Читать книгу Виноградные грезы. Найти и потерять - - Страница 12

СТИВЕН

Кислый привкус во рту. Стреляет в висках. Голова свинцовая и гудит, будто сейчас четвертое июля и я слушаю праздничные салюты.

– Рэтбоун! Проснись! – Голос знакомый, мужской, с французским акцентом.

Кому он принадлежит? Не могу вспомнить. И свое имя тоже. Что вчера вообще было?

– Вставай! – Голос звучал громче и раздражительнее.

Через секунду лицо стало мокрым. Какого хрена?! От неожиданности я подскочил и распахнул глаза. Дневной свет на миг ослепил, а капли воды стекали по моему подбородку. Я находился в своей спальне, а надо мной стоял Шон Мюрель – пиарщик группы. Хорошего это не предвещает.

Если Марти занимался вопросами лейбла (продвигал музыку, организовывал выступления), то Шон отвечал за имидж: что говорить на интервью, куда идти, с кем общаться, а также контролировал прессу.

Шон всегда выглядел так, словно только что приехал из Монако: смоляные кудри, золотистый загар, дебильные футболки поло. Шон не похож на акулу шоу-бизнеса ни внешне, ни внутренне, а глаза у него водянисто-серые, добрые, как у собаки.

Но сейчас Мюрель сурово глядел на меня, сдвинув темные брови. Он держал стакан и, судя по виду, был готов в любой момент следом за содержимым запустить им в меня.

– Пить хочу, – просипел я.

– Так тебе и надо, – грубо, но с улыбкой ответил Шон и в насмешку поставил пустой стакан на тумбочку.

– Что случилось?

– Не помнишь, да, Стив? А папарацци помнят.

Будто фокусник, он достал из кармана конверт и раскидал по кровати фотографии. Цветастый веер раскрасил светлые простыни.

– Это что? – Мозговая активность уходила на попытки не заснуть, и я задавал идиотские вопросы.

– А ты как думаешь? Я выкупил у местных папарацци! – Шон поднял одну из фотокарточек и запустил мне в лоб. – Интересно, что написали бы газеты, получи они эти снимки? «Эксклюзив! Вокалист Grape Dreams, напился в баре!» или «Стивена Рэтбоуна из бара выносила миленькая девчушка!». Как тебе, друг?

Я оцепенел. Кровь прилила к щекам. На фотографиях был я. Невменяемый, я висел на плече девчонки в белом платьице. Ари. Не столь важно, что я напился: в силу имиджа рок-музыканта я мог позволить такое. И я сделал это, чтобы обидеть Ари. Чтобы она ушла. Почему же мне так больно смотреть на эти снимки? Аристель, бледная и хрупкая, волочила меня к машине, а я смотрел на нее, будто она последняя дрянь.

Закрыв глаза, я застонал.

– И это только то, что было на самом деле. Фантазия желтой прессы безгранична. – Шон не умел злиться. Он видел проблему и спокойно решал ее. Но даже миролюбивый Шон был на взводе. – Что за самодеятельность?! – Мюрель разочарованно покачал головой. – Почему эта девочка звонит мне, плачет и умоляет отвезти ее в аэропорт? С каких пор ты стал козлом?

Я вскочил, и фотографии улетели на пол. Если поклонники узнают, что Ари всего восемнадцать, она живет у меня и, более того, я с ней спал, – скандал обеспечен. Но это беспокоило меня не так, как вопрос:

– Где Ари?

Почему я думаю о какой-то Ари? Она испортила мне жизнь!

– На кухне. – Шон перестал мерить шагами комнату. – Она собиралась уйти, когда связалась со мной, но я уговорил ее выслушать тебя. Она, кажется, волнуется… Несмотря на то что ты сделал.

– Уйти? – Я вдруг испугался. Проклятое сердце, уймись!

Шон снисходительно смотрел на меня.

