Читать книгу Сага о волках – Волчий век - - Страница 4

Вернувшись в Хрингарики, Свен думал, что жизнь вернется в нормальное русло. Но уже через несколько недель он понял, что это будет не так просто, как он надеялся. Как и все женщины в доме, Ульфдис должна была помогать Аэринндис по хозяйству. Если уборка, шитье и приготовление пищи не были проблемой, то ткачество, прядение, вышивка, окрашивание, присмотр за детьми или другие задачи, которые в основном предназначались для женщин, были сложнее27.

Тогда Свен понял, что они действительно избежали катастрофы: прежде чем выдать ее замуж за Свартра, он не подумал проверить, стал ли Олафр обучать ее всему необходимому для будущей хусфрейи28. Ульфдис знала достаточно, чтобы не умереть от голода и холода. Но у нее не было знаний, чтобы правильно управлять домом. Это был полный провал. Аэринндис должна была обучить ее, особенно если он надеялся когда-нибудь снова выдать ее замуж.

Он не мог винить Олафра, ведь, кроме его рабынь, в его доме не было женщин, и никто не посмел бы предложить ему учить Ульфдис таким вещам. Олафр воспитывал ее как мальчика, и это было видно. Ей не нравилось носить платье, и если раньше она могла притворяться перед Свартром и его семьей, чтобы не вызвать подозрений, то теперь ей это было невыносимо.

Затем Свен с ужасом обнаружил, что Олафр одевает ее как мальчика29. В конце концов, это было гораздо практичнее для тренировок, и до определенного возраста помогало скрыть ее пол от потенциальных посетителей.

Ульфдис, к сожалению, привыкла к этому удобному стилю одежды. Она рассказала ему, что все еще носит свой мужской наряд и что для возвращения в его дом она надела штаны с сшитым дном30, под платье, чтобы ей было удобнее ехать верхом, натянув платье на бедра и не оставляя их голыми. Свен был в шоке.

– Ты понимаешь, что бы произошло, если бы кто-то перешел тебе дорогу и узнал тебя? Твоя репутация была бы уничтожена. Ты не можешь одеваться как мужчина, Ульфдис. Это не только противоестественно и повредит репутации нашей семьи, но вскоре об этом станет известно повсюду, и найти тебе хорошего мужа будет невозможно.

– Я ульфхединн Свен, а не обычная женщина. Я была создана, чтобы воевать, а не вышивать или ткать. Позволь мне вернуться к Олафру, по крайней мере, там я смогу одеваться в соответствии со своей природой, не причиняя тебе вреда.

– Ни в коем случае! Мне жаль, Ульфдис, но теперь люди знают о твоем существовании, и теперь ты – женщина. Ты не можешь просто так жить с человеком, который не является ни твоим братом, ни твоим мужем. Слухи быстро распространятся, и тебя заподозрят в том, что ты наложница простого бонда31, а сестра ярла таковой быть не может. Это было бы принижением твоей значимости.

– Прости, брат, но я не смогу так долго продержаться в этой ситуации. Я отказываюсь играть роль, которая мне не принадлежит. Я согласилась выйти замуж за Свартра ради блага клана, и посмотри, чем это обернулось. Судьба32 показала мне, что этот путь не для меня. Я не гожусь на роль хусфрейи, брат. Как и Брюнхильда33, я создана для боя. Я уверена, что ты найдешь решение, которое удовлетворит всех. В конце концов, тебя называют «мудрым», – сказала она, подмигнув ему.

– Я посмотрю, что можно сделать. А пока – хотя я знаю, что тебе это не нравится – продолжай учиться всему, что можешь, у Аэринндис. Мы должны сохранять видимость, пока я не найду решение, – вздохнул Свен.

Но сколько бы дней Свен ни прокручивал все это в голове, он не мог распутать паутину противоречий в этой ситуации, поэтому он решил пойти и посоветоваться с годи, ибо знал, что его благоразумие равно его мудрости. После того как Свен все рассказал, годи посоветовал ему пойти к вёльве34, которая жила в нескольких днях пути, и попросить ее истолковать священные руны. Это был лучший способ определить судьбу, которую Норны соткали для его сестры. Свен подумал, что это отличная идея, но он хотел сохранить свой визит в тайне, особенно от Ульфдис. Он боялся, что если предсказание вёльвы не оправдает ее ожиданий и надежды не оправдаются, сестра будет ужасно разочарована. Поэтому, чтобы иметь свободу действий, ему пришлось на несколько недель избавиться от сестры. К счастью, скоро должна была отправиться торговая экспедиция в Каупангр. Свен планировал отправить туда своего старого друга Гисли Эйриксона, чтобы обменять накопленную ими стеатитовую посуду35, вадмал, меха и шкуры на янтарные и стеклянные бусы, пряности, рабов и экзотические ткани. Торговый сезон в Каупангре был открыт36 уже несколько недель, и он хотел воспользоваться этим. По крайней мере, в городе его сестра могла заниматься торговлей37, это было бы приятной сменой ее домашних обязанностей. Кроме того, Гисли и его ребята будут присматривать за ней от имени ее брата.

