Читать книгу Особенности национальной реинкарнации - - Страница 3

Часть вторая. Куб

Оглавление

Куб засветился ярким желтым светом. Это означало скорое прибытие новой инт. Сколько же их пришло сегодня, сто тысяч, сто двадцать, сто шестьдесят?. Бу не помнил. Да это было и не важно. Есть миссия, его почетная миссия – встречать инт, готовить Куб, выяснять направление броска и сопровождать инт до цели. Все! Других задач у Бу на сегодня нет и быть не может. Сколько он себя помнил, а это всего каких-то несколько сотен лет, он со всей ответственностью относился к поставленной задаче. Этому учил его отец. А отца в свое время учил дед. И так далее, в глубину поколений, на много тысячелетий назад. Его предки всегда с почтением относились к своей работе, к прибывающим инт и гордились своим ремеслом. Но сегодня особенный день. Сегодня на Лоциус прибывает партия новобранцев. И одного из них – Бу выберет его лично – предстояло подготовить как своего помощника и заместителя. Та еще задачка. Бу переживал и сильно нервничал. В такие моменты он от волнения тер тремя фэнгами свою слуховую складку. Он помнил моменты, когда Лива могла одновременно прислать ему и двести тысяч инт. И он справлялся. Но сможет ли он обучить преемника, чтоб справился и тот?

Нет, это обучение решительно было делом из ряда вон выходящим! Тут, пожалуй, не обойтись без нескольких маков хорошего лема – для храбрости. Емкость с лемом находилась на кухне. Но перебираться туда из отсека с Кубом Бу не хотел. Он послал импульс роботу и через пару минут наблюдал на столе красивые изгибы сосуда. Лем светился красным и ждал своего часа.

Но тут его центральные мозговые рецепторы уловили импульс Капитана: «Внимание, приготовится, на Лоциус прибывает челнок». Почувствовав сразу после сообщения волну жара, накрывшую после пространственно-временного хлопка все отсеки Лоциуса, он понял, что челнок прибыл. Бу с досадой посмотрел на сосуд с лемом – эх, не успел… – и поскользил в центральный отсек встречать новобранцев.

Выбор был не велик. Прислали троих. Но одного из них надо было направить в энергетический отсек – там изначально была нехватка экипажа. Второго забрал Капитан. Бу смотрел на единственного оставшегося в его распоряжении новобранца. В целом хорош, складен, чувствовалась военная выправка. Правда цвет его немного отдавал фиолетовым, но это ничего, главное, чтоб толковый был!

– Бу, – послал ему импульс Бу.

– Хэ, – принял Бу ответный импульс, – будем знакомы.

Не тратя время на дальнейшие любезности, коллеги проскользили в вотчину Бу – отсек с Кубом. Обмен импульсами начал набирать обороты. Бу и Хэ в кратчайшее время обменялись всей необходимой личной и технической информацией. Бу понял, что Хэ не новичок, устройство и принцип работы Куба он знал. Так же он знал основы управления Кубом.

«Да-а, – подумал Бу, – повезло. Почти готовый помощник, а я переживал».

Проведя все же некоторое время рядом с Кубом совместно, Бу успел передать Хэ некоторое моменты по управлению Кубом, которые тот не знал. Хэ в свою очередь приятно удивил Бу, открыв ряд новшеств в Кубостроении, а также осветив перед Бу последние новости по обращению с Кубами. Между коллегами завязывалась дружба.

Куб был подготовлен к появлению новой инт. Настало время небольшого перерыва. Импульс Хэ с предложением относительно лема Бу направил без колебаний – новобранец был уже свой. Хэ с искренней благодарностью импульснул в ответ. Бу хозяйским жестом придвинул сосуд с лемом поближе к Хэ – угощайся. Хэ, аккуратно открыв крышку, погрузил средний фэнг в лем, медленно вытащил, с наслаждением принюхался и облизал фэнг. Следом за Хэ, процедуру повторил Бу. Коллеги наслаждались моментом – лем приятно согревал тело и расслаблял рецепторы.

Однако вечного счастья во Вселенной не бывает, и не успели коллеги совершить второй мак, как панель управления Куба замигала, передала предупреждающий импульс и автоматически перешла в режим приема.

Куб заполнился успокаивающим газом, напоминавшим водяной пар, и стал абсолютно непрозрачным.

