Читать книгу Предел скорости - - Страница 5

9 лет назад

Всего на мгновение противный лязг решетки заставил скривиться от отвращения, за секунду до того, как я шагнул в камеру, широко улыбаясь. Отец будет в бешенстве. Я оглядел свое пристанище: две железные скамейки, прикрученные к бетонному полу, и узкое окошко размером с книжный разворот.

– Твои родители уже выехали, жди! И без фокусов, Андерс! – раздалось за спиной. Я усмехнулся.

– Вы бы увидели настоящий фокус, если бы не опоздали на мое шоу.

Лицо шерифа раздулось и покраснело.

– Не зли меня, Майк, с огнем играешь, – его предупреждение послужило отличной метафорой случившемуся. Когда мужчина сообразил, что брякнул, его челюсть заходила ходуном, и он ткнул в меня указательным пальцем, но ничего не сказав, вышел.

Я обернулся к сокамернику, все так же лучезарно улыбаясь. Лысый мужик средних лет, сидевший в углу, харкнул в сторону, упираясь в колени руками, сверля меня суровым взглядом. Я поднял бровь.

– Твоему отцу это не понравится, – тихо сказал он.

– Очень на это надеюсь, Берни, – подойдя к нему, хлопнул по массивному плечу в сальной футболке.

Развалившись на соседней скамье и закинув руки за голову, я уставился в потрескавшийся потолок. Стены камеры были расписаны пошлыми рисунками и смачными ругательствами, которые моя мачеха сочла бы происками самого дьявола. Хорошо, если родителей пустят прямо сюда, чтобы она могла лично разглядеть кошмарный антураж.

В ожидании неминуемой расплаты за содеянное я прикрыл глаза рукой. Одежда сильно пахла гарью и местами почернела, но мне было плевать. Все, что имело значение, – это веселый смех приятелей по команде и предвкушение встречи с моей семьей.

Точно не знаю, сколько прошло времени, должно быть, я задремал, прежде чем меня разбудил ритмичный грохот дубинки по металлической решетке.

– Подъем, Андерс! Твой отец здесь.

Распахнул глаза, морщась от света, и повернул голову – никого, только охранник. Черт, я надеялся, что Ребекка будет здесь, чтобы ужаснуться по полной. Поднявшись, посмотрел на Берни – он так и сидел в одной позе. Этот бедолага практически жил в полицейском участке Брейдвуда. Уж не знаю, какой ему с этого был толк, если у него нет родителей, чтобы побесить их.

Отец уже ждал меня в кабинете шерифа. Один. На его лице было выражение глубокого разочарования и злости. Я молча опустился в соседнее кресло, скрестив руки на груди и глядя ему прямо в глаза. Он ничего не сказал, только покачал головой и перевел взгляд на свои мозолистые, покрытые остатками машинного масла руки. Мой старик был в рабочей одежде, а из нагрудного кармана свисала промасленная тряпка, которой он пользовался, пока чинил машины в своей мастерской. Должно быть, его выдернули прямо с работы.

– Хгм, – откашлялся шериф, придвигаясь ближе к столу и просматривая какие-то бумаги. – Это не первое твое хулиганство, Майк. Но первое серьезное. Владелец склада, который вы с дружками подожгли, сейчас подсчитывает убытки. Скажи спасибо, что огонь не добрался до соседнего здания, в котором были горючие вещества.

Я сжал губы, сдерживая улыбку, и попытался сделать настолько невозмутимое лицо, что мне позавидовала бы сама Мона – мать ее – Лиза.

Ясен хрен, мы с ребятами знали, когда остановиться. По правде говоря, эта идея принадлежала моему другу. Мы тусовались в отцовской мастерской, ковыряясь под капотом «Доджа» Райана, когда он заметил канистру с бензином и предложил развести костер на берегу. До озера мы так и не доехали, решив спереть пару бутылок текилы со склада местного бара. Как раз напротив находилось разбитое окно другого склада, в котором решено было устроить вечеринку. Кто-то прикатил пустую бочку, и мы вылили в нее содержимое канистры, устроив импровизированный костер. Не знаю, в какой момент все пошло наперекосяк, но вот я уже стою в квартале от полыхающего здания, а мои друзья неизвестно где. Когда добежал до мастерской, отца там еще не было, а вот шериф, держащий в руках украденную канистру, пристально изучал мою подпаленную одежду и закоптелое лицо.

– Что с ним будет, Тим? – спросил отец, не глядя на меня. Я видел, как подрагивали его руки, и чувство стыда поднималось к горлу тяжелым комом. Но потом перед глазами возникла Ребекка, и я снова широко улыбнулся, натягивая привычную маску пофигизма.

Шериф перевел взгляд с меня на отца и тяжело вздохнул.

– Все зависит от того, что он нам расскажет, – многозначительно проговорил служитель порядка. Стало ясно, к чему он клонил. Черта с два я бы выдал правду. – Кто еще был с тобой, Майк?

Отец уставился на меня с предупреждением во взгляде, он покачал головой, чтобы я не смел покрывать друзей.

