Читать книгу Записки меломана эпохи VHS - - Страница 5

Есть в жизни одна мадам, от благосклонности которой не отказался бы никто. Зовут эту мадам красивым именем Фортуна. Уж если на кого она положила глаз, то этому счастливчику остается только завидовать белой завистью.

В жизни мне не встречался более удачливый человек, чем бывший мой приятель Лёва, которому с легкостью удавались такие вещи, которые для многих так и остались недостижимыми. По жизни Лёва шёл с необычайной легкостью и если для многих жизнь была непростым испытанием, то для него она была чем-то вроде увеселительной прогулки. Именно глядя на жизненный путь Лёвы, я всерьез начал верить в высшие силы, в милость (или немилость) таких капризных дам как Фортуна и Судьба и подозреваю, что наш земной путь кем-то тщательно прописан. И не надо вызывать мне бригаду крепких санитаров, во всяком случае до того, как дочитаете до конца рассказ о фартовом парне Лёве.

Но поговорим мы не только о Лёве, но и о фирме Technics. Если быть точнее, то о кассетной деке Technics RS-BX707 – именно с этого аппарата Лёва начал «строить» свою аудиосистему. И, забегая вперед, скажу, что систему он построил достаточно причудливую, я бы даже сказал – весьма неоднозначную.

Как и многие мои одноклассники и знакомые, Лёва был из семьи военных. Уж не помню в каком звании был его отец, но точно не генерал. Однако знакомств у него было поболее чем у иного генерала – сказались годы мотаний по разным гарнизонам, от Белоруссии до Дальнего Востока, где он неизменно заводил множество приятелей. Многие из которых рано или поздно оказывались в Москве, как и он сам.

С наступлением девяностых годов и крушением СССР, отец Лёвы быстро осознал, что прежней жизни уже не будет. Времена наступали непредсказуемые, непонятные и пугающие. И если в своей жизни он ничего менять не собирался – а может и не хотел – то сыну он решил придать «ускорение», чтобы тот чувствовал себя уверенно в новых реалиях. К тому же Лёва внезапно бросил мединститут, поняв, что стоматология – это не его призвание. Опрометчивое, надо сказать, решение, но таков был его выбор.

Родители его решение категорически не приветствовали и были абсолютно правы, ведь всем известно, что стоматология весьма денежная профессия. Однако поделать с этим ничего не могли и уж не знаю с их помощью или нет, но 1992 году Лёва устроился в магазин Duty Free в Шереметьево. И получив первую зарплату он точно не пожалел, что послал к известной матери свой мединститут. Ибо социальный статус Лёвы моментально скакнул если и не до небес, то очень высоко.

Теперь он курил исключительно Marlboro, в его доме не переводилось баночное пиво и прочие диковинные продукты; вскоре он обзавелся джинсовым костюмом Wrangler, кроссовками Adidas Torsion, отцу подарил автомагнитолу Alpine, а походы в валютный магазин Irish House на Новом Арбате для него стали обыденностью.

В то же самое время, все его приятели, включая меня, занимались средне-мелкими спекуляциями, пытаясь наварить червонец-другой на чём угодно. В основном на кассетах, пластинках и тд. Не такой уж редкостью для нас была и сдача пустых пивных бутылок, когда их накапливалось неприлично много. Лёва посмеивался над нами и советовал найти хорошую работу, но сделать это в разваливающейся на части стране было очень и очень непросто. Впрочем, нос он не задирал и оставался компанейским парнем.

После того как Лёва основательно прибарахлился и испробовал почти всё капиталистическое продуктовое изобилие, его потянуло на что-то более существенное. Машину он пока позволить себе не мог, а так как он был меломаном, как и я, то следующий его шаг был предсказуем. И в один из февральских дней 1993 года Лёва позвал меня в гости и в прямом смысле ошарашил кассетной декой Technics RS-BX707. Вернее, ошарашил не столько самой декой, а фактом её покупки. На тот момент он был первым человеком в моей жизни, который купил абсолютно новую, запечатанную японскую топовую деку. Да, я в курсе, что топовой на тот момент была 808-я модель, но насколько я знаю, в России она официально не продавалась.

– Четыреста баксов отдал, – небрежно бросил Лёва, закуривая Marlboro.

– И? – выдавил я из себя полувопрос, только потому, что надо было издать хоть какой-то звук.

– То есть? – не понял Лёва.

– Как звучит?

– Слушай сам, – Лёва протянул мне наушники. Пока что советские, но очень скоро у него появятся «уши» Beyerdynamic. Позволить себе купить сразу всю систему он не мог и решил пока обходиться наушниками.

На мой взгляд дека звучала фантастически. Слышно было всё: и кристально чистый верх, и четко очерченную середину, и сочный бас. Понятно, что это было впечатление не сильно развитого меломана, каким я тогда был, но Technics RS-BX707 если и не потрясла, то оставила очень хорошее впечатление.

