Читать книгу Сюрприз для рыжего - - Страница 3

Ии, конечно, я заблокировала номер Лешего, стоило ему только выйти за порог.

Снова сварив кофе – отличный, кстати, моя личная пропорция робусты и арабики, собираюсь и еду по привычному адресу.

Заваленная хламом конторка прячется во дворе пятиэтажки в спальном районе. Аккуратно сдвигаю вот-вот готовые свалиться со стола выглядящие очень старыми папки из архива и присаживаюсь на краешек шатающегося стула.

– Чаю хочешь? – спрашивает Семён.

Мотаю головой, стараясь не кривиться при виде коричневой от налёта кружки.

– Давай сразу к новостям, Сёма. Ты написал, нашёл что-то?

– Вот, смотри.

Суёт мне распечатанные на матовой фотобумаге снимки. Сердце подпрыгивает, но я заталкиваю всколыхнувшуюся надежду поглубже. Сколько такое бывало, что тревога оказывалась ложной?

Одежда неяркая и немодная, но чистая. Незнакомка явно старается выглядеть прилично. Я пристально всматриваюсь в лицо на фотографиях. Женщине лет шестьдесят. Так и должно быть. Светлые волосы, – но они могут быть и крашеными. Черты измождённые, ясно, что их хозяйка прожила тяжёлую, полную невзгод жизнь.

– Адрес в псковской области. Промелькнула в полицейской сводке в связи с поданным заявлением. Сосед украл двух кур.

– Моя мама родилась в городе, она видела кур только по телевизору.

– Вика, куры – не дрессированные медведи. Всегда можно начать с ними эээ… взаимодействовать.

Я снова внимательно разглядываю лицо. Эта женщина действительно похожа на мою мать, будь ей сейчас шестьдесят лет. Те же тонкие, хоть и поплывшие линии, серые глаза, чуть вздёрнутый нос.

– А рост?

– Совпадает. Хочешь посмотреть видео?

– Ты ещё спрашиваешь…

Семён включает видеозапись на ноутбуке. Женщина идёт по узкой деревенской улочке, держа в обеих руках тяжёлые пакеты. Походка совсем не такая. У мамы грациозный, изящный шаг танцовщицы и всегда ровная спина. Без излишней скромности, я пошла в неё чувством ритма и пластичностью, благодаря чему легко устраивалась по молодости гоу гоу танцовщицей в ночные клубы, чтобы подрабатывать к своей стипендии.

Неет, эта женщина идёт вразвалку, как утка. Что должно было произойти с мамой, чтобы она начала двигаться так?

– По документам что?

– Вот, конечно, на другое имя. Были утеряны двадцать лет назад, восстанавливались через архив. Переехала жить в этот дом пятнадцать лет назад.

Закрываю ладонью глаза. Неужели получится?

– Скинь мне адрес, Сём. Спасибо.

Перевожу на его счёт обговорённый гонорар. Надеюсь, что в последний раз.

Смотрю на запястье. Рейс на Амстердам через несколько часов. Значит, поездку на Псковщину придётся отложить на пару недель.

Мама ушла от нас двадцать лет назад.

Августовским утром мы поехали на городской рынок, купить мне, уже шестиклашке, школьные туфли и блузку к новому учебному году. Старшей сестре, Марине, семнадцать и она первокурсница педагогического. Младшему брату, Вадику, шесть, он в детском саду.

На рынке мы выбрали мне красивые лакированные чёрные туфельки с бантиком и на толстом каблучке. Я была в восторге! Почти как у взрослой!

По дороге к выходу нас остановила худая цыганка с волнистым попугайчиком в руках.

– Птичка предскажет твоё будущее, девочка, всего за двадцать рублей! – сунула она мне под нос корзинку с плотно свёрнутыми бумажными трубочками.

– Вика, пойдём, – напряжённо сказала мама и потянула за собой. Я затормозила. В кармане как раз лежали четыре монеты по пять.

– Мамочка, пожалуйста! – Взмолилась я. Жёлтый попугайчик сидел на краю корзинки и был удивительно милым. Я достала монеты.

– Вика убери!

– Пусть ребёнок узнает своё будущее, женщина, – усмехнулась гадалка. – Птичка моя вас не покусает, я тоже.

Мама громко цыкнула и приказала мне убрать деньги. Достала из кармана две купюры по десять и сунула в протянутую руку хозяйке попугайчика. Тот живо полез в кучу, перепрыгивая по трубочкам и, чирикнув, выцепил записку, перетянутую чёрной нитью.

– Дома посмотрим, – сказала мама и потащила меня дальше.

Вот только дома нас ожидал неприятный сюрприз. Отец нашёл мамину заначку, купил бутылку, распил её и маялся на кухне.

– Никто меня не понимает, не ценит и не любит! – стенал он, дёргая себя за волосы. Когда-то папа был многообещающим выпускником режиссёрских курсов, снял высоко оценённую критиками короткометражку, но вскоре встретил маму, которая неожиданно от него забеременела. Пришлось срочно жениться и хвататься за первую же работу – руководителя маленькой детской студии в Зеленограде. Совсем не тот уровень, о котором он мечтал.

Уверена, мама, пусть и танцовщица кордебалета, – но зато в «Большом»! – тоже не грезила о таком завершении карьеры. Родилась старшая сестра, денег катастрофически не хватало, пришлось пойти хореографом в ту же студию, ставить в третью позицию маленьких дочек любительниц балета.

К началу девяностых и к моему рождению папа уже хорошо пил. Мама тащила всё в одиночку, выполняя за отца его обязанности на работе и пытаясь справляться с ненавистным бытом.

Папин демарш взбесил её до глубины души. И так довольно взрывная, – говорят, я пошла в неё нравом, – она вырвала у папы бутылку и вылила остатки в раковину.

– До чего ты мне надоел! – Кричала она. – Угробила на тебя лучшие годы своей жизни! Почему я не вышла за Антона Выготского, когда он мне предлагал!

– Ну так и выходи, кто тебе мешает! – орал отец. – Вертела передо мной задом! Загубила мою карьеру!

– Вот и выйду! Уверена, он меня и с тремя примет! И не придётся мне пахать за двоих взрослых! Мужик, называется! Дома даже хлеба нет!

– Вали отсюда! – кричал отец. – Тощая бесталанная лошадь!

Мама схватила сумочку и выскочила из дома.

И больше не вернулась.