Читать книгу Пифагореец - - Страница 4

Два молодых человека медленно прошли по аллее из оливковых деревьев, выложенной полированным и ровным дорожным камнем, и остановились у входа в большой и величественный храм, расположенный на склоне высокой горы.

По дороге в Дельфы Тео успел поскрести по всем закоулкам своей памяти и собрал воспоминания о Дельфах, Пифии и храме Аполлона, которые у него остались от детских книжек, от рассказов дедушки, бабушки и мамы. Что-то осталось даже от школьных уроков, чего он от себя никак не ожидал. И сейчас, благодаря «утраченным, но вновь восстановленным знаниям», Тео понимал, где он и что перед ним. Храм располагался в Дельфах, на склоне горы Парнас. Гермип смотрел на вход с восторженным видом. И хотя археология и древние храмы никогда не входили в список интересов Тео, то, что он сейчас видел, явно превзошло все его представления об этих древних храмах и покорило его фантазию.

Перед ними стоял огромный храм, окруженный большими мраморными колоннами и статуями. Фасад храма был украшен барельефами и скульптурными композициями, отображающими героев из древнегреческих мифов, а также сцены из них же. Некоторые статуи были расположены не по периметру храма, а возле него. Большинство Тео не смог идентифицировать. Он узнал только статуи муз – Богинь искусства и наук, а также он заметил еще одну примечательную – статую лиса. Тео вспомнил, что это Кикносский лис. Статуя была установлена в честь героя Кикноса, сына бога Аполлона и Парны. Тео беззвучно пошевелил губами в знак того, как он был собой горд, что вспомнил эти детали. Но он быстро вернулся к более насущным проблемам текущего момента.

У Тео сейчас было много разных мыслей, но ни одной позитивной среди них он пока не находил. Какая прекрасная у него новая семья! Столько тащиться по горам, чтобы попасть к экстрасенсу, – это же запредельный уровень маразма! Если бы Тео знал, куда им придется тащиться, – даже «теплые семейные чувства к старшему брату» не вынудили бы его согласиться на этот неожиданный и спонтанный «турпоход». Да и, кроме того, что-то эта история начинает затягиваться. Тео очень хотелось бы наконец понять, что происходит и что значит все то, что он видит и слышит вокруг. И отсутствие этого понимания его начинало сильно беспокоить и даже пугать.

«Похоже, прекрасных гречанок все-таки не будет», – грустно подумал Тео и шагнул к мраморным колоннам Храма. Молодые люди прошли во внутренний дворик – там, кроме холодных мраморных статуй, не было ни одной живой души. В дальней части внутреннего двора Тео увидел что-то наподобие источника, из которого исходил густой пар. Тео сразу подумал, что, вероятно, или это источник с горячей водой, или испарения вызваны какими-то примесями. Но в любом случае все это выглядело таинственно и завораживающе.

Гермип воодушевился: «Слава Аполлону! Нам не придется долго ждать в очереди, и если Пифия соблаговолит нас принять, то это будет удивительная удача!» – и прошел к двери в сам Храм. Вход представлял собой высокую массивную деревянную дверь с изумительной резьбой. Вся эта огромная дверь была также покрыта изображениями с сюжетами и сценами из разных древних мифов и изображениями героев этих самых мифов. А прямо над этим впечатляющим входом виднеласьа большая рельефная надпись: «Познай самого себя».

«Я себя уже познал – я Тео», – усмехнулся про себя Тео и шагнул к двери.

Хоть день клонился к концу, храм был открыт, и внутри виднелся огонь, хотя никого не было видно и храм казался пустым. Тео и Гермип вошли внутрь. Тео помнил по рассказам из детства, что на прием к Пифии съезжались люди со всей Греции и даже из других стран, и попасть к ней было чрезвычайно трудно. И то, что он сейчас видел – безлюдный дворик, пустое помещение Храма, – казалось ему странным.

