Читать книгу Седьмое солнце - - Страница 4

Роуз снилось, будто она лежит на цветочной поляне. Ей больше не было холодно – от земли веяло теплом. Ласковое солнце озаряло все вокруг белым светом, воздух был наполнен сладким ароматом. Платье цвета слоновой кости из тонкого кружева нежно касалось кожи, поддаваясь потокам легкого ветра. Роуз наслаждалась пением птиц, рассматривала причудливые цветы. Было хорошо, спокойно, уютно. Казалось, она никогда не чувствовала себя так умиротворенно.

Мелодию природы нарушило мерное пищание, которое появилось из ниоткуда и разрушило идиллию. Противный звук нарастал, ощущение покоя и безопасности растворялось. Прекрасный пейзаж исчезал фрагментами. Сначала птицы, затем ароматы, цветы, погасло солнце. В полной темноте Роуз все отчетливее различала свое имя.

– Роуз Кларк. Роуз? Ты меня слышишь?

Голос казался знакомым. Роуз точно слышала его раньше. Она открыла глаза, но не могла сфокусировать зрение. Картинка представлялась размытой, было сложно различать даже силуэты. Единственное, что удалось разобрать – помещение и мебель в нем светлые, люди одеты в белую одежду. Роуз стало не по себе от ощущения неизвестности. Она не знала, где находится и как сюда попала. Тело стало ватным. Роуз напрягала мышцы, чтобы пошевелиться, но толком не чувствовала их. Голова неприятно ныла: такая боль бывает, когда перегрелся на солнце. Писк с левой стороны участился. Не успела Роуз окончательно поддаться панике, как женский голос, который исходил от стройного силуэта, зазвучал вновь:

– Роуз, тебе нужно успокоиться. Переживать не о чем. Ты дома, в «Blackhills», в медчасти. Я Лорен – врач. Помнишь меня?

Роуз выдохнула, и тело, которое последние минуты пребывало в напряжении, наконец расслабилось. Кларк помнила Лорен, попыталась ответить, но не смогла и вновь запаниковала. Во рту что-то мешалось – трубка для искусственной вентиляции легких. Роуз не могла дышать самостоятельно, говорить и ничего не видела. Сознание было заторможено. Кларк помнила, что была в плену, что ее пытали, но детали не сразу всплыли в памяти. Когда Роуз сопоставила одно с другим, и фрагменты последних событий, наконец, начали восстанавливаться, у нее случился шок. Она попыталась протянуть руку к месту ранения, но не смогла. Что-то мешало, конечности не слушались. Первая мысль – ее парализовало, она потеряла зрение и голос. Сердце сжалось, Роуз будто стремительно упала в бездну. Дыхание участилось, на лбу выступил холодный пот. Ей хотелось кричать, но ничего не получалось. Чувства переполняли изнутри, но выплеснуть их наружу не выходило. Кларк билась как могла, из последних сил, предпринимая тщетные попытки встать.

Лорен прикоснулась к ее лицу, и в глаза ударил яркий свет. Роуз зажмурилась и взбрыкнула. Чьи-то тяжелые руки опустились на ее плечи и прижали к матрасу. Все время агонии Лорен неустанно просила пациентку успокоиться и ласково повторяла, что все будет хорошо. Роуз почувствовала легкий укол в районе предплечья и спустя пару мгновений тело стало слабеть.

Сознание продолжало генерировать события последних дней, но Роуз уже не дергалась, обмякла и лежала тихо. Лорен села на край кровати и гладила волосы пациентки. А Роуз видела перед собой черные холодные глаза мучителя и вновь чувствовала, как тот всадил в нее нож, как разорвалась плоть и горячая кровь хлынула на холодное тело. На глаза выступили слезы. С этими мыслями Кларк вновь провалилась в сон.

В этот раз Роуз спала беспокойно. Она будто очнулась во сне и металась из стороны в сторону в непроглядной темноте. Она искала выход, но никак не могла найти. Когда Роуз совсем измучилась, то, наконец, обнаружила дверь и с опаской нажала на ручку. Сделав неуверенный шаг и, едва переступив порог, Кларк провалилась в пустоту. С падением во сне она проснулась наяву. На этот раз ощущения были совсем иными. Роуз открыла глаза и отчетливо увидела комнату, как только привыкла к яркому свету. Напротив располагалось большое окно, шторы были открыты и помещение озаряли солнечные лучи. Кларк была одна, лежала в кровати, застеленной ослепительно-белым постельным бельем.

Поначалу Роуз просто рассматривала все вокруг, привыкала к обстановке. Голова все еще болела, а тело с трудом ощущалось. На ней была одета широкая больничная рубашка светло-голубого цвета, от левой руки тянулись тонкие проводки к небольшому монитору, который изредка издавал тихий писк. Стало спокойнее, но она все же оставалась настороже. Воспоминания были ясными, но паники больше не было. Трубка в горле исчезла. Роуз осторожно пошевелила ногами, затем рукой. Убедившись, что тело не парализовано, она выдохнула с облегчением и непроизвольно улыбнулась. Было страшно даже от одной мысли, что она больше не сможет ходить.

