Читать книгу Ковка стали. Книга 1 - - Страница 14

Хорошими в сибирской глуши дороги бывают только зимой: когда реки скованы льдом, снег растолкан трактором с клином. Конечно, это только напоминало дорогу. Но пешком, в санях на лошади или на том же тракторе – вполне можно передвигаться до очередного снегопада, или заноса. А потом… Потом опять трактор с клином. И так – до весны.

Хорошо весной, после холодов плохо – дороги «падают». И так – до осени.

В этом году лёд с реки Мрас-Су в Усть-Кабырзе прошёл рано, за десять дней до майских праздников. Вода росла вверх. На период ледохода жизнь в деревне замирала. Справили праздники: Первое, Девятое мая. Пора работать, идти в школу. На той стороне деревни стояли одни жилые дома. На этой – и лесопилка, и школа, и ОЛП, и сельсовет, и клуб. Всем надо сюда. А как? Для таких случаев после ледохода устанавливают паром. Для кого, может, это так себе, ничто, но не для деревенских.

Что бы без него делали? Ни в школу тебе, ни по работным делам. Паром хоть и представлял из себя две деревянные большие лодки, соединённые между собой брусками и настилом поверх них с ограждениями, но функцию свою исполнял исправно вот уже не один десяток лет.

На противоположных берегах реки стояли толстенные вкопанные в землю столбы, поверх столбов над водой натянут трос, заякоренный на вечные времена. По тросу бегал блок, за который тросом потоньше привязан паром. Вот и всё. Посмотрели бы вы, как он прекрасно работает. Бегает от берега к берегу без всякого мотора, от одного движения руля, вырубленного из сухого бревна и прикреплённого на корме парома, который вот и сейчас заправляет паромщик. Старенький дом его стоит на берегу, прямо напротив парома. Как скопятся люди у причала или кто шуметь начнёт – паромщик идёт и переправляет. Бесплатно. Вот и вся наука.

В это утро всё было как всегда. На той стороне помаленьку скапливались люди. Никто не орал. Паромщик не спешил: «Пусть накопятся, что лишний раз ходку делать?» Хозяйством занялся, увлёкся: навоз от коровы выносил из стайки, сена дал… Словом, когда заорали, там уж народу было на два парома. Правда, в основном мелюзга школьная.

Он степенно отцепил паром от пристани, руль положил налево. Паром послушно пошёл за беззвучно бегущим по тросу, смазанным солидолом блоком.

Ученик восьмого класса Неумывахин Витя был крепким не по годам юношей. Круглолицый, розовощёкий, с голубыми, всегда серьёзными глазами, сегодня по привычке рано утром бодро проснулся, умылся из навесного умывальника, надел заплатанные, но чистые и выглаженные штаны, рубаху. Выпил чай с пирогом из рыжиков, набросил наверх телогрейку, вышел в сени, надел на портянки кирзовые сапоги, вернулся в дом.

– Что-то забыл, сынок? – Мать, воспитывающая его одна (муж надорвался на работе и рано умер), подошла к нему, погладила по волосам, посмотрела, улыбаясь. – Вот какой ты стал у меня большой, весь в папу. – Да вот портфель оставил. Подай, пожалуйста, мама. Пойду в школу, давно занятий не было.

Он вышел за калитку, прикрыл её аккуратно и по грязи, вместо дороги, пошёл на паром. Мать смотрела ему вслед, думала о своих делах.

Утро было солнечным, прохладным. Когда он подошёл к причалу – паром только-только подошёл. Люди, в основном школьники вместе с редкими взрослыми, толпой повалили на паром.

– Стой, куда прёшь? А ну, половина давай назад. Вишь, как осел паром? – Паромщик пытался осадить толпу назад, да где там. Все, кто был на берегу, были уже на пароме и никто выходить назад не хотел. Стояли тесно, словно сельди в бочке.

Паром стоял.

– Плыви, чего ждёшь? Первый раз, что ли?

– Не поплыву, вылазьте половина. Вон борта воду черпают. Не положено. Течение не видите какое? Вода так и прёт. Сказал вылазьте. – Он орал, страшно выворачивая глаза, матерился, посылая всех по матушке.

После долгой перепалки некоторые взрослые вышли. – Ладно, охламон, отвези хоть детей в школу. Долго там не задерживайся, скорее возвращайся, нам тоже работать надо.