Приняв решение, Свен почувствовал успокоение. У него будет достаточно времени, чтобы организовать свою поездку к вёльве. Когда он сообщил новость своей сестре, она была вне себя от радости. Она сможет путешествовать, торговать и, самое главное, наконец-то увидеть Каупангр, торговый пост, о котором она так много слышала. Свен дал свои указания Гисли, не рассказав ему о тайне сестры. Он предпочитал говорить как можно меньше, пока не увидит вёльву и она не подтвердит, может ли он открыто рассказать, что Ульфдис – ульфхедин. Гисли не совсем понимал, почему он должен был взять с собой сестру своего друга. И хотя он был готов оказать Свену услугу, он воспринимал эту просьбу как настоящую обузу. К счастью, путешествие на лодке займет всего один день, так что ему не придется проводить бессонные ночи, присматривая за ней, пока она будет спать на лодке среди команды. Взять незамужнюю женщину среди всех этих мужчин было безумием. О чем думал Свен, когда просил его взять с собой Ульфдис?

Вскоре наступил день отъезда. Ульфдис собрала все необходимое, включая мужскую одежду. «Никогда не знаешь», – подумала она. Она также приготовила большое количество вадмаля, который обменяла с Аэринндис на янтарные бусы и несколько очень красивых мехов животных, на которых она тайком охотилась у Олафра и своего брата. Остальное она оставила себе и упаковала вместе со своими вещами, чтобы продать в Каупангре. При всем этом она могла надеяться заработать неплохую выручку, которая, добавленная к ее наделу и другому личному имуществу, дала бы ей хорошее гнездо, которое она могла бы инвестировать.

У Ульфдис была одна идея – долгосрочный проект – о котором она не рассказала брату. Сначала она хотела проверить, жизнеспособен ли он, а уже когда вернется – найдет время поговорить со Свеном.

Поэтому рано утром она была там вместе с Гисли, Лейфром, Арнстейнном, Финнром и другими членами команды из окрестных деревень. Хотя Гисли предупредил их о ее присутствии, мужчины, похоже, не очень-то успокоились, когда она поднялась на борт.

Кнорр38 был вполне приличного размера для корабля, предназначенного в основном для мелких торговых перевозок, но со всеми товарами, которые они перевозили, он не мог вместить более 20 членов экипажа.

Свену пришлось объединиться с двумя другими мужчинами в фелаг39 чтобы финансировать строительство, фрахт судна, товары и оплату труда команды. Поэтому только половина экипажа состояла из людей Свена, а другая половина – из людей других членов флага. День прошел без заминок. Лодка пересекла озеро Тири, спустилась вниз по реке и достигла Драмменсфьорда. Когда лодка проходила рядом с деревней Драммен, Гисли решил спрятать Ульфдис.

Лучше всего было бы, если бы Свартр или его люди не видели ее. Сейчас не время начинать новые военные действия. Гисли не расслаблялся, пока не миновал деревню Свердвик. Затем лодка продолжила движение по Драмменсфьорду и достигла Осло-фьорда.

Еще не рассвело, когда они увидели Каупангр. Город был построен вдоль западного берега реки Осло-фьорд и протянулся на несколько сотен метров. На воде было несколько пирсов, где могли причаливать корабли. Рядом с доками находился постоянный центр Каупангра, состоящий из домов с толстыми каменными стенами, способными выдержать суровые зимы страны. Вокруг центра города были построены сезонные дома из дерева для тех, кто хотел приехать и торговать летом, как Свен.

Ульфдис впервые видела город. Она не могла в это поверить. Дома были меньше, чем те, которые она видела раньше. Они располагались так близко друг к другу, что каждый мог разговаривать с соседом с порога своего дома, а сад был сведен к минимуму. Так много людей в таком маленьком пространстве заставляло Ульфдис чувствовать себя неловко. Ей нельзя было допустить ни малейшей ошибки, потому что все, что она делала, было видно всем.