Роуз чувствовала плотные повязки в местах ранений. Она отогнула край одеяла и провела рукой по животу. В сознании вновь вспыхнул момент удара ножом, жуткие глаза напротив, ощущение дыхания смерти. Роуз встрепенулась, отвела руку и переключилась на плечо. Осторожно подвигала им: больно больше не было. На удивление она чувствовала только слабость. В голове крутились мысли о том, сколько прошло времени, как долго она находилась без сознания и чем все закончилось. Лорен вошла в палату стремительной походкой, цокая по плитке высокими тонкими каблуками, тем самым прервав размышления.

– Уже проснулась, милая? Как себя чувствуешь?

Врач склонилась над Роуз, посветила небольшим фонариком в глаза. Кларк зажмурилась и отвернула голову. Доктор переключилась на монитор. Ее движения были быстрыми и четкими. Роуз открыла рот, но не смогла издать ни звука, прочистила горло и попробовала вновь.

– Спасибо. В порядке. Кажется.

Голос звучал хрипло, в горле саднило. Каждое слово Роуз произносила отдельно, делая большие паузы. Она поморщилась. Лорен улыбнулась и протянула стакан с трубочкой, чтобы пациентка могла попить не вставая.

– Говорить будет трудно первое время. Не переживай, это ненадолго. Так бывает после трубок для вентиляции легких. Выпей теплой воды, только осторожно, глотать тоже может быть неприятно.

Доктор не соврала. Роуз сделала небольшой глоток и часть воды инстинктивно выплюнула наружу. Лорен, которая одной рукой держала стакан, второй ловко схватила салфетку и вытерла подбородок и шею Роуз. После того как Кларк наконец-то смогла попить и немного отошла, спросила:

– Сколько я уже здесь?

– В «Blackhills» неделю. До этого ты провела еще десять дней в другом месте. Тебя перевезли в школу, как только состояние стабилизировалось, до этого ситуация была крайне тяжелой. Друзья директора Джонсона помогли. Если бы не их оборудование и врачи, тебя вряд ли бы вытащили, – глаза доктора выражали сочувствие, но она не акцентировала внимание на прошедшей тревоге, а дальше продолжила тараторить с искренним воодушевлением. – Их технологии – что-то феноменальное! Никогда такого не встречала! С твоими ранениями могло спасти только чудо, и то пришлось бы пройти длительное лечение и реабилитацию! А ты уже практически в норме! Ума не приложу, как они добились такого прогресса!

Лорен говорила и говорила, перебегая от одной стороны кровати к другой: проверяла показали, поправляла датчики, переписывала данные с монитора. Роуз сделала вдох, чтобы задать следующий вопрос, но осеклась. Неизвестного было так много, что она растерялась и не знала, с чего начать. Доктор заметила смятение и продолжила речь:

– Наверное, тебе все лучше расскажут твои друзья и мистер Джонсон, я мало что знаю. Все так переживали за тебя! Милая застенчивая девушка приносила свежие цветы через день. Джейн, кажется.

Роуз бросила взгляд на вазу с пышной охапкой полевых растений. Они выглядели свежими. Букет подобран со вкусом, простой, но видно, что Джейн потрудилась над композицией. Роуз стало приятно, ведь о ней мало кто когда-либо заботился. Доктор Лорен тем временем закончила делать записи в блокноте, с акцентом поставила точку в последнем предложении.

– Квилл заходил каждое утро и вечер, чтобы проведать тебя. И…, – врач загадочно улыбнулась, сделала паузу, намекающую на нечто интересное, и продолжила заговорщическим тоном. – Кое-кто практически не отходил от тебя, проводил тут каждую свободную минуту. Вчера даже уснул на стуле, все ждал, что очнешься.

Роуз не сразу поняла, о ком идет речь. Она не дружила с мальчишками, и вряд ли кто-то из них дежурил бы у ее кровати. Одногруппники, конечно, могли ее навещать, но точно не кто-то конкретный. А Лорен говорила так загадочно, что это не было похоже на визит сокурсников. Вот если бы доктор сказала, что шумные ребята заходили, много шутили, подрисовали Роуз усы или покрасили ей волосы в зеленый, она бы не на секунду не сомневалась в том, кто это был.

Роуз напряженно перебирала в памяти всех, кто мог бы навещать ее, но ничего не приходило на ум. Про Квилла Лорен сказала отдельно, а больше было некому. На секунду в голове Кларк промелькнула мысль о Генри, но она тут же отбросила ее. Вряд ли сам Генри Уотерс мог сидеть у ее больничной койки часами. С чего вдруг ему было это делать? Но тем не менее, не придумав других вариантов, Роуз как можно более безразлично спросила:

– Генри Уотерс? – и только потом подняла взгляд на Лорен.

– Ага, – все так же с загадочной улыбкой ответила доктор.