Помещение Храма внутри было также впечатляющих размеров. Тео увидел, что оно имело несколько залов, но все самое интересное оказалось в центральном. В глубине виднелся алтарь с большой статуей Аполлона, выполненной из золота, со вставками из какого-то светлого материала – или из мрамора, или из слоновой кости. Из-за плохого освещения и удаления статуи более точно определить на глаз Тео не смог. На алтаре лежали различные подношения – лепешки, мед, сыр. На стенах висели горящие факелы, а у дальней стены горел очаг, размером чуть больше домашнего камина, но его света и тепла, вместе с факелами, было достаточно для освещения и обогрева этого зала и всего Храма в целом. Посредине стояла странная конструкция в виде высокого небольшого стола или стула на трех массивных ножках. Было похоже, что этот стол был выполнен тоже из золота, и, несмотря на три ноги, конструкция выглядела вполне массивной и устойчивой. На этом столе сидела женщина в ярком красном платье и с длинными черными распущенными волосами, в позе, напоминающей позу лотоса, со скрещенными ногами под собой. Она была не очень хорошо освещена, да и волосы закрывали большую часть лица, и Тео не мог определить ее возраст. Но так как в Храме больше не было никого, то с большой вероятностью это и была та, к кому они ехали.

– Приветствуем тебя, о великий Оракул! Я Гермип, а это мой бедный брат Алкей. Мы приехали к тебе с очень важным вопросом.

Пифия подняла глаза и улыбнулась. В ее взгляде не было ни надменности, ни напыщенности, которую можно встретить у мошенников, называющих себя экстрасенсами. Взгляд Пифии был наполнен только добротой и спокойствием. «Хорошая новость в том, что у меня с собой нет денег, так что обманывать и выуживать деньги будут не у меня, а у моего неуемного братца», – подумал Тео и улыбнулся этой мысли.

– Добро пожаловать, Гермип. Я ждала вас и рада вашему приходу. Вы могли заметить, что сегодня тут никого нет, что лишь подтверждает мои слова, – поприветствовала Пифия молодых людей.

– О великий оракул, это Алкей, мой бедный брат, потерявший память! – снова произнес завороженный Гермип. После сказанных слов Пифии он сначала побледнел, а потом покраснел. Было видно, что он всецело поглощен торжеством момента – он же говорит с самой Пифией!

– Да, я помню, что ты сказал минуту назад, когда вошел. Гермип, я прошу тебя выйти из храма, закрыть дверь снаружи и проследить, чтобы никто не вошел внутрь. Но прошу тебя не ради того, чтобы оскорбить или обидеть. Эта моя просьба связана с крайней важностью того, что я должна передать твоему брату, и с тем, что это не дозволено знать никому, кроме него самого.

Лицо Гермипа сделалось обиженным, как у ребенка, которого взрослые выгоняют из комнаты. Но, несмотря на это, он почтительно поклонился и вышел из храма, плотно закрыв за собой массивную и тяжелую дверь.

– Ну, здравствуй, Тео. Добро пожаловать в наши края и в наше непростое время, – доброжелательно поприветствовала Пифия.

– Добрый вечер, рад познакомиться, – удивленно ответил Тео с широко открытыми глазами.

– Ты уже смог понять и разобраться в том, что с тобой сейчас происходит? – улыбнулась Пифия.

– Могу сказать только то, что я вижу вокруг Древнюю Грецию, вижу себя не таким, каким привык видеть, и у меня нет никакого рационального объяснения всему тому, что происходит вокруг меня. Я решил ничего не пытаться себе объяснить, пока жизнь сама не начнет открывать мне нужные обстоятельства и объяснения.

– Все, что ты видишь, Тео, – это серьезно и это реально. Это не шизофрения и не сон. В своем времени ты оказался на грани смерти. Но ты не умер, а лежишь в состоянии каталепсии, то есть между жизнью и смертью. Жизненные процессы в том твоем теле поддерживаются на минимально необходимом уровне, а сознания в нем пока нет. К твоему телу, похожему на овощ, ежедневно приходят твои близкие, но пока ты не вернешься обратно, обнять друг друга вы не сможете. Бывший хозяин твоего нового тела – Алкей – решил самостоятельно прервать свою жизнь по причине своих душевных мук и прыгнул со скалы. Эти события синхронизировались, и твое сознание вошло в его тело.

Тео вытаращил глаза и потер макушку. «Экстрасенс со стажем. И с фантазией», – подумал он.

