Читать книгу Лучьян Смолоз. Том II. За пределы Солнечной системы - - Страница 37

Мамай завоевал Астороканьский улус, Северный Кавказ, город Тану в устье Дона. Дмитрий Иванович узнал, что его орда движется к верховьям этой реки, и стал отправлять гонцов к другим князьям для переговоров.

В Москву приехали послы Мамая и напомнили великому князю, что тот должен выплатить дань и остаться покорным хану. Но он ответил, что пока не может отдать требуемую сумму. Гости удалились.

Дмитрий Иванович, понимая, что битвы не миновать, стал просить тверского князя Михаила Александровича прислать воинов, вызвал из Боровска Владимира Андреевича, отправил разведчиков на реку Тихая Сосна.

Один из дозорных воевод, Василий Тупик, привёз великому князю ордынского языка, от которого достоверно узнали, что Мамай собирается напасть на русские земли и уже договорился о совместном походе с рязанским и литовским князьями, но литовцы так и не присоединились к нему.

В Москву прибыли полки из разных княжеств. Дмитрий Иванович с несколькими воинами отправился в Троицкий монастырь. В пути они встречали пеших и конных ратников, а потом увидели старика в лохмотьях, который шёл медленно, опираясь на трость.

– Лучьян! – воскликнул великий князь.

Здесь, возле Клязьмы, произошла их встреча. Дмитрий плакал от радости, Лучьян рассказывал о побеге.

– Уж на что ордынцы хитрые, а я всё равно их перехитрил. Почти три года пытался убежать, да всё думал: не получится. А теперь, как видите, удалось…

Его посадили в повозку и поехали дальше. Он рассказал, что Мамай с войском идёт вверх по Дону.

На следующее утро князь с дружинниками были на обедне в деревянной церкви Троицкого монастыря. Потом, во время трапезы, Сергий Радонежский предсказал, что случится битва, в которой очень многие погибнут, но Дмитрий останется жив. Старец посоветовал ещё раз почтить Мамая «дарами и честью», но князь ответил, что это ничего не даст – тот только возгордится ещё больше. Сергий благословил Дмитрия и отправил с ним на сечу двух монахов богатырского телосложения – Пересвета и Ослябю.

На следующий день князь и его спутники приехали в Москву и объявили, что завтра утром воины должны выступить в Коломну.

Лучьян тоже собирался примкнуть к рати.

– Ты бы поберёг себя, – сказал ему Дмитрий, видя, как он измучен. – Не ходи с нами. Ты сильно устал и должен отдохнуть.

– Я пойду с вами, – твёрдо ответил Лучьян. – Как можно отдыхать в такое время! Хоть и старый, но бьюсь не хуже молодого.

Князь понял, что его не переубедить.

***

В Кремле отслужили молебны. Дмитрий посетил склепы своих предков. Он поручил вести дела в Москве боярину Фёдору Андреевичу Свиблу, простился с женой и детьми и отбыл с тремя полками из Москвы. Термеза отправился на битву с двумя молодыми сыновьями – Ярославом и Елизаром.

Пока они проходили мимо подмосковных житниц, Лучьян рассказывал, как видел самого Тамерлана, основателя империи Тимуридов, когда был в неволе, даже разговаривал с ним. Когда поведал ему, что воевал против Чингисхана, которого тот считал своим идеалом, собеседник промолчал – может, не верил, что старик жил так давно, а если и верил, то уважил пленника за прямоту.

Возле устья речки Сиверки к войску примкнули новые рати. Оно было подобно человеческому телу – Головной полк, полк Правой руки и полк Левой руки, – а также Передовой, Сторожевой и Засадный полки. В Коломне их встретил епископ Герасим вместе с собравшимися горожанами.

Получая от разведки сведения о местонахождении Мамая, Дмитрий вёл своих воинов ему навстречу. На лопасненском перевозе они целый день и вечер переправлялись через Оку. Сам великий князь переплыл её последним.

К войску примкнули сыновья Ольгерда – Андрей и Дмитрий. Вскоре разведчики добыли языка прямо от двора хана, и он рассказал, что Мамай находится в урочище Кузьмина гать с бесчисленным множеством воинов, но не знает, что к нему идёт Дмитрий Иванович со своими ратниками.