Роуз вдруг без причины стало неловко, она еще больше растерялась, не знала что сказать, чтобы прервать возникшую паузу. Она не смотрела на Лорен, уперлась взглядом в белоснежное одеяло и перебирала пальцами. Сознание подбросило воспоминания о том, как Генри держал ее на руках после ранения, как горячие губы парня прикоснулись к ее лбу. Приятное чувство, словно теплый шар, росло в районе груди, Роуз невольно улыбнулась, но тут же подавила странные нелепые ощущения и постаралась говорить будничным тоном.

– Он спас меня, вместе с остальными. Нужно будет поблагодарить его, если еще заглянет.

– Не сомневаюсь, что заглянет. И не раз, – с задорным смехом произнесла Лорен, и Роуз начала заливаться краской. Этот разговор почему-то смущал ее. Она не хотела говорить о Генри Уотерсе, но по необъяснимым причинам захотела, чтобы он пришел еще раз. Доктор, очевидно, заметила поведение Кларк и решила удалиться. – Ладно, отдыхай, не буду тебя смущать, но немедленно сообщу Квиллу, что ты пришла в себя. Пусть порадуется сам и порадует тех, кому это небезразлично.

Лорен подмигнула и вышла из палаты также стремительно, как вошла. Роуз осталась в смешанных чувствах. Она всегда подсознательно остро нуждалась в том, чтобы кто-то любил ее, переживал, заботился. Она давным-давно спрятала эту потребность куда-то глубоко, потому что желать и не получать было слишком больно. Любить ее было некому, а что такое забота она узнала, лишь когда попала в «Blackhills» и встретила Квилла. Роуз была благодарна наставнику, но мечтала о другом. Даже для самой себя она старалась выглядеть сильной и запрещала себе думать о подобных глупостях. Но сейчас, когда она побывала на волосок от смерти, нестерпимо хотелось любви и заботы. Осознание того, что она не оставила след ни в чьей жизни и никто не скучал бы, не стань ее, сильно ранило Роуз.

Внимание Генри Уотерса к ее судьбе льстило. При этом Кларк бесило, что в момент, когда она чувствовала себя уязвимой и ранимой, в голову не пришло мысли лучше, чем думать о парне из школы. Ведь он наверняка навещал ее из вежливости и человеческой доброты. Роуз уверяла себя, что будь на ее месте кто-то другой, парень приходил бы также, что ее персона не имела никакого отношения к его визитам.

Так Роуз лежала и размышляла ещё долго, пока не вздрогнула оттого, что, повернув голову, увидела Генри в проходе. Лидер школы стоял и наблюдал за ней, оперевшись плечом о дверной косяк, скрестив руки.

– Привет! – неуверенно начал Генри. – Мне сказали, ты пришла в себя, – он улыбнулся. – Я сразу примчался тебя проведать.

– Привет, давно ты тут? – с надеждой, что он только что пришёл, спросила Роуз.

– Пару минут. Ты, кажется, о чем-то задумалась, не хотел отвлекать.

Генри направился к кровати, подвинул стул и сел рядом. Парень устроился довольно близко и пристально смотрел на Роуз. От его взгляда стало неловко. Затем он уверенно взял ее руку, как будто делал так много раз. Роуз смутилась еще сильнее. Щеки пылали, а сердце колотилось бешено. Это тут же предательски отразилось на мониторе.

Она не знала, почему так нервничает. Парень всего лишь взял ее за руку. Одна мысль перебивала другую. Кларк боялась, что кто-то войдет и превратно расценит жест Генри, ведь в школе запрещали романтические отношения. Затем она ругала себя за мысль о романтике, ведь он просто держал ее руку. Роуз не терпела чужих прикосновений, в особенности от мужчин. Генри касался ее уже второй раз, и на удивление ей не хотелось врезать парню за это, как было, например, с Гейбом.

Наконец, Роуз набралась смелости и посмотрела на Уотерса. Он выглядел уставшим. Его глаза ввалились и приобрели сероватый оттенок, не такие ярко-голубые как обычно, вокруг образовались темные круги. Кожа потускнела и высохла, тем самым образовав мелкие морщинки в уголках глаз. Он похудел и казался изнуренным и невыспавшимся. Это было физическое и моральное изнеможение. Судя по всему, Генри не находил себе места все время, пока Роуз была без сознания и боролась за жизнь. Было видно, как сильно это ударило по нему. Первое задание – и сразу потери, очевидно, он винил во всем случившимся с Роуз себя.

Пауза затянулась. Молодые люди смотрели друг на друга. Никто не знал, с чего начать разговор.

– Прости, что так вышло! – произнес вдруг Генри, по его лицу было видно, что он никак не мог подобрать правильные слова. Роуз заговорила одновременно с ним.

– Прости, что я так.., – она осеклась на половине фразы. Оба улыбнулись.

Улыбка Генри была совсем краткой. Он в миг вернулся к серьезному выражению и с болью смотрел на Роуз.

– Тебе не за что извиняться.

– Но я повела себя безрассудно, и вот к чему это привело.