Затем в его ошарашенную голову пришла первая здравая мысль: с одной стороны, Пифия говорит неоспоримые факты – она знает, как его зовут, и знает, что он сейчас где-то там лежит без сознания. С другой стороны, версия, которую она предлагает, – явный бред.

– Ладно, допустим, что это так, – сказал медленно Тео, переходя на «ты», – ты живешь тут, в глуши. Ты утверждаешь, что время сейчас – далекое прошлое относительно моего родного времени. Откуда ты тогда можешь знать, что я ехал? На чем ехал, на лошади? От аварии на лошади люди в кому не впадают. Откуда ты тогда можешь знать про мою аварию? А? Почему ты говоришь о том, как лежу без сознания, наверное, в реанимации?

Тео был уверен, что он поймал и изобличил мошенницу, и сейчас она будет просить у него прощения. Но прощения она почему-то не попросила.

– Видишь ли, обычный человек живет и воспринимает время линейно, из прошлого в будущее. Но при развитии определенных способностей он может жить вне времени. Для такого настоящее, прошлое и будущее существуют одновременно, и он может видеть их, как фильм на кинопленке, в любой его точке. Поэтому я прекрасно знаю о тех событиях, которые меня интересуют, в любой точке доступного времени, и про ваше время, и про многие другие ваши псевдотехнологии. Все это не чудо и не бред – это просто более полное использование сил и законов природы, которые вы забыли и отвергаете, и оттого они вам более недоступны.

Пифия подняла глаза и посмотрел на Тео в упор:

– Оракул Пифия знает, что будет, не из-за того, что у нее хорошо развита фантазия. Пифия вещает лишь то, что видела и знает сама, – заключила Пифия, говоря о себе в третьем лице.

– Почему это у нас псевдотехнологии? – вдруг выпалил Тео обиженным голосом, явно пытаясь перевести тему разговора со своей глупой предыдущей фразы. – Ваши местные наверняка бы не отказались от приличной теплой ванны и мягкой кровати с чистым и мягким постельным бельем, а?

– Во-первых, безудержное стремление к материальному комфорту увело людей с правильного пути, и этот ваш комфорт больше губит людей, а не помогает им. А во-вторых, сейчас разговор не об этом, Тео. У тебя еще будет время пофилософствовать. Сейчас нужно думать о более важном.

– Ладно, – перебил ее Тео, – тогда ответь мне на другой вопрос: тот парень, Алкей, который бывший хозяин моего тела, если он прыгнул со скалы, то наверняка должен был сломать себе ноги, руки, может быть, даже позвоночник. Но я очнулся и пошел, все было в полном порядке. Меня не покидает мысль, что меня разыгрывают, хотя для розыгрыша все выглядит слишком масштабно.

– Нет, тебя не разыгрывают. Все серьезно. И если ты будешь продолжать вести себя глупее, чем ты есть на самом деле, то так и проживешь до конца своих дней тут и умрешь лже-Алкеем, без «приличной ванны и мягкой кровати с чистым и мягким постельным бельем».

Я тебе не буду сейчас объяснять и проповедовать учение о том, как устроен человек, пространство и время, – я не учитель, да и это не дело одного часа. Сейчас правильный вопрос другой – для чего ты тут оказался и есть ли способ вернуть тебя обратно домой? А если есть, то какой?

– Ладно, давай на минуту допустим, что ты права. Какой сегодня год?

– В вашем исчислении, примерно 500-й год до новой эры, то есть 2500 лет до твоего времени. Очень приблизительно, конечно.

– Слушай, если все это правда, и ты можешь все видеть, то скажи, как там мои родители, моя девушка?

– О как! Путешествия сквозь время и пространство требуют значительных сил и энергии, и это не делается ради пустой прихоти обнаглевшего инфантильного мужчины. Нужно войти в специальное измененное состояние сознания. Вон, видишь у меня волшебный кувшин стоит? В нем волшебный напиток, я сама его готовлю. Это непростой и очень энергоемкий процесс. Ты видел источник с парами во дворе – это тоже особые пары, которые также влияют на сознание. Но самое главное – я тебе не дешевый фокусник и не собираюсь доказывать дремучему неучу свои силы и умения.

– Ну вот и ты проговорилась! А как же ты про меня сейчас рассказывала без своего волшебного напитка?