Русские подошли к донскому берегу и стали отыскивать броды для перехода конницы, делать мосты. Из походной одежды переоблачились в боевую. И, перейдя мосты, тут же сломали их.

И вот они уже стояли у широкого поля, называвшегося Куликовым. Ордынцы находились всего в нескольких верстах. В походных церквях началось песнопение в честь праздника Рождества Богородицы. Стемнело, воины развели костры. Многие стали готовить еду. Термеза сварил уху. Лучьян с наступлением темноты лёг спать, чтобы отдохнуть и набраться сил перед битвой.

Ночью великий князь неожиданно увидел отблески в небе. Что это было? Явно ещё не заря. Как будто какое-то предзнаменование…

***

Утром русское и ордынское войска стояли в поле друг напротив друга. Дмитрий Иванович поменялся одеждой с боярином Михаилом Бренком, надел простую рубаху – он хотел сражаться вместе со своими ратниками.

Из ордынских рядов выехал на коне огромный тучный воин по имени Челубей, приблизился к русским и стал вызывать на поединок соперника, обещая разорвать его на куски. Все молча смотрели на великана, и никто не решался выйти вперёд. Но, когда он начал осыпать противников ругательствами, навстречу ему выехал на коне инок Пересвет. Пришпорив скакуна, тот кинулся на врага. Всё произошло мгновенно: они вонзили друг в друга копья и упали замертво.

И тут же войска бросились друг на друга. Лучьян стал драться одновременно с тремя ордынцами, и в это время его ударили копьём в бок, а потом сбили с коня. Он попробовал подняться, но не смог – была невыносимая давка. Со всех сторон зажали. Трещали копья, звенели щиты, перекликались воины… Старик попытался отползти, но не получилось. Тут же его стукнули чем-то по голове, и он потерял сознание…

Туча пыли заволокла сражавшихся. Из неё выползали раненые, некоторые бросались наутёк. Ордынская конница атаковала полк Правой руки, но была отброшена. Мамай прорвался в тыл центрального Большого полка, однако там по нему ударил Засадный полк.

Вражеское войско было сокрушено. Его гнали до реки Красивая Меча.

***

Посреди поля высилась гора окровавленных тел. Владимир Андреевич разыскивал Дмитрия, спрашивал воинов, не видели ли его. Термеза и Елизар нашли убитого Ярослава, потом наткнулись на тело Михаила Бренка. И наконец обнаружили едва живого князя под срубленной берёзой; лицо его было в ранах, доспехи – сильно помяты. Дмитрия Ивановича привели в чувство и сообщили ему, что ордынцы разбиты. Князя раздели и промыли раны.

Термеза и Елизар долго искали Лучьяна и не могли его найти. Тела погибших русских воинов привозили к месту, где Непрядва впадает в Дон, и там захоранивали.

На другой день после битвы Дмитрий Иванович объезжал поле, усеянное телами, и увидел трупы Пересвета и Челубея. Когда он оплакивал своего воина, Термеза известил, что нашёл Лучьяна мёртвым.

…Князь стоял над телом старика, и слёзы текли по его лицу не переставая. Термеза и Елизар тоже плакали. Лучьян был весь в крови, лежал на спине, вытянув правую руку в сторону. Дмитрий вспомнил, как добрый наставник воспитывал его, как ездил с ним в Сарай, намереваясь отдать свою жизнь за князя, как они воевали вместе, сколько тот сделал ему добра…

Но, когда Лучьяна готовили к погребению, Термеза заметил, что у него открылись глаза. Такое и прежде встречалось у мёртвых. Однако старик вновь закрыл и открыл глаза. Он оказался жив! Просто очень ослаб.

Теперь князь плакал уже от радости.

– Многие поколения будут помнить эту битву, – сказал Термеза. – Вечная слава погибшим за Русь!

– Братья, положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую, – сказал Дмитрий Иванович. – Простите меня и благословите в этом веке и в будущем. Пойдём, брат Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем на своём княжении, а чести и славного имени мы добыли!