– Безрассудно – не то слово, но все же, ты спасла положение. Как знать, что случилось бы, не поступи ты так. Пока мы просто стояли и размышляли, ты действовала. Ты даже не знала, что происходит, что тебя ждет и что это за люди! Ты ведь все еще представить не можешь, что сделала!

Голос Генри стал выше, он говорил взволнованно и эмоционально. Обычно парень был сдержан и сосредоточен. Ладонь Роуз он держал двумя руками и на акцентах фраз тряс ее. Роуз удивленно смотрела на собеседника. Она и правда совсем не понимала, о чем идет речь, что она такого сделала, и ей, несомненно, хотелось получить ответы на вопросы. Кларк постаралась привстать, но получилось плохо. Тогда она максимально придвинула к нему лицо и смотрела выжидающе.

– Так расскажи мне, что случилось там, в лесу?

Генри заглянул в глаза Роуз, а затем опустил взгляд в пол. Он задумался. Кларк рассматривала собеседника, пыталась понять, что происходит, что он чувствует. Уотерса определенно что-то мучило, на лице застыли боль и сожаление. Затем он заговорил, тише прежнего. И то, что он сказал, породило еще больше вопросов.

– Как ты уже могла догадаться, это были не совсем учения. Точнее, учения, конечно, но в кейсе действительно хранилась важная информация. Друзья директора Джонсона перехватили данные до того, как они попали к человеку, пленницей которого ты стала – Мортимеру Морригану, – Генри произнес имя с явной неприязнью, лицо непроизвольно скривилось. – Тебя наверняка мучает вопрос, как нечто столь важное стало частью учений?

Генри продолжал говорить, но Роуз уже не слушала. В голове, словно заевшая пластинка, повторялось: «Мортимер Морриган, Мортимер Морриган, Мортимер Морриган.». Она испытала странные чувства, услышав имя мучителя впервые. Это был не страх, а нечто непонятное. Роуз застыла на мгновение, даже перестала дышать. Глаза стали стеклянными, она смотрела не на Генри, а сквозь него. В ушах зашумело, предметы в комнате поплыли. Морриган мучил ее, пытался убить, вонзил нож в тело. Теперь она знала его имя. Злодей перестал быть безымянным мучителем, теперь это был настоящий человек – не образ. Человек по имени Мортимер Морриган. С одной стороны, какая разница, как звали мерзавца, с другой – по непонятным причинам это имело значение. Что-то внутри Роуз поменялось с произнесенным вслух именем злодея. Генри тем временем забеспокоился о состоянии Роуз. Монитор прерывисто попискивал.

– Ты в порядке? – встревоженно произнес парень.

Она кивала, при этом взгляд оставался стеклянным. Теперь Роуз уставилась в одну точку на белоснежном одеяле и не могла прийти в себя. В голове, словно на повторе, крутилось имя мучителя.

– Эй.., – Генри осторожно коснулся плеча Кларк и она вздрогнула. – Если ты пока не готова, мы можем не говорить об этом. Мне и представить сложно, что ты пережила, что чувствовала. Мне правда очень жаль, – судя по виду Генри все больше беспокоился, а Роуз понемногу оживала, она перевела взгляд на парня и смотрела в его бездонные, полные сожаления глаза, которые вновь приобретали яркий голубой оттенок. – И в любой момент ты можешь на меня рассчитывать. Я готов выслушать, поговорить, просто побыть с тобой. Не представляю, чем еще смогу помочь, просто знай, что я рядом. Хорошо?

Роуз вновь закивала: говорить было сложно, в горле стоял ком. Ей и правда было тяжело вспоминать, через что пришлось пройти. Она не была слабой, но плен и ощущение конца стали тяжелым испытанием. В глазах стояли слезы, но она сдержала их. Кларк почти никогда не позволяла себе плакать. Она видела, как тяжело было Генри. Его боль висела в воздухе. Чувство вины было неоправданно, ведь Роуз сама бросилась в лапы злодея. Она одна несла ответственность за то, что с ней случилось и ни капли не винила Генри. Роуз считала, что он спас ее.

Двое вчерашних подростков смотрели друг на друга растерянно, пронзительно, едва сдерживая ураган переполняющих чувств. Оба пережили сильнейшее потрясение и никогда не станут прежними. Именно в тот момент оба поняли, что детство осталось позади, а путь, который уготован им судьбой, будет тяжелым. Первое столкновение с жизнью спецагентов было сравнимо с тем, что их, едва умеющих плавать, выкинули сразу среди океана. Они выплыли, выжили, как бы тяжело не было бороться. Теперь оставалось лишь избавиться от страха и найти силы идти дальше.

Роуз вышла из состояния оцепенения. Она хорошо умела переключаться и проявлять выдержку.

– Мы обязательно поговорим об этом, просто я пока не готова возвращаться к воспоминаниям. Сухие факты вполне подойдут. Так я не буду впадать в панику и отчаяние, – голос Роуз звучал уверенно, взгляд больше не выражал боль, слезы высохли, так и не пролившись. – А пока давай поговорим о чем-нибудь другом?

Генри утвердительно кивнул, а Роуз, недолго думая, выпалила первое, что пришло в голову, и тут же пожалела об этом.

