Читать книгу История схоластического метода. Второй том, 2-я часть: По печатным и непечатным источникам - - Страница 11

Поразительно высокий авторитет «Сентенций» Ломбарда в схоластике218, зафиксированный, в частности, в огромной литературе комментаторов, заставляет задуматься о том, почему «Magister sententiarum» приобрел такое значение. Этот вопрос уже неоднократно задавался и на него давались различные ответы. К. Вернер 219отмечает следующее: «Причины, по которым труд Ломбарда стал столь высоко цениться, легко распознать. Люди в целом чувствовали потребность в том, чтобы иметь возможность ознакомиться со всем церковным богословием, как оно развивалось до того времени, в систематически организованном сборнике. Petrus Lombardus предоставил такой сборник, по возможности объективный, полный, не перегруженный, с соответствующим рассмотрением наиболее выдающихся патристических авторитетов, на августиновской основе с исключением всех лишних отступлений. Некоторое величественное спокойствие, господствующее в работе, определенность и прямота концепции и изложения, которые не столько дают почти исследования, сколько зрелые суждения предыдущих серьезных исследований, и действительно с благоразумным выбором подчеркивают именно то, что наиболее поучительно и полезно, и в дополнение к этому та глубина чувства августиновской концепции, связанной с мистицизмом, которая ни разу не смогла произвести впечатление, – все это вместе сделало „Книги сентенций“ классической книгой в своем роде.»

Й. Симлер220 называет шесть причин, обеспечивших Sentenzenbuch столь высокую репутацию. Первая точка зрения – аналитический метод, поскольку «Сентенции» превзошли более ранние и современные богословские труды благодаря ясным и четким делениям и поскольку техника вопросов, решений, различий, возражений и декламаций, используемая «Magister sententiarum», полностью соответствовала методу диспутов, предпочитаемому в школах. Второй аспект – это сухая однородность, единообразие изложения (L’uniformite seche et invariable); хотя это не подходит для книги, которую хотят прочитать за один раз, это очень рекомендуемое дидактическое качество для книги, написанной в учебных целях и предназначенной для преподавания и обучения. Кроме того, книга «Сентенции» соответствует потребностям и взглядам богословия того времени благодаря цитатам из Отцов в каждом вопросе и всему тому, как трактуются авторы Отцов. В-четвертых, «Сентенции» в большей степени, чем другие произведения того времени, представляют собой полную, методически проработанную систему богословия. Пятая причина репутации лангобарда заключается в том, что он стимулировал жажду знаний и обучения читателей, ставя перед ними тонкие вопросы. Шестая и последняя причина, приведенная Симлером, заключается в том, что Ломбард умерил свой диалектический, философский подход. Будучи умозрительным мыслителем больше в вопросах, чем в ответах, он давал комментаторам простор для собственных размышлений. Шесть «внутренних качеств этого произведения», которые Протоис 221перечисляет в качестве причин влияния «Книги сентенций», во многом совпадают с точкой зрения, высказанной Симлером. Эти качества «Libri quattuor sententiarum», которые подчеркивает Протоис, – четкая и методичная классификация материала, ясность изложения, надежность решений, сила и богатство доказательств, лаконичность текста, трезвость философского развития, что давало комментаторам большую свободу действий.

По мнению Р. Сиберга222, тот факт, «что лангобард не обладал никакими признаками гениальности, сделал возможным те преимущества, которые его книга cтала рассматриваться как Библия наряду с Библией».

По мнению берлинского историка догматики, «тот факт, что Ломбард не передал пальму первенства ни одной из существующих школ, сделал его труд полезным для всех». По мнению Вернле,223 «почти случайно это сочинение стало учебником позднейшего теологического университетского образования». А. Эрхард 224называет в качестве достоинств, которые квалифицируют «Libri quattuor sententiarum» как теологический справочник позднего Средневековья, «относительную краткость и легкую ясность целого, опущение слишком тонких отдельных вопросов, скорее воспроизводящее, чем обучающее изложение, тесную связь с церковной доктриной, наконец, мудрую сдержанность в сложных проблемах».

Упомянутые вышеупомянутыми авторами качества и дидактические достоинства Sentenzenbuch, безусловно, оказали причинное влияние на его широкое распространение, поскольку комментаторы также затрагивают те или иные из них в своих предисловиях. Однако этих качеств недостаточно, чтобы объяснить всю значимость «Сентенций» как бесчисленных комментариев к основной богословской книге всей последующей схоластики, тем более что подобные качества присущи и другим богословским сочинениям XII века. Положение лангобардов в схоластическом богословии во многом можно объяснить удачным стечением исторических обстоятельств или, если угодно, случайностей. Прежде всего, именно личность Петра из Пуатье, самого преданного ученика Ломбарда, позволяет понять мощное влияние «Magister sententiarum». Как мы увидим, этот парижский канцлер оказал весьма значительное влияние на парижских богословов конца XII – начала XIII века и тем самым также вел пропаганду своего учителя и его афоризмов. Вторым благоприятным обстоятельством для лангобардов стало осуждение Иоахима Фьорского на Латерануме и утверждение доктрины Троицы «Magister sententiarum» в caput «Damnamus» этого общего синода:

«Nos autem, sacro approbante Concilio, credimus et confitemur cum Petro Lombardo, quod una quaedam summa res est, incomprehensibilis quidem et ineffabilis, quae veraciter est Pater et Filius et Spiritus Sanctus.» 225Именно личность Петра из Пуатье, вокруг которого на рубеже веков собрались парижские суммисты, и включение имени Петра Ломбардского в доктринальный декрет Латеранского собора226 способствовали тому, что имя «Magister sententiarum» не кануло в лету, как имена других сентименталистов XII века, а продолжало мощно звучать в XIII веке.