Читать книгу Жемчужный король - - Страница 7

Прошло два месяца и может половина недели с момента, когда Марина уехала. Был конец августа, и Роман как бывало довольно часто, проводил свободное время в своем черно-белом кабинете. Он привык работать с полной самоотдачей и никогда никому не доверять до конца, только на себя можно положиться в это ненадежное время.

Вот и тогда он сидел и ломал голову над очередной проблемой. Две биржи из шести, добывающие жемчуг по всему миру оказались в отвратительном состоянии. Разумеется, деньги, которые были предназначены на устранение неполадок кто-то прибрал к карману, а службам проверки дали конвертик, чтобы признать биржи готовыми к работе. Проблемы не решились, оборудование полетело и производство находилось на грани приостановки сразу в нескольких районах. Срочно нужно было чинить баржи, а денег лишних не было и самому раскошеливаться Роману вовсе не хотелось. Вот он и пересматривал все бумаги с поддельными отчетами, чтобы найти виновников и лишить их зарплаты, да и премиальных. Только ему нужны были всякие бумажки, которые должна была насобирать секретарша. Он взял телефонную трубку, чтобы ей напомнить.

– Кристина, вы собрали бумаги, которые я просил?

Кристина ему не ответила, Роман повторил вопрос. Секретарша что-то говорила, но не ему. Опять с кем-то болтает, а трубку просто отложила в сторону. Давно пора уволить ее к чертовой матери! Роман не выдержал и подпрыгнул со стула, он чуть ли не бегом бросился к двери. Миллионер, владелец огромной компании, а должен сам бегать за бумагами, почему у него работают такие идиотки?

Распахнув дверь, он увидел свою секретаршу, которая, не жалея голоса повторяла одно и то же:

– К Роману Аркадьевичу нельзя, я же сказала! Он сегодня никого не принимает! Приходите завтра.

А говорила она все это очаровательной шатенке в платье цвета корицы. Это было обычное платье длинной до колена, но с голой спиной и золотистые пуговки находились сзади. Кроме этого на ней были молочного цвета туфельки на низком каблуке и с острым носом и все тот же взгляд решительный и безмятежно-спокойный. Он мог смотреть на нее вечно, но секретарша все испортила.

– Роман Аркадьевич! Я пыталась объяснить, что вы сегодня заняты, но эта сумасшедшая меня не слушает!

– Сами вы сумасшедшая, Кристина.

Роман не мог отвести взгляда от Марины, которая стала только прекрасней за эти два месяца. Медовый загар придавал живости ее личику, да и волосы буквально переливались, отражая радость сверкающих глаз. Через мгновение он уже держал саму жизнь в своих объятьях, от нее пахло свежими персиками и жасмином.

– Эта девушка может приходить ко мне в любое время, независимо от того, чем я занят. Может приходить даже, когда меня здесь нет. Запомните это, Кристина.

Словно по волшебству они оказались в кабинете за закрытой дверью. Она прилетела в его черно-белый мир и до сих пор порхала, заставляя платье складываться в причудливые фигуру вокруг ее ног.

– Как у тебя дела? – спросил Роман и все не понимал, почему у него сердце стучало, как у влюбленного мальчишки.

– Да неплохо. Я приехала в Москву два дня назад, сняла небольшую квартирку и вот решила прийти к тебе. А ты как?

– Весь в работе. Постоянно нужно что-то решать, но все это подождет. Я очень рад, что ты пришла. Марина, расскажешь, где была эти два месяца? – спросил Роман.

– Я решила рвануть в Америку. Вот подтянула свой английский, ты, наверное, знаешь куда больше языков.

– Четыре.

– И какие же? – улыбнулась Марина.

– Английский, немецкий, испанский и немного французский.

– Это, конечно, здорово. Я вот только английский, – Марина присела на стул, который стоял максимально близко к креслу Романа. – Я была в Сан-Франциско и в Лос-Анджелесе, там красиво. Ты ведь там тоже был, да?

– И не раз, – ответил Роман. – Чем же ты там занималась?

– О, сначала я устроилась в такой замечательный книжный магазин, мне нравилось там работать. В это же время я решила научиться фотографировать, это так интересно! Я даже закончила курсы и познакомилась с удивительными людьми. В Лос-Анджелесе я подрабатывала фотографом некоторое время, а потом мне надоело. Там хорошо по-своему, но я устала и решила вернуться.