– Лорен сказал, что ты проводил много времени со мной, пока я была в отключке.

Щеки Роуз непременно залились бы краской, если бы она была здорова. Сейчас стыд, который она испытала, не проявился внешне только благодаря бледности кожи. Генри широко улыбнулся: вопрос позабавил парня. Затем он вновь стал серьезным.

– Это так. Я тебе жизнью обязан! Ты ведь спасла мою шкуру.

Роуз удивилась и замешкалась.

– Э-э-э-м… мне казалось, это ты спас меня.

– Смеёшься? Если бы не я, то тебя вообще не пришлось бы спасать. Все это попросту бы не случилось с тобой. С того самого момента, как ты сорвалась и побежала в лес с этим дурацким кейсом, я места себе не находил! Сначала думая о том, что с тобой и где ты, а потом о том, выкарабкаешься ли ты.

Генри тараторил, будто ему так многое хотелось сказать. Он ни на секунду не выпускал руку Роуз, они оба уже не обращали на это внимание. Парень ненадолго прервал поток слов, чтобы набрать воздуха, а затем уже медленно и с задорной улыбкой произнес:

– Ну и заноза ты все-таки! Не представляешь, как я метался между злостью за твою выходку и молитвами о том, чтобы с тобой все было хорошо!

Роуз стало стыдно, она виновато улыбнулась. До того момента, как Генри не сказал об этом, она и не думала, что своим поступком причинила кому-то страдания. Кроме Квилла, разумеется. О его чувствах Кларк периодически вспоминала в промежутках между пытками и мучениями от боли.

– Прости, я и подумать не могла, что создам столько неприятностей, не только себе, но и другим. Не знаю, о чем я думала. Поступок и впрямь был импульсивным и глупым. У меня было время это понять.

Роуз с грустью опустила глаза и еле заметно подняла уголки губ в подобии улыбки. Генри сочувственно смотрел на нее. Одной рукой он продолжал сжимать ее ладонь, как будто было важно сохранять тактильный контакт. Он словно убеждался, что Кларк жива, вернулась, и все самое страшное осталось позади.

– Ты очень смелая, Роуз. И несправедливо поплатилась за свою смелость. Я никогда не забуду твой поступок. Как знать, как все обернулось бы, не поступи ты так, как поступила. Пусть глупо и безрассудно, но ты спасла нас!

Разговор между молодыми людьми строился легко. Обоим казалось, что они давно знают друг друга. Между ними больше не возникало неловкости. Они бы говорили еще долго, но за дверью послышались шаги и знакомые голоса доктора Лорен, Квилла и мистера Джонсона.

– Да, пришла в себя примерно час назад. Все показатели в норме, директор, – отчитывалась Лорен.

– Отлично, это прекрасные новости! Таких людей нужно особенно беречь.

– Мистер Джонсон, если бы не ваши друзья…, – Лорен сделала многозначительную паузу и только потом продолжила говорить. – Мы вряд ли бы спасли девочку.

– Да сэр, прекрасно, что они быстро откликнулись и успели вовремя, – подхватил Квилл.

Генри медленно отпустил руку Роуз, напоследок задержав кончики пальцев и взгляд. Оба понимали, зачем это нужно. Попасться держащимися за руки, даже в такой ситуации было бы плохо, нарушать школьные правила было недопустимо. Даже несмотря на то, что в прикосновении Генри не было никакого подтекста, кроме благодарности. Они знали, что дисциплина и уважение к устоям имеют большое значение, и мистер Джонсон как минимум не заслужил того, чтобы усомниться или разочароваться в своих учениках, хотя сейчас он, скорее всего, понял бы этот жест.

– Ну, здравствуй, маленькая героиня, – мистер Джонсон, появился в палате, добродушно улыбаясь. – Привет, Генри, ты, конечно, уже здесь, – с этими словами мистер Джонсон улыбнулся более загадочно, но все так же по-доброму.

Ребята поздоровались с вошедшими, и Генри отступил на второй план, предоставляя Квиллу возможность поприветствовать свою любимицу.

– Рози, моя милая девочка, как я тебе рад, – Квилл, не стесняясь, подскочил к кровати и расцеловал Роуз в обе щёки. Было очевидно, что наставника осчастливила новость, что подопечной больше не угрожает опасность. Мужчина словно светился от радости. Казалось, что даже морщины разгладились, а глаза сияли будто озорные огоньки.

– Доктор Лорен уже сообщила, что твои дела идут на поправку. Мы очень рады, – продолжил мистер Джонсон. По обыкновению он говорил сдержанным тоном. – Ты здорово нас всех напугала.

Роуз смутилась, ей стало некомфортно от такого количества внимания к ее персоне. Она невольно сжалась, не знала куда деть руки, и потому перебирала пальцами. Директор Джонсон заметил, как ей неуютно и решил тут же перейти к делу.

– Прости, у меня совсем немного времени. Думаю, что должен объяснить, участницей каких событий ты невольно стала.