– Чё орать-то, отвязывай паром, стоишь там. – Паромщик направился к рулю. – Пацанва, все плавать умеете, если что?

– Умеем.

– Ну беритесь, кто за перила, кто друг за друга. Не ручаюсь чтой-то за паром. В случае чего – прыгайте в воду да плывите до берега. Шубейки токмо расстегните заранее. Чувствую – не к добру сегодня день. Вона краснота какая на небе.

Паром отчалил, быстро набирая скорость, перешёл середину реки. Витя стоял в углу парома, впереди у правого носа лодки, смотрел, как нос разрезает воду, немного захлёбывая воду через борт.

Вдруг нос нырнул под встречную волну. Он оказался в воде. Паром встал дыбом, дети посыпались в холодную воду. Паром постоял так несколько мгновений, перевернулся и упал настилом вниз. Многие оказались под паромом. Витя держался на воде невдалеке, со стороны наблюдал страшную картину.

Через минуту, кого паром не прихлопнул, беспомощно барахтались в воде, звали о помощи. Раздумывать некогда. Витя подхватил первоклассницу, барахтавшуюся рядом с ним, схватил за воротник пальтишка и потащил её к берегу. Та судорожно хваталась за его голову, затрудняя движения.

– Ладно ты, затихни. Брошу сейчас, так затопнешь. Поняла? Греби лучше, малявка.

С грехом пополам дотянул до берега, оставил на земле девчушку. Обернулся на реку. Стало страшно. Вокруг, в кипящем потоке, торчали головы школьников – многие, видно, тонули. Что делать? Почему нет взрослых, где лодки?

Он сбросил тяжёлую телогрейку, сапоги, вошёл в реку. Холодная водя обжигала тело.

– Вон там кто-то поближе. – Витя вразмашку как можно быстро догнал уносимую течением ещё одну девочку. Та уже нахлебалась воды, держалась из последних сил, вцепилась в руку, жадно хватала воздух.

– Витя, Витя…

– Успокойся, возьми меня за плечи и дрыгай ногами, а то вместе утонем.

Девочка послушно вцепилась ему в воротник рубахи, забулькала ногами.

– Молодец, плывём. – Своими не по-детски сильными руками он отталкивался от воды и относительно быстро был у берега. Девочку положил на гальку. Чувствовал, что устал, готов был сам упасть без движений.

По берегу бегали мужики, бабы. Орали, матерились. Лодок не было, и никто тонущих не спасал. Витя посмотрел на реку, на редкие мелькающие головы детей и ринулся вновь. Снесло течением и его, и утопающих далеко вниз по реке, он не знал, сколько прошло времени. Головы над водой взывали о помощи. Рассекая реку, Витя догнал очередного школьника, тот вроде держался на воде, но к берегу не плыл.

– Ты чё к берегу не плывёшь?

– А… тону. – Его руки были под телогрейкой, он их пытался вытащить, не получалось.

Витя рванул телогрейку у него на груди, пуговки поотлетали:

– Плыви.

Мальчик поплыл.

– Сам доберёшься до берега? А то я другого подхвачу?

– Сейчас да. Спасибо, что освободил от этой телогрейки. Как попали руки вовнутрь – не знаю. Пойдём вместе к берегу, всех не спасёшь.

– Давай двигай. Вон две головы торчат. – Он подплыл.

Это оказались его одноклассницы, сёстры-близнецы Милостных. Они беспорядочно махали руками, уходили под воду, всплывали.

– Девочки, давайте ко мне. – Те уже ничего от страха не соображали, их и без того большие глаза были безумными. Обе вцепились в него. Он начал тонуть вместе с ними. – Девочки, отпустите руки, возьмитесь за плечи…

Опускаясь ко дну реки, сестрёнки тянули его в глубину, не выпуская его рук. Он начал захлёбываться…

«Как же мама без меня? Где мужики, где лодки?»

Мужики тащили лодки с отстоя, бабы рвали волосы на головах, но никто, кроме Вити, так и не спасал детей… Кто спасся сам, многие утонули. Через полчаса лодки уже были не нужны.

Прошло пятьдесят лет, но ни памятника, ни простой таблички юному герою в школе так и не поставили.