Инт была внутри.

– С Прибытием, – передал импульс Бу.


Башка страшно болела. Не было видно ровным счетом ни хрена. Вокруг были стены – справа, слева, сзади, спереди. Хорошо хоть газом, который сначала казался отравой, можно было дышать, кажется, он даже немного успокаивал. Куб что ль какой-то? Стенки вроде прозрачные… Газ начал рассеиваться. Яркий свет начал меркнуть и становиться обычным, даже немного приглушенным. Мдя, а начиналось-то все так хорошо… солнечный свет, ощущения полета… Открывайте, еб вашу мать! Передняя дверь Куба открылась, и перед новоиспеченными друзьями Бу и Хэ, сделав три шага вперед и выбравшись из Куба, предстал Беляш.

– Какая странная инт, – передал Хэ импульс Бу. – Какая-то агрессивная.

Ответным импульсом Бу кратко ввел коллегу в курс событий. Дело в том, что из примерно сто пятьдесят тысяч инт, прибывающих с Ливы ежедневно в Куб, примерно тысяч семь прибывают из места, которое на Ливе называют Россией. Так вот, эти семь тысяч инт кардинально отличаются от всех остальных. Законы им не писаны. Как правило, они крайне агрессивны и труднообучаемы.

С ними очень тяжело общаться, и если ты все же начинаешь это делать, переубедить их в чем-то практически невозможно. Половина из них вообще буйные. Но с другой стороны, эти инт самые добрые, и их внутренний огонь горит ярче, чем у каких бы то ни было других. Вот такая вот загадка Вселенной.

Тем временем ходячая загадка вселенной, оглянувшись по сторонам, оценив обстановку Лоциуса, не отрываясь смотрела на Бу и Хэ.

– Яп-п-п-понский городовой! – сказал Беляш с чувством. – Писец, допился. Прав был Тузик, нехрена было вообще эту Хеннеси трогать. Сначала показалось, что помер, глюки были, будто на небо улетаю, а сейчас вообще белка пришла.

Волнения Беляша были вполне объяснимы. Прямо перед ним, пристально глядя ему в глаза, стояли две огромные, в половину человеческого роста улитки, но, блядь, с руками, на каждой из которых было по три пальца. Отростки на головах улиток, заканчивавшиеся огромными глазами, зашевелились, те, которые были по краям, продолжили смотреть на Беляша, а те, которые были посредине между улитками, повернулись друг к другу. Некоторое время улитки так и смотрели друг на друга одним глазом, а вторым – на Беляша. Наконец одна из улиток развернулась, а вторая направила на Беляша оба глаза.

– Беляшов Николай Сергеевич, 1980 года рождения, проживает – город Москва, теплотрасса на улице Подольских Курсантов, место номер 24, – услышал Беляш приятный голос в своей голове.

Улитка на мгновение отвернула голову назад в ту сторону, куда уползла вторая, и тут же повернула обратно с целью рассмотреть Беляша повнимательнее, но потерпела в этом деле фиаско – Беляш грохнулся в обморок.


Бу и Хэ оказались в общем-то неплохими ребятами. Беляш убедился в этом сам, как только очнулся после обморока, вызванного первым знакомством с новоприобретенными друзьями.

– Ты, Коля, не волнуйся, – успокаивал его Бу. – Пока ты был без сознания, я тебе вживил чип-ретранслятор, теперь мы с тобой можем общаться и без слов: ты просто думай, что хочешь сказать, а я услышу!

– Ну вот, – пробурчал Беляш, – везде эта чипизация, нигде не скрыться – ни на Земле, ни на небе, обязательно догонят и вживят чип прямо в жо…

– Ну зачем ты так? – Бу казался расстроенным. – Я же для тебя старался. Просто ваша цивилизация утратила возможность общаться импульсами, вот я и помог тебе немного. И никакой это не чип, обыкновенный переводчик.

– Ну если обыкновенный, тогда ладно, – ответил Беляш. – А вы точно не галлюцинация?

– Мы реальность, Коля, такая же реальность, как и твоя жизнь на Ливе.

– Где жизнь? – не понял Беляш.

– На Ливе, вы ее Землей называете. Пойдем, покажу.

Бу импульсом дал сигнал на открытие защитных экранов в отсеке Куба. Экраны плавно поднялись вверх. За ними оказалась конструкция, напоминающая панорамное стекло. Длина стекла была метров двадцать, высота метра четыре.