Роуз неуверенно кивнула и настроилась выслушать рассказ директора о роковом для нее дне. Мистер Джонсон аккуратно присел на край больничной койки и положил руку на одеяло.

– Для начала я благодарен тебе за смелость, смекалку и за то, что ты спасла товарищей, школу и еще много невинных людей, по сути пожертвовав собой, – голос директора звучал так, словно он не говорил ничего особенного. Тем временем Роуз впала в еще больший ступор от вступления. Для нее сказанное было лестно, но непонятно. Мистер Джонсон был добряком по натуре, но это не мешало ему быть строгим директором и требовать от своих учеников максимум, спуская с них три шкуры. На похвалы он также был скуп.

– Сэр, я ничего такого не сделала, – подняв брови в удивлении, произнесла Роуз слишком высоким голосом. Она искренне поражалась тому, что все говорят о том, как много она сделала. Кларк считала, что просто поддалась импульсу и совершила глупость, за что и пострадала.

– Это не помешало тебе повести себя должным образом, и за это ты будешь награждена, – продолжил мистер Джонсон.

Затем директор рассказал Роуз, что учения были таковыми лишь отчасти. В кейсе хранилась информация о разработке новейшей мощной бомбы. Документы создатель взрывчатки передавал злодею, которого Роуз уже знала – Мортимеру Морригану. Группа спецагентов перехватила кейс. По плану секретная папка тайно должна была попасть к Джонсону, чтобы тот перенаправил ее в Министерство обороны. Такой путь был выбран неспроста. Учения были хорошим прикрытием. У злодея не могло возникнуть подозрений, что во время экзамена совершится передача. Мортимер Морриган хорошо знал правила «Blackhills» и точно не мог заподозрить такой маневр директора.

– Видишь ли, Мортимер какое-то время работал тут, в «Blackhills». Он был наставником старших курсов. Мы некогда были друзьями.

Роуз ошарашенно переводила взгляд с мистера Джонсона на Квилла, с Квилла на Генри. Лорен ушла перед началом рассказа. Информация была секретной, и доктору не было нужды знать подробности. Квилл положил руку на плечо подопечной в знак поддержки. Новости о злодее окончательно выбили из колеи. Мистер Джонсон старался не акцентировать на этом внимание, очевидно, он не знал, как вести себя в подобных ситуациях. По долгу службы все человеческие эмоции спектра переживаний стали для него чужды. Он не был черствым, но, что сказать, когда происходят потрясения и переживания, он придумать не мог. Возможно, директор бы и хотел подобрать слова, которые помогли бы шокированной ученице, но не знал какие. Тем более, ему предстояло еще раз поразить Кларк. Поэтому он поспешил вылить все разом.

– Случилось самое непредсказуемое. Кто-то донес Мортимеру о способе доставки данных. Кто-то из своих, из школы. Всех ребят из группы агентов, которые передавали кейс, уже проверили. Они чисты. Для нас всех загадка, как такое могло произойти.

Роуз не знала, как совладать с ураганом чувств, которые бушевали внутри. Злодей, который раньше дружил с директором Джонсоном, подставные учения, предательство. От всего, что свалилось на нее за последние минуты, голова шла кругом. Ей вдруг стало нехорошо. Монитор вновь противно запищал. В палату вбежала Лорен, сверила показатели, осмотрела Роуз и с укоризной переключилась на мистера Джонсона.

– Думаю на сегодня достаточно разговоров, сэр. Дадим девочке отдохнуть, она еще слишком слаба.

– Я хочу дослушать. Я в порядке, – с хрипотцой в голосе тихо произнесла Роуз.

– Эти разговоры не приносят тебе пользы, – строго ответила Лорен и вновь посмотрела на Джонсона.

– Пожалуйста, я должна знать. Всего один вопрос и я буду отдыхать, тут же лягу спать!

– Только один! – отрезала доктор, глядя на Роуз, а затем обратилась к Мистеру Джонсону. – Сэр, прошу быть бережней к состоянию мисс Кларк, сейчас ваших друзей нет рядом, чтобы помочь, а эмоциональные встряски плохо влияют на состояние пациентки!

Лорен говорила категорично, положение мистера Джонсона, кажется, не волновало ее. Она как врач отвечала за здоровье пациента и не намеревалась делать исключений даже для начальника, которым, по сути, и был Джон Джонсон. Когда она вышла, директор попытался разрядить напряженную обстановку.

– У мисс Лорен не забалуешь! Но она права – слишком много потрясений для человека, который только пришел в себя после серьезных ранений.

– Получается, что предателя не нашли? – робко спросила Роуз.

– К сожалению, пока нет, – ответил директор.

В глубине души Роуз надеялась на другой ответ, ей не хотелось верить, что это был кто-то из школы. От мысли, что это мог быть кто угодно, от учителя до ее одногруппника, Роуз стало не по себе еще больше, но она старалась контролировать состояние. Лоб и ладони покрылись холодным потом, ее подташнивало, и предметы уже не казались четкими. Кларк не верила, что кто-то из «Blackhills» мог оказаться таким мерзавцем.