Роман смотрел на нее и не мог представить, как он мог все это время жить без Марины, без ее внимательного и ласкового взгляда, успокаивающего голоса и этой магической потусторонней улыбки. Открылась дверь и в нее заглянула голова с высоченным черным хвостом.

– Роман Аркадьевич, может чай или кофе? У меня есть замечательный лимонный пирог!

– Кристина, идите вон.

– А я бы не отказалась от чая с пирогом. Я сегодня вообще ничего не ела, – сказала Марина.

– Кристина, тащите пирог и чай, и побыстрее.

– Да-да, две минутки и все будет готово.

Секретарша убежала, стуча своими шпильками, за подносом. Она не соврала и ровно через две минуты прозрачный поднос с двумя чашечками и ароматными кусками желтого пирога стояли на столе.

– Большое спасибо, Кристина, – сказала Марина прямо ей в глаза и улыбнулась, как обычно, искренне и ослепительно. Роман поймал себя на мысли, что Кристина не заслуживала таких улыбок.

– Всегда, пожалуйста. Вы меня простите, что я не хотела пускать вас к Роману Аркадьевичу, я же не знала…

– Все хорошо, – остановила ее Марина.

Секретарша выглядела уже не такой суетливой, она замолила все свои грехи и поспешила удалиться, заметив нетерпеливый взгляд хозяина.

– У тебя красивый кабинет, черно-бело, классика. В этом определенно, что-то есть, но чего-то не хватает, – оглядываясь, говорила Марина.

– И чего же?

– Эта черно-белая картина в полстены. Да, абстракция, да лаконично и со вкусом, но я бы выбрала другую.

– Может ты ее нарисуешь? Я куплю за любые деньги, – Роман смотрел на нее, не отводя глаз, а Марина только на картину.

– Я тебе нарисую бесплатно, только пока не знаю что. Я думаю, она должна быть красной.

Роман пытался разместить кусок пирога в тарелку, чтобы угостить Марину, в этот же момент она развернулась и так резко, что пихнула его в локоть, и лимонный пирог приземлился прямиком на юбку ее платья.

– Черт, извини, я не хотел испортить твое платье.

Роман схватил салфетки и опустился на колени, чтобы вытереть ужасное пятно.

– Все в порядке, я сама виновата.

– Прости, прости, пожалуйста, – его одолел ужас, почему это произошло Роман не мог понять, он вообще не мог понять все свои мысли с момента, как увидел ее.

– Рома, это всего лишь платье. Перестань.

Марина дотронулась его руки, и руки уже не существовало. Роман не мог шевелить ей, тем не менее вернулся на свой стул с лицом провинившегося ребенка.

– Я куплю тебе точно такое же.

– Это ни к чему, – Марина улыбалась еще радостней, чем до того, как ее платье испортилось. – Оно стоит не больше двадцати долларов, просто тряпки.

– Какая разница сколько оно стоит, это было красивое платье.

Марина взглянула на жирное пятно размеров с ладонь и тихонько вздохнула.

– Может ты вызовешь мне такси? Думаю ехать так в метро как-то не очень.

– Зачем такси? Я сам отвезу тебя домой, – Роман встал и достал ключи от машины.

– Это ни к чему, у тебя куча работы, не хочу тебя отвлекать.

– Мне не мешало бы отвлечься, – сказал Роман. – Дай мне хоть как-то исправить то, что я натворил.

Марина кивнула. Роман попросил секретаршу упаковать пирог. Его он собирался преподнести Марине в качестве извинения. Они сели в его шикарную машинку и поехали. Роман наслаждался тем, что она просто была здесь, рядом с ним, что он видел ее шикарные волосы и чувствовал аромат жасмина, когда наклонялся, чтобы переключать передачи. И только одна мысль не уходила из головы: он не представлял, как расстанется с ней.

Как бы он не старался ехать медленнее, Марина в итоге сказала:

– Вот мы и приехали, в этом доме я снимаю квартиру.

Роман с лицом каторжника открыл ее дверь и вручил пакетик с пирогом. Марина сверкнула на него глазами и с явным недовольством сказала:

– А ты чего стоишь? Пошли, посмотришь, где я живу. И пирог мы не доели.