«Огромное окошко», – подумал Беляш, но тут же замер. За окном он увидел Землю, как будто из окна международной космической станции. Беляш там ни разу в жизни не был, но помнил еще во времена своей юности передачу Нэшнл Географик про космос. Во всяком случае орбита была похожа. Огромные голубые поля-океаны проплывали под ногами у Беляша, чередуясь с полосами коричнево-бурой земли с отчетливо видневшимися горами. Сверху все это великолепие было затянуто облаками. Беляш не мог оторвать взгляд от окна.

– А вы что же, получается, инопланетяне? – Спросил он, подав импульс одновременно Бу и Хэ.

– Не совсем, Коля, – ответил Бу. – Строго говоря, инопланетяне на Ливе это как раз вы. Мы-то были здесь задолго до этого эксперимента с так называемым человечеством. Да, Коля, не удивляйся, вы – эксперимент. И, судя по последствиям, не совсем удачный.

– Это почему же так? – спросил Беляш.

– А потому, Коля, что вместо того, чтобы учиться, познавать Вселенную, путешествовать в другие миры, вы заняты бесконечным дележом территорий и ресурсов. Вы даже о своей собственной безопасности не можете позаботиться. Насоздавали оружия, которое может уничтожить вас всех разом, но вы не понимаете сути вещей, вы не понимаете, что ваша инт, душа, как вы ее называете, она сама по себе является грозным оружием. Ты вот, Коля, знал об этом, знаешь, что такое душа?

– Ну-у-у, – замычал Беляш, – ну это… ну как его… ну внутри что-то такое, болит иногда…

– Ваша инт, Коля, это чистая энергия. А теперь представь, каждый день на Ливе переходят (умирают, по-вашему) примерно сто пятьдесят – сто шестьдесят тысяч инт, высвобождается огромное количество энергии. А ты знаешь, Коля, еще какой-нибудь процесс, при котором высвобождается энергия? – с иронией подал Беляшу импульс Бу.

– Знаю, – ответил Беляш очень тихо, – ядерный взрыв…

– Да, Коля… Правда ради приличия надо сказать, что некоторые из вас суть Вселенной поняли, – продолжил Бу. – Тесла, например. Он знал и использовал в своих работах энергоинформационное поле Вселенной и про энергию Ливы, Земли то есть, по-вашему, тоже знал. Но он не знал, например, что энергетическая емкость Земли конечна. И огромное количество высвободившихся инт переполнят ее, и дальше произойдет то, что ты, Коля, и озвучил.

Поэтому, Коля, мы и установили Лоциус – это наш корабль, где ты сейчас находишься – на орбиту, поэтому и подключили Куб – приемо-передатчик ваших инт.

– Ну то что «приемо», это понятно, – сказал Беляш, оглядевшись, – а «передатчик»-то куда?

– Ты так до сих пор и не понял? – Бу рассмеялся. – Обратно, Коля, на Ливу… на Землю то есть. Куб – совершенная машина, суперкомпьютер. Он вообще может в автономном режиме принять инту, очистить ее, и передать новому владельцу, аккуратнейшим образом инсталлировав. Ну, в общем, долго рассказывать, да и ни к чему тебе такие знания. Меня другое сейчас занимает… Куб обычно действует автономно, а в твоем случае, Коля, что-то пошло не так. Куб выпустил тебя. Значит, он рассчитал, что так будет полезнее для человечества, если ты здесь на Лоциусе получишь какую-то информацию или навык… Куб никогда не делает ничего просто так, его ядро способно просчитать триллионы различных комбинаций событий на несколько сотен лет вперед. Куб запрограммирован на добро и справедливость, поэтому он всеми силами старается направить ход событий в это русло.

«Добро и справедливость, – подумал Беляш. – Проходили, помню… Это как раз именно то, чего в России нету. Ну ладно», – вздохнул он, хоть не одни они с Тузиком об этом думают. Вон даже на самом верху этой проблемой озабочены…

– Так, джентльмены, стоп, погодите, – Беляш замахал руками, – у меня сейчас мозг взорвется, надо перерыв сделать!

