Читать книгу Портал - - Страница 2
ГЛАВА 2. КРОТ
ОглавлениеЗона, куда прибыл этапом месяц назад Крот, плавилась от жары. Уже неделю температура уверенно перешагивала тридцатиградусную отметку. Месяц нахождения в зоне рушил все его планы. Всё очевиднее становилось, что эти планы, были всего лишь дилетантскими фантазиями «первохода». Абсолютно не понимая, как зона устроена изнутри, он еще до суда, находясь в следственном изоляторе, навыдумывал себе, что в зоне он надолго не задержится. И фантазии эти основывались на фильмах, которые он любил смотреть на воле. А фильмы эти преимущественно были детективного характера, где хитроумные преступники покидали места заключения, то в мусоровозе, то в цементовозе, то в товарном вагоне. Действительность не имела ни чего общего с фильмами. Не было здесь ни мусоровозов, ни цементовозов. Зона оказалась разбита на «локалки», из которых тоже не просто было выйти. Но это была "жил.зона". А при ней есть ещё "пром. зона", или просто "промка". Там и режим помягче, и свободы побольше. И вот там- то вполне вероятно и находились эти мусоровозы. Существовала только одна проблема. Чтобы туда попасть, нужно иметь какую-нибудь нужную профессию. Профессии у Крота не было.
Школу Крот закончил без аттестата, то есть со справкой и с судимостью за хулиганство. Начинались девяностые. Кто-то из его одноклассников пошёл учиться дальше, кто-то пытался устроиться на работу, кто-то вливался в структуру набиравшей силу «уралмашевской» группировки. Кроту ни один из этих вариантов не подходил. Продолжить обучение, не имея аттестата зрелости, он не мог. Труд ему был органически противен. А учитывая, что в любой группировке имеет место быть строгая иерархия и дисциплина, то и это ему тоже не подходило. Больше всего на свете он любил свободу, и любое наличие начальства над ним было ему неприемлемо. Он сколотил вокруг себя кучку "малолеток", с которыми «стрелял» деньги у магазина, которые сразу же тратились на покупку спиртного и совместное употребление его. Вернее деньги «стреляли» "малолетки", а Крот вмешивался только когда возникали конфликты. Конфликтов, как правило, не было. Местные их все знали и понимали, что любое недопонимание им может выйти боком. Крот всегда носил с собой нож и вполне мог порезать куртку, пырнуть в ногу, либо нанести ещё какую-нибудь травму.
В тот вечер кто-то из его "малолеток", в ответ на «дядь, дай рубль», получил громкую затрещину. Тут же рядом оказался Крот: – Мужик, ты чо ребёнка обижаешь? Извиниться бы надо.
Мужик был не из их района. Крота он не знал, поэтому, недолго думая, двинул в челюсть и Кроту. Крота спасло только то, что в последний момент он выкинул вперед руку и удар прошелся по касательной. И если бы не его, немного запоздалая, реакция, лежал бы Крот на земле. Крот пошатнулся, но на ногах устоял. Спустить всё на тормозах он не мог. Это грозило бы ему полной потерей авторитета. Поэтому, выхватив нож, он ударил мужика в грудь.
– Ах ты, сука,– прохрипел мужик, наваливаясь всем корпусом на Крота. И тут уже из страха, что мужик повалит его, он начал бить его ножом в живот, нанося удар за ударом. «Чавк, чавк, чавк»,– словно бы говорил нож, впиваясь в тело как в масло. Мужик грузно осел. Ноги его подогнулись. Крот как бы отряхнулся от него. Наклонившись над мужиком, обшарил его карманы и, забрав все деньги, спокойно вошёл в магазин за спиртным.
Крота забрали утром. Участковый, зная обстановку в районе, сразу сообщил оперативникам, о том кто может быть к этому причастен. «Прессанув» малолеток, оперативники получили полную картину происшедшего. Когда Крота доставили для допроса, у оперативников на столе уже лежала целая пачка показаний. Сомнений уже не было. Поэтому бить стали сразу. Но Крот уже имел достаточный опыт задержаний. Он чётко понимал, что только полный отказ, ему может дать хоть какой-то шанс. Показания малолеток? Так вы их били. Если бы вы после избиения спросили бы их: «А не Горбачёв ли прирезал того мужика», они бы дружно всё вам подтвердили. Повезло Горбачёву, что не попал он к вам. Сейчас бы чалил, где-нибудь на зоне, бедолага, за преступление, которое не совершал. Кровь на одежде? Да я ему первую помощь оказать хотел. Выполнить свой гражданский долг. Потом опомнился, испугался и убежал. Он и на суде всё твердил, что невиновного судите. Услышав на приговоре – «десять лет строгого режима» – особых эмоций не проявил. С самого момента задержания, мысль была только одна – «Cбегу». Поначалу в следственном изоляторе только об этом и говорил. Потом прислушался к совету старого зека – «Никогда ни о чём не говори вслух, на тюрьме везде уши». Этого правила он и придерживался до приезда в зону.
Когда собирали этап, к ним в камеру завели паренька. По одежде видно было, что паренёк не из простой семьи. «Из новых русских»– подумал Крот. Но больше всего ему приглянусь его ботинки. Высокие, на меху, шнуровка в палец толщиной. У него и на воле таких не было. Да что не было, он и не видел таких никогда. А тут в тюрьме. А паренёк- то, по всей видимости, «лох». И стал Крот вокруг него «кружить», в приятели набиваться. Это в тюрьме не приветствуется, да больно ему ботинки понравились. Сам же его подставил перед сокамерниками, сам же в итоге «отмазал». Так и втёрся к нему в доверие. Ну а дальше намекнул ему, что в зоне у него эти ботинки отберут. Так лучше приятелю их отдать, а если в одну зону попадут, так он их ему вернёт. Ведь они же «кенты». А «кенты» должны помогать друг другу. Так и поменялись ботинками, благо размер у них был одинаковый.