Пифия сделала серьезное лицо. Глаза ее потемнели, а взгляд стал холодным.

– Дорогой Тео, – сказала она громким строгим металлическим голосом, – первые ответы ты уже получил, не так ли? Я с тобой разговариваю уважительно и отвечаю на твои вопросы без насмешек и сарказма над твоим абсолютным невежеством. Тут тебе никто ничего не должен. Никто не должен тебя ни в чем убеждать, ни в чем уговаривать и не должен ничего доказывать. Если тебе больше интересно поострить и покормить свое высокомерие и глупость – дверь позади тебя. Но если в тебе есть хоть что-то разумное, то будь добр, внимательно послушай и запомни правило первое: с уважением относись и к другим, и к самому себе. Правило второе: если ты задаешь неуважительные или глупые вопросы – я на них не отвечаю. Когда на тебя на улице лает собака – ты же не становишься на четвереньки и не лаешь ей в ответ, верно? Так же должен поступать и мудрый человек по отношению к глупому высокомерию – не обращать внимания. Сейчас ты был больше похож на глупую лающую собаку на улице, чем на разумного человека. В порядке исключения я отвечу на этот твой вопрос. Я тебя ждала, и о твоем приходе мне было заранее известно. Поэтому на улице нет ни одного человека, все посещения на сегодня отменены, и все мои жрецы и помощники отпущены.

– Извините, я не хотел вас обидеть. Я приношу извинения за свое глупое поведение, – тут же осекся Тео. – Но чем же я заинтересовал столь серьезных особ? Кому-то понадобилась моя профессиональная помощь? Так у вас же компьютеры пока не изобрели, – начал было язвительно ерничать Тео, но тут же снова осекся и извинился, – простите, я имел в виду, что не понимаю, чем я могу быть полезен и важен для вас, или кто там вместе с вами.

Пифия смягчила тон, и ее взгляд перестал быть жестким.

– Точно мне это тоже не известно, но думаю, что ты должен будешь сделать что-то очень важное в своем времени. И для этого очень важного дела Высший Разум почему-то выбрал тебя. Поэтому тебе обязательно нужно будет вернуться в свое время. Я в этом не уверена, но я так думаю.

«Я – Бэтмен? – подумал Тео и улыбнулся. – Ну-ну…»

– Хорошо, допустим. Тогда скажите, что мне сделать и как вернуться обратно домой?

– А «пожалуйста» скажешь? Ну, в смысле «скажите, пожалуйста», и так далее. Помнишь? «Уважение», – улыбаясь, сказала Пифия.

– О великая Пифия, скажите, пожалуйста, что мне сделать и как вернуться домой? – снова начал язвительно говорить Тео, но Пифия сделала вид, что этого не заметила.

– Все просто и сложно одновременно. Тебе нужно будет найти своего истинного Учителя, и он единственный, кто может вернуть тебя обратно.

– И где мне его найти?

– Он сам тебя найдет, когда ты будешь готов. Слышал когда-нибудь: «Когда ученик готов, появится и учитель»? Абсолютная правда.

– А теперь можно то же самое, но более простым и доступным языком? Куда мне пойти, что сделать и где кого найти?

– Сначала тебе нужно победить Дракона. В себе самом. Затем тебе нужно познать самого себя. И если ты успешно пройдешь эти два этапа, то на третьем этапе должен появиться твой Учитель и вернуть тебя домой. А если не получится убить своего дракона или познать себя – то тогда ты останешься тут, у нас. Навсегда. Фокус в том, что ты сам знаешь, где найти своего Учителя, и тебе нужно познать себя для того, чтобы найти в себе эту информацию. А познать себя можно лишь победив в себе своего Дракона. Вот такая история. Хорошая новость в том, что тебе не нужно плыть в дальние моря или путешествовать в дальние страны. Все намного проще. Учитель гораздо ближе, чем тебе кажется. Но чтобы его найти, тебе нужно суметь вытащить этот ответ из самого себя. Все по-настоящему важное и имеющее значение всегда находится внутри тебя. Именно поэтому над входом в мой храм висит насколько короткое и простое, настолько же важное и трудное послание ко всем входящим: «Познай себя».

