Читать книгу Астероид по имени Мири - - Страница 2

И я в общем знаю, что это неправильно – начинать предложение с предлога «и», но как по другому продолжить давно начатый диалог? Как по другому дать понять окружающим, что вы уверены в них настолько, что нет необходимости объяснять общепринятые вещи.

Огромный астероид появился внезапно и врезался в Землю в южной части Евразии. Ударной волной нас всех выкинуло в открытый космос и теперь мы бесцельно болтались там. Сперва показалось, что я там совершенно один, но вскоре начал замечать вокруг других, таких же выкинутых, равномерно разбросанных в кромешной тьме. Какой-то мужик тревожно пялился в смартфон, красивая девушка продолжала безмятежно спать в теплой кроватке, продавщица из магазина на углу нервно курила одну за одной.

Старик из дома напротив каким-то образом умудрился прихватить с собой своего такого же дряхлого пса. Скорее всего, в момент импакта они гуляли вместе. Я приветственно помахал им рукой, старик подслеповато прищурился, но все таки узнал меня и обрадовался.

– Молодой человек! Вы же из дома 13? Нет, вы скажите, какого черта происходит?! – он скорее возмущался, чем реально интересовался текущей ситуацией. Я беспомощно развел руками и приготовился к долгому монологу, но тут его вовремя утащило инерцией дальше, куда-то в сторону Бетельгейзе. Внизу – родная планета, пылая, с грохотом разваливалась на куски. Единственной вещью, которую мне удалось захватить с собой, был абсолютно ненужный в космосе бумажник. Казалось бы.

Продавщица заприметила меня и встрепенулась.

– Э, сосед, когда долг занесешь? Кассу надо закрывать.

– Ой я забыл совсем, извините, – я отсчитал нужную сумму и метко скинул в направлении продавщицы. Она показала большой палец и полностью потеряла ко мне интерес.

У меня всегда была привычка записывать долг в смартфон, чтобы не забыть. Было какое-то удовольствие в том, чтобы после, по возврату денег, открыть это приложение и поставить галочку напротив долга. Галочка с довольным шуршанием сворачивалась и завершенное дело растворялось где-то в цифровой шамбале. Вообще списками с галочками пользуются либо старики с деменцией, либо такие задроты как я, которым нравится иллюзия полного контроля.

Смартфон остался дома, поэтому закрыть галочку не представлялось возможным. Теперь она висела в своем облачном чистилище, навеки неприкаянная, одновременно активная и в то же время зачеркнутая. Взгляд ее был полон отчаяния и укора.

Я повертел в руках тяжелый бумажник, но решил все-таки оставить. Он был последним оплотом порядка в творящемся вокруг хаосе. А хаос – это всегда хорошая возможность привести дела в порядок.

Заяц уже издалека начал кричать мне что-то восторженное. Реального ее имени я не помнил, но запомнилось ласковое прозвище заяц.

– Я грю ты всегда был тормозом, Аза! Привет! – ее притянуло на мою орбиту и она начала активное вращение, наращивая импульс, – ты не представляешь, сколько секса ты упустил, сукин ты сын! Кажется, я тебя любила.

– Я предпочитаю это называть эмоциональным интеллектом, стремящимся к нулю, но да, возможно тупил. Могла б намекнуть.

– Да я тебя вообще-то за жопу хватала, мудак ты такой! – судя по всему она хотела приблизиться ко мне вплотную и повторить успех, но я увернулся.

– Вотоночо. Никогда не умел читать этот ваш язык тела.

– Ха, мне всегда нравилось твое чувство юмора. Наверно, над самыми лучшими шутками не обязательно смеяться – достаточно ощущения той внезапной гармонии, возникающей при словах, сказанных в нужное время и в нужном месте. Как будто нащупала g-spot у вселенной.

– — Я как настоящий тормоз, придумывал эти шутки с изрядным опозданием. Ну хоть эта сейчас пригодилась.

– Ну я рада что хоть тут я была полезна, – она с заметным сарказмом сделала последнюю попытку ухватиться за мой g-spot, но тут набрала критическую кинетическую массу и сорвалась с орбиты прямо в черный вакуум, кажется, матерясь.

Нужно же проговаривать вещи, – моя бывшая жена бесшумно нарисовалась рядом, выплыв из тени Луны.

– О господи, – я закатил глазки – кто ж спорит. Но трудно же «взывать к логике и здравому смыслу, и неожиданно обнаруживать, что тебе противен сам звук моего голоса».

– Я такого не говорила

– Это Довлатов сказал… слушай, я все понимаю, я был не самым лучшим мужем. Но в свое оправдание имею сказать, что я тебя предупреждал. Видела же, на что идешь.

– Ну я же думала, что ты изменишься

– Менять взрослого мужика под свое ТЗ затея изначально гиблая, нет?

– Ну да. Но настоящий мужчина может измениться, если…

– Да слышал я все про этого голема. Этот ваш «настоящий мужчина» судя описанию – редкое безвольное уёбище. Кстати, заметь – мужики никого не стараются поменять. Мы, можно сказать, идеальные создания божьи.

