, пока был жив папа, по рассказам няни, моя родительница, не будучи, как и отец, магом, но имея огромный талант к живописи, работала в Императорской типографии, где создавала иллюстрации для учебников магии. Мама писала и картины, на почве которых они с папой, собственно, и познакомились: он заказал у нее свой портрет. Впрочем, после переезда в поместье в Западном Приморье мама ни разу не достала свои краски и не написала больше ничего.

Наставник, еще живя у нас в поместье, говорил, что никаких ментальных нарушений у мамы нет. Она просто не хочет жить, а лишь существует безучастной ко всему телесной оболочкой. И ни один маг, травник или кто бы то ни было еще не в силах ей помочь вернуться из этого состояния.

Мастер Нол, который после моего поступления в школу вернулся в столицу, тоже иногда мне писал. В последнем своем письме он сообщал, что отправится ко мне домой, заберет маму, а Серафиме привезет в помощницы ее внучку примерно моего возраста, которая приняла решение переехать поближе к бабушке. Мама вроде как не возражала, как и согласна была с тем, чтобы навестить меня на моем выпуском празднике, что радовало и давало надежду на то, что наши отношения потеплеют.

Сегодня я должна была получить сообщение, что мама и наставник выехали в мою школу, чтобы как раз успеть к церемонии получения дипломов. Но послания от мастера Нола не было, и что делать, я пока не понимала.

***

– Что это еще за новости? – я сжала в руке почтовый амулет, купленный мной сразу после получения диплома, и в третий раз повторила попытку связаться с наставником.

Праздник для меня оказался безвозвратно испорчен, потому что я была, наверное, единственной, кроме одноклассников-сирот, на чье торжество никто так и не пришел. К сожалению, я не знала никого поблизости от поместья или в столице, к кому можно было обратиться за помощью.

Я до последнего думала, что это просто какой-то сбой в почтовой магии. Что мама и мастер Нол все же приедут хоть и без письма, но места для моих гостей в зале торжеств, где директор Приморской магической школы вручал нам золотые заверенные императорской канцелярией свитки, знаменующие начало нашего пути, как “подмастерьев” магической науки, так и остались пусты.

Послание в руке никуда не исчезло, а образ мастера Нола будто покрылся дымкой. Я посмотрела на собранные сундуки в углу занимаемой мной в жилом доме для приезжих школьников комнате, и стремительно поднялась, понимая, что без помощи куратора, мастера Шинара Грома, мне просто не справиться.

***

– Что случилось, Тарина? – мастер Шинар перехватил меня прямо у своего кабинета – я думал, ты уже уехала домой.

– Нам говорили, что почтовая магия может давать сбои – сразу сообщила я – но тогда послание уйдет в “портальный карман” в пространстве, а отправится позже. У меня оно вообще не отправляется.

– Амулет исправен? – мастер был всегда лаконичен в выражении мыслей и не любил долгих хождений вокруг да около.

– Я проверила – кивнула я – и образ получателя в дымке, хотя я хорошо концентрируюсь. Возможно, я что-то делаю неправильно…

– Идем со мной – отрезал мужчина и завел меня в свой кабинет.

Следующие часы куратор куда-то направлял сообщения, даже вызвал директора школы, старшего мастера Йона Гория, с которым долго беседовал под заклинанием глушения звуков, пока я, нервно сжимая кружку с лавандовым отваром, сидела в дальнем углу его кабинета.

Когда оба мага одновременно получили очередное послание, директор Горий поменялся в лице, и я сразу поняла, что случилось что-то очень нехорошее.

– Тарина… – мастер Шинар явно подбирал какие-то правильные слова – мне жаль, девочка… Но твоя мама…

– Что… – я мгновенно закаменела, все чувства буквально заледенели внутри, уступая место лишь нарастающему с каждым вдохом, раздирающему сердце предчувствию беды.