– Стивен, в другой раз меня может не оказаться поблизости, и следы никто не заметет. Эгоистично подставлять группу. Неустойка в контракте страшная, и фан-базу на обмане не собрать… – Мюрель помолчал, а я знал, что он скажет. В мягкой форме, но повторит слова Джерада. Так и вышло: – Эта… Ари не вписывается в план. А промокампания альбома – план. И как я понял, у вас не все гладко. Она была расстроена, не переставала плакать… Я верю, ты испытываешь к ней чувства, и не сомневаюсь, что она влюблена в тебя. Если все серьезно – борись, ведь нет ничего важнее чувств. Если не уверен, как я понял по твоему поступку, не морочь девушке голову.

– Надо было не тебе звонить, а уезжать. – Я покачал головой. – На это и рассчитывал. Она ведет себя как обиженная девчонка!

– Удивлю тебя, Рэтбоун. – Губы Шона дрогнули в улыбке. – Она и есть обиженная девчонка.

– Поэтому я предпочитаю девушек постарше. – Мои комментарии уже не интересовали Шона, а я хотел провалиться сквозь землю.

План рухнул: к моему пробуждению Аристель не должно было быть рядом. И теперь я не знал, как вести себя, как смотреть ей в глаза.

Ари осталась. Сидела на кухне, наверняка плакала. Из-за меня. Бросить ее без объяснений оказалось плохой идеей. Я поговорю с Аристель, она поймет.

Не думая больше ни секунды, я вскочил с кровати и направился к выходу из комнаты. Головная боль отошла на второй план.

– Стой! – Шон преградил мне путь.

– Что?!

– Она испугается тебя, Стив.

Я глянул в зеркало. Вид у меня еще тот: бледность, синяки под глазами, а волосы, которые обычно в легком беспорядке, напоминали паклю.

– Иди в душ, – скомандовал Мюрель. – Я посижу с ней.

– Она любит убегать от проблем.

– А ты – заглушать выпивкой. Дождется, клянусь.

– Спасибо, Шон.

– Иди уже! В благодарность с тебя отличная песня!

Хорошо ли, что Ари позвонила Шону? Набери она номер Марти или Джерада, они бы помогли ей уехать. Без вмешательства Мюреля я бы добился своего – Аристель улетела бы домой.

Я помылся и поспешил на кухню.

– Теперь на человека похож! – улыбнулся Шон.

Опираясь о дверной косяк, я смотрел на Ари: она сидела ко мне спиной. Идеальная осанка, темные кудри рассыпаны по плечам, легкое белое платье – фарфоровая статуэтка. Жизнь выдавала рука: запястье-веточка, тонкие пальцы.

Ари мешала ложкой в чашке на столе. Налила какао, но не притронулась. И я не знал, могу ли ее коснуться. Подойти? Что я скажу?

Шон сидел напротив и, улыбаясь, смотрел на растерянного меня.

– Ну, мне пора. – Мюрель поднялся с табурета. Пиарщик размялся, выигрывая мне секунды, и, перед тем как уйти, обратился к Ари: – Даст бог, свидимся, Аристель. Берегите себя.

В ответ она медленно кивнула.

Мы остались наедине. Я не видел лица Ари и не мог предугадать, что она чувствует. Да что она может чувствовать! Отвращение. Обиду. Презрение. И боль, много боли. Со стороны она – счастливая фанатка, а на деле мы оба привыкли друг к другу за считаные дни.

– Ари, – вполголоса позвал я и пошел босыми ступнями по холодной плитке. – Ари, послушай меня, пожалуйста.

Я повторял ее имя, и оно звучало как оправдание: «Ари, Ари, Ари». Все из-за того, что ты – Ари.

– Ари…

Она тихо, будто в надежде, что я не услышу, всхлипнула. Я коснулся пальцами ее плеча, пресек расстояние между нами и крепко обнял.

– Прости… прости… – шептал я. «Тебе нужно уехать», – скажи, Стив! Они правы, ей давно пора. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Ари повернула голову, и я нашел ее мягкие губы: нежно, без страсти, я целовал ее, словно касался хрупкого цветка. И ее слезы – роса.

Я опустился на колени. Около минуты водил пальцами по миловидному личику, стирая слезинки, а она не отвечала. Никаких претензий, истерик. Ничего. Может, Ари разлюбила меня? Осталась, потому что нет денег на билет или чтобы сказать в лицо, какой я подонок. Было бы хорошо… правильно. Но я не хотел такого исхода. Что-то внутри меня, отдельное от логики, не хотело. Почему она молчит?!