Как только лодка была надежно пришвартована, Ульфдис, Гисли, Финнр, Арнстейнн, Лейфр и остальные люди Свена направились к его дому, который находился на внешней окраине города, среди других сезонных домов. Дом Свена был одним из самых больших в Каупангре и был вдвое шире большинства других. Несмотря на это, он был небольшим по сравнению с его жилищем в Хрингарики. Ульфдис задержалась перед строением, прежде чем войти, и заметила еще одно отличие от дома Свена: его форма напоминала не перевернутую лодку, а скорее палатку40 на стенах.

Дом наверняка был достаточно большим, чтобы вместить всех, и, к счастью, люди Свена должны были по очереди охранять лодку, что избавило бы их от тесноты и общества друг друга в главной комнате.

Гисли выбрал для Ульфдис скамью в дальнем конце комнаты и сел на соседнюю, а Лейфр и Финнр сели на скамьи у противоположной стены. Таким образом, Ульфдис была относительно изолирована от людей своего брата, а те, кто спал рядом с ней, были мужчинами, которым Гисли полностью доверял. Ближайшие недели будут тяжелыми для Гисли, и ему придется спать с одним открытым глазом, пока они не вернутся в Хрингарики. Какая головная боль!

Как единственная женщина в группе, Ульфдис должна была готовить в тот вечер. Поскорей бы она купила рабыню или двух, чтобы больше не заниматься этой работой, думала она, наблюдая за готовящимся на огне блюдом. Первая ночь прошла спокойно, мужчины уважали Свена и не хотели бросать вызов Гисли и его доверенным ребятам. Кроме того, они были измотаны, проехав весь день и разгрузив лодку, чтобы доставить все товары на склад рядом с домом.

На следующее утро Ульфдис приготовила для мужчин подслащенную медом кашу41 а затем поговорила с Гисли.

– Я знаю, почему ты беспокоишься, Гисли, и думаю, у меня есть идея, как решить эту проблему. Пойдем в центр, мы с тобой можем купить одну-две рабыни, у меня есть с собой несколько серебряных монет. Мужчины смогут удовлетворять свои потребности с их помощью, и это отобьет у них желание нападать на меня. Кроме того, они помогут мне управлять домом, и я смогу уделять больше времени помощи тебе в торговле.

– Это действительно хорошая идея. Я знаю отличного работорговца рядом с пристанью, где мы пришвартовались. У него всегда хорошие товары, а цены не слишком высокие. Но при всем уважении, Ульфдис, если бы ты не пошла с нами, тебе не пришлось бы так быстро тратить деньги на рабов, – сказал он смущенно.

– Гисли, я понимаю твою позицию, но у моего брата есть свои причины отправить меня сюда, а у меня свои. Нам придется обойтись моим присутствием здесь. Так сложилось, такова судьба. И если бы не я, вы бы умирали от голода вчера вечером и сегодня утром, – закончила она с улыбкой.

Гисли кивнул и улыбнулся. Сестра Свена была умной. У нее также был характер и чувство юмора. Возможно, пребывание в Каупангре окажется не таким уж плохим, как он думал вначале.

– Хорошо, – продолжал он. – Пойдем и заберем этих рабынь, чтобы я мог немного успокоиться.

Ульфдис кивнула, взяла свою сумочку и последовала за Гисли по лабиринту городских улиц. Ей было трудно найти дорогу через все дома, которые были так похожи друг на друга. Ей придется обращать пристальное внимание на мельчайшие детали по пути, если она хотела иметь возможность одной ходить по магазинам в центре и не заблудиться. Вскоре они увидели причал, где все еще была пришвартована их лодка, и Гисли указал на большой дом в стороне.

– Торговец, которого мы собираемся навестить, живет в доме, который ты видишь там. Он мой старый знакомый. Будет лучше, если ты позволишь мне говорить. Слушай и учись, – сказал он, с ухмылкой на лице.

Как только они вошли в дом торговца, тот вышел навстречу Гисли и предложил ему свою руку.

– Гисли, друг мой, мне показалось, что я узнал твоих ребят в одном из доков. Как дела? Надолго ты здесь?

– Торфрид, друг мой, у меня все в порядке, я здесь всего на несколько недель, время для торговли за нашего ярла, Свена Харальдссона. Я хотел бы представить тебе его младшую сестру, Ульфдис, которая сопровождает меня от имени своего брата.