– Ее не успели спасти – продолжил мастер – в вашем поместье взорвался осветительный кристалл, пожар распространился слишком быстро… Мастер Нолан Тальвар прибыл слишком поздно, он попытался помочь, но…

– Мама… – произнесла я сипло. Слез не было, но стало так больно, что захотелось упасть на пол и закричать что есть мочи.

В этот момент куратор подсунул мне под нос какую-то склянку и положил на лоб руку, чтобы утихомирить начинающуюся истерику. Я упала обратно в кресло, глядя невидящими глазами куда-то в пустоту.

– А няня, мастер Нол? – произнесла я отрешенным голосом.

– В доме… – отозвался куратор – найдены тела еще двух женщин, помимо таны Балард. Некромаги и дознаватели с ними работают. Твой наставник находится в маг-лечебнице. Он получил ожоги, потому что потратил все магические ресурсы на тушение пожара. Твой амулет не сработал, потому что резервы мастера Нолана пусты, так все его силы его организма уходят на физическое восстановление.

Еще двух женщин… Значит, мастер Нол все же привез Ильму, внучку Серафимы, в поместье. А потом…

О, магия всеединая, нам ведь рассказывали о том, что если образ получателя выглядит нечетким, значит, скорее всего, его магия или слишком слаба для принятия послания, или маг находится на грани выгорания. Я забыла… Как я могла такое забыть?

– Где сейчас мастер Нол? Я хочу к нему, я хочу… – я задохнулась, плохо осознавая, что мне делать дальше – где мама? Серафима? Мне нужно… Мне нужно хотя бы попрощаться… Мне нужно домой…

– Послушай, Тарина – строго прервал меня директор, напряженно вглядываясь в мое лицо. Я мгновенно отрезвела от своего почти невменяемого состояния. Во мне что-то будто выключили изнутри, оставляя только пустоту и горечь на языке – когда твой наставник привез тебя в школу шесть весен назад, он попросил меня кое о чем: если с твоей мамой, или с ними обоими что-то случится, я должен сделать так, чтобы ты не вернулась домой, понимаешь меня? Тарины Балард больше нет, есть Тарина Багряная, маг-“подмастерье”. Что ты планировала делать после школы?

– Отправиться в Университет в Лекрисе, поближе к дому – отозвалась я, даже не соображая до конца, о чем он говорит.

– Отправишься в Университет в столице – почти приказал директор – рекомендации я дам, но поступление будет зависеть от тебя. Ты же сама решила, что в твоих документах теперь стоит цеховое прозвище вместо родового имени?

– Так мастер Нол предложил – пояснила, осознавая, что наставник знал что-то такое, чего я точно не знаю сейчас, и, возможно, не узнаю уже никогда, если не найду его и не расспрошу с пристрастием.

– Вот и хорошо – удовлетворенно кивнул мастер Йон – Императору я сам все доложу. Он будет знать, что род Балард все еще не угас, в столице тебе придется отправиться к нему на аудиенцию, как новой главе рода, но большего он требовать от тебя не будет, все же твой отец был ему другом и соратником. Некромаги озвучат во всеуслышание, что третьей женщиной в сгоревшем поместье была ты. Ты знаешь, кто там был на самом деле?

– Внучка няни, Ильма, ее родители живут в Софиграде.

– Мы это решим. Похороны организуем как положено. Император выделит на это средства и ресурсы – отозвался директор, делая какие-то пометки своим самописцем – мы очень сочувствуем твоей утрате, Тарина. Но, думаю, ты осознаешь, что лучшим решением для тебя будет исполнить волю наставника и покинуть Западное Приморье, не посещая поместье, от которого почти ничего и не осталось. Столица большая, а ты… ты Тарина Багряная, будущий младший мастер, очень сильный маг-универсал, который имеет все шансы примкнуть к Ордену вольный магов, поняла меня?

– Поняла – повторила я послушно, почти не вдумываясь в только что сказанное мне мастером. Слишком велика была та пустота, которая разрасталась внутри меня.