Несколько секунд Ари сидела неподвижно, а потом я почувствовал, как ее руки дотронулись до моей груди. Обжигая кожу, она надавила, заставляя отстраниться. Я выпрямился в полный рост.

– Зачем ты жалеешь меня? – внезапно спросила. – Девочку, сбежавшую от трудностей? Зачем?

– У меня и в мыслях не было жалеть тебя.

Слова о расставании выветрились из головы, предостережения испарились. Столько лет я твердил, что живу сердцем. Столько лет искал любовь. Пора доказать хотя бы одной фанатке, что я болтал не просто так.

– Стивен… спасибо, что дал мне дом, – она оглядела кухню, – и заботу. Я ценю это. Мне было очень хорошо с тобой… – Ее голос надломился и затих. Она попыталась снова: – Я все понимаю.

– О чем ты говоришь?

– Ты напился, потому что тебе было плохо! – крикнула Ари и закрыла лицо руками. Ступор закончился, она начала рыдать, срывая голос.

Я попытался взять ее за руку.

– Ари…

– Замолчи! Я лишняя! Я везде лишняя! Все с самого начала было неправильно. Ты знаешь это!

– Знаю. Но это не имеет значения. – Эгоизм сдавил грудную клетку: не хочу терять мой солнечный свет. – Я ошибся, когда решил расстаться с тобой. Давай все обсудим…

Аристель оттолкнула меня и ринулась в коридор. Все как в первую ночь: я снова могу потерять ее. Подбежав, я успел поймать Ари за запястье. Притянул к себе, целовал ее соленые щеки.

– Оставь меня, – потребовала Ари. – Иди к черту!

Ей удалось вырваться, и она понеслась по коридору, спотыкаясь и всхлипывая. Кинулась к входной двери. Босая. В легком платье. Но я успел догнать беглянку и повернуть дверной замок.

– Выслушай. Если потом захочешь уйти, я не буду тебя останавливать.

– Ты и сейчас не должен меня останавливать! – закричала Ари и принялась зашнуровывать кеды. Пальцы ловко завязали банты.

Закончив, она отперла замок. Сейчас Аристель уйдет и все закончится. Как я и хотел. Как хотел мой менеджер, мои коллеги. Как и должно быть. Сердце вокалиста Grape Dreams отдано музыке. Или нет?

– Ари, – хрипло позвал я, качая головой.

И вновь все из-за того, что она Ари. Но теперь – это не оправдание. Это вызов. Я хотел рискнуть. Собирался узнать ее: от чего она бежала, почему искала во мне спасение, а главное, что же в ней такого, в моем солнечном свете, раз я ответил взаимностью?

Она повернулась и застыла, пылающим взглядом требуя объяснений. Права на ошибку у меня не было. И я выпалил:

– Я влюбился, Ари! Влюбился в тебя.

Я повел ее в комнату. Нетипичная реакция влюбленной девушки: не бросилась обнимать, не сказала логичное «Я тоже тебя люблю».

– Все нормально? – обеспокоенно спросил я.

Аристель села на диван. Бледная и испуганная, словно услышала не признание в чувствах, а траурную новость.

– Почему ты это сказал, Стивен?

– Потому что это правда.

– И зачем мне твоя правда?

Она закрыла лицо ладонью, обессиленно захныкала. Оказывается, она прекрасно понимала невозможность наших отношений. Забегая вперед, ты оказалась права, Ари. Ты все поняла, а я… За Аристель говорили самопожертвование, искренность чувств. Чего желал я? Обладать ею? Купаться в лучах ее света? В ту минуту передо мной был выбор – послушать здравый смысл или потакать желаниям. Первый звоночек, который я проигнорировал. И поступил по-своему.

Опустившись перед ней на колено, я убрал ладони с ее мокрых щек и коснулся их губами. Ледяная, будто каменная принцесса, но я чувствовал: и она хочет забыться в иллюзорном мирке.