– Блин, начинается. Ты постригся штоли?

– Неа, у меня волосы сами так выпадают упорядоченно. Очень удобно.

– С тобой абсолютно невозможно разговаривать.

– Извини. За все. Я вот иногда думаю – я ж тебя выбрал не из-за сисек или борща, а вот из-за вот этой твоей изрядной доли здорового пофигизма. Что бы стало с менее крепким человеком?

– Да уж повезло тебе. Ладно, удачи тебе. Я за детьми.

Поцелуй их за меня, пожалуйста. …Просто в какой-то момент мы стали разговаривать на совершенно разных языках, – прошептал я уже в пустоту. – …И это – скалка на балконе спрятана! – крикнул я, дождавшись, когда бывшая отдалилась на безопасное расстояние.

– Какая скалка!? – потом пустота взорвалась ругательными верещаниями, впрочем, быстро растворившимися в вечном ничто. Я ехидно хмыкнул.

Про скалку. Последней каплей для меня стал пластиковый поддон. Супруга в какой-то момент взяла моду – выкидывать мои вещи. Обычно мелочь, типа деревянной подставки для ароматических палочек. Я всегда был далек от восточных практик, но любил зажечь одну, например, во время уборки дома. Чистая вселенная с запахом сандала, что может быть лучше? Помню, как я взбесился, но больше не факту несанкционированного распоряжения моей вещью, а тупым непониманием моего возмущения. Призыв выкидывать свое собственное барахло, уже не помещавшееся на ста квадратных метрах, не был услышан.

Увы, она на этом не остановилась. Когда-то давно я озадачился проблемой протечки крана на кухне и решил ее установкой дешевого пластикового поддона. Вдобавок я собственноручно установил туда копеечный датчик протечки, который начинал противно верещать, если поддон начинал заполняться водой. Я называл это верхом инженерной мысли для бедных и искренне гордился своим детищем. Пока однажды не обнаружил его полного отсутствия.

– Я выкинула его.

– Почему?

– Он был грязный.

– Но ведь можно же было помыть.

– Ой да отстань, чо из-за мелочей скандал устраиваешь.

– Лаааадно, — сказал я тогда, и все разошлись по своим углам. Пока она через какое-то время не обнаружила пропажу своей любимой скалки.

– Я выкинул ее.

– Почему?

– Нна была грязной.

– Но ведь можно же было помыть.

– Ой да отстань, чо из-за мелочей скандал устраиваешь.

Надо ли говорить, что никто никогда не открывал врата ада настолько широко. Это, наверно, один из основных недостатков техники отзеркаливания, особенно если человеку на самом деле просто противен звук твоего голоса. Я сам удивился тогда, что всё мое добро поместилось в один большой горный рюкзак. 80 литров делить на 15 лет = 5,3 литра за год. Нормально.

Тут мне на плечо опустилась чья-то гигантская лапа. Это оказался мой старый друг Олежка-каратист (мы звали его слонярой за добрый нрав и габариты). Какой-то там дан кёкусинкая и боится маленьких собачек. Больших не боится, а маленькую увидит – обходит за километр. При этом у него становится такое жалкое лицо. Бывает же такое… Теперь он медленно проплывал мимо меня, такой же большой, с неизменной широкой улыбкой.

– А помнишь ты со Светкой дрался? – в пост-апокалиптическом космосе привыкаешь к неожиданным вопросам. Олег, не дожидаясь ответа, засмеялся и поплыл дальше, своим гравитационным полем собирая по пути мелкие спутники.

– Олег, подожди! Я тогда не ответил на твой вопрос, но сейчас, кажется, могу. Мне как-то самому пришлось ответить на него. Я ОТПУСТИЛ любимого человека. Было трудно, отдирал по живому. Хотелось, дико хотелось приковать ее к чугунной батарее, чтобы не убежала, носить ее любимые вкусняшки и фильмы и орать ей прямо в лицо «Je t`aime, дура, je t`aime!», как в кино. Но тоже отпустил. И, наверно, это был самый храбрый поступок во всей моей жизни – просто стоять и смотреть, как она уходит.

– Или глупый. Да и ладно. Все, что не убивает нас…

– Вообще-то этот лозунг убил больше людей, чем Гитлер, – скептически сморщился я.

– Да и Гитлера тоже он убил, – Олег многозначительно подмигнул мне и умчался в сверкающие звезды.

А ту драку я помнил, конечно. Я тогда занозился неверием друга в меня как в бойца, начал бить себя в грудь и требовать подтверждения квалификации. Общим пьяным решением было решено меня не калечить и поставить в спарринг Свету. Она на тот момент была девушкой Олежки и занималась в той же университетской секции.

По настоящему мне стало страшно, когда с меня сняли очки и одели шлем. Размытое белобрысое пятно, бывшее до этого милой девушкой, надвигалось неожиданно агрессивно. Я сказал себе: «Азик, ты же мужчина…», сглотнул слюну и в отчаянии кинулся на пятно.