– Прямой привод с кварцевой стабилизацией, три головки, пермаллой, – начал сыпать Лёва мудреными словами от которых у любого меломана голова пошла бы кругом. А ещё меня потрясла моторизованная крышка кассетоприёмника, открывавшаяся и закрывавшаяся с пульта. Такое я видел впервые в жизни.

– А частота знаешь какая? – стряхивая пепел в пепельницу Rothmans спросил Лёва и сам же ответил, – тридцать-девятнадцать!

– Ого… – подавленно выдохнул я.

Лёва остался очень доволен произведенным впечатлением и по такому поводу мы с ним выпили по банке пива, хотя к алкоголю он всегда был равнодушен.

Впоследствии мне довелось поближе познакомиться и с этой декой и с её преемницей – Technics RS-BX727. Отличия у них были минимальными, а по звучанию деки так и вовсе не отличались. Это были во всех отношениях достойные аппараты, к сожалению, последние кассетные деки Technics «старой школы». И да, про 828-ю модель, как уже было сказано выше, я хорошо помню. Нареканий к ним не было практически никаких, за исключением разве что недолговечных пермаллоевых головок. Хотя, если не гонять деки «в хвост и в гриву», не использовать их для тиражирования кассет, то пермаллоевые головки со сроком службы примерно 1500—2000 часов, не были таким уж серьезным недостатком. Во всяком случае пришедшие на смену Technics RS-BX707/727 деки следующего поколения – Technics RS-BX701/747 имели недостатков гораздо больше и самый главный из них – тотальное упрощение и удешевление конструкции. В переводе с русского на русский это означает – минимум металла, максимум пластика. Со всеми вытекающими, как говорится.

Что касается Лёвы, то дальнейший его жизненный путь вызывал удивление, а подчас и изумление у окружающих. После Duty Free он внезапно оказался в друзьях у одного известного впоследствии композитора, продюсера и создателя полудюжины отечественных поп-коллективов. Сейчас известного, толстого и богатого, а в те годы бедного, худого и скромного. Уж как Лёва с ним сошёлся – известно только ему самому. Однако потом доброе десятилетие они поддерживали не только приятельские, но и деловые отношения, которые прервались также внезапно, как и начались.

Лёва хоть и был по жизни хроническим оптимистом, но разрыв со своим приятелем-продюсером его заметно угнетал, ведь он добрался, фактически, до верхушки Олимпа российского шоу-бизнеса и грохнуться вниз на грешную землю было не очень приятно. И это ещё мягко сказано. Но человек он был неунывающий и всегда следовал девизу – надо поздно ложиться, рано вставать и всё у нас будет. Да и Фортуна давно избрала его своим любимчиком, поэтому пропасть такой фартовый парень попросту не мог. Как не может утонуть в море спасательный буй, так и Лёва не мог просто сгинуть в безвестности.

Поэтому мало кто удивился, когда выяснилось, что Лёва оказался на должности штатного фотографа (!) в одной российской нефтегазовой компании. Надо думать, с соответствующей зарплатой, с которой вряд ли положишь зубы на полку. Сложно сказать, кто на этот раз помог ему так кардинально сменить род деятельности, но, как уже было сказано выше, Фортуна к нему явно благоволила. Ещё можно добавить, что пути Господни воистину неисповедимы и Лёва эту истину доказал всей своей жизнью, вернее, её удивительными поворотами и даже кульбитами.

И если жизненные зигзаги Лёвы мало кого удивляли, то его стереосистема удивляла многих. Несмотря на то, что он неоднократно бывал в студиях звукозаписи и насмотрелся на кучу дорогущей профессиональной – и не только – аппаратуры, он почему-то так и не решился изменить марке Technics. В дополнение к вышеупомянутой деке Technics RS-BX707, вопросов к которой не было, он купил дешевый CD-проигрыватель Technics SL-PG460, который иначе как недоразумением назвать было нельзя. Это были практические эталонные, безголосые «дрова», годные лишь на то, чтобы озвучивать сельскую дискотеку.

Затем Лёва приобрел двухблочный усилитель Technics не помню какой модели, с которым на пару трудились колонки Электроника 75АС-065. При всем желании, сбалансированной такую систему назвать сложно, особенно учитывая тот факт, что при достаточно недешевых компонентах, в качестве основного источника использовался CD-проигрыватель ценой $200. Да ещё и из категории конкретных «дров», способных выдавать не приятное звучание, а ярко выраженную цифровую муть.

А ведь когда-то именно от Лёвы я впервые услышал о Nakamichi Dragon, узнал что фирма TEAC – «побочка» японского ВПК (в чем я сомневался ещё в середине девяностых) и он первым рассказал мне, как чудесным образом меняют звук кабели из бескислородной меди. И всё это каким-то непонятным образом ужилось у него с двухсотдолларовым СD-проигрывателем…

Так уж получилось, что с Лёвой мы прекратили общение почти пятнадцать лет назад. Где теперь этот фартовый парень – который давно уже не парень – мне неизвестно. Но совершенно не удивлюсь если узнаю, что за эти годы он успел сменить ещё несколько работ, одна интереснее и необычней другой.

Ну а чего не менять, если ходишь у Фортуны в любимчиках?