Торфрид повернулся к Ульфдис с улыбкой на лице.

– Очень приятно познакомиться с сестрой дорогого Свена. Меня зовут Торфрид Гейррсон. Добро пожаловать в мой дом.

Затем он снова повернулся к Гисли.

– Что я могу сделать для тебя, Гисли? Полагаю, ты пришел сюда искать рабов? Как раз вовремя, я только что получил партию с Востока. Что вам нужно?

– Мне нужны одна или две женщины, молодые, красивые, послушные и способные вести хозяйство.

– Понятно, – ответил Торфрид. Вам нужно кормить, заботиться и удовлетворять своих ребят. У меня есть именно то, что вам нужно. Следуй за мной.

Гисли и Ульфдис последовали за ним к группе женщин, просто одетых в грубые шерстяные платья. Некоторые из них были очень красивы, и большинству из них не было еще и 20 лет. Ульфдис посмотрела на Гисли, когда он их осматривал. Он подробно осмотрел каждую из них, проверил состояние зубов и здоровье некоторых и даже прощупал несколько, чтобы оценить их форму.

Наконец он указал на двоих и спросил Торфрида.

– Сколько ты просишь за этих двух?

– 3 серебряных марки42. Они очень красивы, обладают прекрасным здоровьем, послушны и отлично поддаются дрессировке.

– Они не являются обученными рабами43, – ответил Гисли. – 3 марки – это слишком дорого. Они существуют только для того, чтобы удовлетворять моих мужчин. Я предлагаю тебе 1,5 марки, не больше.

– 1,5 марки? Нет, друг мой, если я отдам их тебе по такой цене, я продам их себе в убыток. Они настоящие красавицы, молодые, с пышными формами и плодовитые. Я не могу опуститься ниже 2 марок. Это цена друга.

Гисли улыбнулся, и Торфрид улыбнулся в ответ.

– Хорошо, – ответил Гисли. Иди за 2 марками.

Он знаком подозвал Ульфдис, доставшую из кошелька требуемую сумму в виде серебряных кусков и передавшую ее Гисли, который отдал ее Торфриду.

Он достал свои весы44 и взвесил деньги. Когда он закончил проверять сумму, он взял веревку, привязал ее к запястьям двух рабынь и передал другой конец Гисли.

– Держи, друг мой, они твои. Не стесняйся возвращаться, если тебе понадобится что-то еще. У меня регулярно будут новые поступления.

Гисли потянул за веревку и взял с собой двух рабынь. Перед тем как переступить порог, он повернулся и спросил Торфрида.

– Кстати, как их зовут?

– Брюнетку зовут Милана, а блондинку Снежана.

– Спасибо, – ответил Гисли и вышел из дома, за ним последовали Ульфдис и две рабыни.

Они вернулись домой, и Гисли сразу же занялся двумя рабынями: пора было начинать готовить вечернюю еду и, прежде всего, убирать дом, в котором зимой никто не жил. Гисли поручил Ульфдис проследить за рабынями и помочь им навести порядок. Ульфдис вздохнула. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет освободиться от работы по дому.

Мужчины, которых Гисли послал разведать обстановку в городе, постепенно возвращались. Когда Лейфр вернулся, он сразу заметил двух рабынь и допросил.

– Ульфдис, чьи это рабыни?

– Я купила их, так что они мои.

– Тогда разрешишь ли ты мне взять одну из них в свою постель? – спросил он низким голосом.

– Они в вашем распоряжении, Лейфр. Ты и другие можете использовать их для своего удовольствия. Но будьте осторожны, не повредите их, – твердо ответила она.

– Не волнуйся, рабыни ценят, когда я забочусь о них, – ответил Лейфр с очаровательной улыбкой.

Ульфдис кивнула и улыбнулась. Она подслушала разговор мужчин между собой, а Лейфр, как и почти все остальные члены экипажа, был известен как дамский угодник, который соблазнял как рабынь, так и свободных незамужних женщин. Ей не о чем было беспокоиться, две ее рабыни не пострадают от внимания ребят ее брата, совсем наоборот.

К обеду все мужчины вернулись и обменялись словами о рабынях. Лейфр отдал предпочтение Снежане, а Арнштейнн, похоже, остановил свой выбор на Милане. Остальные должны были ждать своей очереди. Съев тушеную курицу с пивом и хлебные лепешки, мужчины легли спать.

