Читать книгу Парижский мститель. 10 лет прямого действия - - Страница 3

Этот документ создан во второй половине 1990-х годов. Когда я принял решение написать его, я только что вышел из семилетней изоляции и находился в центре безопасности в Ланнемезане[4]. Мои товарищи Жоэль Оброн и Натали Менигон сидели в особом отделе МАФ во Флери, а Жорж Сиприани – в тюрьме Мец-Кюлё. Здоровье Натали быстро ухудшалось. Жоржа в 1993 году интернировали в УМД в Виллежуиф.

Когда государство жаждет ослабить нас ценой наших жизней, важно рассказать нашу историю. Объяснить наши политические решения. Это акт сопротивления политике уничтожения, борьба против стирания нашей памяти.

В моей ситуации сотрудники тюрьмы могли в любой момент обнаружить рукопись, поэтому рассказ пришлось ограничить тем, что систем правосудия и полиция уже знали. Большинство мена активистов и ряд деталей я вычеркнул. Больше мы ничего скрывать не хотели.

Текст дважды изымался в конце 1990-х годов. Один раз – администрацией тюрьмы в Ланнемезане, передан судебным властям; и второй раз – когда Жоэль официально выпустила рукопись для публикации. В обоих случаях власти не нашли причин для возбуждения нового дела. Единственные активисты, чьи имена фигурируют в деле, на своих судебных процессах заявили о полной ответственности за действия организации, что послужило основанием, помимо прочего, для пожизненного заключения.

Этот отчет лишь излагает нашу точку зрения. Точка зрения заключенных, которые взяли на себя политическую и судебную ответственность за эту авантюру до конца.

Жоэль Оброн

В процессе редактирования я сохранил как можно больше оригинального текста, с нашими словами и идеями того времени… Но оригинал был длиннее, почти вдвое больше отредактированного здесь текста. Я использовал теоретические размышления и анализ в книге «Le Prolétaire précaire» (издана Acratie в 2001 году), которую я написал в то же время. По согласованию с издателем мы убрали большинство врезок, в которых излагались теоретические и политические проблемы, возникшие в период перехода от фордистского способа производства к неолиберализму. Потрясения были значительными. Невозможно было продолжать борьбу, начатую в 1960-х и 1970-х годах, как будто ничего не изменилось. Повторять политические решения 1940-х годов во весь голос и со всей серьезностью. Исходя из анализа конкретной ситуации, мы пытались адаптировать нашу борьбу к реалиям капиталистической глобализации, к последствиям финансовой глобализации, которая начала проявляться с первыми законами о дерегуляции, к принудительному маршу перемещения предприятий, к мутации в сторону трансгосударства, государства транснациональных корпораций, которая проходила через международные органы, НАТО, МВФ и Всемирный банк, за пределами «общеевропейского дома».

Этот классовый анализ был основан на экспериментах, которые мы проводили (особенно после 1982 года) и на сознании, приобретенном в нашей коллективной практике. Наша организация была лишь одним из первых опытов борьбы против катастрофических последствий торжествующего неолиберализма. Мы думали, что варварство контрреволюции спровоцирует подъем радикального сопротивления. И мы верили, что вносим в это свой вклад.

Часть этой истории оказалась заметена под ковер, например деятельность Прямого действия за пределами французских границ. Не только история революционного антиимпериалистического фронта с иностранными организациями, в основном итальянскими и немецкими, но и совместные действия с товарищами на Ближнем Востоке. С первых до последних дней история Прямого действия выходила за пределы Франции. Организация была результатом политической воли. В основном мы действовали в европейско-средиземноморской геостратегической зоне, хотя и не только.

Пока, к сожалению, голос ряда товарищей не слышен, и мы не можем рассказать историю нашего сотрудничества – спустя десятилетия угрозы судебного преследования остаются. Но надеемся части, что когда-нибудь эта история Прямого действия увидит свет.

Хотя я прожил повседневную жизнь Прямого действия от его зарождения до последних дней, я не претендую на знание всей его истории или всех его участников. Я также не утверждаю, что эта книга описывает «историю РАФ». Она лишь знакомит читателя с «историей AD». Некоторые из героев книги в конце 1990-х годов еще томились в застенках, но готовы коллективно подписаться под каждой страницей.

Конечно, у других активистов есть другое видение этой истории. Они тоже должны изложить его, чтобы обогатить этот рассказ, оживить его нашими противоречиями. Память – это зона борьбы с репрессиями, и противоречивая память тоже.

Натали Менигон. Полицейские фото

Если бы я писал такой текст сегодня, он, несомненно, был бы другим. Но этот, начатый в конце наиболее жутких пыток, задуманный в разгар борьбы, которую мы вели в заключении, иногда просто чтобы выжить, отмечен железом разрывов, которые мы прорыли с нашими врагами. Запрет на дачу показаний о нашей борьбе, который правосудие накладывало на нас в течение тридцати лет, снят. Битва за память началась.

Следует отметить, что в этом тексте не ставится задача опровергнуть пропагандистскую ложь или конспирологические взгляды, доминирующие в СМИ, публицистической и академической литературе о нас. Авторы этой ахинеи, похоже, не понимают, что активисты могут сами организоваться, что они независимы и аналитические решения принимают сами. Что их цель – порвать со всеми властями…

Это дань, которую платят нам недоброжелатели спустя столько лет! Они не способны даже осознать пропасть между нами. Они не переваривают опыт, выходящий за рамки митинга или раздачи листовок.

В заключение я хотел бы поприветствовать тех, кто боролся рядом с нами неделю, месяц, годы… Без их помощи и поддержки мы не выжили бы перед лицом репрессий.

В течение десяти лет мы (то есть все мы) сражались с оружием в руках. Вот о чем эта книга.

Париж, май 2008 года

Посвящается товарищам, которые погибли во время борьбы. Жоэлю, Фариду, Сиро. И всем тем, кто еще не до конца оправился от тюремных пыток…