– Морриган знал, что ищет. Твой поступок сбил его с толку. Это было единственное незапланированное мероприятие в тот день, и именно это спасло дело.

Мистер Джонсон кратко завершил историю. Роуз уже почти не слушала, ее мысли теперь занимал предатель. Директор сказал, что после того, как Кларк не нашли в лесу, группа вернулась в школу. Поисковый отряд был собран тут же. Местонахождение Роуз обнаружили спустя два дня, что было дальше, она знала. После ранения и побега Морригана, Квилл тут же связался с нужными людьми. Помощь подоспела быстро, поэтому Роуз удалось спасти.

После рассказа директора многое так и осталось непонятным. Информация казалась скомканной и сумбурной, как краткий пересказ, после которого возникало только больше вопросов. Роуз пока не могла точно их сформулировать. Она пребывала в шоке, и разговор с мистером Джонсоном вымотал ее не только эмоционально, но и физически. Перед тем как уйти, директор сказал:

– Я горжусь тобой! Благодаря таким ученикам, как ты, понимаю, что основал эту школу не зря. «Blackhills» не так много лет, из неё вышло не так много агентов, но могу точно сказать, что ты – второй ученик, которым я особенно горжусь, – Роуз засмущалась и совсем растерялась. Она была уверена, что не заслуживает всех этих слов и внимания, но в то же время понимала, что такие люди, как мистер Джонсон, не раскидываются похвалами без повода. От этого стало приятно. – А первый, кстати, тоже находится в этой комнате, – мистер Джонсон повернулся и подмигнул Генри, который все это время сидел на подоконнике. Тот застенчиво улыбнулся директору в ответ.

– Спасибо, сэр, я просто не знаю что сказать! – откликнулась Роуз. – И хоть я не все до конца понимаю, ваши слова много значат для меня, – изнутри Роуз наполняло теплое ощущение благодарности, она почувствовала собственную ценность.

Мистер Джонсон подошел ближе, к изголовью кровати, сжал руку Роуз и сказал:

– Восстанавливай силы скорее, впереди ждёт много интересного!

Затем директор улыбнулся и вышел. В комнате остались только Квилл и Генри. Квилл засобирался вслед.

– Я тоже побегу, милая, – радостно произнес он. – Мне уже пора к ученикам! Поправляйся, малышка, зайду, как только выдастся свободная минутка.

Квилл подскочил к Роуз, поцеловал ее в лоб и побежал вприпрыжку, напевая себе под нос незамысловатую милую песенку. Старик всегда неосознанно начинал петь, когда был особенно рад. От его заботы становилось тепло на душе. Роуз любила Квилла. Он был милым добродушным мужчиной, чуть моложе мистера Джонсона, но выглядел при этом заметно старше. Небольшого роста, немного выше Роуз, худой и жилистый, с сухой смуглой кожей. Его добродушное лицо покрывали морщинки, на виски спадали прядки темно-коричневых волос с частой сединой. Седых волос было гораздо больше, чем каштановых. Светло-коричневые глаза сияли озорными огоньками. Он вызывал исключительно теплые чувства и казался таким жизнерадостным и жизнелюбивым, несмотря на то, что в жизни повидал не мало. Жена Квилла, которую он любил всем сердцем, умерла много лет назад. Завести детей пара не успела. С тех пор Квилл всего себя посвятил школе и к ученикам относился с отеческой заботой. Его жизненная трагедия не убила присущего ему жизнелюбия, хотя иногда он все же грустил, вспоминая свою единственную любовь. Роуз хорошо узнала наставника и без труда могла угадать, когда тот особенно скучал по прошлому. В эти моменты его взгляд становился отсутствующим и задумчивым, он тяжело вздыхал и никогда не смотрел в глаза. А потом, будто не было никакой грусти, вскакивал и начинал суетиться, находил тысячу дел, только бы не сидеть на месте. Глаза при этом оставались печальными еще какое-то время, но привычный Квилл всегда быстро возвращался.

Роуз и Генри снова остались вдвоём. В воздухе повисло неловкое молчание. Кларк решила приподняться на кровати и сесть. Ее тело устало от полулежачего положения. Поморщившись, Роуз привстала сначала на одной руке, затем на другой – той, что была ранена. Боль пронзила плечо и из глаз брызнули слёзы. Генри тут же спрыгнул с подоконника и ловким движением подскочил к ней, перехватил одной рукой, поставил подушку. Он бережно приподнял Роуз, чтобы не причинить боль и не задеть провода, ведущие к монитору, и удобно усадил ее. В этот момент лицо парня находилось слишком близко к лицу Роуз. Генри замер на мгновение, подняв взгляд. Роуз только тогда заметила, какие красивые у него ресницы и поразилась глубине ярко-голубых глаз. Ей вдруг захотелось прикоснуться к его коже и разгладить морщинки, которые залегли в уголках глаз от усталости, но она быстро прогнала эти мысли. Генри отвел взгляд и смущенно улыбнулся, на выдохе, как будто прочитав то, о чем думала Кларк. Он отпустил ее и снова сел рядом с кроватью на стул.

