Читать книгу Председатель-5 - - Страница 2

Катастрофа, иначе не скажешь, закончилась, но трудности только начинались. Однако, мне нужны были эти несколько часов передышки, которые я провёл вместе с женой, новорожденной дочкой и Витей.

Имя для девочки мы выбирали всей семьей, и в итоге сошлись на Виктории. Оно и само по себе красивое, а ещё и символичное, ведь она родилась в момент победы над пожаром и засухой.

Но время покоя закончилось уже на следующий день. Причём для всех.

Ещё во время пожара стало понятно, что Красная Заря пострадает сильнее всех. Но их потери оказались ещё более серьёзными, чем все предполагали. Выгорели большие площади полей и без того пострадавших от засухи, но и помимо этого зацепило некоторые дома в деревне, а ещё пострадало много скота.

И если с первой частью проблем они ещё могли справиться своими силами, то ситуация с животными никак не могла разрешиться без помощи со стороны. Особенно сильно пострадал коровник. На его территорию стремительно перекинулся пожар, и часть скотины не успели вывести, другие получили ожоги или просто отравились угарным газом, и все они отчаянно нуждались в помощи людей, которых катастрофически не хватало, особенно ветеринаров.

Конечно же, к подобному не могла остаться равнодушной моя Машенька. И, несмотря на буквально вчерашние роды и большое желание провести время с дочкой, она, как истинная жена декабриста, твёрдо заявила, что поддержит меня всем чем сможет и выйдет на работу. С оглядкой на своё самочувствие, конечно же, и не на полный день, ведь дочку нужно кормить. Но всё-таки.

Так что к нам уже ехала её мать, Зинаида Петровна, чтобы ухаживать за Викой, пока Маша будет помогать Красной Заре справиться с последствиями поджога.

А то, что это поджог, как я и думал, подтвердилось довольно быстро. Даже в условиях засухи, очаги возгорания в нескольких разных и не самых подходящих для этого местах не могли не вызвать подозрения.

И они полностью подтвердились когда наш участковый с лесниками буквально с лупой и ползая на брюхе прошерстили лес.

Уже на следующий день у меня с Поповым состоялся соответствующий разговор…

* * *

– Поджог это был Сан Саныч, – прямо сказал мне участковый, когда донельзя грязный заявился к нам в правление. – Могу поставить голову против макового зерна, что это был поджог. И вот что я тебе скажу, эти твари, а по другому таких уродов никак не назвать, хорошо постарались. Зажгли не только окрестности Нового пути, но и Красную Зарю. Я не я буду, если это был не отвод глаз.

– С чего ты взял? – удивился я.

– Ну сам посуди. То что твой колхоз очень сильно выделяется среди остальной серой массы это считай факт. И то, что ты совсем скоро приберешь к рукам и Красную Зарю это тоже факт. Вон как у тебя хорошо со Светом Коммунизма получилось. Нет, это всё направлено против тебя.

– Ну ты прям дедуктивный гений. А факты-то есть?

– Пока нет, но я обещаю что всё раскопаю. Дай время.

Может быть Попов и прав, кто его знает.

Но, к сожалению, ничего более конкретного пока тоже не удалось узнать. Кто и зачем поджигал лес пока оставалось загадкой. И, даже несмотря на слова участкового, я не мог с полной уверенностью утверждать, что это было направлено против меня. Ведь к Красной Заре до этого момента я не имел никакого отношения. Даже наоборот, они меня терпеть не могли.

Так что это всё гадания на кофейной гуще.

Но, стоит сказать, что прямо сейчас градус неприязни к Новому Пути и ко мне лично у них пошёл на спад. Ещё бы! Учитывая, как много мы им теперь помогали, нужно совсем не знать, что такое благодарность, чтобы всё ещё нос воротить. Хотя, конечно, оставались среди них и те, кто волком смотрел, да бурчал что-то типа, что это с момента моего появления у них все проблемы и начались.

Но я не обращал на подобное внимание. Кто бы там и что себе не думал, а важнее всего – наше общее дело.

Тем более, что подходило время сдачи планов. И в этом году справиться с ними было сложно, как никогда.

Даже мой первый год в колхозе, когда он мне достался, можно сказать, в разобранном виде, теперь казался семечками, лёгкой тренировкой перед настоящим испытанием на прочность.

За это лето, я успел сам себя обругать бессчётное количество раз. Это было беспечно с моей стороны не попытаться вспомнить все важные события, что произойдут в ближайшем будущем. Конечно, я был загружен работой по самые помидоры, но это не оправдание тому, что я так поздно вспомнил о засухе семьдесят второго года. Случись это раньше, я бы успел гораздо лучше подготовиться и, может быть, даже переубедить остальных. Помочь всему союзу принять правильные решения. Но получилось, как получилось, и потому пришлось буквально выгрызать у природы шанс выполнить планы.

К счастью, мы успевали со всем справиться, даже несмотря на пожар. Но вот полностью вытащить со дна Красную Зарю в короткие сроки уже точно не выйдет. Хотя до пожара они тоже неплохо справлялись.

Однако, я надеялся на скорое собрание в Калуге по вопросам сельского хозяйства в колхозах нашей области. Нас уже предупредили, что часть планов в связи с бедствием будут пересмотрены, так что, может быть, нашим соседям ещё и повезёт. Хотя, даже в этом случае и с нашей помощью, им всё ещё будет очень не просто.