– Я был один, сэр. – На последнем слове кулак шерифа с грохотом ударил по столу.

– Прекрати валять дурака, парень! Здесь полицейский участок, а не футбольная раздевалка! Я прекрасно знаю, что в одиночку ты бы это не провернул.

– Обидно, что вы до такой степени не верите в мой потенциал. Хотите, повторю, чтобы вы убедились?

– Майкл! – прошипел отец. Он снял свою кепку с эмблемой мастерской и стал теребить ее в руках. От интенсивности движений его предплечья напряглись.

– Кого ты выгораживаешь? Снова Донован втянул тебя в свои дела? Этот паршивец давно напрашивается на хорошую взбучку. Жаль, что Брайан не присматривает за своим сыном как следует, – шериф посмотрел на отца, ища поддержки, и тот кивнул. Стало тошно.

Когда-то в юности отец сам был не прочь нагадить под дверь полиции. Он был красивым и безбашенным, но время ушло, а с ним на седеющей голове Криса Андерса осела пыль, которую он наверняка спутал с мудростью.

– Мистер Донован давно живет в Чикаго, так что не надо приплетать его. Вы лучше меня знаете, что Райан на хрен не нужен своей матери. Когда родители находят себе отдушину помимо детей, порой всякое случается.

Отец открыл рот, и судорожный вздох сорвался с его губ. Он прекрасно понимал, о чем я толкую. Мы нечасто говорили по душам в последние годы, но мои слова попали точно в яблочко. Он уставился перед собой, все еще сжимая кепку в руках, было видно, как побелели костяшки его пальцев, когда хватка усилилась. Словно маленький клочок старой джинсы мог удержать его боль в груди. Я отвел глаза.

– Назови фамилии, Майк, и я отпущу тебя под залог. В противном случае ты проведешь ночь в камере, а утром отправишься в окружную тюрьму.

– В тюрьму за поджог? Брось, Тим, это же просто хулиганство, никто не пострадал, – встрял опомнившийся отец. – Ему всего семнадцать!

– Ты знаешь правила, Крис, – сурово ответил шериф. Готов поспорить, это был такой метод запугивания.

Что ж, можно подыграть.

– Я чертовски устал, можно вернуться в камеру? – На этих словах отец побледнел.

– Не глупи, Майки! – он вскочил со стула, размахивая руками. – Скажи нам имена тех, кто был на складе, и покончим с этим! Боюсь даже думать, какой счет выставит Харрингтон. Кто тебя подбил? Я знаю, что ты не такой.

– Какой «не такой»? – я прищурился.

– Ты не стал бы этого делать нарочно. Кто был с тобой? Скажи нам, сын, – его голос был еле слышным, а глаза почти умоляли.

– Я был один.

На мгновение в кабинете повисла тишина. Отец обессиленно рухнул в кресло и прикрыл лицо руками, качая головой. Он тяжело вздохнул, и глубоко внутри мне стало не по себе.

– Подпиши свои показания, – шериф протянул мне лист, на котором были неразборчиво написаны мои слова. Я схватил со стола ручку, но рука отца метнулась к моей, останавливая в четверти дюйма от бумаги.

– Пожалуйста, – взмолился он.

Молча я отодвинул его руку и широким росчерком поставил свою подпись. А чуть ниже, в левом углу, нарисовал смайлик.

– Гребаный ты Джокер! Обязательно портить протокол? – рявкнул шериф. – Офицер, уведи его! – крикнул он в приоткрытую дверь.

Я шел за дежурным по коридору, и единственное, о чем жалел, что так и не увидел покрытое пятнами злости лицо Ребекки.

Ночь в полицейском участке не сравнится ни с чем. Берни храпел как старый «Бьюик», дежурные офицеры слонялись туда-сюда, не выключая свет и смеясь над своими же тупыми шутками. В середине ночи кто-то из них смотался за гамбургерами, и запах еды заставил мой желудок сжиматься спазмами.

Я лежал на железной скамье, и все, о чем мог думать, – выражение сожаления на лице своего старика перед тем, как меня вывели из кабинета шерифа. Хотелось насолить мачехе, но я не собирался подставлять отца, которому наверняка придется несладко, если на складе сгорело что-то ценное. И если меня не запрут за хулиганство, то остаток лета точно проторчу, отрабатывая в мастерской. С деньгами, отложенными на колледж, тоже придется распрощаться.

– Долбаная Ребекка! – выругался я вслух. Берни заворочался и перестал храпеть, повернувшись на другой бок.

Злость на новую жену отца сменилась злостью на себя. Единственное, чем мог гордиться в сложившейся ситуации, – прикрытые задницы моих друзей. У меня и в мыслях не было тянуть их за собой, кто бы ни спер ту злополучную канистру. И я более чем уверен, попадись на моем месте Райан или Дэн, они точно так же держали бы язык за зубами.