– Прости, Николай, – Бу заволновался, – для твоей только что перешедшей инт такие знания действительно эмоционально тяжелы. Я должен был сам догадаться, что тебе необходим отдых! Прошу, пойдем со мной, я отведу тебя в отсек сна, там ты сможешь послушать музыку дальнего космоса и как следует выспаться.

– Да я вроде как спать-то не хочу, – ответил Беляш, – а эмоциональное напряжение у нас по-другому снимают…

– По-другому это как, – поинтересовался молчавший до этого Хэ.

– Ну как вам объяснить-то…

Беляш начал поиски в отсеке Куба… Ничего напоминающего бар или холодильник в отсеке не было. Беляш начал приглядываться к механизмам в отсеке – эх, понять бы, есть ли в каком-то из механизмов в качестве рабочей жидкости тормозуха! Но поиски Беляша остановились быстро и внезапно. Как это обычно бывает в жизни, то, что ты ищешь, оказывается прямо у тебя перед носом, а ты уже успел перерыть все, что только можно и навести бардак… Прямо на столе, призывно маня красным сиянием, на Беляша смотрела едва початая бутылка с лемом.

– О! – Беляш оживился, – таки нашел, бинго!

Открутив крышку (жизнь все-таки была хорошим учителем), Беляш понюхал содержимое. Сивухами, метилами и прочими гадостями не пахло. Запах был странным. Беляш помнил его еще по прошлой жизни, когда работал в Холдинге. Так пахли духи Шанель Коко молодой девчонки Насти, работавшей у них администратором. «Ну что ж, – подумал Беляш, – не самый плохой аромат…»

Он вопросительно посмотрел на Бу – как, можно?

Бу одобрительно заурчал: в снятии напряжения парой-тройкой маков замечательного лема он не видел ничего плохого. Беляш огляделся, стаканов нигде не было видно.

– Д-а-а-а, Коля, в этом смысле ваша цивилизация тоже еще не доросла до понимания процессов, – послал импульс Бу, – смотри как надо!

Бу аккуратно взял сосуд с лемом из рук Беляша, погрузил в горлышко средний палец – тот полностью окунулся в лем – медленно вытащил и с большим наслаждением облизал. Дальше он передал сосуд Хэ, и тот с видимым удовольствием проделал то же самое.

– Эх, – произнес Беляш, – а еще высокоразвитые… А пальцами по бутылкам лазают. Есть же правило – яйцами и пальцами в солонку не лезь! Ну что за люди такие? Хотя какие ж они люди… Ладно, Беляш уже наметил план действий.

Рядом с окном на прозрачной, словно из стекла, полке стояли несколько таких же прозрачных горшочков, напоминавших известные в свое время в России медицинские банки, применявшиеся гражданами к месту и не к месту для якобы лечения заболеваний органов грудной клетки при простуде. Хотя никакой научной базы под использованием столь экзотичного вида лечения не было, да и эффективность его была сомнительна, народ упорно продолжал их использовать хотя бы в порыве отчаяния – медицинская помощь в России уже тогда оставляла желать лучшего, а принцип «помоги себе сам» позже лег в основу государственной программы «Доступная медицина». На Лоциусе банки представляли собой элемент декора, применять их в практическом смысле высокоразвитая цивилизация не додумалась.

Беляш выбрал из нескольких банок три, наиболее подходящих по его мнению, и вернулся к друзьям.

– Вот, – озвучил Беляш, – сейчас я вас тоже кое-чему научу. Хватайте посуду!

Раздав Бу и Хэ каждому по банке и взяв себе третью, Беляш с нетерпением разлил лем по сосудам.

– Ну, – Беляш поднял свою банку, – за Добро и Справедливость во всей Вселенной!

Беляш залпом выпил лем.

По вкусу он напоминал хороший портвейн, но чуть крепче обычного, примерно двадцать три – двадцать четыре процента. Закуски, судя по всему, у них тут нет… Беляш нашел выход из ситуации: подойдя к Кубу, он через открытую дверь занюхал остатками успокаивающего газа. Кайф! Настроение у Беляша резко повысилось.

– Давайте, давайте, ребята, не тяните резину – обратился он к друзьям.

Бу и Хэ переглянулись. Обижать Колю и говорить, что лем так не употребляют, им не хотелось. Да и его слова про добро и справедливость были хороши, в духе инты, понявшей Вселенную.

Первым решился Хэ: по примеру Беляша он разом влил в себя напиток и поднял глаза вверх, ожидая эффекта.