– Я никогда не боялся так сильно кого-то потерять. Глупо звучит?

Она не ответила.

– Хочешь правды? Ладно! – Я вскочил и направился к столу. Достал сигареты, зубами вытащил одну и поставил между пальцами. – Мне звонил Джерад. – Я закурил и теперь стряхивал пепел в стеклянную пепельницу на подоконнике. – Напомнил про контракт. Моя карьера полетит к черту! Мы разрушим друг друга. Я порчу и твою жизнь тоже! – Я помолчал, пытаясь унять дрожь. Ари терла глаза. – Я поверил Джераду. Он, вероятно, впервые думает головой, а не… кхм. Только я думаю сердцем, Ари. – Я кашлянул и ударил себя в грудь. Затушил сигарету. – Я осознал, в какую передрягу попал. Вокалист, скованный контрактом, влюбился в фанатку! Вот так сюжетик, а?

Я засмеялся, а она не могла и слова вымолвить. Тогда я продолжил:

– Ты мой свет. Но если кто-то узнает… Дело не только во мне, я отвечаю за группу. И я не справился. Я напился. Такой, мать твою, я слабак. Но прямо сейчас мне плевать на все, кроме тебя.

Ари успокоилась, выглядела умиротворенной. Поняла, наконец-то! Я растопил свое сердце и бросил вызов обстоятельствам. Не уверен, что все получится, но хотя бы попытаюсь.

– Что скажешь, Ари?

Она встала, и я раскрыл руки, надеясь, что Аристель прыгнет ко мне в объятия. Но Ари подошла к шкафу. Взяла свою куртку. Надела. Что за…

– Стив… Мне нужно идти.

Внутри все разбилось. Куда ты пойдешь?! Тебе некуда идти!

– Я буду осторожна, – тихо добавила она.

Я не ответил. Стоял, как идиот. Такого я не ожидал – она уходит. Без скандалов, в неизвестность. Уходит, чтобы я, по ее мнению, был счастлив. Стоило вновь задержать ее, но кончились силы.

– Извини, – донеслось из коридора.

Ну что, Джерад, открывай шампанское! Гребаный ты сукин сын.

АРИ

Осенний ветер развевал подол легкого платья и норовил забраться под куртку. Последние лучи солнца смеялись надо мной, и оставалось по крупицам собирать воспоминания, согреваться ими.

Его признание. Стивен сказал, что… любит меня? Как такое возможно? Мои мечты, желания… Все обрело форму. Но потеряло смысл. Он утешает сломленную девушку, боится принять на душу грех – кто знает, что сделает восемнадцатилетняя дурочка, когда выйдет за порог квартиры.

Не может из-за меня все полететь к черту. Резко сменить курс. В пару восходящей звезде едва переступившая порог восемнадцатилетия девчонка, которая почему-то не хочет ехать домой. Смешно ведь. И у меня есть принципы: никаких разговоров о прошлом и никакой жалости.

Еще вчера, в баре, выслушивая оскорбления, я все поняла. И знала, что обязана его отпустить. Нельзя быть эгоистичной с человеком, которого любишь. Он сделал для меня многое. Я благодарна. Люблю ли я Стивена Рэтбоуна? Безусловно. И мечтаю, чтобы он был счастлив. Уйти – единственный выход. Пока я в состоянии отказаться от него ради него.

Прогуливаясь вдоль набережной, я дошла до «Манчестер Гранд Хаятт» – двух башен-отелей. Вчера мы обсуждали, как здорово сходить в бар на сороковом этаже, чтобы посмотреть с высоты на окрестности Сан-Диего. Я мечтала о романтичном ужине со Стивеном, а в итоге все испортила. Несколько раз я останавливалась, чтобы вернуться, но осознавала – не стоит. В кармане куртки нашла деньги и мобильный телефон, в записной книжке один номер: Стив.

Улыбка скользнула по губам… Все кончено.

Проводив за горизонт солнце, я осталась наедине с темнотой и холодом. Неожиданно я дошла до знакомого района: здесь я жила первую неделю после концерта. Уверена, Эйприл забыла обо мне, да и брат ее… придурок.