* * *

– Андерс, на выход! – От резкого крика я скатился со своего места и упал на холодный пол. Понадобилась минута, чтобы понять, где нахожусь. Заснуть получилось только под утро, поэтому голова гудела, а мышцы затекли. Я покрутил головой, разминая шею, и медленно поднялся, натягивая сброшенные перед сном ботинки. Грязная футболка прилипла к телу, лицо и руки чесались от въевшейся за ночь копоти.

«Надеюсь, в окружной тюрьме есть душ», – подумал я, бредя по коридору за офицером. Возле кабинета шерифа остановился как вкопанный. Мои руки, скованные за спиной наручниками, непроизвольно сжались в кулаки. Какого черта?

– Доброе утро, Майкл! – голос Ребекки растекался липкой патокой. Она окинула меня недовольным взглядом, сморщив нос, как будто перед ней была здоровенная куча собачьего дерьма. Конечно, она и ее сыновья – Киран и Коди – всегда одевались так, как будто собрались на воскресную службу в местную церковь, в то время как мы с отцом воняли машинным маслом и носили то, что не жалко запятнать. – Пахнешь ужасно.

– Простите, ваша светлость, у них закончились духи для неженок, – я сделал реверанс без рук.

Лицо Ребекки побагровело в гримасе отвращения.

– Захлопни рот, неблагодарный! Я внесла за тебя залог.

Зашибись.

– Я тебя не просил, – честно говоря, не ожидал чего-то подобного от нее.

– Знаю. Но мы – семья, нравится тебе это или нет. Твой отец всю ночь изводил себя. Так что прикуси язык и побудь взрослым ради него хотя бы раз в своей чертовой жизни, – с этими словами она кивнула офицеру, который наблюдал нашу перепалку с оленьими глазами, и вошла в кабинет шерифа.

– Тииим, давно не виделись! Как поживает твоя жена? – пропела Ребекка, протягивая руку для поцелуя. Сайлас застыл на миг, явно не ожидавший, что от него тоже потребуют долбаных королевских манер, но потом прижался губами к тыльной стороне ладони Ребекки. Она быстро отдернула руку и подошла к креслу.

– Привет, Ребекка, рад тебя видеть! Хоть и повод не из приятных. А Глория вот-вот родит снова.

Он продолжал любезничать, не замечая, как Ребекка расстилает принесенную из дома салфетку на кресло. Когда она уселась на место в своем белоснежном платье, излучая ложное спокойствие, я понял, что окружная тюрьма была бы не худшим вариантом.

Отец женился на ней два года назад, спустя год после смерти матери. Сначала я не верил, что такое вообще возможно. Родители любили друг друга, как сумасшедшие, они познакомились еще в школе задолго до моего рождения, но потом в их жизнь вмешалась подруга мамы, которая сидела сейчас напротив меня, читая протоколы задержания и мои показания.

Как я понял, Ребекка бегала за отцом всю старшую школу. Потом он влюбился в маму, но та никуда не делась. Мама же предпочитала делать вид, что не замечает заскоков подруги. Школа закончилась, родители поженились, вскоре родился я. К тому времени Ребекка тоже вышла замуж и родила Коди. Мы были одного возраста и учились в одном классе, а теперь он мой сводный брат. Как и Киран, который младше нас на три года.

Когда мама заболела, Ребекка постоянно ошивалась в нашем доме, помогая отцу, вечно занятому в мастерской. Раньше я был рад, что с мамой рядом есть кто-то любящий, и мы с Коди отлично ладили. Но потом узнал историю их странных взаимоотношений. С тех пор не мог вынести вида Ребекки, то и дело бросающей взгляды на отца. Ее муж давно умер, и она воспитывала сыновей одна. После мамы не стало, и наша жизнь превратилась в руины.

– Все ясно. Значит, ты был один? – она подняла свою светлую бровь, уставившись на меня.

– Надо было взять с собой твоих сыновей. Готов поспорить, они никогда не были скаутами и не смогут разжечь настоящий костер.

Ребекка притворно улыбнулась, хотя я знал, что мои слова ее задели. Бесить ее было моим любимым занятием.

– Уверена, Коди смог бы завязать твой длинный язык как минимум шестью разными видами узлов, – она подмигнула и снова повернулась к шерифу.

Следующий час они обсуждали условия моего освобождения.

Когда мы вернулись домой, Коди сидел на крыльце. Неужто переживал? Он смерил меня неодобрительным взглядом, но промолчал. Мы вообще почти не говорили в последнее время, а если и заводили разговор, тот обычно заканчивался потасовкой.

Отец вышел на звук машины, он был в галстуке и брюках. Стало понятно, почему его не было в участке. Владелец складов мистер Харрингтон не стал бы тянуть, чтобы взыскать за весь причиненный ущерб по полной.

– Мне нужно в душ, – я поспешил пройти мимо, но он остановил меня, схватив за предплечье.

– Не так быстро, – взгляд отца на мгновение задержался на Ребекке и потеплел. Когда его глаза снова вернулись ко мне, лицо посуровело. Уже тогда я знал, что моей беспечной жизни пришел конец.