Бу тоже выпил свою порцию, но не быстро, а потихоньку, с опаской, одним глазом поглядывая на Хэ, а вторым пытаясь заглянуть на дно банки.

– Хорошо, хорошо же ведь! – Сказал Беляш и начал осматриваться по сторонам: должен же у них быть какой-нибудь музыкальный центр или что-то вроде того…

Музыкального центра в привычном Беляшу понимании на Лоциусе не было. Но было нечто, напоминающее западные продвинутые системы типа «Умный дом», о которых Беляш слышал во времена работы в Холдинге, но, очевидно, гораздо совершеннее. Система начала считывать импульсы Беляша. Определив, что он хочет повеселиться, система отреагировала. Весь отсек Куба заполнился какими-то омерзительными звуками, вроде тех, которые издает кусок пенопласта, которым очумелые дети так любят елозить по стеклу. Беляш поморщился. Если это и есть «музыка дальнего космоса», то пошла-ка она куда подальше, какая б ни была «возвышенная» и «высокодуховная». Система поняла, что Беляш недоволен, и музыка прекратилась. Вместо этого в отсек тихо влетел робот – часть системы управления – и начал сканировать Беляша. Закончив, робот одобрительно зажужжал, подгружая данные в систему, после чего так же бесшумно вылетел из отсека. Система же, проанализировав полученную от Беляша информацию, архивировав огромное количество видео- и аудиоинформации, выбрала трек на основании предпочтений Беляша.

– Ну что, друзья, продолжим? – Беляш повернулся к Бу и Хэ. В это время зазвучала композиция группы «Сектор Газа» под названием «30 лет».

Перемена в «друзьях» была очевидна. Бу и Хэ совершенно фиолетового цвета, расплывались в идиотских улыбках. Музыка им нравилась, новый способ употребления лема, очевидно, тоже.

– Давай еще, Коля, – сказал Бу, – мне так хорошо последний раз было… никогда, – добавил он радостно.

После этих слов Бу аккуратно, двумя пальцами – левым и средним, взял стакан с лемом, посмотрел сквозь него на свет и также аккуратно начал переливать его в себя, при этом правый палец – крайний, который у людей называется мизинцем, сам рефлекторно поднялся вверх… Один глаз Бу при этом смотрел вправо и вверх по направлению к Беляшу, а второй влево и вниз. Хэ же одним глазом разглядывал пол Лоциуса, а вторым потолок, но также был согласен с Бу относительно продолжения банкета. И банкет продолжился! Только наливать Беляш стал несколько по-другому – друзьям все-таки поменьше, себе соответственно побольше.

Снятие эмоционального напряжения было в самом разгаре, когда Хэ не выдержал. Опрокинув в себя очередной стакан лема, он охнул, икнул и завалился на правый бок.

– Э-э-э, не спать в отсеке Куба, – цыкнул на него Бу. – Ползи в отсек для сна и включи себе музыку. Только Сектор не врубай, а то на тебя посмотреть весь Лоциус сбежится.

Хэ принял напутствие и медленно, оставляя за собой тягучий прозрачный след, поплелся в отсек сна.

– Молодой еще, – глядя ему вслед, сказал Бу, – учить и учить… А ты знаешь, Коля, я вот тут все над твоими словами думаю.

– Над какими именно? – уточнил Беляш.

– Ну что в России, там, где ты жил, нет ни добра, ни справедливости. Расскажи мне, пожалуйста, а как же там тогда люди-то живут?

В голове Бу не укладывалось, как живое и разумное существо может выжить и без того, и без другого. Нет, конечно, он знал историю человечества и понимал, что существует власть, иерархия. Существуют низы общества и существуют так называемые верхи – что вообще-то тоже для высокоразвитого сознания Бу было дико. Ведь тяга к справедливости и добру – это базовая потребность любой инты, абсолютно любой. Так как же появились сущности, сумевшие искоренить в своей инте эти основы? На самом деле Бу давно знал, что у инт, прибывающих оттуда же, откуда прибыл Коля, существует какой-то перекос в системе базовых ценностей. Не у всех, конечно, но у многих. Но обсудить этот парадокс раньше было просто не с кем.

– Так как, Коля, расскажи, – попросил Бу, – как вы с этим живете?

