Читать книгу Тало. Домик у моря - - Страница 2

Бери воспоминание и бросай его в воду.

Спускаясь по лестнице, Марина споткнулась о ступеньку и, чертыхнувшись, промычала: «Доброе». Я встала раньше нее и уже вовсю готовила завтрак из любезно предоставленных Хейкки продуктов. Для того, чтобы написать список продуктов, я тщательно продумала меню и решила, что в этот раз мы будем питаться моей стряпней, хоть и моим любимым это дело было тяжело назвать.

– Доброе утро, засоня. Как спалось среди горного воздуха и шума волн? – прокричала я, пытаясь заглушить треск бекона, поджаривающегося на сковородке и источавшего удивительно приятный аромат.

– На удивление, вполне приятно, скажу я тебе. Я переживала, что не смогу уснуть на новом месте, но, судя по всему, изматывающая дорога сделала свое дело, – заметила подруга и уселась напротив меня.

– Не дорога сделала свое дело, а потрясающие виды, приятное соседство со мной и Айной, а еще предвкушение потрясааающе вкусного завтрака от шеф-повара Анны, собственной персоной, – кривляясь и кланяясь проговорила я и принялась размахивать еще горячей сковородкой перед ее носом, пытаясь удержать ногой разбушевавшуюся Айну.

– Все-все, конечно. Я должна была тебе это раньше сказать. Спасибо.

– То-то же.

Бекон и на скорую руку сделанные картофельные оладьи были поглощены в один присест. Не знаю, как у Марины, но у меня на свежем воздухе нещадно разыгрался аппетит. Айна мирно сопела под столом, уже съев изрядных размеров кусок ветчины, который упал у меня со стола. Естественно, ругать ее никто за это не стал, ведь она стала на эту неделю частью нашего импровизированного сестринства, а значит, как и мы, должна в эти дни получить все самое вкусное и красивое.

Растопив вновь за ночь потухший камин, мы собрались прогуляться по пляжу и заодно выгулять бедняжку Айну, которая уже пару часов просилась выйти на простор. Я ей завидовала. У нее был карт-бланш на это потрясающее место, и гуляла она здесь преимущественно самостоятельно. Это просто мы с Мариной трусихи: закрыли дверь на все щеколды, поэтому наша пушистая подружка не смогла выйти самостоятельно с утра пораньше. Ну а мы, естественно, в этот отдых даже и не планировали просыпаться с рассветом. Видимо придется пожертвовать чем-то одним: сном или страхами. И думаю, что в итоге мы станем суперсмелыми девчонками, так как спать мы обе любим больше, чем есть.

Собираясь к пляжу, я рассматривала комнату, в которой выбрала остаться. Белые стены в нежно-розовых цветах слегка пожелтели, от чего стали кремовыми, будто милый детский тортик. Шкаф выглядел так, будто это не моя комната, а его: он величественно возвышался у окна, резными ножками упираясь в лакированный пол. «Очевидно, это какой-то винтаж. Таких нет ни в одном магазине Москвы уж точно», – подумала я. Рядом со шкафом стоял невысокий туалетный столик, тоже похожий на винтажное изделие. По бокам от круглого зеркала были вырезаны деревянные розы с шипами, будто настоящие, а ручки ящиков сделаны в виде листочков. Безумная красота и искусная работа. Мягкий прикроватный коврик, пушистые подушки, невероятно волшебный в своей простоте и изяществе торшер (я его буквально хотела украсть, но не смогла бы так обидеть Хейкки) – все это было подобрано не только со вкусом, но и с душой.

Когда я впервые зашла в эту комнату, то подумала об истории постройки Тало. У этого дома определенно была душа, и она была душой прекрасной жены хозяина. Я не знаю, какой она была, ведь не смогла расспросить Хейкки об этом (слишком уж он становился печальным, упоминая хоть что-то о жене), но почему-то мне кажется, что она была очень красива. Причем красива душой, от чего становилось неважно, как она выглядит. Я непременно представляю ее светло-русой, с милыми веснушками и аристократичным носом, немного крючком, с пушистыми прядями волос у лица, выбивающимися из прически. И, черт возьми, как бы ей подошла эта комната! Не то что мне, я слишком современна для того, чтобы жить в ней. Ну ничего, Дафна (кошмар, я даже имя ей придумала, это клиника), я надеюсь, что ты дашь мне немного поиграть твою роль. Ведь и смелой бизнес-вумен иногда хочется побыть нежной веснушчатой леди, смеющейся как колокольчик и наперебой рассказывающей своему сильному и статному мужу о том, какие красивые обои в цветочек она купила им в спальню.