– О чем задумалась? – спросил он, как будто не зная, что еще может сказать.

– Ты все знал? – вдруг произнесла Роуз.

Вопрос прозвучал без упрека, спокойно и без какого-либо подтекста. Роуз просто интересовало, насколько Генри был осведомлен обо всем произошедшем на учениях. И хотя она не уточнила, к чему именно относился вопрос, парень все понял.

– Да, знал с самого начала.

Генри смотрел прямо в глаза, а Роуз никак не могла разобрать, что он чувствует. Ее не удивило то, что парень все знал, предмет интереса заключался в том как и почему он оказался втянутым в эти события. Уотерс не стал дожидаться прямого вопроса и продолжил говорить:

– Моя стажировка проходила в шпионской организации, которая перехватила информацию о бомбе. Я еще во время пребывания там занимался делом Мортимера Морригана. Передача информации совпала с моим возвращением в школу и экзаменом. Мистер Джонсон не хотел подвергать учеников опасности, мы действительно все тщательно подготовили и проверили, но утечку информации предположить никто не мог. Все до сих пор шокированы тем, что такое случилось. Все было максимально засекречено.

– А команды на жеребьевке подбирании рандомно?

– Отчасти. Несколько человек попали в группу не случайно, – загадочно улыбнувшись ответил Генри.

– Так я и думала! – воскликнула Роуз.

– От тебя ничего не укроется.

Роуз заметила, что солнце практически зашло, время приближалось к отбою.

– Тебе не пора идти? – спросила она как можно более безразлично, для пущей уверенности не отрывая взгляд от собеседника.

– Хочешь поскорее от меня отделаться? – с легкой улыбкой произнес парень.

– Нисколько… – теперь Роуз опустила взгляд. Притворяться равнодушной было сложно. – Просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Скоро отбой, – еще никогда раньше Кларк не обдумывала столь тщательно каждое слово и действие, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Волнение подступало по необъяснимым причинам.

– Отлично, потому что даже если бы хотела, вряд ли у тебя получилось бы избавиться от меня.

Генри засмеялся, Роуз тоже. Ей нравилось общество нового друга, его внимание было приятно, но Кларк не думала об этом специально, просто на душе чувствовалось тепло все время, что Уотерс находился рядом.

– Скоро Лорен разрешит тебе вставать, и мы пойдём гулять в лес. Я с ней уже договорился. Она сказала, что прогулки пойдут тебе на пользу.

– Жду не дождусь, когда смогу встать. Кажется, я совершенно окаменела.

– Ты же пришла в себя всего несколько часов назад!

– Но до этого момента я провалялась без движения так долго, что теперь даже привстать сама не могу!

– Я буду рядом, чтобы помогать.

Роуз смутилась, а Генри быстро сменил тему. Ребята ещё долго болтали обо всем на свете, не возвращаясь к событиям на учениях. Генри отлучился ненадолго, а затем вернулся с едой, которая показалась Роуз великолепной, несмотря на то, что это были всего лишь тосты с маслом и сыром и овсянка. Ей казалось, что она не ела вечность. После перекуса Кларк чуть ли не силой отправила Генри спать. Он нехотя подчинился и ушёл. Время было совсем позднее, с момента отбоя прошло два часа, но никто не беспокоил ребят. Один раз в палату зашла медсестра и только сверила показатели на мониторе.

Без Генри Роуз стало пусто, и она с нетерпением ждала следующего дня, с улыбкой прокручивая в голове момент прощания:

– Толкаешь меня на преступление? – с наигранной серьезностью, нахмурив брови, спросил он.

– Да брось, я же ни о чем не просила, – ответ сопровождался наивной улыбкой и отведенным в сторону взглядом.

– Но ясно дала понять: “я без него умру!”, “давно так ни о чем не мечтала!”, – Генри передразнивал Роуз. – Если это не манипуляции, то пусть из моего рейтинга вычтут баллы за экзамен по психологии.

– Это всего лишь кофе! – воскликнула Кларк.

– Ладно-ладно, будет тебе кофе! Обещаю. А ты пообещай хорошенько отдохнуть.

Генри уже стоял в дверном проеме и если до этого диалог был веселым и оживленным, то последнюю фразу парень произнес серьезно, с нежностью глядя на Кларк.

– Обещаю.

После пожелания спокойной ночи Генри задержался еще на мгновение, будто замер в нерешительности и только потом зашагал прочь. Уже вслед Роуз произнесла:

– И без кофе не возвращайся! – она была уверена, что он улыбнулся в ответ.

После ухода Генри Роуз быстро уснула, потому что была ещё слишком слаба, а день выдался богатым на эмоции. Она плохо спала, ворочалась, порой просыпалась и не понимала, где находится. Ее терзали неприятные сновидения, крепкий сон никак не наступал.После очередной неудачной попытке уснуть, Кларк вскочила с криками, тогда дежурная медсестра вколола ей успокоительное, после которого, наконец, удалось отключиться.