Читать книгу Поиск силы. Познавая все грани реальностей - - Страница 3

Мне посчастливилось родиться в многодетной (у родителей было пятеро детей), простой, но ударной советской семье. Мама – учитель с большой буквы, отец – сварщик, специалист с золотыми руками. Родители стали для нас яркими примерами человечности, доброты, трудолюбия.

Я был обычным открытым и активным ребенком. Познавал мир, расспрашивая обо всем подряд отца в редкие часы, которые проводил вместе с ним. Я разглядывал растения, насекомых, птиц и животных, наблюдая за их жизнью и поведением, а на рыбалке мог часами смотреть в ночное небо, когда все спали.

Зачастую, загулявшись на пойме Иртыша, немного терял контроль над временем, обходя «свои» озерки и ручейки от разливов реки, где я периодически ловил рыбу – удочкой, импровизированной «накрывашкой», по сути любым глубоким металлическим ведром с выбитым дном, или просто руками.

Выбрасывая рыбу на берег, а потом думая, как же её нести домой.

В найденном пакете или куске тряпки, случайно брошенными непутевыми туристами.

В собственной кофте с завязанными рукавами, принеся за спиной увесистый «мешок», а потом «получая люлей» дома от мамы за долго отстирываемую кофту, когда меня отчитывали за небережливое отношение к вещам.

Но это делалось с такою добротою и доходчивостью, что было не наказанием, а примером бережного отношения к окружающим нас вещам и труду других людей.

Иногда я заходил в небольшие лески ближе к оврагу поесть ежевики, съедобные корни трав или кустарников, другие дикие плоды или ягоды.

Сложнее было с водою.

Ища хоть что-то похожее на родники или свежую дождевую воду в углублениях деревьев или камней, бросал туда ветки с листьями припасаемой черемухи и ждал, пока вода немного продезинфицируется, чтобы попить.

Частенько собирал разные травы, засушивая их дома и настаивая чаи.

В том числе подбирая под себя в случае каких-то болезней.

Видимо, в какой-то из прошлых жизней все же был опыт врачевания теми средствами, что нам дает природа…

А звук отцовского мотоцикла, когда батя выезжал за мною, а я сразу выходил на ближайшую дорогу или поляну!

Ведь не было ни сотовых телефонов, ни еще каких-то средств связи.

И этот добрый взгляд, когда отец смотрел на меня, девятилетнего пацана в люльке мотоцикла по дороге домой, уплетающего за обе щеки свежий батон или ванильные пряники, запивая все это молоком.

Потому что он тоже умел радоваться – тому что сын опять нашелся «сам» и его не пришлось искать по всему поселку или близлежащим лесам.

Ведь я всегда говорил, в каком направлении я буду!

Тому, как я жадно ел еду, заботливо каждый раз привозимую им с собою. Или моим радостным рассказам, какую живность я видел сегодня.

А его слова одобрения, когда я с довольным видом забрасывал с собою пакет с недавно пойманной рыбою.

Ведь я был добытчиком!

С мамою было немного «сложнее», потому что она всегда просила точно сказать, где я буду, и когда вернусь домой.

Но если мама забывала или не успевала взять с меня слово гулять во дворе, я отрывался на всю катушку, бросая в кастрюлю на костре найденные с ребятами на стрельбище боевые патроны и прыгая от счастья, когда та взлетала в воздух с очередным пулевым отверстием.

С животным страхом полз на животе к берегу по расходившемуся льду Иртыша, плавал на льдинах на озере, тонул, горел, распарывал себе живот толстыми гвоздями, сорвавшись с забора.

Из последних сил доходил домой, волоча ногу, после дворовой игры в хоккей и последующей драки, в которой клюшку сломали о мое колено, отчего к вечеру оно сначала посинело, а потом побагровело.

Каждый раз, сам обрабатывая раны, штопая одежду, пока родителей не было дома, суша в подъезде зимнее пальто и остальную одежду, когда я чуть не утонул в незакрытом уличном колодце, провалившись сквозь тонкий осенний лед.