– Ну-у-у, – Беляш на мгновение задумался… – А нас как-то особенно и не спрашивают. Жизнь в России уже давно разделилась на тех, кто сверху, и тех, кто снизу. Верхи не знают и знать не хотят, как живут внизу. Для них главным приоритетом в жизни стало сохранение и преумножение собственного богатства. Но и это еще не самое страшное. Ужас в том, что руководит этим существо, которое не то что мнение окружающих в порошок стереть может, но и жизни лишить, при этом даже не поперхнувшись. Для этого существа вообще приоритет один – его собственная жизнь, и ради этого он готов уничтожить хоть вообще все жизни в мире. Ты представляешь, до чего додумался – с помощью ученых вживил себе имплант, который может мгновенно соединять артерии, спинной мозг, кости, и теперь просто вкручивает свою голову (не сам, конечно, с помощью нейрохирурга) в новое тело и хорошо себя при этом чувствует. Теперь ни болезни, ни смерть ему не грозят. Так вот Бу, – продолжил Беляш,– откуда в такой стране, которой Франкенштейн управляет, откуда там добро и справедливость-то возьмутся?

– Ну, я тебя немного не об этом спрашивал, – сказал Бу. – В обществе, в котором есть такое колоссальное социальное неравенство, во главе, как правило, стоит маньяк. Это можно посмотреть на примере многих цивилизаций – исчезнувших уже или еще живых… Я спросил, как люди-то с этим живут. Неужели никто не сопротивляется?

– Есть и такие, – ответил Беляш, – но их мало, и участь их, как правило, незавидна.

«Интересно, – подумал Беляш, – как рассказать высокоразвитому существу про нашу систему внутренних дел: про автозаки, каталажки, камеры предварительного и окончательного заключения, суды в ста процентах случаев выносящие один приговор – виновен, про систему исполнения наказаний, про тюрьмы и лагеря, про пытки и издевательства… нет, – решил Беляш, – углубляться не буду. Высокоразвитое сознание Бу этому просто не поверит».

– А в остальном, как обычно, народ костерит верхи на чем свет стоит и травит про них анекдоты. Кстати, из последнего: ты знаешь, когда наш Главный по заботе все-таки сдохнет, ему поставят памятник тоже с откручивающейся башкой… А знаешь для чего? Для того, чтобы когда новый Главный придет, поправит нами и потом тоже подохнет, второй памятник не отливать – открутил старую башку, прикрутил новую и дело в шляпе! Юмор, Бу, – сказал Беляш, – единственное, что позволяет выживать… Ну и это, конечно, тоже – Беляш поднял банку с лемом. – Давай, Бу, твое здоровье!

С последней банки Бу основательно развезло. Отростки с глазами у него начали жить своей жизнью. То они принимались смотреть друг на друга, то вдруг вообще начинали смотреть в разные стороны, то один глаз пристально оглядывал Беляша, а второй емкость с лемом.

– А ты знаешь, Вася, – сказал он, обращаясь к Беляшу, – вы ведь не одиноки в своих страданиях. Я же тебе говорил про другие цивилизации… Так вот, когда я был помоложе, лет на пятьсот, я служил на корабле Торн, который так же как Лоциус нес в себе Куб. А принимал этот куб инты с планеты Мия. Она очень похожа на Землю, только может быть немного постарше. И инты Мии были поразительно похожи на ваши. И однажды, так же как и с тобой, Куб выпустил инту. И мне удалось с ней поговорить…

– Вообще-то я Николай, – уточнил на всякий случай Беляш…

– Да, – мысль Бу прервалась – А мое имя Бу. Очень, очень рад знакомству!.. Хр-р-р-р-р… пш-ш-ш-ш…

– Бу, какое знакомство? – закричал Беляш, – это же я, Коля! Ты мне только что про Мию рассказывал! Не засыпай!

– А… – очнулся Бу, – не сплю, не сплю!.. Так вот, от того, что та инта мне рассказала, у меня буквально глаза становились дыбом. Тотальный контроль, такой же маньяк во главе, как и у вас. Но!.. Самое поразительное – это то, что все довольны своей жизнью, всем все нравится!

– Не может быть! – вырвалось у Беляша. – Как может нравиться рабство?