– И ты еще мне говорила, что я веду себя странно, – ухмыльнулась Марина, стоя в проходе в мою спальню и наблюдая за тем, как в моих глазах медленно тают мысли.

– А что, мне уже нельзя посидеть и позалипать в стену, – засмеялась я, стряхивая с себя негу мечтаний и раздумий.

– Можно еще как, вот только не май месяц, дни короткие. Так что, если не хочешь в темноте сидеть на пляже, лучше выходить прямо сейчас.

Мы собрали корзинку со вкусностями, пледы и теплые шарфы и спустились по уже знакомой нам лестнице. Ветер приветливо разбрасывал наши волосы и пытался настойчиво заглянуть в корзинку с едой. Со стороны леса нам навстречу побежала Айна, стряхивая с себя остатки листвы и сухих палочек. Когда наша новая подруга прибежала к нам, мы уже начали раскладывать плед на тускло-желтый песок, полный ракушек и других разных интересностей, которые она тут же стала разыскивать своим большим мягким носом.

Море осенью уже холодное, поэтому в наших целях не были долгие изнуряющие купания и лежание морскими котиками на берегу. Мы с Мариной ехали к морской прохладе, свежему воздуху и пьянящим видам. Кстати, о пьянящих видах: вместе с пледами в первую очередь я достала термос с заранее приготовленным глинтвейном. Мне не хотелось напиваться, но согреться, расслабиться и слегка подрумянить щеки не помешает.

– Воу, это ты что, собралась все фотографировать и выкладывать картинки, как в Пинтерест? – удивилась моей щепетильности Марина.

– Прошу тебя, ты же помнишь мою любовь ко всему красивому. Ну и вообще, кто упустит такой вид? Естественно, я сделаю несколько фото перед тем, как мы все это уничтожим.

Наш смех слился со звуком прилива и шелестом ветра, и я достала ту самую пленочную камеру. Немного повозившись с затвором и многочисленными кнопками и вняв мольбам Марины, которая три года в школе ходила на фотокурсы, я сдалась и отдала бразды правления фотографиями с отдыха ей.

– Вот, смотри, жмешь сюда, и смотришь сюда, – медленно, будто ребенку, объясняла подруга.

– Давай-ка лучше ты, мне не справиться, – выдохнула я после очередной попытки и окончательно назначила Марину «главной по фоточкам».

Таких искр в ее глазах я не видела даже тогда, когда она тискала Айну (да простят меня ее пушистые лапки). Щелкая затвором, зажмуриваясь, чтобы посмотреть на кадр, она была похожа на безумного ученого, который только что открыл неизведанный мир. Ее русые прядки, тронутые солнцем еще прошлым летом, попадали ей в глаза, она, смеясь, их отбрасывала назад неловким движением головы. Ямочки на щеках стали ярче, а серые глаза наконец просветлели и стали сливаться с цветом неба над морем. Я помню, как впервые увидела эти глаза. Тогда Марина сказала, что ее печалит, что ей достался такой цвет, серый, заурядный, к которому невозможно придумать ни ассоциацию, ни красивую метафору. И я тогда сказала, что для меня они цвета неба перед дождем. Помню, что всерьез она мои слова не восприняла, но я надеюсь, что они тогда дали ей возможность почувствовать себя особенной. Ведь такая сложная ассоциация могла подойти только ее глазам.

– Давай сделаем общее фото. А потом, в старости, будем говорить своим мужьям и детям, что сидели здесь и обсуждали то, как сильно мечтаем их встретить, – улыбаясь, предложила я.

– О, конечно, давай. Только… ты серьезно хочешь это обсуждать? – поморщилась подруга.