И не было для Романа слов более желанных, чем эти. И сразу засияло его лицо и отлег от души тяжелый булыжник, который давил на внутренности всю дорогу.

– Заходи, чувствуй себя как дома, – сказала Марина, снимая туфельки в тесном светлом коридорчике. – Правда, я сама не чувствую себя здесь как дома. Еще не успела разложить все вещи, тут совсем не уютно, но ничего.

Роман прошел за ней по коридорчику и оказался в гостиной смежной с кухней. Пространство было куда больше, чем в ее прошлой съемной квартире. Эта хотя бы была отремонтирована, пусть мебели почти не было. Светло серые стены, на полу ламинат, два диванчика цвета сушенной лаванды, маленькие столики из светлого дерева на металлических ножках, такой же обеденный стол. Картину спасали легкие белоснежные занавески и необычайное количество света, которое струилось из двух оконных рам. Пусть жилище Марины было скромным и необжитым, но в нем не было странного чувства пустоты, которое бывает в новых квартирах, где не успели еще пожить, принести свои радости и горести. Марина добавила в атмосферу себя, и здесь уже априори не могло быть плохо.

– Тебе не нравится? – спросила Марина.

– Почему же? Весьма симпатичное местечко. Я уверен, ты добавишь пару мелочей, и здесь станет совсем уютно.

– Да, здесь много чего можно сделать.

– Ты собираешься надолго остаться здесь? – Роман ожидал ответа с жутким страхом.

– Пока не знаю. Я никогда не знаю, сколько буду находиться в каком-либо месте. И не всегда это зависит от меня, иногда банально заканчиваются деньги.

Роман подал ей пирог, который Марина сразу спрятала в жужжащий холодильник.

– В общем, тебе понравилось в Америке? – ушел от прошлой темы Роман.

– Даже очень, я увидела много интересных мест, смогла общаться с людьми на другом языке, а это было для меня ново. Я не жалею, что поехала туда. А ты чем еще занимался тут, кроме работы?

– На самом деле ничем. Мне даже рассказать нечего. За эти два месяца в моей жизни ничего не изменилось.

– Ладно, я сейчас переоденусь и покажу тебе фотографии, которые я сделала там, в Америке, если тебе, конечно, интересно.

– Очень интересно, – ответил Роман.

Ему, правда, было интересно абсолютно все, что было связано с ней и оставалось только надеяться, что фотографий у нее миллион, и он останется с Мариной на весь вечер. Никуда ему уже больше не хотелось.

Роман присел на жесткий диван и еще раз осмотрелся. Квартира небольшая, но с ремонтом, видимо, обходится Марине не особо дешево. Скоро денег, которые она заработала в Америке, может не хватить. Роман хотел придумать что угодно, чтобы Марина осталась здесь максимально долго, вот только у него денег она бы не взяла. Пока он размышлял об этом, она вернулась в простых голубых джинсах и свободной потухше-красной рубашке в белую и синюю тонкую полоску.

Она достала свой ноутбук и включила папку с фото. Это были и городские пейзажи, и просто прохожие люди, случайно попавшие в ее объектив, и частицы природы, и даже она сама в разных зеркалах Америки. Марина увлекательно рассказывала о некоторых снимках, и Роман улыбался ей, потому что видел, как это захватывало ее. Ему не так нравилось смотреть на ее снимки, как смотреть на Марину, полностью растворившуюся в них и пытающуюся затащить и его туда же.

– Давай пить чай, я там купила такой чудесный чай, пойдем.

Через пару минут они уже сидели за столиком перед лимонным пирогом и черными чашками-толстушками, из которых струился седой дымок. И все было, как раньше, когда Роман приезжал к ней, и они говорили или просто молчали, а потом становилось так хорошо на душе, словно все проблемы оставались там, позади, вместе с уходящей ночью. Марина рассказывала историю, как чуть не потеряла чемодан в аэропорту, и сама же смеялась. Роман понимал, что упускал важные детали ее рассказа, поэтому иногда кивал невпопад, но ничего не мог с собой поделать. Он уже и не хотел понимать, что происходило с ним, почему дыхание перехватывало, и он не мог перестать смотреть на нее.

Марина запихнула кусок пирога в рот и сделала маленький глоток барбарисового чая. Роман улыбнулся.

– У тебя крем на губах, – сказал он.

– Вытри, – ответила Марина и наклонила голову к нему.