Лейфр и Арнстейнн взяли каждый по одной рабыне к себе в постель. Ульфдис наблюдала за ними. Рабыни были совершенно послушны, как и обещал Торфрид, и позволили себе это. Ульфдис легла в постель, и она могла наблюдать за Лейфром и Арнстейном в свое удовольствие. Ее беспокоила нежность Лейфра по отношению к Снежане, он ласкал и целовал ее, и рабыня, казалось, наслаждалась этим. Свартр никогда не оказывал ей такого внимания, а в те разы, когда он делил с ней постель, она не испытывала никакого удовольствия, наоборот. В тот вечер, увидев Лейфра со Снежаной, Ульфдис почти захотела оказаться на ее месте.

На следующее утро, после завтрака, она обсудила с Гисли вещи, которые ей нужно было продать за свой счет.

– Гисли, у меня есть вадмал, меха и шкуры на продажу. Ты знаешь, где я могу получить хорошую цену за них?

– Для вадмала, сколько ты принесла?

– 56 саженей45.

– Это хорошее количество. Я знаю торговца, который экспортирует большие объемы, думаю, он был бы заинтересован. А что насчет шкур, что у тебя есть?

– Горностаи, лисицы, несколько шкур рысей и северного оленя и очень красивые шкуры куницы и бобра.

Гисли был ошеломлен.

– Как ты смогла накопить столько шкур?

– Я бы предпочла не говорить тебе, Гисли, но не волнуйся, я не крала их, если ты об этом спрашиваешь.

Ульфдис предпочла не признаваться ему, что она охотница и собрала много шкур, пока жила с Олафром. У Гисли и так было достаточно вопросов, поэтому лучше не говорить ему слишком много. Он молчал некоторое время, потому что задавал себе все больше и больше вопросов. В Ульфдис было слишком много странностей. Начнем с того, что она вела себя не так, как должна вести себя женщина. Казалось, она ничуть не боялась быть единственной женщиной, спящей в доме с восемью мужчинами, которые не были ей родственниками. Теперь она говорила ему, что у нее есть запас шкур, достойный лучших охотников, которых он знал. И никто не знал, где прошло ее детство. Все это было очень странно, и Гисли собирался попросить у Свена объяснений, когда вернется в Хрингарики. Затем Гисли снова заговорил.

– Что касается шкур, я думаю, что лучше всего предложить их одному хэрсиру46, который живет в нескольких лигах от города. Он регулярно организует экспедиции во Францию и англосаксонские королевства, где эти шкуры пользуются большим успехом. Это должно его заинтересовать.

– Спасибо, Гисли. Что касается вадмала, то, кажется, я помню, что у моего брата тоже есть несколько на продажу в запасах, которые мы привезли. Почему бы нам не продать всю партию тому торговцу, о котором ты мне говорил, а потом разделить прибыль от продажи пропорционально?

– Очень хорошая идея, поэтому нам придется совершить только одну поездку с вадмалом. Но для этого нам придется подождать до завтра. Мы должны послать человека, чтобы узнать, заинтересован ли он, и нам понадобятся все наши люди для перевозки грузов.

Ульфдис согласилась и использовала этот день, чтобы наблюдать, как мужчины тренируются, играют в хнефатафл47, или развлекаются с рабынями между играми, когда они не находились в центре города. Она также воспользовалась этой возможностью, чтобы оценить общую стоимость своих товаров и начать обдумывать свой план. На следующий день почти все мужчины были заняты работой по переноске вадмала в дом торговца, кроме одного, который следил за рабынями и складом. Когда они вошли в дом торговца, он брал наслаждение с одной из своих рабынь. Присутствие клиентов нисколько не беспокоило его, и он спокойно закончил свое дело, затем выпрямился и подошел поприветствовать своих посетителей48.

– Приветствую всех. Что я могу для вас сделать?

– У нас есть большое количество вадмала на продажу, и человек, которого я послал к тебе вчера, сказал мне, что тебя это заинтересует, – ответил Гисли.

– Да, да, конечно. Сколько именно у вас есть?

– У меня почти 170 саженей очень качественного вадмала.

– Давайте посмотрим, – сказал торговец, и вытащил один из тюков, ощупывая и изучая ткань.

Затем он заговорил снова:

– Я предлагаю тебе 20 марок за все это.

– Это ткань очень хорошего качества, очень хорошего цвета, который будет легко окрасить, она легко стоит 40.

– 40 марок? Нет, это шерсть, а не лен, я не могу предложить тебе столько. Допустим, 25 марок.