Вспомнив бывшего, я поморщилась.

Часы у магазинчика на углу показывали девять вечера. Мысли о том, где ночевать и что делать дальше, меня не сильно волновали; не так, как в день приезда. Тогда я и представить не могла, что откажу Стивену Рэтбоуну!

Я зашла в магазин. В глаза бросилась полка с сигаретами. Но я не курила и не собиралась начинать. После слов Стивена, что ему не нравятся курящие девушки, а сам он пытается бросить, я и вовсе закинула мысли о сигаретах в дальний уголок своего сознания. Теперь же, когда я осталась одна, в голову проникли мысли из тех самых уголков. Говорят, сигареты успокаивают… Поглядим, так ли это.

– Пачку красных «Мальборо», – сказала я первую марку, что пришла в голову. Вру, Стивен часто их курил.

– Документы, – безразлично ответил мужчина за прилавком.

– Я… забыла.

– Вспомнишь – приходи. – Он рассмеялся, обнажив желтые зубы.

Человек, который видел меня впервые, понял, что мне нет двадцати одного года. Что уж говорить об умных журналистах?

Теплая рука легла на мое плечо и несильно сжала. Вслед за этим последовал знакомый мужской голос. Сердце бешено заколотилось.

– Пачку «Мальборо». Красную.

Продавец смерил меня и того, кто стоял за моей спиной, недоверчивым взглядом и вручил пачку сигарет, забрав хрустящие купюры.

– Держи, Ари.

Когда я обернулась, мой рот открылся – я надеялась, что обозналась!

– Что ТЫ тут делаешь? – спросила я, когда мы вышли из магазина.

– Покупаю тебе сигареты. – Он пожал плечами. – Когда перестанешь дуться на меня?

– О, Адам, ничего ведь не произошло. Ты просто изменил мне!

Лихорадило от ветра, от присутствия бывшего рядом и оттого, что Стивен легко меня забыл.

Я забрала сигареты.

– Ты куришь?

– Не переводи тему. – Я смяла пачку.

– Увидел тебя из окна и подумал: отличный шанс извиниться!

Адам смахнул с глаз челку и обольстительно улыбнулся. Я смотрела на него, но видела только сцену измены, а также то, как Адам назвал меня грязной иммигранткой. Я вспомнила оскорбления Стивена: «Глупая девчонка, пустышка». Наверное, был прав.

Адам предложил прогуляться, и, за неимением других вариантов, я согласилась. Мы зашли в бар. Из колонок играл рок, придавая мне дух бунтарства. Я узнала группу AFI и песню-кавер «Head Like a Hole».

– Что будешь?

– Текилу, – ответила я, отгоняя нехорошее предчувствие.

– Вау, – выдохнул, Адам, скалясь, но заказал. – Помню, со мной ты даже пиво пить отказывалась.

– Не люблю пиво.

Адам хмыкнул и тоже заказал текилу.

– Как Эйприл? – Я залпом выпила одну из стопок – всего их пять – и откусила кусочек лайма. Горько и противно!

Ладно. Каким бы подонком ни был Адам, он и его сестра – мои единственные знакомые в городе. Пару дней могу пожить у них.

– Мне здорово попало, когда Эйп узнала. – Адам рассмеялся и выпил одну из стопок. – Да я и сам, когда протрезвел, понял, что натворил.

– Идем к вам домой, – бесцеремонно заявила я, прикончив еще три обжигающие нутро стопки. Единственное, чего мне хотелось – упасть на диван и заснуть. – Ну? – Я кивнула на выход из бара.

– Хорошая идея. – Адам бросил на стол пару купюр.

Он повел меня по знакомому адресу, лапая ниже спины. Но мне было абсолютно плевать. Пусть только даст ночлег, утром я придумаю, что делать. При Эйприл он не станет ко мне лезть, а пару минут придется потерпеть.

В квартире ничего не изменилось, только вещей Эйприл не хватало. Алкоголь отключил инстинкт самосохранения, но краем сознания я надеялась, что со мной ничего не случится.

– Где твоя сестра?