– Нет, конечно, мы же не в каком-то глупом любовном романе, – рассмеялась я.

Вытянув руки вперед, Марина нащупала кнопку спуска и направила камеру на нас. Айна, пробежав довольно большой участок пляжа и разбросав песок вокруг нашего пледа, стремительно внеслась в наше фото, упав перед нами пузом кверху и растопырив лапки с молчаливым призывом почесать ей пузико. Думаю, фото получилось забавным и милым, но наша пушистая подруга чуть не уронила камеру, поэтому мы поспешили убрать чудо-пленку в корзинку и принялись чесать пузо нашей хвостатой фотомодели.

Когда в своих мыслях я сопоставила описание преддождевого неба и глаз Марины, то оказалась немного провидицей: море нахмурилось, и стал накрапывать мелкий дождик. Марина поспешно стала собирать вещи, а я, складывая в корзинку остатки продуктов, обертки и термос, мысленно боролась с желанием остаться под дождем у моря. Сдержал меня риск заболеть, но как же тянула эта морская стихия и порывистый ветер, хлеставший по щекам. Эдакий сеанс шокотерапии, когда перехватывает дыхание от холода и восторга одновременно.

Чтобы не пропускать такое зрелище, мы с подругой уселись к большому панорамному окну, ведущему прямо к морю. Учитывая высокое расположение дома, все пространство окна занимали море и небо, поэтому вид был волшебный. Море и небо сливались друг с другом и были абсолютно бескрайними, поэтому возникал эффект иллюминатора. Мы заварили чай с лимоном, добавили дров в камин и сели смотреть на дождливое и волнующееся море.

– Вот, что было в последние месяцы в моей душе, – тихо сказала Марина, пустыми глазами уткнувшись в стекло. Создалось впечатление, будто она смотрит не на море, а внутрь себя, где бушует та же стихия.

– Марин, ты можешь со мной всем поделиться. Даже если я не смогу помочь, то хоть выслушаю. Выговориться бывает полезно. В этом же и суть психотерапии, в конце концов, так что чем тебе я не психолог, – разрядила я немного обстановку.

– И то верно, – хмыкнула подруга.

Мы устроились поудобнее, Марина отхлебнула чай и начала говорить.

– Все началось тогда, когда ты уехала в Москву…

– Так давно?! Только не говори, что я…

– Нет, нет, даже не смей себя винить. Ты не моя сиделка, а я с детства была не приспособлена заводить новых друзей. Я сильно привязываюсь к людям и потом сама от этого страдаю… И вообще, ты обещала только слушать, – строго заметила Марина. Я подняла руки к лицу ладонями наружу и закрыла глаза, кивая и соглашаясь с ее замечанием.

– Так вот. Все началось тогда, три года назад. Ты уехала, и я как-то поникла. Да, ты мне писала каждый день, и даже на расстоянии всегда поднимала мне настроение, но я привыкла к нашим внезапным встречам после работы, к нашим поездкам на речку, в поле, да куда угодно. Во всем этом была какая-то…жизнь. Сама же я жизнь свою наполнять не умела, и сейчас только учусь. Но тогда я нашла другой выход. Я влюбилась.

Марина сделала еще один глоток и тяжело вздохнула. Я взяла ее за руку и кивнула в знак того, что готова слушать дальше.

– Конечно, я не с первого взгляда втюрилась в какого-то популярного на работе или на районе красавчика. Ты понимаешь, что это не в моем стиле, Ань. Я тогда стала общаться в анонимном чате по интересам и нашла группу, где обсуждали крутую фэнтези-игру…

Я закатила глаза, но вовремя вернулась в состояние «я вся сосредоточенность и внимание».

– Ага, фээээнтезиииии, – еще раз смешно произнесла Марина, специально играя на моих нервах, – Она была тогда дико популярной, но в этой группе состояло всего человек двадцать, так как она была ограничена нашим городом. Когда я в нее вступила, то предположить не могла, что найду там кого-то. Это же наш город…ну…ты знаешь.

Понимающе улыбнувшись, я посильнее закуталась в плед.