– 25 – это слишком мало, я уверен, что смогу получить за это не менее 35 марок в другом месте. Ткань мягкая и очень гладкая, у тебя не будет проблем с ее продажей.

– Очень хорошо, очень хорошо, я предлагаю тебе 30 марок за всё, и это моя последняя цена. Я не могу сделать больше.

Гисли повернулся к Ульфдис, чтобы узнать, согласна ли она, в конце концов, одна треть товара принадлежала ей. Та кивнула, соглашаясь, цена, которую получил Гисли, оказалась даже немного выше, чем она ожидала.

– Хорошо, – сказал Гисли, – давай за 30 марок.

Он и торговец пожали друг другу руки, и последний позвал свою жену, чтобы она принесла ему сундук с деньгами. Он взвесил 30 марок на своих весах и отдал их Гисли, положившему их в несколько больших сумочек, которые мужчины должны были крепко держать в руках из-за их веса49. Они быстро вернулись домой, чтобы избежать соблазна заполучить такую большую сумму денег. Когда они приехали, Гисли разделил деньги, как было условлено.

Теперь у Ульфдис в кошельке было еще 10 марок, и она должна была быть осторожной, так как настолько большая сумма денег могла привлечь воров. В последующие дни Гисли и Ульфдис ходили по городу, чтобы продать стеатитовые посуду и сосуды и купить то, что просил Свен.

Гисли предпочитал как можно скорее превратить полученные деньги в товары, чтобы их не ограбили. На накопленные деньги Ульфдис купила ювелирные украшения. Их было легче носить и, главное, легче отслеживать, чем сумочку, набитую деньгами.

На следующей неделе Гисли послал двух человек к Мегинбьёрну Вигарссону, хэрсиру, о котором он рассказал Ульфдис, чтобы узнать, готов ли он принять их. Они вернулись в тот же день с положительным ответом: встреча была назначена на следующий день. Когда он настал, Ульфдис, Гисли, Лейфр и Арнстейнн собрались в свои лучшие одежды и отправились пешком с грузом шкур.

Им потребовалось чуть больше часа, чтобы добраться до дома хэрсира. Там они представились друг другу, и Мегинбьёрн лично подошел к входной двери своего дома, чтобы поприветствовать гостей.

– Здравствуйте, меня зовут Мегинбьёрн Вигарссон, добро пожаловать в мой дом.

– Здравствуйте, Мегинбьёрн Вигарссон, меня зовут Гисли Эйриксон, а это Ульфдис Харальдсдоттир, сестра ярла Свена Харальдссона, главы фюлька Хрингарики. Это мои люди: Лейфр Сноррасон и Арнстейнн Дагарссон.

– Сестра Свена Харальдссона? Я не знал, что у него есть сестра, – ответил Мегинбьёрн и заинтересованно посмотрел на Ульфдис. – Проходите, проходите, нам будет удобнее обсуждать дела, – продолжал он, отступая в сторону, чтобы пропустить их на порог.

Как только они вошли, Мегинбьёрн указал на скамьи и попросил одного из рабов принести гостям напитки. Как только их обслужили, он снова заговорил:

– Ну, Гисли, твои эмиссары сказали мне, что у тебя есть очень хорошие шкуры на продажу. Что ты мне принес?

Затем Гисли взял свертки и распаковал их на земле перед Мегинбьёрном, после чего ответил ему.

– Мы предлагаем тебе горностая, лисицу, куницу, бобра и несколько шкур рыси и северного оленя. Все очень хорошего качества.

Мегинбьёрн осмотрел шкуры. Они были красивы, и их было много. Вскоре он должен был организовать торговую экспедицию на запад, и этот запас мехов идеально подошел бы для франкского или англосаксонского рынка. Он мог бы получить за него хорошую цену.

– Гисли, я предлагаю тебе 20 марок за все это.

Глаза Гисли расширились. Цена, которую предложил ему хэрсир, была больше, чем он ожидал. Он кивнул в сторону Ульфдис, которая подала ему знак согласиться. Но что-то беспокоило Ульфдис. Интуиция подсказывала ей, что произошло что-то ненормальное.

Гисли снова заговорил.

– Я принимаю твою цену, Мегинбьёрн, – сказал он, пожимая ему руку.

Последний позвал свою жену Аудр. Он попросил ее достать из сундука деньги и весы. Она вернулась с большой сумкой и весами, на которых Мегинбьёрн взвесил 20 марок и передал их Гисли, положившему деньги в сумочку Ульфдис. Когда они уже собирались прощаться с хозяином, он снова удивил их.