– Она съехала, – ответил Адам. – А на хрена она нужна? Ты пришла ко мне.

– Нет, я… – Я внимательно посмотрела в его лицо – обычно бледное, оно раскраснелось. Кажется, я трезвею, а идея остаться с бывшим наедине не кажется мне забавной. – Адам, я не буду спать с тобой. Я думала, ты хочешь искупить вину, а не…

В ответ Адам рассмеялся. Щелкнул дверной замок, а до меня дошел весь ужас происходящего: Адам не умел пить, а когда выпивал, терял контроль. Эйприл говорила мне… И Адам всегда хотел переспать со мной, ведь я иммигрантка, которая должна отплатить ему за ухаживания: «Я тратил на тебя время и деньги, а ты ломалась!»

– О чем задумалась? – Адам скользнул губами по моей шее – мерзость! – и потащил в сторону спальни. – Пора тебе искупить вину.

Грубо толкнул, а когда я споткнулась и упала на кровать, Адам навалился сверху. Пыталась вырваться, но едва могла двигаться из-за алкоголя и паники. Руки не слушались, Адам, будто кукловод, делал со мной что хотел: властно целовал, стягивал куртку – через секунду та полетела к шкафу, а мои плечи обдало морозом.

Захлебываясь рыданиями, я уворачивалась от поцелуев. Противно. И очень-очень страшно. Мелькнула мысль – надо было надеть джинсы. Его руки двигались по моей груди, попутно разрывая ткань платья, а когда я пыталась стиснуть ноги, тут же получала ответ – шлепки по бедрам. Паника накрывала удушливыми волнами. Пытаясь дистанцироваться, я то и дело проваливалась во тьму.

– Адам, прекрати! – умоляла сквозь рыдания. Вот бы снова оказаться на улице, а лучше – дома у Стивена. Он прав, без него я пропаду…

– Ари, – прохрипел Адам, передразнивая мой жалостливый тон. – Хватит играть со мной! Спровоцировала, теперь ломаешься.

– Нет, прошу… Прости меня, я ошиблась, я не хочу…

– Видел я фотографии с тем звездным ублюдком! – заорал Адам, наотмашь ударив меня по щеке и спихнув с кровати. – Вы живете в одном доме!

Я отползла к стене.

– Ты спишь с ним, Ари?! Конечно спишь! Он популярный! Богатый и знаменитый! Куда мне до него!

Адам схватил с тумбочки вазу и со всей силы швырнул – та разбилась о шкаф в паре сантиметров от моей головы. Страх мешал думать, я задыхалась, молила о прощении. И в сотый раз спрашивала себя: зачем я пошла сюда? Дура, дура, дура…

Адам грубо одернул меня.

– Насколько он старше?! На пять лет? На десять?!

– Мы…

Слова застряли в горле. Я видела искаженное яростью лицо Адама, когда на него падал свет из окна. Комната с каждой минутой становилась все чернее. Я теряла сознание. Вспышки – то комната, то темнота.

– Дрянь! – Адам схватил меня за плечи и со всей силы толкнул.

Ударившись головой о дверцу шкафа, я осела на пол. Минуту царила оглушающая тишина. Я не плакала, не кричала, не умоляла.

«Бей, беги, замри».

Бей.

Рядом я увидела разбитую вазу. Недолго думая, проткнула осколком ногу Адама. Он сипло закричал. В полумраке, изнемогая от боли, пытался найти меня, громко ругаясь, обещая убить. И я поверила.

Беги.

Нащупав телефон, выпавший из моей куртки, я побежала в коридор, пытаясь включить устройство. Пальцы не слушались – они скользили по экрану, оставляя густые следы крови. Логично звонить в службу спасения. Но я не помню адрес. Я не доверяю никому, кроме…

В записной книжке один номер. Того, кто знает, где меня искать.

Гудок. Длинный, протяжный. Я, словно рыба, выброшенная на берег, не могла дышать. Зловонный запах алкоголя рядом. Щурясь, я не могла понять, что у Адама в руке: будильник? лампа? нож?

«Возьми трубку… Стивен, пожалуйста, возьми трубку!»

– Алло?

Замри.