Прибыв в зону, ботинки эти не дали покоя и нарядчику, который встречал этап. Нарядчик в зоне должность не маленькая. В зоне он может всё. Ну, или почти всё. Вот он-то тоже возжелал увидеть эти ботинки на своих ногах. И услышав предложение нарядчика, что если Крот поможет ему, то нарядчик в дальнейшем поможет Кроту, Крот только рассмеялся. Не для того он «выкруживал» эти ботинки, чтобы отдать их какому-то «козлу». Но, в дальнейшем, поняв, что на «промку» он может попасть только при помощи нарядчика, мнение своё радикально поменял.
Не сразу он нашел момент для встречи с нарядчиком. Нарядчик, выслушав его, сказал: – Умнеешь на глазах. Я помогу тебе выйти на «промку», но если от тебя там пользы не будет, начальство тебя оттуда уберёт. И я тебе уже помочь не смогу. Желающих попасть туда очень много.
Так и приобрели ботинки себе нового хозяина, а Крот получил возможность выйти на «промку». Нарядчик помог ему устроиться на должность электрика, и это дало ему возможность свободно передвигаться по «промке». В первый же день он увидел машину, в которую «зеки» грузили какой- то металлолом. Эх, как бы здорово было лечь в кузов. Прикрыться какой-нибудь рогожкой. Мужики бы навалили на тебя металлолом. И вот ты уже за территорией зоны выбираешься из-под этого металлолома.
Немного понаблюдав за их работой, постепенно пришло осознание бредовости этих фантазий. Для того чтобы забраться в кузов, нужно быть уверенным в этих мужиках. Ну, подойдёт он к ним и скажет: – «А давайте–ка, мужики, я здесь прилягу, а вы меня металлоломом завалите». А мужики сразу обрадуются, и давай на него металлолом бросать. С какой радости? Чтобы потом им за соучастие в побеге срок добавили? Скорее всего, они сдадут его оперативникам и получат положительный балл в свое личное дело как твёрдо вставшие на путь исправления. Понурив голову, побрёл Крот к электрикам, размышляя о том, что зря он отдал свои ботинки. Конечно, летом ему зимние ботинки не нужны. Но ведь наступит зима. И скорее всего, эта зима будет не одна. Сколько зим придется провести ему здесь за колючей проволокой? В одиночку ему побег не совершить. Надо начинать с того, что подбирать себе «кентов» – единомышленников. Сколько уйдёт на это времени? Скоро его попрут с «промки», поняв, что он ни какой не электрик. Попасть сюда будет уже не реально. Все планы его рушились.
Придя на рабочее место, на него набросился бригадир: – Ты где шляешся? Хватай лампы и беги в агрегатную. Заменишь перегоревшие.
Кроту сразу захотелось послать его подальше, но сдержался. Не хотелось вылетать с «промки» вот так, сразу. Всё-таки здесь свободы действительно больше, чем в «жил.зоне».
Заменив перегоревшие лампы в агрегатной, он огляделся. Здесь он ещё не был. В помещении стояли дизель-генераторы. В углу небольшой кабинетик – «бендейка» с окном, из которого за ним пристально наблюдал какой-то зек. Помимо двери, через которую он вошёл, возле «бендейки» ещё одна дверь, открытая наружу. Выйдя через эту дверь, Крот попал в маленький дворик, закрытый с трех сторон стенами. А с четвёртой стороны, прямо перед собой, он увидел «запретку». Запретную полосу с колючей проволокой в три ряда. За ней высокий забор. Метров в пять в высоту. Поверх забора еще проволока. Он никогда ещё не находился так близко к «запретке». Крот даже вздрогнул от неожиданности, и присел на какую-то железяку, оглядываясь по сторонам. Дворик этот зеки, по-видимому, приспособили под спортзал на открытом воздухе. В нём располагались самодельные штанги, гири, гантели. В углу двора была закреплена металлическая перекладина, выполнявшая роль турника. Дворик был прикрыт стенами от посторонних глаз, и что-то увидеть в нем можно было только со стороны «запретки». Вдруг за забором загудел тепловоз, и такая тоска вдруг навалилась на Крота. Рвануть бы сейчас через «колючку», через этот забор. Там, за этим забором, воля. Запрыгнуть, в этот проходящий мимо, состав и ехать, ехать, ехать. Всё равно куда, лишь бы отсюда подальше. Да не сможет он через этот забор перелезть. Он не успеет даже до забора добраться, как его заметят с вышки. А, казалось бы, вот она воля. Метров тридцать до «колючки». Ещё тридцать метров, и забор. А там – воля.
Чтобы не бередить душу, Крот поднялся и пошёл обратно к электрикам. Всю ночь Крот ворочался. Мысли о воле не давали ему уснуть. На следующий день бригадир дал ему задание исправить электрооборудование на вышедшем из строя станке. Крот, понимая, что ему не справиться с этим заданием, взяв инструмент, даже не пошел смотреть, что там случилось со станком. Ноги сами понесли его во дворик за агрегатной. От близости воли, там даже дышалось по-другому. Понимая, что в ближайшее время его всё-таки «выпнут» с «промки», Кроту хотелось хотя бы оставшееся время провести на «промке» спокойно. Войдя во дворик, он сел на ту же железяку, на которой сидел и вчера, и, уставившись взглядом в ту точку, откуда раздался гудок тепловоза, погрузился в свои не весёлые мысли. Так он просидел, не двигаясь, больше часа. В реальность его вернул чей-то злобный голос, раздавшийся сзади: – Ты чё здесь «шкуру трёшь»? Вали отсюда!