Ни одна женщина, которых знал Роман, не сделала бы так. В такие моменты они или начинают суетливо чистить свои губы, чтобы не казаться посмешищем, либо же превращают это в такой интимный жест, что становится тошно и спрашивают у тебя, в каком же именно месте. Марина же сказала это так просто, так естественно.

Роман поддался немного вперед и его большой палец дотронулся ее теплой нижней губы. Остальные пальцы попали на кожу горячей шеи и все. Что-то неконтролируемое лишало Романа способности управлять телом и мыслями. Он был так близко к ней, он дышал ей, чувствовал ее вдохи своим несчастным пальцем. Его ладонь ушла дальше по ее шее, пальцы утонули в густых волосах. Роман не смог больше сопротивляться своему желанию и прикоснулся к ее губам своими. Никогда его еще так не трясло просто от поцелуя. Он целовал много женщин и совсем иначе не так осторожно и нежно, но никогда по спине не разливалось нескончаемой волной тепло, никогда его губы не горели, охваченные пламенем других губ.

Страх разлома незыблемости не давал ему покоя, пока он не взглянул на Марину. Она не выглядела смущенной или недовольной, в ней была лишь прежняя уверенность и что-то еще. Что-то крайне важное, вот только Роман не мог понять, что именно.

– Ты хочешь меня? – неожиданно спросила Марина.

– Я ни одну женщину не хотел так сильно, как тебя сейчас, – возможно, Роман ответил на этот вопрос неправильно, зато честно.

Уверенности в карих глазах напротив уменьшалось, а второго чувства становилось все больше. Этого Роман еще не замечал в Марине, но это новое придавала ее лицу еще большей красоты.

– Давай переспим, только это будет просто секс, ничего большего.

Роман на этот раз смелее взял ее личико в свои сильные руки и поцеловал в приоткрытые губы, уже зная их убийственную силу. Далеко не на все, что говорят женщины нужно отвечать словами, иногда куда лучшим ответом будет служить поступок. Их поцелуи над чайным паром длились вечность. Марина чудесным образом уже сидела у Романа на коленях, и он обнимал ее так крепко, словно боялся, что она выскользнет сквозь пальцы, снова исчезнет. Чем дольше он целовал ее губы и шею, тем большее желание дробило его ребра под неприлично дорогой рубашкой.

– Где у тебя спальня? – шептал он на ухо, сквозь волны волос Марине.

– По коридору первая дверь направо.

Роман взял ее на руки и пошел к двери. Ему казалось, что в его руках была сама жизнь и жуткий страх наполнял его грудь, страх, что это всего лишь его сон, который рассыпется на осколки, как только придет утро.

Спальня Марины была совсем небольшая, те же серые стены, тот же пол. Кровать занимала большее пространство, кроме нее было высокое зеркало в золотистой раме, устало прислонившееся к стене и невысокий черный шкаф. Марина лежала в белоснежной постели и ее худенькие руки кольцом смыкались на шее Романа с отчетливо выделившимися мышцами. Все в ней сводило его с ума, и Роман знал, что эта ночь станет началом конца, знал и отдавался ей без остатка. Его пьянил вкус ее губ, запах волос и кожи. Роман видел, как часто поднималась ее грудь под складками рубашки, и от этого его собственное сердце стучало все чаще. Почему его так волновала близость, у него же было много женщин? Он не мог этого понять, когда снимал с нее одежду, когда опускал губы все ниже, когда слышал ее стоны. А потом все постороннее потеряло значение, мысли убило чувство совершенства.

Марина лежала у него на плече, и ее волосы ласкали его шею.

– Мне так хорошо сейчас, – сказал Роман и обвел пальцем косточку на ее плече.

– Мне тоже, – дыхание Марины щекотало его шею.

– Почему-то кажется, что так хорошо уже никогда не будет.

– Да, так бывает только раз. Завтра уже все будет иначе, да и потом. Может быть будет хуже или лучше, но это будет совершенно другое. Такие моменты не повторяются, они уникальны, – ответила Марина.

– Как бы я хотел продлить это ощущение, если уж не на вечность, то хотя бы на пару сотен лет, – Роман оставил ее плечо в покое и дотронулся шеи.

– Тогда бы исчезла вся уникальность момента. Ведь он ценен, только потому что мы знаем, что он скоро кончится.

– Может ты и права.