Куратор удрученно покачал головой, подошел ко мне, помог подняться с кресла и по-отечески обнял меня за плечи. Мастер Шинар Гром не был склонен к подобным жестам, поэтому я с благодарностью прижалась к нему, понимая, что хотя бы здесь останутся те, кому на мою дальнейшую судьбу точно не наплевать.

На прощание я уважительно кивнула директору Приморской магической школы, взгляд которого был полон сочувствия, печали и участия, сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы хотя бы немного сохранить контроль над своими чувствами, и покинула кабинет куратора, упав на пол и разрыдавшись лишь зайдя в комнату, из которой завтра уезжала в неизвестность, потому что дома у меня больше не было.

Он сгорел вместе с единственными родными мне людьми.

***

Срединная Софирская Империя, село Большие Валуны

Тарина Багряная, младший мастер Ордена вольных магов

Я ненавидела пожары, но любила смотреть на огонь, как на что-то медитативное, опасное и в то же время притягательное. Да и огненные заклинания из арсенала стихийников получались у меня лучше всего. Издевка судьбы, не правда ли?

Пока мы со старостой Больших Валунов спешили к горящему домику травника, зарево от которого поднималось почти до неба, озаряя село ярким светом и превращая глубокую ночь почти что в день, я невольно возвращалась мыслями к сгоревшему остову собственного дома, который посетила только через весну после пожара, отправляясь туда в первые же каникулы в статусе студентки Софиградского магического университета.

Даже спустя многие месяцы после случившегося там пожара, черные от копоти стены разрушенного поместья семьи Балард вызвали у меня такой всплеск эмоций, что я еще несколько часов после увиденного не могла прийти в себя. Сидела и пустым взглядом смотрела на море, как когда-то смотрела туда же моя мама.

Останки мамы вскоре после моего отъезда из Приморской школы были развеяны пеплом, как и полагалось поступать с почившими членами аристократических семей. Как я и обещала директору Горию, на этой церемонии я не присутствовала.

Няня Серафима была похоронена на кладбище в Софиграде. Я ходила на ее могилу на каждый нянин день рождения в начале весны. Что случилось с ее внучкой, я не знала, но судя по отсутствию могилы, ее прах развеяли вместе с маминым.

По данным, доступным для обычных людей, Тарина Балард погибла в пожаре. Император знал, что это не так, но сохранил мою личность в секрете, когда я посещала его после переезда в столицу. Во время этой встречи мы говорили большей частью о моих планах, о желании примкнуть к Ордену, об учебе, о папе и маме. По официальной информации случившееся с мамой и няней было несчастным случаем, но после того, что я узнала, изучая историю своей семьи, я понимала, что это может быть совсем не так.

Мастер Нол покинул лечебницу сразу после выздоровления от ожогов, но так и не вернулся в Софиград и ни разу не выразил желания встретиться со мной, хотя, думаю, смог бы меня найти, если бы захотел. А вот я его искала. Искала и наконец-то, кажется, нашла.

***

Узнав о том, что горит дом тана Роша, такой уютный, теплый, как-то особенно мне близкий, я испытала настоящую ярость, смешанную с тревогами о старого травнике и не по годам умном и серьезном Лаврике, которого я не захотела брать помощником. Эта ярость и желание приложить все усилия, чтобы помочь, подгоняла меня бежать со всех ног, приближаясь к месту трагедии на пределе своих сил.

По дороге к нам присоединялись другие выскакивающие из домов жители села. Кто-то уже наполнял бочки водой из ближайшего к опушке леса колодца.

Люди, и мужчины, и женщины, и старики, и подростки, становились в цепочку, передавая друг другу ведра с водой и пытаясь заливать вырывающееся из выбитых огнем окон пламя. Крыша пока не горела, огонь затронул только внутреннюю часть дома, но даже с учетом того, что местные дома были полностью сделаны из слабо горючей сосны, исключать распространение пожара на весь дом я бы не стала.

Кто-то из жителей села выводил лошадей и выкатывал телеги, чтобы быстро переправить бочки с водой от колодца к горящему дому.