– Не знаю, Вася, не знаю… хр-р-р… пш-ш-ш… Я тебе разговор… пш-ш-ш… передал как есть… Куб потом эту инту позвал и… пш-ш-ш… отправил обратно… Хр-р-р… Больше я ее не встречал… пш-ш-ш…

– Бу, что это? – Беляш отчаянно тряс Бу за руки, но глаза Бу были закрыты. Куб слал импульсы предупреждения один за другим. Свет внутри куба из светло-золотого вдруг стал ярко-красным. – Бу, очнись! – Беляш в отчаянии отпустил руки Бу, схватил его за отростки глаз и начал их трясти. – Просыпайся, Бу, просыпайся, с Кубом что-то не то!

Бу медленно открыл глаза. Импульсы Куба были настолько сильными, что Бу начал быстро приходить в чувство.

Но физиология подводила, глаза у него опять разъехались в разные стороны.

– На меня, смотри, на меня, – Беляш собрал оба отростка Бу в кучу, таким образом, чтобы глаза Бу смотрели прямо на него. – Что с Кубом, Бу?

– Ничего особенного, Вася. Куб просчитал ситуацию и понял, что ты здесь получил все, что тебе было нужно, и ждет тебя для отправки домой.

– А-а-а-а, домой… Реинкарнация, – сказал Беляш. – Значит, опять туда же, да? Значит, опять все заново? И никакой надежды? Опять пенсионные наборы, «Доступная медицина», опять теплотрасса? Почему так, Бу? Почему нельзя все изменить? Ладно вы, высокоразвитые, пачкаться не хотите, но есть я! Я могу все изменить! Я не хочу, как на Мие! Я-я-я не хочу-у-у, как на Мие-е-е!

– Нет, Коля, пора. Мы проводники, стражи инт и менять их судьбу и предназначение мы не имеем права. – Бу удалось наконец сфокусировать оба глаза на Беляше. – Прости, Вася, и прощай.

Импульс, поданный Бу в сторону Беляша, был нов и агрессивен. Беляша подняло вверх на полметра и появилось ощущение скованности. Такое чувство, как будто все тело замотали стрейч-пленкой, ни руками, ни ногами пошевелить возможности не было. В этом состоянии тело Беляша, как связанное, медленно поплыло по отсеку и закончило свой полет в Кубе, пролетев сквозь проем открытой двери и мягко приземлившись на пол.

Дверь Куба медленно закрылась. Свет из ярко-красного вновь стал светло-золотым и заметно прибавил яркости. Внутреннее пространство Куба начало заполняться успокаивающим газом. Беляш вновь почувствовал ощущение полета и того, что его ждут.

Тем временем Бу пытался сфокусироваться на панели управления Кубом.

– Ща-а-а, все сделаем! – Выпитый с Беляшом лем вселял в Бу оптимизм. Уверенным жестом Бу отключил автоматику Куба. – Сам справлюсь! Та-а-ак, Вася прибыл с Ливы, из сентября 2042 года… Или он не Вася… – Бу мучительно задумался. – Он Коля, – вдруг вспомнил Бу… – Но откуда? – Память опять подводила. – Ко-о-оля с-с-с-с… Ко-о-о-оля-ля с-с-с-с-с… Мия! Он же сам только что сказал Мия.

Бу успокоился… «Уф-ф-ф-ф… это ж надо, столько веков работаю, никогда не ошибался… А тут расслабился, поддался очарованию этой инт, и на тебе, чуть было не совершил ошибку позиционирования. Ну хорошо, что все в конце концов выяснилось!» Данные в Куб Бу занес молниеносно – сказывалась многовековая подготовка.

Все было готово, и Бу, не колеблясь ни секунды, нажал на сенсорной панели стрелку вектора. Раздался негромкий писк панели управления Куба, после чего прозвучал щелчок и свет в Кубе потух на пару секунд, но тут же включился вновь, став из яркого светло-золотого обычным приглушенным белым. Включились нейтрализаторы успокаивающего газа. Медленно открылась дверь. Куб был пуст.

– Ну вот и все, – подумал Бу. – Хотя это было и непросто! Пожалуй, за все труды можно наградить себя еще одной баночкой лема.

Налив банку до краев, Бу взял ее всеми тремя пальцами, приподнял чуть выше головы, выдохнул, и сказав: «За тебя, Коля, не переживай, скоро дома будешь!» – решительно осушил банку.

Особенности национальной реинкарнации

Подняться наверх