– Но когда я стала там общаться с Димой, мне показалось, что между нами масса общего. Вкус в музыке, личная история, интересы к играм и …кхм… фэээээнтезиии, – рассмеялись мы ее шутке.

– В общем, это была просто мужская копия тебя, – подытожила я.

– Да, так и есть. В итоге, мы решили встретиться вживую, ведь переписка уже давно вышла за рамки группы и насчитывала тысячи сообщений. Мы начинали день с пожеланий друг другу доброго утра и закачивали его с пожеланиями спокойной ночи.

– Романтикааа, – покачала я головой, умилившись рассказу.

– Ты думаешь сейчас так же, как и я тогда. Для меня он стал принцем на белом коне. Ты помнишь, Ань, что до него я лишь несколько раз ходила на свидания и не пользовалась успехом у мужчин. Моя неуверенность в себе делала меня невидимкой в их глазах, и не помогали ни наряды, ни неловкий флирт. От меня буквально разило неуверенностью. Но с появлением Димы я стала светиться от уверенности, ведь я наконец кому-то понравилась. И не просто понравилась, я была уверена, что он влюблен в меня без памяти, как я была влюблена тогда в него. Первая встреча прошла чудесно. Мы очень долго общались, болтали обо всем на свете, и разговор клеился сам по себе. Тогда я не обратила внимания, что он пришел без цветов и в потрепанной куртке. Ты же знаешь, я готова оправдывать людей до потери пульса. Мне он сказал тогда, что у него кредит, поэтому провожать тоже меня не стал (якобы торопился на последнюю электричку, не желая тратить деньги на такси). И даже тогда, когда я ехала почти два часа в переполненном вагоне электрички, я думала о том, какой он чудесный. К тому же, деньги не главное, я была влюблена! Меня пленила его честность. Он не боялся открыто говорить о своих недостатках. И только сейчас я понимаю, что это было все вранье. Говоря о своих недостатках, он преподносил их как достоинства.

– Кем он работал? – не удержалась и спросила я.

– Он разрабатывал сайты для разных компаний. Ну как, не то чтобы разрабатывал… Потом он мне показал, что просто ворует идеи других сайтов и слепо копирует их, подгоняя под своего клиента и нужную тематику. Конечно, для того чтобы сделать сайт, тоже необходимы знания, но, согласись, своровать идею и сделать сайт с нуля – не одно и то же.

– Мда… Ну и работка, – покачала я головой и отпила чай.

– Да, но самое интересное было не это. Когда мы только начинали встречаться, он подозрительно много говорил о своей прошлой жизни. Я тоже старалась ему рассказывать о себе и посчитала это эдаким актом доверия. Но потом… Разговоры о прошлом перетекли в разговоры о бывших, точнее, об одной его бывшей и о том, как он был с ней несчастен. Сначала я не придала этому значения, ведь мы оба рассказывали о своей жизни все, но потом это превратилось в повторяющийся фарс. Вечер, мы выпиваем, он говорит о бывшей и анализирует, где все пошло не так. Потом снова вечер, снова вино и снова разговоры о бывшей. Я поддерживала его, говорила, что так быть не должно, и мы считали это разговорами об отношениях, простой философией, рассуждениями. Я только потом, на сессии с психологом, поняла, насколько это было странно.

– Да не то слово, – чертыхнулась я, подавившись чаем.

– После чудесных двенадцати месяцев счастья, в которых была только минимальная романтика в виде встреч, поцелуев и секса (я ведь все еще считала, что отсутствие цветов и подарков даже на праздники – это норма) начались тяжелые и грустные будни. Я переехала к Диме с вещами, думая, что это он меня пригласил. Конечно, по факту так не было, ведь я тоже не идеальна. Переезд был плодом долгих манипуляций, ведь мне было просто жизненно необходимо находиться с ним рядом двадцать четыре на семь. В этом-то и была моя ошибка. Точнее, я даже не знаю, ошибка ли это, ведь искренне любящий человек только бы обрадовался моему переезду, как мне сказала психолог. И даже мое иногда излишне навязчивое поведение (или же оно было таким по той причине, что меня в этом убедил Дима) не отпугнуло бы его. К сожалению, очевидно, любящим человеком в этой паре была только я.