– Сегодня вечером я устраиваю банкет по случаю возвращения моего сына из экспедиции и хотел бы пригласить вас. Вы окажете мне большую честь, согласившись остаться в моем доме до сегодняшнего вечера и быть почетными гостями на этом банкете.

Ульфдис становилась все более недовольной тем, как идут дела, и что-то подсказывало ей, что лучше не оставаться. Но отказ от его приглашения после того, как он предложил такую высокую цену за их товар, был бы трактован как неуважение, и Мегинбьёрн почувствовал бы себя оскорбленным. Поэтому Ульфдис согласилась на молчаливую просьбу Гисли, который затем заговорил.

– Твое приглашение – большая честь для нас, и мы с удовольствием принимаем его.

– Очень хорошо, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, я распоряжусь, чтобы вам принесли что-нибудь поесть и выпить. Мы можем спокойно поговорить, пока не придет мой сын. Я предупрежу своих людей и скоро вернусь.

Затем он вышел из дома, и Ульфдис проследила за ним глазами, пока он не скрылся из виду. Затем она шепнула Гисли.

– Мне не нравится это приглашение. В этом хэрсире есть что-то подозрительное. Ты, Лейфр и Арнстейнн, будьте начеку и не пейте слишком много алкоголя.

Гисли согласился и тихо передал совет своим ребятам. Полдень прошел быстро. Как только приехал сын Мегинбьерна, дом его быстро наполнился гостями, и слуги накрыли столы. Банкет состоялся и закончился очень поздно.

Ульфдис, Гизли, Лейфр и Арнштайнн в конце концов расстались с хозяином дома. Они отправились пешком в сторону города, попросив у слуг Мегинбьёрна факелы. К счастью, полная луна хорошо освещала их путь. Они прошли едва ли два лиги до того, как увидели впереди себя фигуры, и прежде чем поняли, что другие выходят из-за скал, чтобы в конечном итоге окружить их. Это была ловушка. Хэрсир задержал их, чтобы дать своим ребятам время устроить засаду и, воспользовавшись ночью, напасть на них вдали от свидетелей.

Там было десять человек, а их было всего четверо, из которых только трое были вооружены. Ульфдис выругалась сквозь зубы: если бы только ей, как женщине, не запрещалось носить оружие.

Один из нападавших заговорил.

– Не забывайте о приказе: вы можете убить мужчин и украсть у них все, что сможете, но женщина должна остаться живой и, прежде всего, невредимой. Мегинбьёрн хочет использовать ее для своего удовольствия, – закончил он со злой улыбкой.

Услышав это, Гисли пришел в ярость: не может быть, чтобы сестра его друга стала «личной» рабыней хэрсира. Он скорее убьет ее своими руками, чем позволит ей испытать такой позор. Но при этих словах Ульфдис побагровела. Гнев, поднявшийся в ней, был ужасен. Она тоже прекрасно поняла слова наемника и намеревалась убить как можно больше противников, прежде чем погибнуть в бою, а не стать рабыней.

Она использовала все, чему научил ее Олафр, и ей потребовалось меньше нескольких секунд, чтобы войти в транс и позволить своей ярости взять верх.

У мужчин не было времени гадать, откуда исходит звериный рык из ее горла и откуда исходит хищный взгляд, которым она смотрела на них.

Она буквально с невероятной скоростью бросилась к ближайшему мужчине и с силой повалила его на землю. Неожиданность была полной, и мужчина не успел среагировать: он не ожидал, что женщина, тем более безоружная, так набросится на него. Воспользовавшись его оцепенением, Ульфдис выхватила из его рук скрамасакс50 и пронзила ему горло.

Едва успев убить мужчину, она выдернула оружие из его горла и вонзила его в живот человека слева от себя. Затем она быстро встала, взяла меч у человека, которого только что убила, и повернулась к мужчине, который был справа от нее. Она парировала его атаку, раздвигая свое оружие, а затем отбросила его назад мощным ударом в грудь, который сопровождался зловещим трещащим звуком, на который она не обратила никакого внимания. Под силой удара мужчина опрокинулся назад и ударился об один из камней. Он не успел встать, как Ульфдис пронзила его горло своим мечом.