Потому что они всегда работали, с детства показывая нам своим трудолюбием, что очень важно нести ответственность за свою семью и своих детей.

И так не хотелось их расстраивать.

Но в целом это было обычное беззаботное советское детство, когда дети гуляли в любых местах и в любое время, и никто особо не слышал о наркоманах, маньяках, педофилах и похищениях детей.

Когда ключи от дома клали под коврик, а в дверях оставляли записку, где они; когда в частных домах люди, уходя, не закрывали на замок, а чтобы знали, что никого нет – ставили метлу, лопату или другой предмет к входной двери.

Когда родители оставляли детей дома с малых лет одних или под присмотром соседей из других квартир, потому что не выплачивали пособия на детей и не ждали, когда пройдет трехлетний декрет.

Когда в большинстве своем советские дети не видели и малой части того, что видят дети нашего времени.

Но это было хорошее время.

И да, мы все жили в великой стране!

Правда, уже тогда начали бросаться в глаза некоторые «особенности» окружающих. Когда происходили ситуации – «сбои» в жизни простых людей.

Как, например, инцидент на прогулке в садике.

Тогда я пятилетний, находясь рядом с двумя забияками из группы, оказался вне поля зрения воспитательницы, заболтавшейся со своей коллегой.

А дальше все произошло, как в случае, когда вы идете по улице и пересекаетесь со сворой бездомных собак, на первый взгляд милых и симпатичных. Но среди них всегда оказываются одна-две, которые так и ждут, чтобы кого-нибудь облаять или укусить.

Так получилось и здесь.

Забияки начали агрессивные нападки, а часть ребят, в том числе девчат рядом, присоединились к ним и взяли меня в полукольцо. Молча отступая и упершись спиной в забор, я почувствовал страх, а в голове уже прокручивались варианты: убежать некуда, закричать, «как девчонка», стыдно, драться – бессмысленно. Помогла сломанная деревянная штакетина под ногами: быстро схватив ее и сделав шаг навстречу противникам, тихо, чтобы не услышали воспитатели за верандой, сказал: «Кто подойдет, ударю по голове». Дальше все произошло мгновенно: дети бросились врассыпную, кто-то завизжал, забияки как-то сразу съежились и тоже убежали…

С подобной ситуацией я столкнулся уже лет в 25, когда сотрудников энергетической компании, где я работал, попросили разнести по квартирам г. Омска вместе с квитанциями за электроэнергию агитирующие листовки за Анатолия Чубайса.

Идя по улице быстрым шагом, я стал догонять большую свору дворовых собак в 30–40 хвостов.

Все было мирно, пока чуть не задел отстающую шавку, и она, перепугавшись, поджала хвост, рванула в сторону и гавкнула.

За долю секунды его обступили полукольцом кидающиеся собаки, отпинываться было бы бесполезно, и порванными штанами дело бы не закончилось.

Реакцией стал крик-рык, приседание на корточки и мгновенная «раздача» вкруговую портфелем (в котором лежали почти пять килограммов квитанций и листовок).

Несколько собак отлетело в сторону, остальные заскулили и рванули врассыпную.

А дальше – опять полная идиллия: свора тихо бежит впереди, только переместившись в сторону, чтобы их путь не пересекался с человеческим, и парень с портфелем, отряхнувшись, идет по домам…

На крик прибежали воспитатели и нянечки. Сказать, что очень попало, это не сказать ничего.

Все ругали меня, а потом поставили в угол в наказание.

И никто не захотел слушать мои оправдания.

Ведь это у МЕНЯ в руках была палка!

Так и закрепилась за мной – сначала в саду, а потом в школе – репутация хулигана, когда сначала в октябрята, а уже потом и в пионеры меня принимали не со всеми, а намного позже. Видимо, чтобы я сделал выводы над своим поведением.