– Ох, слушай, я не думаю, что он совсем тебя не любил, ты что…

– Конечно, в начале так и было. Возможно даже он любил меня очень сильно сначала, но потом… Потом все испортило его восприятие любви. В его сломанной психике любовь значилась под слоганом «страдание», что совсем не вязалось с моим желанием обрести тихую семейную гавань. И вот, когда я наконец решилась признаться ему в чувствах, спустя полтора года отношений сумев выдернуть из себя эти важные слова, услышала в ответ: «Ну я пока не знаю, как на это ответить». У меня внутри все упало тогда. Как можно было после стольких минут вместе, после моих получасовых ожиданий его на прогулку (я стояла на морозе, а он опаздывал, что случалось не раз), после всего этого сказать мне такое. Я не могла поверить. В тот вечер я долго плакала, пыталась обсудить с ним это, говорила, что это всего лишь кризис, и его можно преодолеть вместе. Он лишь сказал, что я для него больше как друг, и если меня устраивает такое положение, мы можем продолжить встречаться, сделав вид, что всего этого не было. Любви в привычном ему понимании у нас не было, страсть прошла, а про спокойные теплые чувства он знать не знал, считая, что есть только любовь-страсть и холодная дружба-симпатия… Аня, как я могу винить его в этом?

– Винить его можно хотя бы в том, насколько он это все затянул. Ведь он понимал, что ты любишь его, видел, как ты стоически ждешь его на морозе, как даришь ему подарки, несмотря на то, что от него получила розы по акции из супермаркета на День всех влюбленных… Да, да, я помню этот случай, даже не спорь! – вскипела я.

– Да, возможно… Но потом, думая об этом всем, переживая наши счастливые встречи, я не смогла не ответить на его сообщение через пару недель…

– Ну и дура, – не удержалась я.

– Еще бы, – улыбнулась Марина, – Но тогда я была дико счастлива, что он дает шанс нашей любви, что допускает мысль, что сделал ошибку. Конечно, все оказалось напрасно… Мы не прожили вместе и года, как я снова стала чувствовать холод. Вечерами он утыкался в компьютер, бесился, когда я рассказывала ему что-то, что, как он говорил, ему абсолютно неинтересно (в эту категорию попадали все мои рассказы). Не стеснялся говорить мне довольно обидные замечания, типа «и ты в ЭТОМ пойдешь?» или «хватит уже смотреть тупые шоу». Аргументировал он свою отстраненность и раздражительность тем, что после работы ему нужен час на перезагрузку и отдых в тишине. Я прислушалась к нему и стала давать ему этот отдых. Потом часовой отдых растянулся в вечер молчания, и вот мы просто соседи. А со временем он вовсе стал после работы заходить в ТЦ у дома, чтобы, как он мне сказал во время расставания, «побыть одному в своих мыслях».

– Хах, будто сидя в компьютере и не говоря с тобой он не был один.

– Да… Возможно, виной всему была его привычка жить в одиночку, а возможно я просто не его человек. Но мучало меня это все ужасно. И никто из нас не смел разорвать этот порочный круг. Эти дни я вспоминаю как в замедленной съемке. Я задыхалась, а он медленно вдыхал дым сигареты. Мне было холодно, а он открывал окно, чтобы впустить морозный воздух, растворив тепло моих ладоней с плеч. Я уже засыпала, а он бился в свете экранов мотыльком, пугая мои сны. Мне хотелось плакать, а его сердце работало стойко и размеренно, как древний и верный механизм. Я не понимала, что все кончено, а он жил с этим знанием и оставлял меня страдать в его холодных объятиях…

– Дорогая, я очень рада, что это закончилось, – сквозь слезы я обняла подругу, и мы долго молча смотрели в мокрое от дождя окно.

–Ладно, давай ложиться спать, – через время предложила Марина.

– Конечно, пошли. Только сейчас проверю корм у Айны.

– Чеееерт, Айна… – медленно протянули мы обе, осознав, что наша пушистая подруга убежала в дождь, воспользовавшись лазейкой в задней двери дома. Марина кинула мне куртку, и мы побежали искать несчастную беглянку.