Затем она почувствовала присутствие позади себя, и у нее было достаточно времени, чтобы вытащить свое оружие из трупа и положить одну из своих рук на плоскую часть лезвия, прежде чем повернуться, чтобы блокировать меч, который ее противник хотел всадить в ее череп. После этого она быстро отвела клинок влево, зацепив его гардой, после чего с силой поднесла меч к противнику, чтобы вырубить его хорошим ударом рукояти в висок. Мужчина крутанулся на месте и рухнул лицом вниз. Ульфдис не дала ему времени подняться и добила его хорошим ударом клинка в спину.

Она повернулась, готовая сразиться с новыми противниками, когда обнаружила, что их не осталось. Гисли и его ребята разобрались с остальными приспешниками, и эффект неожиданности, вызванный Ульфдис, помог им в этом. Трое мужчин смотрели на нее с испуганным выражением лица. Страх в их глазах напомнил ей о том, что Олафр говорил ей о страхе, который она может внушить людям, когда позволит своей ярости проявиться. При этом воспоминании ярость постепенно угасла, и она поняла, что натворила. Земля была усеяна трупами и залита кровью, как и она.

Слеза скатилась по ее левой щеке, когда она расстроенно посмотрела на Гисли. И все же она не жалела о том, что убила этих людей, а в то время даже испытывала от этого удовольствие. Но теперь, когда опасность миновала и приступ ярости прошел, она была словно потеряна, ошеломлена посреди бойни, за которую она была во многом ответственна.

Тогда Гисли вспомнил саги и легенды о берсеркерах и ульфхеднарах. Он вспомнил рассказы об их силе и скорости, о том, что после приступов ярости они иногда раскаивались и, самое главное, что они впадали в состояние сильной слабости, которая делала их абсолютно уязвимыми.

Не успел он это вспомнить, как Ульфдис вдруг выронила окровавленный меч и зашаталась, словно пьяная, а затем упала на землю, как будто ноги больше не могли ее поддерживать. Гисли тогда также вспомнил истории о Харальде, отец Свена и Ульфдис. Некоторые говорили, что он был Ульфхединном. Но его сын не был. Когда он увидел Ульфдис на земле, неспособную реагировать, он понял. Неожиданно многие вещи были объяснены.

Но у них не было времени стоять и думать, им нужно было вернуться в Каупангр, и побыстрее, пока Мегинбьёрн не послал еще людей, заметив отсутствие первых.

– Возьмите их оружие, драгоценности, сумки, и мы разделим это, когда вернемся. Я позабочусь об Ульфдис, – сказал он Лейфру и Арнстейнну, указывая на трупы.

– Что случилось? Как она это сделала? – отважился спросить Лейфр.

– Я объясню позже, делай, что я говорю, оставаться здесь опасно, – ответил Гисли.

Лейфр кивнул и поднял все, что мог, а Гисли с большим трудом помог Ульфдис встать на ноги. Именно тогда она почувствовала холод на правой ноге и посмотрела на нее почти одновременно с Гисли. Только через несколько секунд она поняла, что это был за треск, который она слышала во время боя. Ее платья51 не были достаточно широкими, и она порвала всю правую сторону от лодыжек до середины бедра, когда ударила противника ногой.

Ее наряд был в беспорядке, и, прежде всего, она неприлично выглядела. Гисли не мог привезти ее в город в таком виде. Это будет пустая болтовня, от которой пострадает и его, и ее репутация. Поскольку она едва стояла на ногах, и ему все равно пришлось бы нести ее, у Гисли возникла идея. Он расстегнул фибулу, закрывавшую его плащ, завернул в нее Ульфдис и взял ее на руки, как ребенка. Но хотя Гисли был очень большим и сильным, Ульфдис знала, что нести ее в город ему будет очень тяжело. Она мучительно пыталась протестовать слабым голосом.

– Нет, нет, Гисли, все в порядке, дай мне несколько минут, я справлюсь…

Но он не дал ей времени закончить.

– Ш-ш-ш-ш-ш, малышка. Не волнуйся, я все понял. Ты можешь заснуть. Мы отвезем тебя домой и обсудим все это на свежую голову.

Он казался таким спокойным и уверенным в себе. Поэтому Ульфдис расслабилась и позволила ему сделать это, а через несколько минут ходьба Гисли убаюкала ее, и она уснула в его руках, когда на горизонте показался город.

Она даже не отреагировала, когда Гисли вошел в дом и уложил ее на лавку, предварительно натянув на нее одеяло. Она также не слышала, как он рассказывал мужчинам о том, что произошло на дороге.

В ту ночь ей приснилось, что она с трудом перебирается через горный поток, а на другом берегу ее поджидает прекрасный волк.