– М-да, победить Дракона и познать себя – что может быть проще и понятнее? Но если серьезно – ясности не добавилось. Пожалуйста, объясните, что значит «Убить своего дракона»?

Пифия отметила про себя, что «воспитательный момент» уже потихоньку дает эффект, и подумала, что это хорошо. Может, действительно у этого парня получится то, что от него ожидают?

– Понятно, – сказала Пифия. Она посмотрела на него с улыбкой и продолжила: – Тео, тебе понадобится лучший в деле тренировки по сражению со своими драконами и в познании самого себя – он и объяснит тебе, что это такое. В наше время, такой есть только один. Его зовут Пифагор. Именно сейчас у него есть немного времени для тебя. И, похоже, именно поэтому ты оказался именно здесь и сейчас. Пифагор живет на острове Самос. Тебе нужно к нему попасть и убедить его, чтобы он взялся тебе помочь. Иначе прозябать тебе лже-Алкеем до конца твоих грустных дней.

– Пифагор? Я что, должен выучить его теорему? И линейкой сражаться с драконами? Что за бред!?

Пифия лишь сочувственно улыбнулась, не обращая внимания на очередную колкость:

– Я не знаю, за что именно ты удостоен такого внимания и что именно тебе предстоит сделать, но могу сказать одно – тяжело тебе будет, парень. Я тебе и завидую и не завидую, одновременно. Береги себя, Тео. Прощай.

Пифия встала и пошла вглубь храма, к скрытой двери, а Тео остался стоять, ошарашенный, переваривая и осмысливая все, что ему сейчас было сказано.

Тео постучал изнутри в тяжелую массивную дверь, и Гермип быстро ее открыл снаружи. Слегка обиженное выражение лица Гермипа уже сменилось на крайнее любопытство, и сейчас его лицо больше выражало сильный интерес, чем обиду.

– Ну? Что сказала Пифия? Ты все вспомнил?

Тео вдруг захотелось ответить Гермипу в стиле «Звездных войн»: «Люк, я не твой отец», – но он промолчал, сел на ступеньки у входа в храм и задумался. Гермип, не настаивая и не приставая с расспросами, деликатно сел молча рядом и терпеливо ждал, пока его брат начнет говорить. Тео посмотрел на него с глупой улыбкой и сказал:

– Ну, что я тебе скажу, мой добрый брат? Алкей умер, я – не Алкей, но тоже умер, и поэтому я живой здесь и сейчас. Но чтобы мне снова вернуться, нужно победить Дракона, а для этого купить карандаш с линейкой и выучить геометрию.

– Тебе стало хуже? – с жалостью и тревогой посмотрел на брата Гермип. Он не знал, что такое «карандаш» и «линейка». Не понимал, при чем тут «землемерие». Он понимал каждое сказанное слово по отдельности, но все вместе казалось ему совершенным бредом.

– Что ты? Мне стало существенно лучше! Но, правда, я еще не понял, в чем именно. Я еду на остров Самос, искать Пифагора. Ты со мной? – диковатым голосом, подмигивая, ответил Тео и изобразил на лице сумасшедшую улыбку.

– А кто это? – в полном замешательстве спросил Гермип.

– Когда-нибудь ты это узнаешь. Он придумал знаменитую теорему про стороны треугольника. Очень нудная и очень нужная штука! – уже весело шутил Тео, понимая, как бредово это все сейчас звучит для его бедного братца.

Гермип не знал, что делать. С одной стороны, он не хотел оставлять мать и отца одних, с младшими братьями. А с другой стороны, куда он отпустит его одного – своего внезапно воскресшего и свихнувшегося брата? И он нашел компромисс: решил устроить брата на попутный корабль на Самос, дать ему в дорогу немного денег, а самому поехать домой, ухаживать за родителями. Если тот Пифагор действительно придумал что-то важное, то, наверное, он человек состоятельный и достойный и позаботится об этом бедном умалишенном Алкее.

Так размышлял добрый Гермип и уже шел вслед за лже-Алкеем в сторону порта, искать там место для ночлега. Ему предстояло найти попутный корабль на Самос и пристроить туда своего бедного брата, да так, чтобы команда внезапно не приняла его за опасного умалишенного и не выбросила за борт во время плавания.