Но мы с их председателем, Лапиным Иваном Алексеевичем, заранее это старались не обсуждать. Проще было уже дождаться дня икс.

И, когда он, наконец, наступил, то мы поехали в Калугу вместе, и я видел, что сосед одновременно и нервничает, но в то же время находится явно в приподнятом настроении, надеясь, что его людям станет чуть проще.

Честно сказать, я сочувствовал Лапину. Он стал председателем Красной Зари не в самое удачное время, попав между молотом и наковальней. Сразу после Алексеева, который хоть и сделал свой колхоз преуспевающим, но был не чист на руку.

В итоге, под руководством Лапина, колхозникам Красной Зари пришлось спуститься на землю, с тоской вспоминая прежние времена нечестных излишков.

А теперь ещё и это. Засуха и пожар, после которых придётся долго восстанавливаться.

* * *

Я не люблю опаздывать, так что в Калугу мы приехали чуть ли не самые первые из всех, кто должен присутствовать на собрании, а таких людей ожидалось очень много, всё-таки с целой области поедут. Потом, конечно, будут собрания и в каждом районе, более предметно, и эта мысль меня удручала.

Очень часто вся эта бюрократия и официозы просто тратят бесценное время, которое можно посвятить чему-то более полезному. Но, повлиять на это я пока никак не мог.

Но хотя бы, само собрание началось без опозданий и довольно бодро. Все приехали вовремя.

Нас собрали в актовом зале калужского обкома, где на сцене стояли столы, за которыми в строгих костюмах сидели все важные шишки области, кто имел хоть какое-то отношение к сельскому хозяйству. По центру стояла трибуна, куда выходили чиновники, из числа тех, кто должен донести до остальных новости.

Ну а простые председатели и прочие исполнители расположились уже в зале, и я был среди них.

Сначала последовала краткая вступительная часть, о том, какой трудный год выдался для всего Союза. Дальше похвалили всю область, а особенно Кандренкова, которые тоже сидел за столом, за своевременно принятые меры, благодаря которым наша область пострадала от засухи не так сильно, как многие другие. Упомянули и меня тоже. А вот дальше началось самое интересное.

Разговор, наконец, вплотную приблизился к планам, и все замерли в ожидании. В зале и до этого было тихо, а теперь так и вовсе, некоторые как будто и дышать перестали. Для многих это сейчас был очень важный вопрос.

Я тоже сильнее навострил уши, когда начальник областного управления сельского хозяйства заговорил о нашем районе.

– И хотя в Калуге много колхозов сейчас показывают себя очень достойно с учётом тех трудностей, который сейчас переживает Советский Союз, планы во всех районах будут скорректированы в меньшую сторону, кроме планов для колхозов Ульяновского Района. Кроме того, колхозу Новый Путь, как самому передовому, план будет скорректирован в большую сторону. Не подведите нас, товарищ Филатов, – обратился он напрямую ко мне, после чего назвал конкретные цифры.

А я просто охренел от услышанного. То есть, мы всем колхозом впахивали, чтобы суметь выполнить план полученный в начале года, который никак не учитывал засуху, а теперь нас за это ещё и наказывают? Кроме как насмешкой и издевательством, это назвать было нельзя.

Судя по всему, удивлён раскладом был не только я. По залу прошёлся ропот, а Лапин, сидевший рядом со мной так вообще побледнел и сокрушённо пробормотал:

– Это как же так, Сан Саныч? И ведь нам получается тоже не пересмотрели…

Я молчал, обдумывая варианты действий. Да и мне попросту нечего было ему ответить. Происходящее мне нравилось не больше чем ему.

Да, возможно, мы сумеем выполнить и этот план тоже, но тогда попросту останемся без штанов, и это даже не преувеличение.

И реакция моих колхозников на такие новости, скорее всего, будет соответствующей. Я старался наладить работу так, чтобы тяжёлый труд всегда достойно вознаграждался. Но с новыми планами ни о каких наградах речи не идёт. С нас буквально хотят последнюю шкуру содрать.

После собрания я сразу же пошёл напрямую к Кандренкову, но даже мой союзник лишь развёл руками и сказал, что все указания пришли сверху, и сделать с этим он ничего не может, как и никто в области.

Ко мне также подходили и некоторые другие сочувствующие, из тех, кто присутствовал в актовом зале, хлопали по плечу, а некоторые даже предлагали посильную помощь. Это лето всем далось непросто, и они хорошо понимали, какую нагрузку повесили на Новый Путь.

Такая поддержка, конечно, была приятна, но глобально ничего не решала, и я, загруженный, вернулся домой, где принял твёрдое решение достучаться, если понадобится, и до министра сельского хозяйства. Я должен хотя бы попытаться уберечь своих людей от подобной несправедливости.

Конечно, сейчас тяжело всем, но мы и так делаем всё, что можем. С полной отдачей.

Я собирался позвонить в Москву уже завтра, но, как ни странно, министр меня опередил.

Мацкевич сам позвонил ранним утром, и в трубке я услышал следующее:

– Сан Саныч, я понимаю что у тебя в колхозе сейчас происходит. Но не мог бы ты приехать завтра ко мне, в Москву. У меня к тебе разговор. И он, к сожалению, очень неприятный…